– Звучит интригующе.
– Главное не то, как звучат мои слова, – с наигранной скромностью уточнил Руди, ввинчивая в пробку штопор. – Главное, каково оно на вкус.
– После такого представления Старое Чёрное…
– Чёрное Старое, – поправил одноглазого галанит, не прерывая церемонию открытия. – Старое Чёрное производят из храмдайской лозы, и оно не обладает даже десятой долей благородства верпичайского вина. Прошу.
– Благодарю. – Фил принял бокал и сделал маленький глоток. – Великолепно!
– Умоляю, не спешите с оценкой, – почти шёпотом попросил Йорчик. – Насладитесь букетом. Почувствуйте послевкусие.
Контрразведчик послушно умолк.
В действительности положение Фила позволяло ему употреблять исключительно импортные вина, однако галанитские полковник недолюбливал, отдавая предпочтение кардонийским и эрсийским. На вкус одноглазого, красное с Галаны не обладало должной терпкостью и было слишком водянистым, как злословили адигенские остряки: «Галаниты предпочитают пить настоящую кровь, поэтому они умеют лить красное, но не делать его». При этом среди галанитского белого попадались весьма достойные сорта.
Чёрное Старое не оказалось исключением, не показав ничего достойного внимания истинного ценителя, а потому восторг пришлось изобразить.
– Превосходно, – одобрил Фил. Он понимал, что Йорчик с удовольствием продолжит восхвалять любимый напиток, и поспешил перевести разговор на другую тему: – Я до сих пор не выразил восхищение вашей яхтой, Руди. Примите поздравления: она прекрасна.
– Благодарю, – с достоинством кивнул галанит, враз позабыв о Чёрном Старом. – Поверьте на слово, Саймон, «Роза Халисии» – одна из лучших яхт Галаны, а значит – всей Вселенной.
Поскольку на этот раз сложившееся мнение у Фила отсутствовало, он ответил искренне:
– Верю. – Но про себя отметил, что богатые адигены не первое столетие увлекаются строительством межзвёздных яхт, а потому высказывание Йорчика прозвучало несколько самонадеянно.
– Разрабатывая конструкцию… а я принимал участие в создании моей красавицы… я сумел совместить изящество и функциональность. «Роза» достаточно быстра, обладает неплохой грузоподъёмностью, но при этом её силуэт вызывает восхищение.
Йорчик сделал большой глоток вина, и лишь это действо позволило Саймону его перебить:
– Но для Менсалы «Роза» категорически не подходит, – притворно вздохнул одноглазый. – Она ведь невооружена?
– Нет, – скромно подтвердил учёный. – Я не испытывал и не испытываю необходимости в вооружении яхты. «Роза» предназначена для путешествий по цивилизованным планетам.
– А там, где опасно, вас сопровождают.
– Совершенно верно.
И собеседники повернули головы к главному иллюминатору кают-компании, из которого открывался превосходный вид на идущий параллельным курсом «Пророк Бочик» – один из самых мощных доминаторов губернатора Лекрийского, в присутствии которого элегантная «Роза» чувствовала себя в полнейшей безопасности. Так же, как два её пассажира, наслаждающиеся всеми прелестями комфортного путешествия: превосходные, отделанные красным деревом каюты, изысканная кухня – мастерство личного повара Йорчика полностью соответствовало комплиментам, на которые Руди не скупился, – и вышколенная прислуга. Кричащая роскошь Фила не удивляла и не поражала: многие менсалийские бонзы руководствовались девизом «Живём один раз!» и не жалели денег на излишества, однако шеф лекрийской контрразведки к таковым не относился, балуя себя лишь дорогими винами. Фил улыбался, одобрял, «оценивал», но в действительности оставался спокоен, равнодушно воспринимая чужую тягу к роскоши.
И от Йорчика, к некоторому удивлению одноглазого, это не укрылось.
– Вы презираете роскошь, не так ли? – легко осведомился галанит, усаживаясь в глубокое кожаное кресло.
Саймон оценил вопрос, то, как он был задан, и ответил честно:
– Так становятся слабыми. – И опустился на диван.
– Разве сила в том, чтобы наблюдать за режущими друг друга гладиаторами? – Обстоятельства первой встречи произвели на Йорчика глубокое впечатление.
– В том числе. – Фил с трудом сдержал улыбку, припомнив, какими скачками мчался к туалету едва сдерживающий рвоту Руди. – Кровь делает жёстким.
– А жестокость есть сила? – плавно перебил собеседника Йорчик.
Здесь, в сибаритской кают-компании, стены которой обтягивал дорогущий шёлк, мебель пахла кожей и поблескивала позолотой, изысканное вино подавали в хрустале, а пищу – на серебре, Руди чувствовал себя гораздо свободнее, чем в прокуренном зале клуба «Небо», и мысли его текли с плавной затейливостью.
И Саймон, который едва ли не лучше всех знал, как способны рыдать и молить о пощаде безжалостные палачи, подумав, решил пока не спорить:
– Не всегда.
– Сила в том, чтобы отдавать приказы, – продолжил Руди. – А когда отдаёшь приказы, можно позволить себе немного роскоши.
Йорчик не был оригинален, подобные рассуждения Фил довольно часто слышал на Галане и от приезжавших в Лекровотск галанитов. Договорившись считать друг друга безусловными интеллектуалами, они с презрением относились к «низшим» и всеми силами доказывали себе и окружающим право на власть.
– Что же касается крови, то для того, чтобы отдать приказ сжечь город, необязательно ею умываться. Достаточно раз в неделю видеть её в стейке.
– Я понял, что вы имеете в виду, Руди.
– Но вы не согласны, Саймон, – снова проявил проницательность учёный.
– На Менсале приказы отдают те, кого не тошнит от вида крови, кому приходилось ею умываться и ею умывать.
– Знаменитое право сильного… – протянул Йорчик.
– Не вижу в нём ничего плохого.
– Кроме того, что вам приходится покупать оружие и консультироваться у случайно оказавшихся на планете учёных, – тонко улыбнулся галанит. – С тактической точки зрения право сильного действует великолепно. Со стратегической – оно ведёт в никуда, поскольку насилие порождает только насилие.
– Насилие порождает победу.
– И где она? – поднял брови Руди.
Одноглазый сжал кулак, но сдержался, справился с гневом и, криво улыбнувшись, поинтересовался:
– Мальчик из роскошного кабинета лучший правитель, чем воин?
– Не всегда, – вернул «должок» Йорчик. – Но я поставил бы на мальчика, поскольку для него насилие – лишь один из компонентов сложной схемы, имя которой – искусство управления.
– Я понял, что вы имеете в виду, – медленно, растягивая гласные, повторил Фил. Ему стало ясно, почему Клячик терпеть не мог Йорчика, и мысленно простил торговцу выходку со встречей в «Небе», потому что, будь на то воля Саймона, он окунул бы учёного в ещё большее дерьмо. – Но, сосредоточившись на праве сильного, вы совершенно позабыли о таком понятии, как естественный отбор. Хороший воин, но плохой администратор, не сможет эффективно управлять провинцией, провалит экономику, и его банально сожрут соседи. Или кто-то из своих организует переворот и сядет в кресло.
– То есть нынешняя власть – результат естественного отбора?
– В основном, – твёрдо произнес одноглазый. – Более того – власть развивается.
– Неужели?
– Вы считаете губернаторов беспощадными царьками и в целом, конечно же, правы. Но они поддерживают хоть какой-то порядок, не позволяя вольнице окончательно вырваться наружу. Губернаторы требуют верности, но дают законы. Диктуют волю, но соблюдают правила игры. Губернаторы заинтересованы в мире гораздо больше остальных менсалийцев, потому что они больше всех имеют.
– У них есть деньги, чтобы сбежать с планеты в любой момент.
– Все сбежавшие либо мертвы, потеряв все сбережения, либо пока прячутся. – Саймон жёстко усмехнулся: – Менсалийцев не любят, и губернаторы об этом знают.
– Но всё равно бегут.
– Надежда умирает последней. – Фил помолчал, возможно, припоминая какой-нибудь случай, после чего продолжил: – Тем не менее только благодаря губернаторам на планете есть электричество, железные дороги и даже газеты, и мы хоть как-то отползаем от того хаоса, что творился ещё пять лет назад. Да, за эти пять лет случилось несколько конфликтов, но не таких кровавых, как раньше.
– А когда, по-вашему, на Менсале прекратится война? – осторожно осведомился Йорчик.
– Никогда, Руди, успокойтесь: вашим доходам ничего не угрожает, – с едва читающейся резкостью ответил контрразведчик.
– Почему никогда? – Учёный несколько опешил и от уверенного ответа, и от откровенного замечания.
– Потому что главный источник валериция не имеет права на собственное мнение, – с неожиданной горечью объяснил Фил. – Компания не уйдёт, потому что валериций – это огромная прибыль. Герметикон, в интересах которого действуют адигены, не уйдёт, потому что, заполучив Менсалу, Компания резко ограничит поставки или поднимет цены. И наша кровь оплачивает статус-кво, дозволяет мальчикам из роскошных кабинетов почувствовать себя солидными дядями.
– Все-таки вы презираете роскошь, Саймон.
– Я не аскет, Руди, я беру только то, что мне нужно.
– Возьмите больше, – предложил галанит. – Попробуйте, каково это на вкус.
Фил улыбнулся, но ответить не успел: раздался осторожный стук, а через мгновение, не дожидаясь приглашения – на это обстоятельство одноглазый контрразведчик обратил особое внимание, – дверь приоткрылась, и в кают-компанию заглянул радист:
– Господин Фил, срочное сообщение с «Корчевателя»: капитан просит выйти на связь.
Поскольку цеппели продолжали идти прежним курсом и с прежней скоростью, доклад вызвал закономерное удивление.
– Что случилось? – Причём задал вопрос не Саймон, а Йорчик.
– Не знаю, – развёл руками радист. – Капитан «Корчевателя» не счёл нужным…
– Он поступил правильно, – отрезал одноглазый, упруго поднимаясь на ноги. – Где радиорубка?
– На мостике.
«Розу Халисии» строили на Галане, а тамошние конструкторы традиционно объединяли в едином пространстве командный пункт, радиорубку и астрологический кабинет, оставляя все важнейшие службы под постоянным контролем капитана.
– Идём.
– Надеюсь, нам не угрожает воздушный бой? – криво осведомился шагающий следом учёный. Он не хотел показаться трусом, как-то само получалось.
– Не беспокойтесь, Руди, – не оборачиваясь, ответил Фил. – Любое насилие – всего лишь часть искусства управления.
– Саймон!
– В случае нападения цеппелям пришлось бы приступить к маневрам без нашего разрешения.
– А-а…
И доклад капитана «Корчевателя» полностью подтвердил предположение контрразведчика:
– Господин полковник, с земли просят помощи.
– Кто? – отрывисто бросил одноглазый, заложив пальцы за портупею. – И вообще, мы где? Уже в Лекрии?
– Ещё в Прулии, господин полковник. Мы пересечём границу через час.
– Кто просит?
– Прульский посёлок подвергся нападению «свободной сотни». Там небольшой гарнизон – полурота стрелков, – держит оборону в центре…
– Я понял, – оборвал капитана Фил. И замолчал, обдумывая услышанное.
Менсалийская полурота включает в себя от пятидесяти до семидесяти бойцов, а учитывая, что численность средней «свободной сотни» зашкаливала за пару сотен штыков, соотношение получалось не в пользу прульцев. Подмога – если они ухитрились её вызвать – обязательно опоздает, и появившиеся на горизонте цеппели стали для военных единственным шансом на спасение.
Стали чудом.
Точнее, могли стать.
– Поселок на северо-западе, – громко произнёс капитан «Розы». Саймон и Руди взяли предложенные бинокли и подошли к окну по левому борту.
– Уже горит, – равнодушно прокомментировал Фил. – Ребята дело знают.
Йорчик судорожно сглотнул. И тут же вздрогнул, разглядев лежащую посреди улицы женщину. Или показалось? На лбу выступила испарина. Да, пожалуй, показалось, посёлок ведь далеко, и разглядеть отдельных людей нет никакой возможности. Никакой возможности! Руди отнял от глаз бинокль и протёр глаза. Разметавшиеся чёрные волосы, испачканная кровью блузка, цветастая юбка задралась так, что видны белые ноги… Показалось…
– Триста штыков, не меньше, – с прежней невозмутимостью продолжил Саймон. – Четыре бронеавтомобиля, четыре грузовика, пулемёты… Неплохо… Окажись в посёлке хотя бы рота стрелков, был бы шанс, а так их вырежут… Если мы не поможем… Или не навредим…
– Поясните, пожалуйста, – попросил Руди, который мало чего понял из отрывистых замечаний одноглазого.
– Перед вашими глазами разворачивается классическое нападение свободян, – охотно ответил контрразведчик, продолжая разглядывать горящий поселок. – Основная группа, примерно двести штыков и все бронеавтомобили, блокировала гарнизон, а остальные занялись грабежом, ради которого всё и затеяно. Сотня плохо вооружена, зато достаточно мобильна, чтобы уходить от преследования. Нагадив, они перейдут границу и скроются в Лекрии.
– Это ваша сотня? – удивился учёный.
Но, как выяснилось, поторопился с выводами:
– Через неделю марша они ограбят какой-нибудь поселок на нашей территории и уйдут в Трибердию, – объяснил одноглазый. – Свободяне ничьи, их берут в аренду, но не покупают.
– Вы им поможете? – после короткой паузы осведомился Йорчик.
И услышал бесстрастное:
– Кому из них?
– Соседям.
– Соседи – это враги, – хмыкнул Фил. – На Менсале нет соседей-друзей, рано или поздно союзник вонзит тебе нож в спину.
– Вы воюете с Прулией? – продолжил галанит.
– Нет.
– В смысле, пока нет?
А вот это замечание одноглазому понравилось. Он опустил бинокль, несколько мгновений с усмешкой разглядывал помрачневшего Йорчика, после чего заметил:
– Вы начинаете понимать наши реалии, Руди.
– Я быстро учусь.
– Это единственное, чему здесь можно научиться: подлости, лжи и жестокости, – вдруг высказался контрразведчик. – Ничему более, потому что менсалийцы – тупые выродки. Вот уже тридцать лет они воюют неизвестно за что и не собираются останавливаться. Им так понравилось убивать, что многим не хватает дерьма и крови здесь, на родине, и они нанимаются в головорезы по всему Герметикону, да ещё гордятся тем, что их, придурков, считают великими воинами.
Капитан как раз отошёл к рулевому, галанит и лекриец остались одни, и никто, кроме Руди, не слышал неожиданного признания Саймона. А может, оно и прозвучало потому, что их никто не мог слышать.
– А особенно я ненавижу западуров. В Прулии почти все западуры, в центре континента местных вырезали под корень, так что посёлок под нами – западурский. И именно с тупых западуров всё началось: «Нам не досталось валериция! Давайте отнимем его у беляшей!» Они начали войну, в которой нет возможности победить, разожгли пожар, который будет гореть до тех пор, пока на Менсале есть валериций, и потому достойны смерти. Тупые скоты!
– Вы – беляш? – Ошарашенный Руди не знал, что ещё спросить.
– Я не знаю, кто я, – отрезал Фил. – Но беляшей я тоже терпеть не могу – рыхлые подонки, не сумевшие защитить свои земли и семьи. Их уже резали, как свиней, дом за домом, деревня за деревней, а они продолжали искать защиты и говорили о законе. Их резали, а они говорили. Они могли задавить западуров числом, но взялись за оружие лишь для того, чтобы устроить междоусобицу. Армия развалилась на несколько частей, через неделю эти части объявили друг другу войну, западуры продолжали резать всех, кого успевали, а беляши надеялись… – Саймон рывком развернулся к капитану: – Передайте на «Бочика» мой приказ помочь как следует. Дословно: помочь как следует!
– Есть! – Радист всё слышал и бросился к аппаратуре, опасаясь стать объектом ярости страшного пассажира.
– Что значит «как следует»? – негромко поинтересовался Йорчик. Он всё ещё пребывал под впечатлением от неожиданного монолога Фила, но сумел расслышать, что одноглазый выделил эти слова особо. И интонация учёному не понравилась. – Почему вы сказали, что мы можем навредить?
– Сейчас увидите, Руди, сейчас увидите.
«Роза Халисии» взяла правее и сбросила скорость, оставаясь на безопасном расстоянии от места боя, а «Пророк Бочик», напротив, чуть прибавил и двинулся прямо на посёлок. Он нёс на борту четыре 120-мм орудия, и вооружённый биноклем Йорчик прекрасно видел открывающиеся порты – крейсер готовился к бомбардировке.