– Не вопрос, – пока гость здоровался с братом, Аглая нашла ключи от гаража. Гена предложил Ромке спуститься вниз, посмотреть его мотоцикл, но тот лишь помотал головой: сидеть потом средь бела дня во дворе одному и ждать, когда Гена с Аглаей вернутся из гаража, было выше его сил.
– Ладно, тогда вечером, – согласился Гена. – Айка сейчас покажет мне, где ваш гараж, а за мотоциклом я сам сгоняю, пока она с тобой во дворе посидит.
Они спустились вниз. Мотоцикл у него оказался и впрямь шикарный, Аглая могла судить об этом не поверхностно. Оглядела его, одобрительно кивнула.
– Ну, а теперь давай прокатимся, – предложил Гена, забираясь в седло.
Аглая устроилась у него за спиной. Упруго качнулось сиденье, могучий зверь взревел под ней. Она успела забыть, какое от этого получала когда-то удовольствие. А еще большее – от самой езды, когда они с братом проносились по трассе наперегонки с ветром. Ромка водил мотоцикл очень смело, можно сказать, отчаянно, но Аглая нисколько не боялась с ним ездить, поскольку твердо верила в его мастерство, помноженное на данный Богом талант. Гена оказался куда более спокойным водителем. Впрочем, и ехали они дворами. Один квартал, пара поворотов – и вот он, ряд гаражей, перед одним из которых густо росла трава, и даже какой-то не слишком высокий куст. Выдрав его, Гена открыл ворота поданными Аглаей ключами, заглянул внутрь, присвистнул:
– Ах, красавец!
– Ромка много с ним возился, – вздохнула Аглая, погладив пыльное крыло байка. – Весь по винтику перебрал своими руками, а сколько всего доделал – и не перечислить. В общем, можно сказать, это ручная сборка и эксклюзив. Я хотела продать его после аварии, но рука не поднялась, хоть деньги нужны были катастрофически. Вот он и стоит здесь с тех пор мертвым грузом. Сама на нем ездить не посмела, после Ромки мне это – как дилетанту на скрипку Страдивари претендовать. Да и нет у меня ни прав, ни свободного времени.
– А ты что, водишь, Айка? – удивился Гена.
– Ну да, – улыбнулась она. – Ромка с малых лет везде таскал меня с собой, иначе я такие истерики закатывала! Мне было с ним интересно, его общество ни с какими подругами и близко нельзя сравнить. Так что я выросла среди его друзей. И не то чтобы стала в их среде «своим парнем», но училась многому. Ладно, – она тяжело вздохнула, – давай, закатывай своего мустанга, да пойдем.
Гена вкатил мотоцикл, поставил рядом с Ромкиным. Немного задержался, погладив запыленный, заброшенный байк. А потом запер ворота и вместе с Аглаей быстрым шагом отправился за Ромкой. Время было уже не раннее, а дел предстояло много. Вначале, по настоянию Аглаи, заехали на вызванном такси в церковь. Она пошла туда одна, Ромка с Геной остались ждать ее в машине. Потом поехали на кладбище. Тут к Аглае присоединились уже и Гена, и Ромка, на этот раз в своем кресле, которое в сложенном виде было засунуто в багажник. Ехать по каменистой дороге Ромке оказалось непросто, но помощь он отверг. Аглая понимала, почему: путь к Аллочкиной могиле был для него своего рода Голгофой, на которую он хотел взойти сам. Понимал ли это и Гена, или нет, но он терпеливо шел следом вместе с Аглаей.
– Ген, а где твоя Верунька похоронена? Может, и к ней зайдем? – спросила Аглая.
– Не здесь, Айка. Сюда-то я приехал уже после того, как освободился, решил не возвращаться в родные места. Не хотел афишировать, что жив остался, мало ли, мог наткнуться на старых знакомых, которые и сейчас меня бы узнали. Ну, и просто не желал постоянно видеть то, что напоминает о прошлой жизни. Так что к Веруньке я время от времени езжу, только на кладбище, без заезда в сам город. Хоть и не дает порой покоя мысль о том, что живет там и не бедствует один отпетый подонок.
– А может, как раз бедствует или уже не живет? Ты-то не можешь этого знать, сам говоришь, что в город не заезжаешь.
– Знаю, Айка. Потому что я его на наших боях как-то видел. И не раз.
– Да ты что?!
– А чему ты удивляешься? Эта забава как раз для таких, как он, да и путь не дальний, многие приезжают на шоу из куда более отдаленных мест.
– Но он-то точно тебя не видел?!
– Вон ты о чем тревожишься, – усмехнулся Гена. – Видел, конечно, мельком. Только, Айка, лишь очень хорошие знакомые могли бы сейчас узнать во мне наивного белокурого паренька на десяток лет моложе и легче килограммов на сорок. Он к таким не относится. Узнай он меня, это было бы чудом. В общем, на этот счет не беспокойся.
– А если все-таки узнал? – не успокоилась Аглая. – Только вида не подал?
– Он-то? Да если б узнал, то ни секунды бы не медлил, и меня б уже точно не было в живых. Ведь Борюся-то наш у него в лучших друзьях ходит, судя по тому, как они общались. По хотению одного да по велению другого меня прямо на выходе из клуба скрутили бы в первый же вечер. А раз этого не произошло, то бояться мне нечего. Главное, нам с ним нос к носу не столкнуться, но это вряд ли произойдет, потому что даже в клубе мы с ним слишком разными путями ходим.
– Как хоть он выглядит? Чтобы мне тоже знать?
– А надо, Айка?
– Надо. Мало ли, вдруг увижу, что вы по одному коридору пойдете друг другу навстречу. Хоть буду знать о том, что нужно тебя предупредить.
– Да он чем-то на нашего Борюсю смахивает, такой же рыжеватый, только посветлее. Ну, и похудее будет, карие глаза навыкате. Ноздри такие… изогнутые, приметные, как две дыры. Да ну его совсем, Айка. Тварь – она тварь и есть, и нечего о нем вспоминать, тем более в столь почитаемом месте. Да еще рядом с Алкой.
Аллочка действительно была уже перед ними, смотрела на пришедших с деревянного креста со своей задорной улыбкой. Ромка, подъехавший первым, замер перед этой фотографией, неотрывно глядя на нее и стиснув руками подлокотники кресла. Гена с Аглаей, как шли, так и застыли чуть позади него, не желая мешать. Молчал Ромка долго. Потом скомандовал глухо, не поворачиваясь:
– Айка!
Аглая достала конфеты, стаканчики. Зажгла на могиле свечку. Глаза у брата были влажными, и рука подрагивала, когда он принял у нее пластиковый стаканчик. Она сделала вид, что ничего не заметила. А поймав Генин взгляд, поняла, что он тоже на самом деле прекрасно понимает все, что творится с Ромкой.
С кладбища они уехали, так и не обмолвившись ни словом. Алки больше нет на этом свете. Это было противоестественно и нелепо, но приходилось смириться с действительностью, потому что другого выбора нет.
Доехав до пляжа, Гена с Аглаей привычно занялись костром. Ромка в воду сразу не пошел, о чем-то задумавшись. А подумать ему, как выяснилось, было о чем. В этом Аглая убедилась, когда они, все-таки искупавшись, собрались втроем на уже обжитом месте под кровом старого ясеня. Аглая расставила тарелочки с шашлыком, Гена налил стопки.
– Ну, давайте, за Алку, – Ромка поднял свою. А когда осушил ее и поставил, выдохнул: – Я думаю, прекращать это дело надо, ребята.
– Ты о чем? – удивился Гена.
– Об упыре по имени Боря, о ком же еще. Второго, которого ты сегодня Айке описывал, я тоже, оказывается, знаю. Не устаю поражаться тому, как тесен мир! Это ведь именно его заказ я в свое время пытался сорвать. А выполнить его взялся Боря. Не сам, конечно. Но не в этом суть.
– А в чем? Может, расскажешь, наконец, что тогда произошло, брат? Чтобы уж ни у кого из нас не оставалось тайн друг от друга. Наших с Айкой скелетов в шкафу ты уже видел. Вытаскивай теперь и своего за компанию.
– Не думал я, что когда-нибудь это сделаю. Но, кажется, настала такая пора. Ладно, расскажу вам все, но в общих чертах. Я думаю, мне так легче будет получить ваше согласия на то, что я задумал. А оно мне потребуется, потому что без вашей помощи я справиться не смогу. Мне без вас даже на улицу не спуститься.
– А куда собрался-то? – осторожно поинтересовалась Аглая.
– Узнаешь, когда до этого дойдет, – пообещал Ромка. – А начну со скелета. Боре нашему поступил заказ от этого вот, по меткому прозвищу Ноздрева, крепко прижать директора одного завода. Были там у этого Ноздрева свои интересы, и много чем он рассчитывал разжиться. Но директор тот оказался мужиком не из робких, и кинул как самого Ноздрева, так и все его интересы по полной программе. С одной стороны, Ноздрев на него крепко за это обозлился. С другой – своего интереса к предприятию не потерял. Вот и обратился он к Боре с просьбой рассчитаться с тем мужиком за кидалово, и в то же время сломать его, чтоб впредь был сговорчивее. Ну, Боря пошерстил немного и выяснил, что живет пресловутый директор на две семьи: с первой женой развелся, женился на молоденькой. От первой у него двое детей осталось, уже подростков, а вторая не так давно родила. Так вот, не знаю уж, как там с женами, а детей своих директор не забывал всех троих. Оставил первой семье дом, в котором прежде жили, поддерживал их материально, забирал старших детей к себе на выходные. На этом Боря и решил сыграть при полном одобрении Ноздрева. План был простой и бесхитростный: первую жену и старших детей уничтожить, да так, чтобы мужик всю оставшуюся жизнь трясся за ту семью, что у него осталась. Способ Боря выбрал виртуозный: подкинуть к ним в дом контейнер с какой-то радиоактивной гадостью. По его расчетам, после этого все жильцы и месяца бы не протянули. Где он ту дрянь достал и как собирался подкинуть – не знаю. Мне в этом деле выпала роль курьера. Нужно было забрать контейнер в условленном месте и привезти его к Боре. Точнее, к Денису, потому что сам Боря ни за что не стал бы с этим возиться даже в упакованном виде, он свое здоровье от случайностей бережет. Ну, я и поехал на мотоцикле. Забрал. А потом… Ребята, я не ангел, но всему есть предел. В наше время только дикари не знают, что такое лучевая болезнь. А дети у директора, хоть и старшие, оба были тогда гораздо младше Айки. Это была не честная драка, не разборка лицом к лицу, а натуральное убийство ни за что, ни про что. И я в контейнере вез к ним смерть. В общем, не довез. Спрятал тот контейнер, а вместо него всучил Денису подходящую по размерам баклажку из свинца с обычной сажей внутри. Думал, они не догадаются о подмене. Но не прокатило. Через несколько дней я за это расплатился, чем – сами знаете. Убили бы, наверное, да контейнер им был нужен, такое ведь на дороге не валяется, и достать даже Боре нашему хлопотно оказалось. Только я, понимая, что впереди у меня с такими переломами все равно уже не жизнь, посылал их подальше до тех пор, пока не отрубился. Тогда они, как я понял, озаботились моим здоровьем и «Скорую» вызвали, чтобы если не сейчас, так хоть в будущем беседу продолжить. Ну, и продолжили: явились ко мне в больницу и пообещали, что за Айку возьмутся. Знали, на что давить. Тех двоих ребят мне было, конечно, жаль, но родная сестра все равно дороже.
– И я привезла тебе тот контейнер с дачи, – закончила за Ромку Аглая.
– Привезла, – кивнул он. – И я его отдал. Что было дальше, не знаю. Я, если помнишь, как домой из больницы вернулся, так с год, наверное, телевизор старался вообще не смотреть, а уж новости тем более. Одно утешает: я сделал все, что мог, чтобы это предотвратить. Точнее, все, на что меня хватило. Вот так. Все-таки не стоило вам, наверное, этого рассказывать, вешать на вас свой груз, но я хочу, чтобы вы по достоинству оценили нашего Борю со всех сторон. На его совести не только наша Алка, а столько всего, что пирамиду можно построить до самых облаков. И я думаю, что пора бы уже с этим завязывать. Прихлопнуть его хочу, чтобы не плел он больше, как паук, свою паутину, да не высасывал жизнь из других. Ну, а если повезет, и Ноздрев при этом рядом окажется, то и его заодно.
– Идея заманчивая, – кивнул Гена. – Я и сам бы от такого не отказался. Только вот способа подходящего не вижу.
– Способ самый простой: помогите мне добраться до этого вашего клуба в тот день, когда вся эта братия снова там соберется. Подожду сладкую парочку во дворе. Я думаю, что Денис меня к Боре подпустит, потому что знает меня, а еще наверняка посчитает, что опасаться инвалида нечего. А самому Боре мой нынешний вид, наверное, даже удовольствие доставит, очень уж любит он людей ломать. Так вот, подъеду я к нему. И пристрелю обоих на хрен. У меня еще с тех времен в гараже «макарыч» припрятан, скажу, где искать, принесете.
– «Макарыч» – это хорошо. А вот план твой, брат, никуда не годится. Предположим, пристрелишь ты их обоих, и дальше что? Тебя ведь сразу схватят. Сам тоже застрелишься? Или сядешь, да не на один год? Ни то, ни другое не выход. Как я к самоубийствам отношусь, я уже рассказывал, а что до тюрьмы, так в ней даже здоровому не сладко. А уж тебе-то с твоим увечьем там и вовсе жизни не будет. Даже если сокамерники настоящими людьми окажутся, а не гнидами, то охрана остается, ну, и бытовые удобства класса люкс, – Гена криво усмехнулся. – Знаешь, я, как вышел, так почти весь первый год отъедался, да радовался, что могу в любое время свободно делать все, что мне захочется. Не что-то глобальное, а вполне обычные вещи – в туалет там, в баню запросто сходить. Так что, брат… Разве что нам это дело вместе провернуть, да вместе и сесть, чтоб я с тобой рядом был. Только здесь тоже куча всяких «но», не считая того, что снова на зону ну очень не хочется, а ведь во второй раз я уже семью годами не отделаюсь.
– Да вы что, обалдели оба? – подала, наконец, голос Аглая. – Какие еще дела, какая зона? А мне что, прикажете, сухари вам годами таскать? Да пошли-ка вы оба… к выходу из организма! Вот уж два дурака, иначе не скажешь!
– Айка, помолчи, – оборвал ее Ромка.
– А это видел? – Аглая сделала неприличный жест. – Не буду молчать, меня это тоже касается!
– Касается! Квартиру тебе освобожу! – Ромка повернулся к Гене. – А тебе, брат, спасибо за то, что готов меня поддержать, но я за собой никого следом не потащу. Лучше об Айке потом позаботься, не оставляй ее одну. На зону я не пойду. А застрелиться ради такого дела – нет, это не самоубийство. Я бы просто так жизнь свою отдал, если бы мне пообещали, что Боря при этом тоже своей лишится. Надо таких сволочей истреблять на корню!
– Одну сволочь истребишь – другая на ее место придет, поднимет боевое знамя, – хмуро глядя на брата, выпалила Аглая.
– Нет, Айка, так просто не придет. В любом, даже очень большом стаде, найдется максимум два-три барана, способных стать вожаками и вести за собой. И без них это стадо – всего лишь толпа топчущихся на месте овец. Так и у людей. Не каждый сумеет руководить, а из немногих умеющих не каждому это позволят. Боря – единичный экземпляр. На организацию своего дела он потратил годы. И теперь он в этой паутине главный узел. Если за него дернуть, то все поползет. Что-то, конечно, останется, но меня это меньше всего волнует.
– Так какого лешего тебе тогда нужно?
– Какого? Я скажу. Мне нужен Боря и его кровь. Хочу увидеть, что она точно такого же цвета, как моя и Алкина! Три года я сидел в своей квартире, как коматозник, смирившись с тем, что со мной сделали. А Боря все это время, оказывается, не в пример мне, не дремал. И вот, в один прекрасный день я узнаю, что этот клещ мало того, что травит собаками мою родную сестру, за которую я, собственно, и боялся, так еще он уничтожил девушку, которую я любил. И что мне после этого? Утереться и дальше ползти по жизни? Да если сдамся, Айка, то тогда буду в сто раз мертвее собственного трупа. Потому что я как человек окажусь уничтожен, как мужик, а это в сто раз хуже любой смерти. Вначале я действительно едва не пошел на попятный. Но потом все продумал. А сегодня окончательно решил. И на Аллкиной могиле поклялся, что Боря получит свое. Весь вопрос в том, возьметесь ли вы мне помочь. Мне от вас нужна лишь информация, да такси, на котором я доеду до клуба. Все обставим так, что никто вас с моим поступком не свяжет.
– А мы не за себя беспокоимся, – Гена наполнил стопки. – Давайте, а то совсем забыли о том, зачем сюда приехали. Так вот, ты все в своем плане учел, кроме того, что Айка тебя любит, да и мне, так уж вышло, ты стал не безразличен. И каково нам будет послать тебя на смерть? Об этом ты подумал? Да, я с тобой полностью согласен, с Борей надо кончать, тем более, что у него, похоже, крыша поехала окончательно, и еще одна девчонка осталась жива лишь потому, что мы с Айкой вовремя вмешались. Но я не согласен с тем, как ты собираешься это сделать. На такой способ можно решиться лишь от отчаяния, в том случае, когда ничего другого не останется.
– А ты что-то хочешь предложить?
– Сейчас нет. Но это не значит, что все безнадежно. Просто такое с ходу не придумаешь.
– Ну, а сколько тебе времени нужно на то, чтоб не с ходу? Когда там ваши следующие бои? Недели через две? Учти, я не допущу, чтобы Айка еще хоть раз в них участвовала… И даже рта не раскрывай, это не обсуждается! – повернулся Ромка к сестре.
– Не шуми, брат. В том, что Айке на ринг больше нельзя, я с тобой полностью согласен, в этом вопросе она все равно в меньшинстве.
– Спелись, два соловья, – проворчала Аглая.
– Не спелись, Айка, – Гена покачал головой. – Дело в другом. В том, что если Боря надумает продолжить свои забавы со шприцами, то почти наверняка следующей на очереди будешь ты.
– Это ты с чего взял?
– Да так, сложил три плюс два. Карманы у Дениса глубокие, и как ни крути, а выронить шприц он не мог. Они вчера ночью с Борей были в клубе, и я слышал, как Денис все еще оправдывался перед ним. Боря не слишком ему поверил, но Денис-то как раз уверен в себе. Он отвлекся от своего кармана один раз, когда ты бросила свой «ошейник» на стол. Я-то, дурак, вначале обрадовался твоей помощи, потому что без нее бы не обошелся, а теперь вот места себе не нахожу. Денис наверняка задумается над твоим необычным поступком, а главное, очень уж вовремя совершенным. А дальше связать одно с другим будет не сложно: вместе со всеми ты наблюдала, как взбесился Арес, и только ты одна видела потом, как точно так же взбесился и Гвидон. Хозяин Гвидона не в счет, потому что на последнем Алкином выходе его не было. Значит, остаешься только ты.
– Это все домыслы, доказательств-то нет никаких, – возразила Аглая.
– Доказательства в прокуратуре нужны. А Денису с Борей хватит и подозрений. И если снова зайдет речь о том, чтобы выбрать жертву, то это будешь ты, Айка. Я в этом уверен. Два упыря совместят приятное с полезным.
– Ну, даже если и так. Не забывай, что в шприце теперь просто чистая вода.
– Да, если они оставили тот же самый шприц. А если возьмут новый? И ведь наверняка возьмут.
Аглая задумалась, машинально щипая кусочек шашлыка. Да, вряд ли Борис станет экономить ампулу, рискуя при этом сорвать себе шоу. И Ромка буквально наступает на горло, требуя отказаться от боев. Но в то же время ей не хотелось выходить из игры именно сейчас, когда до заветной цели осталось рукой подать. Да, на худой конец можно взять и ссуду, недостающая сумма была не такой уж астрономической, но…