– Я сочувствую вам, – Лас прикрыла глаза. – Вы специально сказали неправду?
– Простите?
– Вы сейчас сказали неправду. Я не успела понять, что именно было неправдой.
Вессен медленно села за стол, не отводя взгляда от лица Лас.
– Мама права, – проговорила она. – В вас осталось что-то от
* * *
Не зря Хорёк называет свою лабораторию «логовом». Пройти некуда – кругом хлам! А может, гениальные изобретения, поди отличи!
И запахи – канифоль, олово, горячая медь. Уже сто лет никто ничего не паяет! Или Хорёк – последний?
– Сядьте сюда, – Хорёк указал на кресло. – Нужно присоединить электроды. Могу я, если это вас не смутит. Или сами.
– Давайте лучше я, – предложила Вейс. – Что куда?
– Вот схема, – Хорёк вручил ей лист бумаги, а сам удалился к дальней стене – к экрану.
– Всё готово! – позвала Вейс минут через пять. Сам Хорёк подсоединил бы присоски за минуту.
– Откиньте спинку. Да-да, вон той ручкой. Лас, устройтесь удобнее. Нигде не давит? Сейчас вы уснёте. Не сопротивляйтесь, расслабьтесь – это ненадолго. Один…
Лас стало щекотно во всех местах.
– Два…
Щекотка прекратилось, обострились чувства, особенно обоняние. Голова пошла кругом.
– Три…
Лас падала, падала в горячую пустоту и не было этому конца.
* * *
– Так-так, – пробормотал Хорёк, взмахивая указкой. – Очень хорошо. Ну вот, теперь всё видно.
На экране возникла россыпь цифр и надписей.
– Что это? – подозрительно воззрилась Вейс.
– Это то, что умеет Лас, – пояснил Хорёк. – Необычные способности. Они есть у немногих.
– И что она умеет?
– Из семидесяти известных типов воздействия, – Хорёк указкой выделил группу данных, – пятнадцать свойственны всем людям в той или иной мере. Здесь у неё всё в норме. Чуть выше нормы «серебряный голос» и «смех призрака», но это ничего особенного. А вот тут, – Хорёк выделил другую группу, – всплеск. Намного выше нормы. Это – «песня жизни» и «зелёный гребень». Это то, что мы с вами и так о неё знаем, верно?
– Ещё бы я понимала все эти ваши обозначения! – буркнула Вейс.
– Серебряный голос – то, чем мы очаровываем противоположный пол. У мужчин такая способность бывает крайне редко, у нас другие способы, – Вейс фыркнула, – в основном это – женский талант. Смех призрака – это противоположное умение. Отпугнуть, отогнать человека.
– Знаю-знаю, – поджала губы Вейс.
– Песня жизни – это когда многие процессы ускоряются, иногда на два-три порядка. Регенерация тканей, иммунный ответ. Проще говоря, всё быстрее растёт, что может расти, быстрее заживает и излечивается. У Лас это проявлялось редко, но очень мощно – исцеление ран, например. Зелёный гребень – это то же умение, но обращённое только к царствам водорослей, грибов, растений.
– Понятно. А это вот? Чёрные полоски?
– А вот это повод для беспокойства,
«Чёрная петля», дрожавшая где-то у самого нуля, выросла. Вслед за ней подросли остальные две чёрных полоски. «Петля» дёргалась в обе стороны, но росла, неуклонно росла.
– Что это?! Что с ней, Стайен?
– Очень странно, – Хорёк потёр переносицу. – «Петля» активна, но направлена на себя. Лас как будто сама себя заставляет что-то делать. В жизни такого не видел.
– Не стойте столбом! Сделайте же что-нибудь!
Лас пошевелилась. Тут же все чёрные полоски сжались, угасли, отползли вниз.
Лас открыла глаза. Поморгала, уселась.
– Ой, ну и сон я видела! Кошмар, хорошо, что вовремя проснулась. – Потянулась, да так, что Вейс жутко захотелось зевнуть. Еле успела отвернуться. – Всё получилось?
– Получилось, – Стайен подошёл к ней, поднял спинку кресла. – Вейс, помогите ей с датчиками, а я сейчас подойду.
Едва дверь закрылась за ним, Вейс отцепила все «присоски», уселась рядом с Лас, обняла её. Судорожно всхлипнула.
– Что случилось, Медвежонок? – улыбнулась Лас. – Ну страшный сон, ничего особенного.
– Пусть он рассказывает, – отозвалась Вейс, – мне страшно. – И расплакалась.
Стайен вошёл через пару минут, нёс с собой пару бутылок.
– Минеральная вода, – пояснил он. – Немного витаминов, глюкозы. Очень полезно для ума. Мой любимый напиток.
Вейс выпила залпом чуть не половину бутылки, поморгала, протянула Лас остальное.
Стайен вкратце описал то, что они видели.
– И во время фазы парадоксального сна мы заметили, что «чёрная петля» активна. Но вы сами и источник, и приёмник.
Лас стало не по себе.
– Я сама себя ей держала? Это как?
– Трудно судить. Я такого пока не видел. Как будто вы сами себя заставляли что-то делать.
– Шизофрения, – едва слышно проговорила Лас.
– Это вряд ли. Картина основных ритмов мозга не даёт повода так думать. Я могу дать вам переносной монитор, чтобы снимать с вас все основные показатели – скажем, в течение суток. Чтобы вы не беспокоились. В клинике психические расстройства определяют безошибочно, Аспирант… простите, Денгор увидел бы первым. Но у вас всё в порядке.
– Тогда что это?
– Понятия не имею! – Стайен развёл руками. – Ни шизофрении, ни, как её зовут в народе, одержимости нет. Во всяком случае, моя аппаратура не в состоянии их уловить. А она самая чувствительная в мире.
– Эти мои приступы злости, и то, что было там, возле таверны?
– Вероятно, да. Возможно, именно так проявляется такая «петля». Это, к сожалению, крайне редкий дар и информации о нём крайне мало.
– К счастью, – Вейс подняла голову. – Мерзость какая! Что же нам теперь делать?
– Жить, как и жили. Не снимайте мой монитор, если можно. Ту цепочку. Ни изображения, ни звука она не передаёт, в вашу личную жизнь я не вторгаюсь.
– Только если вы не будете вызывать «скорую» на каждый чих.
Стайен развёл руками.
– Это выглядело очень серьёзно. Серьёзнее некуда!
– Я живу с этим семьдесят лет, – Лас прижала Вейс к себе, погладила ту по голове. Вейс сильнее вжалась лицом в её плечо. – Последние полвека – рядом с Вейс. Если бы это было что-то серьёзное, я бы сама позвала на помощь.
– Если бы успела, – буркнула Вейс.
– Я передал вам датчики. Брелоки, помните? Отдайте один из них Вейс. Но договоримся – если никто за две минуты не даёт отбой, я реагирую так, как считаю нужным.
– Хорошо, – согласилась Лас. – Пусть так.
– Вессен мне голову открутит за такое. За эти две минуты. Лас, мы беспокоимся о вашем здоровье, понимаете?
– Ничего она не понимает, – проговорила Вейс, не поднимая головы. – Если вбила себе что-то в голову, то хоть кол на голове ей теши.
Лас тихонько рассмеялась.
– Стайен, если можно… ненадолго.
Хорёк кивнул, и покинул лабораторию.
– Медвежонок, – Лас погладила её по голове. – Со мной всё хорошо. И с тобой всё хорошо.
– Это сейчас. А когда ты уснёшь, что будет? Или если тебя разозлят?
– Что будет, то будет. Будем что-то делать. Что ты предлагаешь? Поселиться в клинике и жить под наблюдением?
– Вот ещё! – Вейс отпустила её и уселась рядом. – Но от меня теперь ни на шаг!
Лас молча обняла её и кивнула.
– «Рядом с Вейс», – проворчала Вейс. – Не со мной, а рядом. Вот уж точно!
Лас тяжело вздохнула.
– Твоё счастье, что здесь нет подушек!
Вейс рассмеялась, не выдержала, стукнула Лас кулаками в грудь.
– Да ну тебя! Я про серьёзное, а ты…
– Нашла место говорить о серьёзном!
…Стайен вернулся минут через пять, с корзинкой. Там были не только бутылки с водой, но и чайник со свежим чаем, и термос с кофе.
– Вейс, вы тоже хотели обследоваться? Тогда садитесь и прикрепляйте датчики.
* * *
– …И что у меня такого? – поинтересовалась Вейс, с любопытством глядя на графики.
– Боюсь, ничего особенного, – указал Хорёк. – Всё в рамках статистической нормы. Разве что «златоуст»… Но это надо проверять во время второй фазы цикла. Тогда показания намного точнее. Приедете?
Вейс засмеялась, махнула рукой – да ну вас, скажете тоже!
– Что такое «златоуст»? – полюбопытствовала Лас.
– О, это очень просто. Умение убедить собеседника в чём угодно. Похоже на «серебряный голос», но не связано с хеморецепторами и гормональным фоном. Хотя собеседник должен быть рядом, это обязательное условие.
Вейс перестала смеяться.
– А ведь точно! – удивилась она. – Меня всегда посылали всё улаживать и обо всём договариваться. Я и не знала!
– Я же говорила! – Лас взяла её за плечи. – У каждого человека есть талант! Вот видишь!
Вейс отвела взгляд. «Бабушка, вы так мило краснеете…»
Хорёк подкрутил усы – сначала левый, потом правый.
– Больше не волнуетесь? Вот и замечательно. Давайте чаю выпьем, можно прямо тут.
* * *
– Люди живут с самыми разными способностями, – Стайен подошёл к окну, выглянул. – Дождь собирается, обожаю. И не всегда нужно беспокоиться. Сейчас в мире есть одиннадцать человек, владеющие «петлёй» – считая вас. Это нормальные, вменяемые люди, у многих семьи и дети, и никто из окружающих не страдает от их таланта.
– Стайен, – Лас подняла взгляд. – А можно узнать, кто эти десять человек? Можно посмотреть на них?
– Данные секретные… – Стайен криво усмехнулся. – Но в конце концов, почему нет? Только давайте обсудим это с Вессен.
– Она у вас самая главная, да? – Вейс посмотрела в глаза Хорьку.
– От вас ничего не скроешь.
– Я не глупая, – проворчала Вейс. – Может, хоть вы скажете? Чем вы таким занимаетесь?
– В двух словах – стараемся, чтобы не случилось конца света.
– Из-за всех этих… ну, как та, с которой я встретилась в библиотеке?
– Да, в том числе из-за «пси».
Вейс покачала головой.
– Вы умный человек, Стайен. И добрый, я вижу. Но чем вы занимаетесь! Что вы хотите от неё? – она взяла Лас за руку. – Только не врите!
– Я? Ничего. Чтобы она была здорова и счастлива.
Вейс долго смотрела ему в глаза. Но не сказала больше ни слова.
– Здесь чудесный парк, – Лас сжала её ладонь. – Идём, проветримся!
– Замечательная мысль! – Стайен протянул им: Лас – цепочку, Вейс – брелок. – Это на всякий случай. Если встретите внуков, пусть зайдут ко мне.
– Чему вы их учите? – полюбопытствовала Вейс.
– Обращаться с машинами. С самыми разными. У них талант, особенно у парнишки.
– Это да, – согласилась Вейс. – В доме всё настроил, всё починил, золотые руки. Спасибо вам, Стайен!
Тот развёл руками и улыбнулся.
– Идём, идём! – Лас потянула. – Идём же!