— Вот как! Тогда я задам вопрос, на который ты точно сможешь ответить! И не нужно мне выкать, пожалуйста. Давай на «ты». Скажи, как тебе удалось свести с ума нашего Льва? Его будто подменили после вашего знакомства! Только и твердит: «Златовласка моя! Златовласка!»
— Об этом спросите у своего друга!
Терпеть подобную напористость от незнакомого человека Анастасия не желала и, пока не произошло что-то нехорошее, о чем предупреждала ее интуиция, встала, намереваясь уйти.
— Не обращай на него внимания, — Лев тоже встал и, взяв ее за руку, усадил на место. — Артур всегда такой болтливый и приставучий. Сейчас съедим еще по кусочку пиццы, и я отведу тебя домой. Не волнуйся. Мои друзья — твои друзья!
— Какая милая компания! — откуда ни возьмись за спиной Романа выросла фигура Сюзанны. — А почему меня не пригласили? Я тоже хотела познакомиться с особой, до которой прогресс в виде электронных книг еще не докатился! Эта одураченная Львом зануда, что уже ушла? О! Артур, и ты здесь? Еще и с новой девушкой! Милое платьице. Цвета и до первой стирки были такими же блеклыми? В тон нездорово бледной кожи!
Глава XVI
Анастасия ничего не ответила. Ее терпение лопнуло как мыльный пузырь, и она с высоко поднятой головой прошла мимо Сюзанны, довольной собой и чрезмерно яркой и не естественной до такой степени, что у Анастасии сложилось о ней отрицательное впечатление. «Возмутительная. Типичная шлюха» — подумала она.
Сюзанна была в леопардовом коротком платье с глубоким декольте. Ее волосы цвета африканского махагони искусственными прядями спадали на высокую вздымающуюся грудь и обрамляли вытянутый овал лица с пропорциональными чертами. Да, она красивая — миндалевидные зеленые глаза; черные стрелки; густые длинные ресницы, не свои, но поразительные и привлекающие внимание к уверенному нагловатому взгляду. У Сюзанны был татуаж бровей, имитирующий настоящие волоски; под прямым маленьким носиком — объемные красные губы, накачанные силиконом. Сюзанна ходила в солярий, и ее кожа была с бронзовым оттенком. Говорят, солярий сушит кожу, но даже мелких морщинок и кругов под глазами у Сюзанны не было.
Анастасии хватило одной секунды, чтобы понять, что эта девушка намного ее старше, и что с такой она никогда бы сдружилась.
Все пошло не по плану. Льву пришлось спасать ситуацию. Если бы взглядом можно было убить, то Сюзанна была бы мертва, но разъяренный Лев ее только забавлял — в ее глазах он был ничтожен и жалок, как бродячий кот, от которого ускользала серая мышь, на которую он променял сочный кусок индейки под ароматным соусом. Сюзанна ни на мгновение не тревожилась, что Анастасия может занять ее место — она оставалась лишь частью плана Алекса, которому не суждено было осуществиться и сыграть первоначально придуманную роль.
— Златовласка! — Лев побежал за ней под ядовитый смех Сюзанны.
— Так, значит, ты отзывался обо мне своим друзьям — зануда?! А почему, позволь спросить, одураченная? — возмущалась Анастасия. — Ты специально их позвал, чтобы они надо мной насмехались? Тебе что, захотелось повеселиться?
— Ты все не так поняла! — Лев пытался остановить ее, но Анастасия вырывалась и летела к выходу. — Артур всегда слишком болтлив, но он на самом деле отличный парень! Он автор статей в рубрике «Занимательные истории». А Сюзанна… сама не знает, что говорит — она на антидепрессантах, вечно сидит на диетах, поэтому часто впадает в дурное настроение и сгоняет злость при первой же возможности, сама не замечая того. Она потом пожалеет и будет раскаиваться!
— Не оправдывай ее! Потому что тебе тоже нет оправдания. — Они остановились у выхода. — Скажи мне, ты ведь знал, что твои друзья здесь появятся? Зачем ты привел меня сюда? Зачем?
— Поверь, если бы я знал, что будет так, то мы бы с тобой пошли в кафе!
— Ты хочешь сказать, все это не спланировано, и твои друзья и понятия не имели, что ты сегодня приведешь к себе в пиццерию «зануду, до которой прогресс в виде электронных книг еще не докатился»? Я не верю тебе, Лев. Не верю!
— Ты можешь меня обвинить только в одном: я настолько сильно люблю тебя, что не мог не рассказать друзьям о своем счастье встретить такую замечательную девушку, как ты! Ты ведь тоже рассказала бабушке, что я провожаю тебя с работы — мы квиты. И хочу, чтобы ты знала, что я горжусь тем, что познакомился с тобой в библиотеке, а не в клубе, и плевать, если Сюзанна считает тебя занудой — она не знает тебя так, как знаю я.
— Возвращайся к своим друзьям: там уже наверно принесли вино и пиццу, а я хочу побыть одна. Не провожай меня сегодня.
— Нет, я все-таки проведу тебя домой. Я обещал Прасковье Марковне, что верну тебя в целости и сохранности.
Анастасия не стала с ним спорить, и они пошли по вечернему городу, каждый, уходя глубоко в свои мысли, а вечером она призналась бабушке, что боится Льва.
Прасковья Марковна ожидала возвращения внучки с радостной новостью: ей передали письмо от Николая Зольтемана, в котором он прислал билет на поезд и приглашал погостить несколько дней на даче. Желание бабушки поехать и послужило причиной для беспокойства Анастасии.
— И ты вот так вот легко согласишься? Он поманил тебя, а ты и готова бежать к нему!
— Настенька, мне далеко не девятнадцать — я уже дряхлая старушка и терять мне нечего. Нужно наслаждаться жизнью пока представляется такая возможность. Поэтому я поеду! Билет на третье сентября. «Третье сентября!» — напевала она.
— А как же я? Ты оставишь меня совершенно одну?
— Я же не на месяц уезжаю, и даже не на неделю. Три-четыре дня! Тем более у тебя появился ухажер. Уверена, что скучать тебе не доведется!
— А я не уверена. Бабушка, мне страшно оставаться одной. Я боюсь, что Лев, как только ты уедешь, станет решительнее добиваться меня. Ну, ты ведь понимаешь, о чем я? Сейчас он сильно не пристает, не задерживает надолго, потому что знает, что ты меня ждешь и тебе нельзя волноваться, а представляешь, если меня никто не будет ждать? И вообще наверно не стоит нам встречаться. Мы не подходим друг другу совершенно.
— Внученька, ты у меня уже такая взрослая и рассудительная. Я тебе говорила, что Лев меня не очень-то впечатляет, да и сам Николай отзывался о нем нелестно, когда мы разговаривали с ним в самом начале, но если не судить его строго, то он порядочный молодой человек. И его возраст, да и тот факт, что он все-таки владелец пиццерии, а не разносчик пиццы, характеризуют его с положительной стороны. Кто знает, может, судьба распорядилась породниться мне с Николаем таким образом. Были бы мы помоложе, то я бы сама стала Прасковьей Марковной Зольтеман.
— Огорчу тебя, бабулечка, но я не вижу Льва своим будущим мужем. Между нами попасть. Видела бы ты, как он делал заказ, как рекламировал блюда и расхваливал своих поваров! Представляю, что он думал обо мне. Наверно, что я ничтожество, а может, что я в восторге от его пиццерии и из-за этого ухвачусь за него как утопающий за соломинку. Он же знает, что у меня ничего нет. В его обществе, видимо, принято подкупать девушек дорогими ужинами. Мне же было неприятно чувствовать себя нищенкой на балу. Особенно когда пришли его друзья. Лев всё им рассказывает. Всё! Как бы мне хотелось узнать, что он говорит им у меня за спиной.
— Они плохо к тебе отнеслись?
— Они мне не понравились. Особенно одна из них. Ее зовут Сюзанна. Если я права, то она была девушкой того парня, которого сбила машина около двух недель назад. Она невоспитанная и наглая. Раскритиковала мое платье…
— Встречают всегда по одежке. Никуда от этого не денешься. Я бы не брала дурного в голову. Ты сама говоришь, что возможно эта девушка потеряла любимого человека, а значит ей тяжело справляться с эмоциями. Может, она и не хотела тебя обидеть.
— Это уже не имеет значения. Я со Львом никогда никуда больше не пойду. Я завтра же скажу ему, чтобы он не питал никаких иллюзий — я не люблю его и не собираюсь давать ему шанс обвести меня вокруг пальца, чтобы потом он смеялся надо мной со своими друзьями. Вот только, бабушка, я боюсь. Боюсь реакции Льва. Боюсь, что он не простит мне возражений, несогласия, отказа… Боюсь, что он будет преследовать меня. Боюсь, что он не привык, чтобы его бросали. И зачем я только приняла «Мосье Николя» и разрешила провести меня до общежития? А тут еще ты уедешь.
— Раз такое дело, — серьезно сказала Прасковья Марковна, — то я не поеду. Твое счастье мне дороже всего. Я хочу, чтобы ты знала, что я поддержу любое твое решение, и ни в коем случае не буду давить на тебя: захочешь ли ты и дальше встречаться со Львом, или захочешь прервать отношения — это твое личное дело. Тем более, ты права, внученька. Будь отцом Льва кто-то другой, то я бы так быстро не одобрила даже вашей дружбы. Мне потребовалось бы время свыкнуться с мыслью, что моя девочка от меня ускользает, и я бы обязательно разузнала, из какой он семьи и что о нем говорят люди, прежде чем разрешать водить с ним дружбу. Коль ты считаешь его недостойным и боишься его реакции, то я повременю с поездкой. Но мне искренне хочется верить, что яблоко от яблони недалеко падает, и Лев унаследовал хоть малую часть благородства своего отца, его хорошие манеры и ни за что не опустится до преследования, если ты серьезно поставишь его перед фактом, что больше не хочешь его видеть.
— Как же это сложно! Я сама не уверенна! Лев такой многогранный. Может, это я слишком требовательная. По сути, он ничем меня не обидел и повода не давал плохо думать о нем, наоборот все время твердит, что безумно любит меня. Прежде чем осуждать его, я наверно должна получше узнать его, а для этого нужно время… Бабушка, я не смогу бросить его. Не потому, что боюсь, хотя и это тоже, мне жалко его бросать… почему-то.
— И в кого ты такая жалостливая?!
Анастасия не нашла ответа.
Глава XVII
Лев не терпел сцен выяснения отношений и не любил, как и лишний раз оправдываться, так и обвинять оппонента. Импульсивный по натуре он и раньше часто поступал неожиданно, и даже его друзья с уверенностью не могли сказать, как он поведет себя в той или иной ситуации. Он без всяких, казалось бы, веских оснований то дарил чрезмерное внимание, то его лишал. В его душе легко зарождались чувства, легко сменялись и исчезали почти бесследно, по крайней мере, если какие-то переживания и терзали, то они были неглубокими и несущественными.
Лев и Сюзанна временно расстались. Он не устраивал допросов об отношениях с Алексом, не упрекал и совершенно не интересовался ее делами: ни показами, ни съемками, ни поездкой в Москву, и вообще не спросил, была ли она в Москве. Лев ничего не говорил об Анастасии — Сюзанна не спрашивала. Она была слишком самоуверенна и изображала полнейшее безразличие, словно ничего судьбоносного не произошло, и Лев, наигравшись новой игрушкой, рано или поздно позвонит и позовет к себе, и уж тогда она снова одурманит его чарами страстной роковой женщины. Не зря же она вышла на его отца, навела справки о финансовом положении и посодействовала примирению Льва с Зольтеманом старшим!
Не подозревала Сюзанна одного, что Лев догадывается об изменах, но настолько увлекся Анастасией, что не испытывает ревности. Она думала, что, не удерживая его, поступает мудро, и он сам вернется, еще и прощения будет просить, а она делать вид, что обижена, и в итоге он, чтобы загладить свою вину, еще и предложение ей сделает, и совсем скоро она будет купаться в роскоши как сыр в масле!
Лев же, быстро приспосабливающийся к новым условиям, все свои силы бросил на новый роман. Он трепетно и нежно говорил Анастасии о любви, с особым пристрастием вымаливал прощения за испорченный вечер, подарил букет метровых роз, который весил больше дорожной сумки со всеми вещами Анастасии вместе взятыми. Обмануться было проще простого — его выразительная подвижная мимика вынуждала проникнуться доверием и сделать шаг вперед, вместо того чтобы бежать назад и без оглядки.
Так уж случилось, что Анастасия отклонилась от своих принципов, выработанных как за годы чтения классической литературы, так и за всю свою жизнь, в которой главным учителем была бабушка. Рожденная в 1946 году и воспитанная по старинке, она таким же образом воспитывала и внучку, сверстницы которой росли куда более легкомысленными. Их явно не терзали бы сомнения, если бы богатенький парень проявлял к ним интерес, скорее они сами были бы в этом заинтересованы, поскольку выгодно выйти замуж мечтали все бывшие подруги Анастасии, и лишь она не ставила перед собой таких целей. Возможно, из-за этого ей повезло больше, чем Сюзанне.
Анастасия, ранее уперто отвергающая любовь и все что с ней связано, не доверяющая парням, вдруг стала неуверенной. Мысли мелькали словно маятник, в них не было единства. Она взвешивала все «за» и «против», но никакая чаша не перевешивала. Сказать, что Лев ей совершенно безразличен, она не могла, как и сказать, что те чувства, которые она испытывает — любовь, тоже. Лев вел себя настолько безукоризненно, что она уже начала думать, что мужчин в столетних романах намеренно делали воплощениями зла, распутства, неверности и чудовищной лжи, что такими их изображали женщины, которым не повезло в личной жизни, и они, таким образом, как бы предупреждали девушек о возможной опасности. Но и тут она сомневалась: ведь большую часть ее любимых произведений написали не женщины, а мужчины, и они тоже выворачивали наизнанку грязное белье и описывали коварства и безнравственные поступки своих героев.
«Что если порядочных как не было ни во времена балов, ни теперь? А что если стоит отбросить все сомнения и если суждено снова обжечься, то сделать это без мучительных сомнений? А если Лев на самом деле любит меня и согласиться ждать шесть лет, пока я получу высшее образование?» — думала Анастасия.
Подобными мыслями она терзала себя четыре дня до отъезда бабушки. Анастасия не стала ее задерживать, чтобы не огорчать, потому что видела, как она мило смотрится с отцом Льва, как горят их глаза во время разговоров, казалось бы, ни о чем. Прасковья Марковна, наконец, смирилась с темными шторами, пожелтевшими обоями, она стала радоваться жизни и все это отчасти благодаря Николаю Зольтеману. Не могла Анастасия лишить бабушку возможности увидеть новый город и побывать у давнего друга на даче, о которой он с таким восторгом рассказывал.
И вот осталась Анастасия одна, и ее наихудшие опасения подтвердились.
Лев не устоял перед соблазном, не смог строго придерживаться своего плана обольщения — желание новых впечатлений сделало его нетерпеливым, резким и стремительным. Уже в следующий вечер после отъезда Прасковьи Марковны, он с вином, конфетами и цветами в восемь вечера, когда в общежитии еще не спали, постучал в дверь к Анастасии. Пробирался он тайно: подняться по ограждению на балкон первого этажа с высоким фундаментом ему помогли студенты за символическую плату, они же и провели его через свою комнату в коридор, показали, где лестница и рассказали в какой комнате живет рыженькая девочка с бабушкой. А дальше Лев рассчитывал не только на свое мастерство убеждать и подчинять своей воле, но и на чувства Анастасии. «Ну, какая девушка не захочет переспать со мной!» — думал он.
Анастасия, услышав его голос за дверью, провернула ключ в замке, переборов волнение. «Если не открыть — он будет надо мной смеяться» — подумала она, и нерешительно впустила элегантного гостя с белыми цветами.
Лев первым делом вручил ей букет и машинально окинул комнату рассеянным взглядом — он был готов к бедной обстановке и не заострял внимания на недостатках ремонта и на советской мебели. Лев ясно видел перед собой лишь объект своего желания, и самым важным для него было не спугнуть Анастасию, поэтому он старался быть как можно мягче и нежнее. Он принялся целовать ей руку, шепча: «раньше до тебя я так счастлив не был», но Анастасия, застигнутая врасплох его неожиданным визитом, не проявляла ни малейшей радости — на ее лице застыл неподдельный испуг, и она уже пожалела, что открыла дверь. Но выгонять Льва она не решилась.
Лев в приподнятом настроении блистал остроумием, рассказывая, на что ему пришлось пойти, чтобы пробраться к ней на четвертый этаж общежития, как к принцессе из высокой башни, которую внизу стережет злобная вахтерша — баба Яга. Ему довелось изрядно помучиться с пробкой, потому что штопора у Анастасии не оказалось, но его умелые руки справились с задачей даже при помощи вилки, и вскоре крепленое вино наполнило стаканы.