- Это поможет?
- Думаю, д-да.
- Ящик Пандоры был открыт не Ариадной. Ее душа – чиста, – предполагает Джейсон и неуверенно проходится ладонью по волосам. – Чисто теоретически мы вернем к жизни другого человека и избавимся от того, кто выпустил грехи.
- А что, если не сработает? – Я задаю этот вопрос, потому что я единственный, кто в состоянии смотреть в глаза реальности и не бежать с дикими воплями.
Они, наверно, думают, что мне не страшно. Что мне все равно.
Они понятия не имеют, что происходит у меня внутри, как жутко мне хочется уже со всем этим покончить, как осточертело копать в самое дерьмо, видеть то, что другие видеть попросту отказываются. Но я спокоен. Я сдержан. Я держу все под контролем.
- Ты знаешь ответ, – отрезает Джейсон. Еще один смельчак в комнате.
- Давайте, мы прекратим нагнетать обстановку, ладно? – Хэйдан вскидывает брови и на всех смотрит недовольно, словно представляет, как отвешивает каждому оплеуху. – Вы забыли, что к нам приходила Мойра Парки? Забыли, что это ее идея – привести Дельфию?
- Хэрри, судьба любит обманывать.
- Судьба все знает. Она велела найти Дел, мы ее нашли. Хватит пугать всех.
Мэри-Линетт безучастно ковыряется вилкой в омлете, Джейсон испепеляет взглядом коробку сигарет, которая валяется на верхней полке. Я же мну под столом пальцы. У меня и в мыслях не было никого пугать. Я просто хочу, чтобы все понимали, на что мы идем.
- Сегодня в полночь Йоль. – Я смотрю сначала на брата, потом на Дельфию. – Мы не станем ждать. Будет лучше, если ты приступишь сразу же.
Девушка нервно поджимает губы и опускает взгляд на свои пальцы, которые робко и непроизвольно вырисовывают на столе угловатые узоры. Этел кажется мне слабой. Я, как ни стараюсь, не могу представить, что она способна нам помочь, впрочем, как и себе.
- Ты слышишь? – Спрашиваю я с нажимом. – Дельфия?
- Мэтт, она не глухая, – вступается Хэйдан и пронзает меня недовольным взглядом.
- Тогда пусть потрудится ответить.
- Ей сложно говорить, если ты не заметил.
- Я должен знать: да или нет.
- Т-ты не обяз-зан. – Неожиданно шепчет девушка. Она поднимает голову и невинно хлопает ресницами, а я недоуменно отклоняюсь.
- Что?
- Не обяз-зан все конт-тролироват-ть. М-меня не н-надо контролироват-ть.
- Да не собираюсь я никого контролировать. Я просто задал вопрос. – Прокатываюсь пальцами по подбородку и поднимаюсь. – Тебе ничего не нужно для ритуала? Или как это вообще называется... Свечи, мел. – Чувствую себя идиотом. – В общем, ты меня поняла.
- Нет.
Отличный ответ. Короткий и вполне приемлемый. Я киваю и, взглянув на Джейсона, сплетаю перед собой руки. Он выглядит отстраненным. Как и Мэри. И мне вдруг кажется, что я должен спросить у каждого в этой комнате, готов ли он действовать.
- В полночь? – Утоняю я, приподняв брови. – Все согласны?
- Разумеется. – Мэри-Линетт не отрывает глаз от еды. – Чем скорее, тем лучше.
Я боюсь, что спасение Ариадны омрачено слишком большим количеством трагедий. Все так устали, что уже не верят в хороший конец. Лишь Хэрри смотрит ровно на меня, ни секунды не сомневаясь, что все будет в порядке. Я соскучился за таким Хэрри. Невольно я подаюсь вперед и кладу ладонь ему на плечо. Брат растерянно округляет глаза. А я нелепо улыбаюсь. Мне хочется сказать спасибо. Один такой взгляд Хэйдана способен разрушать стереотипы, испепелять неуверенность, сокрушать страх.
- Я проверю Ари, – я разговариваю только с братом, только он сейчас может придать мне решительности, смелости, – хочу убедиться, что она в порядке.
- Мог и не говорить, куда идешь, гений, – лыбится Хэрри, – я бы и так понял.
Он похлопывает меня по руке, и я покидаю кухню.
Что ж, последняя глава. Последний шанс. Если сегодня Дельфия Этел не спасет Ари, никто ее не спасет. Я отчетливо осознаю риск. Знаю, что поставлено на карту. Внутри все трепещет и волнуется, но снаружи я спокоен. Мы справимся. Сжимаю в кулаки пальцы и с силой зажмуриваюсь. Я точно уверен, что мы справимся.
***
Я слишком слаб, чтобы уйти.
Но я найду силу в ком-то другом.
Я слышу, как стрелка перемещается. Ощущаю каждое ее движение.
Я вижу, как она оказывается на двенадцати. Перевожу взгляд на Дельфию и киваю:
- Пора.
Девушка расправляет плечи, сжимает, разжимает пальцы и медленным шагом бредет к Ариадне. Хэйдан стоит рядом со мной. Джейсон и Мэри-Линетт – по другую сторону.
Впервые мы лишь зрители. Мы пришли, чтобы наблюдать, от нас ничего не зависит. Не уверен, что подобный расклад снимет ответственность с моих плеч, если что-то пойдет не так. Но я упрямо прокручиваю в своей голове: Дельфия справится, справится. И меня и, правда, окутывает странная уверенность в том, что все получится.
Девушка переступает границу магического круга и наклоняет по-птичьи голову. Она изучает ведьму пристальным взглядом, в котором внезапно просыпается нечто холодное и незнакомое. Она садится на корточки, вглядывается в закрытые глаза Ариадны и шепчет:
- Интересно.
- Что? – Мэри-Линетт хмурится. – Что ты видишь?
- Ключ к спасению этой девушки не в любви. – Загадочным голосом протягивает она и улыбается. Происходит нечто невероятное - мгновенное перевоплощение. Минуту назад мы общались с забитой серой мышкой, но сейчас рядом с Монфор стоит хищник. Дельфия пожирает ведьму взглядом, будто она – ее наркотик. – Ариадна Блэк верила в любовь. Но Ариадна Монфор-л’Амори не знает, что это такое. Она знает, что такое боль.
- Что ты собираешься делать, Дел? – Спрашивает Хэрри, но девушка не обращает на него внимания. Даже не поводит бровью. Она медленным, тягучим движением заправляет за уши непослушные, густые волосы и облизывает губы.
- Я починю ее. Я сделаю это.
Взгляд Этел вспыхивает, будто факел. Она тянет вперед дрожащие от ломки пальцы, прижимает их к груди Ариадны и внезапно отшатывается назад.
В то же мгновение зеленые глаза Ари распахиваются, ведьма стремительно встает на ноги, порывается вперед, словно не ощущает слабости, растерянности, но врезается телом в невидимую преграду и яростно скалит зубы. Она не понимает, что происходит. Горбится и растопыривает в стороны пальцы, будто когти.
- Остановись! – Приказывает Дельфия Этел, и Ари порывисто оборачивается.
Совершенно разные глаза девушек сталкиваются, будто грозовые молнии.
- Сегодня ты не причинишь никому зла, – принуждает Дельфия.
- Новые лица, – не своим голосом пропевает Ариадны, – мы знакомы?
- Ты не будешь использовать свою силу.
- Наверно, ты замена Эбигейл? Осторожней с Мэттом. Он отлично стреляет в голову.
Она переводит на меня обжигающий взгляд, а я хмыкаю:
- Что еще ты скажешь?
- Что я твой самый страшный ночной кошмар.
- Сны о тебе – лучшее, что у меня есть. – Ари морщится, будто я плюнул ей в лицо, а я безнаказанно повожу плечами. – Не нравится?
- С каких пор ты стал таким романтичным?
- С тех самых пор, как ты стала бездушной тварью.
Она вновь порывается к границе круга, но Этел твердо отрезает:
- Стой. Ты будешь делать то, что я скажу.
- Очень, – обернувшись, рявкает Ариадна, – сомневаюсь.
- Ари, послушай ее! – Подавшись вперед, просит Мэри-Линетт и обхватывает себя за талию бледными руками. – Она поможет. Слышишь?
- Не слышу, милая Мэри. Слышу только твои рыдания и вопли. Вы уже ее закопали?
Повисает тишина, и Ариадна начинает утробно смеяться, откинув назад голову.
Что-то сидит в ней, что-то заставляет ее говорить такие вещи. Я свожу брови, а Мэри в оцепенении отходит назад, не обращая внимания на пелену, возникшую перед глазами.
- Милая Мэри, не плачь, я обещаю тебе, все образуется. – Шипит ведьма и наклоняет голову. – Ты ведь тоже когда-нибудь умрешь. Возможно, умрешь так же героически.
Она вновь растягивает губы в животном оскале, как вдруг вперед выходит Хэйдан.
- Хватит, – твердым голосом отрезает он и стискивает в кулаки пальцы, – замолчи.
Принуждение срабатывает молниеносно, девушка замолкает, но глаза у нее остаются такими же пустыми, как и улыбка остается такой же хищной и презрительной. Ари трясет, как при лихорадке. Она не убирает с лица оскал, но резко оглядывается в поисках лазейки, и, когда осознает, что выхода нет, покрывается еле заметной испариной.
- Я сделаю тебе больно, – спокойным голосом сообщает Этел, она подходит к ведьме и округляет серые глаза, – очень больно. Я сломаю тебя, а потом дам отдохнуть несколько минут, чтобы сломать вновь. Ты услышала то, что я сказала? Кивни.
Ариадна кивает.
- Отлично. А теперь подойди ближе.
Бороться с принуждением невозможно. Несмотря на все попытки, Монфор сходит с места и замирает перед Дельфией Этел, широко распахнув малахитовые глаза. Вряд ли ей страшно. Возможно, девушка не до конца понимает, что происходит, и почему она терпит поражение. Вопрос, действительно, хороший, ведь по сравнению с Дел – Ариадна сильнее и опаснее. Но мы в очередной раз убеждаемся, что первое впечатление обманчиво. Плюс к этому, сегодня Йоль – день зимнего солнцестояния. Ариадна Монфор бессильна.
Интересно, какое проклятье у Дельфии Этел?
Я выплываю из мыслей в тот момент, когда Дельфия прижимает ладонь к груди Ари.
Две абсолютно разные девушки просто стоят друг напротив друга и не шевелятся, не произносят ни звука. А затем что-то меняется. Ариадна резко поводит плечами и сжимает в кулаки пальцы изо всех сил. С ней что-то происходит. Но что? Я недоуменно подхожу к ней, останавливаюсь на границе круга, но хочу подойти еще ближе. Девушка часто дышит и приоткрывает обветренные губы. Она испепеляет Дельфию Этел растерянным взглядом, а Дельфия не поводит бровью. Лишь наклоняется ближе и сильнее придавливает пальцы к дико бьющемуся сердцу ведьмы. В глазах Монфор появляются черные слезы. Они катятся по ее щекам, оставляя угольные дорожки, и обжигают, будто кипяток. Ари пытается резко смахнуть их, поднимает руку, дергается, но внезапно видит порезы на запястье и локте. Не помню, чтобы в ее взгляде мелькал такой ужас, такое отчаяние.
- Это ты делала, – ровным голосом отрезает Этел. – Ты делала это каждый раз, когда лишала кого-то жизни. Ты что-то чувствовала, не нужно отрицать. Ты чувствовала вину.
Ариадна рычит, как дикое животное, порывисто прижимает к себе израненную руку, отшатывается назад, но Дельфия придвигается ближе.
- Вспомни, – заклинает ее голос, – вспомни это чувство. Оно ядовитое, как и мысли в твоей голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя. Что ты видишь? Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза, горло свитера, чай с мятой. Черные, угольные волосы. Кто это? Ари, скажи мне, кто это?
- Норин! – Нечеловеческим голосом кричит ведьма и сгибается от боли.
Она вопит, вырывается из оков Дельфии и зажимает пальцами уши. Ари трясется и в ужасе падает на колени. Я не могу на это смотреть, в солнечное сплетение будто врезается нечто твердое и меткое! И я хочу отвернуться, но нахожу в себе силы быть рядом.
Сажусь на границе круга и гляжу на Ариадну пылким, сопереживающим взглядом. Я шепчу одними губами: я здесь, но она вряд ли слышит. Она кричит так громко, что трещат окна, а стены покрываются мелкими трещинами. Я тяну к ней руку и наблюдаю, как слезы в неистовом потоке застилают ее зеленые глаза. Ари ударяет ладонью себя по лбу, сипло и беззащитно вдыхает разгоряченный воздух, а потом начинает мотать головой:
- Хватит, пожалуйста, – ее пальцы дрожат, сдавливая виски, – не надо, остановись.
Дельфия поджимает губы. Присаживается рядом и пустым голосом отвечает:
- Нет. – А затем вновь прижимает ладонь к ее груди.
Ариадна испускает дикий вопль, будто рука Этел – раскаленное железо. Она едва не падает назад, но удерживает равновесие, расставляет в стороны руки и откидывает голову, словно подстреленная птица. Ее взгляд смотрит вверх, ее губы открыты. Ари повержена и сломлена, она глядит куда-то сквозь время, а ее бронзовые, огненные локоны в мгновение ока покрываются серебряными, тонкими нитями. Я ошеломленно застываю.
- Что с ней? – Хрипит Мэри-Линетт и подходит ближе. – Что происходит?
- Мэри...
- Ей больно, я должна прекратить это!
Женщина срывается с места, но Джейсон останавливает ее, выставив вперед руки.
- Ари справится.
- Она умирает! – Монфор в диком испуге округляет глаза. – Ей очень плохо! Хватит!
Дельфия не прекращает. Одержимым взглядом она прожигает бледное лицо Монфор и кривит губы, словно получает удовольствие от ее мук.
Угольные слезы уже не катятся по щекам Ариадны. Ари превращается в мертвенно-бледную статую, изо рта которой доносится едва уловимый шепот. Это отрезвляет меня.
Я вспоминаю пророчество: только Вода победит Огонь, и поднимаюсь на ноги.
- Что ты делаешь? – В моем голосе звучит металл. Дельфия не отвечает. Мои ноздри раздуваются, словно я псих, и я решительно подаюсь вперед. – Что ты...
- Так нужно, – ведьма наклоняет голову, наблюдая за тем, как силы Ари покидают ее и превращаются в легкую дымку, – еще чуть-чуть.
- Чуть-чуть?
- Доверься мне.
Довериться ей? Я раздраженно прохожусь пальцами по волосам и замечаю Хэйдана.
- Твоя подружка спятила, – рявкаю я и начинаю расхаживать по границе круга. Что у нее на уме? Неужели это обязательно? Черт. Смахиваю со лба капли пота, нервным шагом меряю метры спальни и замечаю, что почти все рыжие локоны Ари отливают сединой.
Это невероятно. Что с ней? Внутри у меня все переворачивается от дикого волнения.
- Пожалуйста, – неожиданно шепчет Ариадна хриплым голосом.
- Еще совсем немного.
- Мне больно, – блестящая слеза, прозрачная и кристальная, скатывает по щеке Ари, и мы в растерянности покрываемся дрожью. Она плачет. Плачет по-настоящему. – Мне...
Ведьма не договаривает. Ее плечи поникают, голова опускается, а руки валятся вниз, налившись свинцом. В это же мгновение Дельфия Этел стремительно подскакивает с пола и обхватывает себя пальцами за талию. Решительный взгляд дает пробоину. Девушка тихо всхлипывает, зажмуривается и прикрывает руками лицо, а я цепенею.
- Что случилось? – Она молчит, передергивает плечами. А я покрываюсь дрожью и в ярости иду на Дельфию. – Что ты с ней сделала? Что ты...
- Холодно.
Я замираю на полпути и чувствую, как судорога пронзает тело... В спальне внезапно становится так тихо, что можно уловить звук моего сердцебиения, можно услышать, как я сглатываю, как втягиваю ледяной воздух. Я перевожу взгляд на Ариадну.
Девушка растерянно поднимает голову и прикасается пальцами к мокрым щекам. Не знаю, что делать, что сказать, что предпринять. Я пялюсь на нее, ничего не понимая, а она потеряно оглядывается и обхватывает себя руками за плечи.
- Очень холодно, – хрипло повторяет она.
- Ариадна? – Ошеломленно спрашивает Хэйдан, но девушка не отвечает.
Она морщит лоб, встает, но неожиданно слабо покачивается назад и падает. Я тут же оказываюсь рядом. Пересекаю границу круга, не подумав о последствиях, и подхватываю ее так крепко, так пылко, что руки сводит от приятной боли.
Она растерянно смотрит мне в глаза и прокатывается ладонью по моему лицу.
- Мэтт? – Тихо спрашивает она. – Это ты?
Я не нахожу в себе сил ответить. Я вдруг вижу ее глаза, те самые глаза, что смотрели на меня, кажется, в другой жизни, и зажмуриваюсь.
Ариадна накрывает мои веки холодными пальцами.
- Мэтт, что ты...
- Я в порядке.
- Ты врешь.
- Я в порядке. Правда. – Но я не в порядке. Меня всего трясет. Я распахиваю глаза, и в то же мгновение легкие сводит сильнейшей судорогой. – Все хорошо.
Мои ладони прокатываются по ее густым волосам, которые теперь разбавляют седые локоны, практически белые, и я поглаживаю ее холодные щеки, подбородок.