– Желаете сказать последнее слово? – поинтересовался Реннер.
– Да, желаю, – сказал Визерс. – Я делал то, что я делал, я делал то, во что верил, и не собираюсь просить за это прощения. – Он посмотрел на строй, а потом бросил взгляд поверх него, и на какой-то миг мы встретились глазами. – Пусть не все получилось так, как я хотел, пусть многое мне не удалось, но я не считаю, что прожил свою жизнь зря. – Теперь он смотрел прямо на Реннера, сверху вниз. – Я готов.
– Рукой Императора приговор будет приведен в исполнение, – сказал Реннер и занес меч для удара. – На колени.
Чисто технический момент. Генерал Визерс был на полторы головы выше Реннера, а потому рубить его, пока он стоит, для кленнонца было довольно затруднительно.
Сол улыбнулся и неловко опустился на колени. Штурмовики за его спиной сделали по шагу назад.
Одним легким взмахом меча Реннер отсек генералу голову. Мгновением позже тело Визерса рухнуло на пол, забрызгав кровью белоснежный парадный мундир адмирала.
– Правосудие свершилось, – сказал Реннер. – Тело кремируйте, прах развейте по космосу. И помните все, что Империя преступников не прощает.
– Слава Империи! – в едином порыве рявкнул строй.
Одновременно со смертью генерала закончилась целая эпоха моей жизни, и, наверное, я должен был испытывать по этому поводу хоть какие-то чувства. Но не испытывал.
Подсознательно я был уверен, что именно этим все кончится, и казнь не стала для меня новостью. Только вот я не думал, что это случится так скоро, и что Реннер будет махать мечом собственноручно…
Но в спектакле, развернувшемся перед моими глазами, была какая-то справедливость, в нем присутствовала определенная логика событий. Нельзя сделать то, что сделал Сол, и выйти сухим из воды. Нельзя вести такую жизнь, какую он вел, и рассчитывать на тихую безбедную старость в маленьком домике с виноградником. Нельзя бесконечно обманывать всех и делать то, что считаешь нужным, невзирая на последствия, считая, что цель оправдывает любые средства, двигаясь вперед не просто по трупам, а по целой горе мертвых тел, и думать, что так будет продолжаться всегда…
Рано или поздно, но тебе придется остановиться. Рано или поздно, но тебе будет воздано по заслугам.
И сегодня генерал Сол Визерс наконец-то получил свое.
Глава 7
– Чудесно выглядишь, – сказал я Риттеру. – Пытаешься натурализоваться и слиться с экипажем? Конечно, лысым ты стал больше похож на кленнонца, но для того, чтобы сходство стало окончательным, тебе нужно набрать вес и сбросить рост.
– У меня выпадают волосы, – сказал Риттер. – Сегодня на подушке нашел целый клок, потому и попросил местных санитаров обрить меня наголо.
– Интересно, чем бреют кленнонцы, у которых волосы не растут изначально?
– Лучше не спрашивай, – поморщился Джек.
– Провалы в памяти повторялись?
– Да, еще пару раз.
– Врачи знают, что с тобой?
– Понятия не имеют. Все время твердят о последствиях криозаморозки и говорят, что меня надо показать их специалистам на Кленноне. Только вот…
– Только вот летим мы на Левант, – закончил я.
– Не думаю, что у них есть спецы имперского уровня.
– У них есть спецы уровня Альянса…
– Знания которых в этой области отстают от имперских лет на триста.
– Зато они лучше разбираются в человеческой анатомии.
– Не уверен, – сказал Риттер. – Впрочем, что это мы все обо мне да обо мне? С тобой самим ничего странного не происходит?
– По крайней мере, волосы у меня все на месте. Зато мне все чаще снятся странные сны, но на моем физическом состоянии это пока не сказывается, ведь верно?
– Ты всегда был везучим.
– Как утопленник.
– Ерунда, – махнул рукой Риттер. – Посмотри на ситуацию с другой стороны. Визерс мертв, капитан Штирнер утратила память о большей части своей жизни, мой организм медленно разрушается непонятно отчего, а ты неплохо себя чувствуешь и вдобавок унаследовал власть над тремя стратегически важными планетами, что заставляет кленнонцев буквально на руках тебя носить и пылинки сдувать. Если сложить все твои потери и приобретения, то выяснится, что ты остался в прибыли в то время, когда все остальные несут убытки.
– Я прямо на седьмом небе от счастья.
– По сути, больше тебя от всей этой затеи приобрел только Кридон, и в сравнении с ним все твои приобретения кажутся довольно мелкими, – сказал Риттер. – Но он и не человек, так что можно выкинуть его из расчетов.
– После криостазиса твой юмор стал вымученным, – заметил я.
Риттер фыркнул:
– Достаточное основание, чтобы подать в суд на генерала Визерса. Жаль только, что кленнонцы успели первыми.
– Я считаю, что он заслужил свою участь.
– Заслужил, – согласился Джек. – Но для меня стало сюрпризом, что кленнонцы его таки казнили. Я думал, он наплетет им с три короба, предложит свои услуги разведке, заключит сделку и… Словом, я его переоценивал.
– Или кленнонцы недооценили его предложение, – сказал я. – Его оперативная информация устарела почти на два века.
– Но его мозг, его способность с ходу вникать в ситуацию, плести интриги и выдавать на-гора планы вселенского спасения…
– Его невозможно контролировать, – сказал я. – СБА не смогло, и я не думаю, что у имперской разведки получилось бы лучше. Визерс слишком легко лгал и предавал своих союзников, если того требовали его интересы. Реннер должен был это понимать.
– И все же немного жаль. Смерть генерала – это…
– Конец эпохи, – кивнул я. – Несколько запоздавший конец, если учесть, что наша эпоха умерла сто семьдесят девять лет назад, а мы только случайно ее пережили.
Риттер вытянулся на своей кровати и уставился в потолок отсутствующим взглядом.
– Ты прав, – сказал он. – Ты даже не представляешь, насколько ты прав.
– Ты в курсе, что опять разговариваешь по-русски?
– А, да?
– Точно-точно.
– Наверное, завтра я этого и не вспомню.
– Джек, может быть, я сплю? Я все еще в криокамере, и мне только снится, что нас разморозили кленнонцы?
– Есть теория, что весь наш мир кому-то снится.
– Я серьезно.
– Я тоже, – сказал он. – Хочешь убедиться, что не спишь? Ущипни себя за руку.
– Если я в криостазисе, то это вряд ли сработает.
– То есть ты даже пробовать не будешь? Нет в тебе интереса естествоиспытателя, как я погляжу.
Я ущипнул себя за руку.
– Больно.
– Что ты сказал? – поинтересовался Риттер на языке Альянса.
– Ты издеваешься, что ли?
– Э… вроде бы нет.
– Ты опять говорил по-русски.
– Не помню. И что я говорил?
– Наврал. Сказал, что забудешь об этом завтра, а сам забыл уже через минуту.
– Неприятное чувство, – сказал Риттер. – Должен признаться, оно меня пугает до чертиков.
– Ты уверен, что не изучал русский язык в детстве?
– Вроде бы не изучал, – наморщил лоб полковник. – А что, если изучал и забыл об этом? У меня ж криоамнезия.
– Надеюсь, что я все-таки сплю, – вздохнул я. – И еще я надеюсь, что, когда я проснусь, у меня тоже будет криоамнезия. Чтобы я забыл весь этот бред.
– Может, тебе и повезет, – сказал Риттер.
В последнее перед периодом изоляции время военно-космический флот был главной силой, которая связывала воедино входящие в Демократический Альянс планеты. Когда ВКС не стало, Альянс рассыпался как карточный домик, в который запустили гранатой.
Тяжелее всего пришлось Солнечной системе. Земля, превратившаяся в один огромный столичный мегаполис, была перенаселена и полностью зависела от поставок продовольствия, и как только люди сообразили, что этих поставок больше не будет, на Земле произошла катастрофа.
Сначала был бунт, бессмысленный и беспощадный. Рядовых сотрудников администрации развесили на столбах, Генеральную Ассамблею вырезали в полном составе, президента нашли в его труднодоступной и тщательно охраняемой подземной резиденции и показательно выбросили из парящего на высоте птичьего полета флаера. Парашют, естественно, ему вручить забыли.
Полиция попыталась пресечь беспорядки, но потом махнула на них рукой, потому что бунтовщиков было слишком уж много, и справиться с ними без применения оружия массового поражения не было никакой возможности. Кто-то из копов махнул домой и занялся выживанием в индивидуальном порядке, кто-то присоединился к революционерам, многие остались при оружии и попытались организованно захватить ресурсы, чтобы продержаться хотя бы первое время.
За пять лет население Земли сократилось более чем в два раза, но выжившие понимали, что это далеко не предел. Хаос, анархия, бесконечная гражданская война всех против всех… Когда марсиане прилетели наводить порядок на исторической родине, там проживало чуть больше двух миллиардов человек.
Возникновение марсианской военной диктатуры выглядело очень логично. Марс изначально принадлежал военным. Там находился генеральный штаб ВКС, главные судостроительные верфи Альянса, летная академия, несколько лагерей подготовки десанта, бессчетное количество разнообразных полигонов и стрельбищ. Гражданского обслуживающего персонала там было процентов пять, все остальные носили мундиры.
Генштаб действовал жестко, в результате чего удалось достаточно быстро навести порядок на планете, и марсиане тут же приступили к постройке прыжковых кораблей. Но даже без прыжкового флота им удалось высадиться на Венере и взять под контроль ее уцелевшие поселения. На Землю они первое время не совались – смысла не было. На бывшей столичной планете нельзя было отыскать ничего, кроме проблем.
Про поселения «социального минимума» никто и не вспомнил. Лишние люди были оставлены умирать посреди вакуума.
– У марсиан сейчас есть восемь прыжковых кораблей, – сказал Реннер. – Адмирал Кеннеди готов с нами сотрудничать и уже заключил с императором соглашение о намерениях, но…
– Но это невыгодно, – закончил Риттер. – Сами они не отобьются, и в случае заключения полноценного договора вам придется защищать и их планеты.
– Марс и Земля по-прежнему очень хорошо защищены. Орбитальная оборона в период изоляции не пострадала, а у марсиан достаточно людей, чтобы укомплектовать составом все боевые станции. Но остальные планеты… даже если мы получим все ресурсы Леванта, это еще не означает, что мы сможем построить достаточное количество кораблей, чтобы прикрыть миры Империи.
– Вторая волна вторжения достигнет обитаемых планет через двадцать лет, – напомнил я. – Через двадцать лет вы еще не будете готовы к встрече. Вы уже прикинули, какой частью этих миров вы можете пожертвовать?
– Мы постараемся организовать эвакуацию, – сказал Реннер. – Но драться за те планеты мы не будем.
– И естественно, что эвакуация коснется только миров Империи, – вздохнул Джек.
– Разумеется. Пока у нас нет полноценного флота, мы можем столько стараться минимизировать потери. Об адекватном ответе и речи не идет.
– Эту войну так не выиграть, – сказал я. – Пока мы будем терять прыжковые корабли в схватке с древним флотом скаари, их новые суда будут творить все, что захотят.
– Но это единственная тактика, которую мы можем себе позволить. Сейчас Гегемония обладает преимуществом в тысячи боевых кораблей.
– Жаль, что фокус Визерса против них не сработал, – вздохнул Джек. – Вообще не понимаю, как он мог подставиться и позволить Кридону себя одурачить.
– Когда мы наткнулись на скаари, нами уже был открыт гипер, и скаари пользовались им же, – сказал Реннер. – Долгое время никому и в голову не приходило, что для полетов в дальний космос можно использовать какой-то другой способ. Скаари всегда были закрыты для нас, и всё, что мы о них сейчас знаем, приходилось собирать по крупицам.
– Еще скаари смогли объединиться, – добавил Джек. – А вы даже с Левантом договориться не можете.
После того как «Таррен Первый» вышел из третьего прыжка в серии, которая должна была привести нас на Левант, Реннер пригласил меня, чтобы обсудить дальнейшие планы, а я прихватил с собой Риттера. Пусть начинает привыкать к роли советника. К тому же я надеялся, что, если загрузить его мозг работой, он больше не будет разговаривать на русском языке и переживать по поводу провалов в памяти. Ну, или хотя бы будет меньше переживать.
– Думаю, что проблему Леванта мы таки решим, – сказал Реннер.
– И какой план? – поинтересовался Джек.
– Торопиться не будем. Разместимся в нашем посольстве, прокачаем ситуацию, почувствуем настроения, назначим встречу с Керимом и в нужный момент выложим карты на стол.
Риттер покачал головой:
– Фактор времени – это самый важный фактор.
– Неделя или две ничего не решат.
– Здесь неделя, там две, глядишь, так двадцать лет и пройдет, – заметил полковник. – Я бы посоветовал что-нибудь более эффектное и стремительное. У вас же там полно штурмовиков, да? Ворваться во дворец калифа во время какого-нибудь торжественного приема, раскидать охранников, ткнуть в Керима указующим перстом и сделать гневное заявление в духе: «Это ты убил моего отца, подлец».
– И этого человека вы сделали своим советником? – поинтересовался у меня Реннер.
– Да, – кивнул я. – А что? Мне его план нравится. Весело.
– За исключением того факта, что охрана дворца перестреляет нас еще на подходе.
– Это проблема, – согласился я. – Но я уверен, что ее как-нибудь можно обойти.
– Вряд ли штурм резиденции калифа добавит в отношения между нашими народами дружбы и доверия, – заметил Реннер.
– Давайте спрячемся в бочках, – предложил Джек. – Должны же у них там быть какие-нибудь бочки, которые поставляют ко двору. Классический способ, так сказать. Старый, проверенный временем. Главное, вовремя выскочить, чтоб нас кипящим маслом не залили.
– Тогда уж проще выброситься в десантных капсулах, – сказал я. – Тоже эффектно.
Вместо ответа Реннер вывел на середину комнаты голограмму со схемой орбитальных укреплений Леванта. Я присвистнул. К двум линиям обороны, которые я помнил, прибавилось еще две. Пожалуй, Реннер несколько преувеличивал, когда говорил, что способен взломать защиту Леванта даже с теми кораблями, что есть у Империи сейчас.
– Внушает, – сказал Джек. – Конечно, скаари они этим не сдержат, но крови им попортят достаточно. Кленнон сейчас прикрыт так же?
– Чуть хуже. В отличие от Калифата, мы не бросили все силы на укрепление столичной планеты.
– Может, и зря, – сказал Риттер. – Император – это символ, который объединяет Империю.
– Император – это не только символ, – мягко напомнил Реннер.
– Тогда тем более, – не согласился Джек. – Самое уязвимое место монархии – это передача власти от поколения к поколению. А одного слабого звена бывает достаточно, чтобы прервать всю цепь.
– Не все так просто.
– Все достаточно просто, если устранить нужное количество членов правящей семьи, – хмыкнул Риттер. – У нас в СБА даже существовали наработки в этом направлении. Достаточно ликвидировать несколько десятков ключевых фигур, чтобы повергнуть вашу Империю в хаос.
Реннер нахмурился.
– Бросьте, мы же все тут взрослые люди, – сказал ему Джек. – Уверен, что у вас тоже существовали подобные сценарии. Обезглавить Альянс сложнее…
– И этого совершенно не требовалось, – сказал Реннер. – Для того чтобы ввергнуть ваше государство в хаос, достаточно всего лишь предоставить вас самим себе.
– Сейчас не самый подходящий момент для спора о недостатках демократической и монархической формы правления, – сказал Джек. – Тем более история уже показала, какая форма более жизнеспособна, и это оказались не мы.
– Очень скоро история покажет, что самая жизнеспособная форма жизни – это скаари, – влез я. – Давайте лучше с этим что-нибудь сделаем. За то время, что мы валялись в холодильнике, супероружие точно никто не придумал?
– Такого, чтобы остановить флот из тысячи кораблей? Нет.
– Жаль. По законам жанра уже должны были придумать. Самое время.
– Теоретически есть гораздо более простой способ отвести угрозу, – сказал Джек. – Который является логическим продолжением нашей предыдущей беседы. Гегемония стала едина впервые за много тысяч лет, может быть, даже впервые в истории. Вернуть ее в естественное для нее состояние хаоса очень просто – нужно всего лишь ликвидировать Кридона. Кланы, интересы которых он ущемил, сразу же вспомнят о нанесенных обидах, и все начнется по новой.