по одежде его еще можно было принять за бродягу, то торчавшие из-под складок бронированные подошвы с протектором военного образца выдавали в нем совсем не случайного зрителя нападения.
Фигура чуть повернулась корпусом, и взгляду открылся вид на красноватое мерцание экрана дальномера десантного импульсника. А рядом пульсировал неказистый ящик управления силовым коконом.
Бесшумные три шага и один прыжок завершился одним ударом в затылок шлема. Клинки легко пронзили тонкий металл. Тихо перевернув тело, воин оглядел жертву.
Косматые брови, густая щетина и следы от ожогов на висках. Оттянув губу жертве, воин увидел торчавшие клыки искусственных зубов. Оттянув ворот балахона, воин взглянул на потертую броню. Эфир ожил напряжённым шепотом.
– Эй, Клык, уснул, что ли?! – прозвучал недоуменный вопрос и тут же сменился криком: – Демон Клыка завалил!
Неучтённый третий нападающий разразился бурей плазменных разрядов. Ослепительные росчерки проносились над головой и с протяжным шипением пробивали тонкие стенки мобилей насквозь.
С чадивших пробоин ближнего мобиля потянулись косматые клубы вонючего дыма. Прозрачный колпак откинулся, из дыма вывалился обгорелый человек. Поднявшись на локтях, мужчина попытался уползти, но угодивший следом разряд превратил его в пылающую свечу.
Сидевшие как мыши в норах пассажиры стали выскакивать из мобилей. Бестолково мечась и крича, с ополоумевшими от страха глазами люди заполнили туннель истошными визгами и криками о помощи. Размахивая руками, расталкивая друг друга, с желанием поскорее выбраться из смертельной ловушки, люди тыкались в клубах дыма слепыми котятами и, попадая под шальной разряд, вспыхивали свечами, высвечивая уцелевшим людям подробности ближайшей участи всех оставшихся в живых.
– Сизый, хватит шмалять! Он за машиной Клыка! – голос в эфире отозвался досадой и тут же прохрипел: – Ах ты тварь… Сизый, код меняй, он волну секёт. А ты урод… Слышь меня? За братка Клыка… будешь жрать свои потроха еще парными!
Заряды полетели с двух сторон. Мобиль принял энергию от четырех попаданий, отозвался тягучим шипением.
Дождавшись очередной вспышки от попадания, воин взмыл к потолку мощным прыжком. На лету активируя «муху», прилип брюхом к своду и по-тараканьи засеменил-пополз в сторону ближайшего нападающего.
Зависнув над перевернутым мобилем, что, собрав соседей мощными крюками, закупорил туннель мешаниной скомканного металла, воин выждал момента, когда беснующийся внизу боец начнет смену охлаждающих отводов.
Яростно откинув начавший чернеть подствольник охлаждающего элемента, боец захлопал по плащу в поисках смены. Ударом приклада приложив выскочившего из огненного ада мужчину, зарыскал взглядом по мечущейся толпе. Коротко ругнувшись, с лязгом вогнал найденный новый охладитель в пазы и собрался нырнуть в толпу, как ему помешал рухнувший с потолка Немезис.
Попытавшись освободиться от удушающего захвата, жертва яростно задергалась, но смертельная хватка сдавила горло.
– Прикажи второму прекратить огонь, – с нажимом произнес воин Немезис, глядя в горящие бешенством глаза пирата.
– Да пошел ты…
Не дождавшись согласия, воин чуть сильнее дернул захват.
Хруст, и глаза врага подернулись пеленой. Подняв излучатель, воин повертел в руках устаревшую модель десантного импульсника. Длинный ствол с нанизанными витками разгонных магнитных ловушек придавал винтовке сходство с детской погремушкой, но хищные обводы потертой вороненой стали внушали совсем не умиление.
Оторвав фигурный приклад с подушками компенсаторов, он оголил разъем к управляющему процессору. Судорога слияния с новым устройством прошла успешно, и калибровка завершилась в момент, когда он обнаружил последнего пирата.
Прогибая крыши мобилей затяжными прыжками, размытая тень бросилась к притихшему бойцу. Выпуская в беге серии одиночных импульсов, с чавканьем близких разрывов прижимающих к земле врага, воин запрыгнул на импровизированную баррикаду. И коротким ударом в удивленное лицо воин успокоил последнего налетчика.
Сложив тела пиратов штабелями, Немезис оглянулся на далекие завывания сирен. Сквозь клубы дыма пробивались проблески синих огней и послышался скрежет сминаемого железа. Пробивая тараном дорогу среди обездвиженных мобилей, тяжелая машина на доисторической колесной тяге упорно шла вперед.
Натужно визжа разболтанными генераторами, что срывались то на свист, то на тяжелый гул, колесный динозавр остановился. Из распахнувшихся створок прыснули во все стороны закованные в броню фигуры «законников». Сноровисто окружив Немезиса, бойцы отряда быстрого реагирования взяли его на прицел.
– И почему я не удивлена?
Прихрамывая и держась за бок, испачканная в саже и крови «законница» появилась в самый напряженный момент противостояния.
– И что тебе нужно на моей территории? Сколько еще людей должно погибнуть, чтобы ты убрался, а тебя забыли, как страшный сон?!
Окинув критическим взглядом еще розовую кожу на бледном лице девушки, воин ответил:
– Я пострадавшая сторона конфликта.
– Ты издеваешься?! – закричала и попыталась развернуть громаду фигуры Немезиса. – Вот это они невинные жертвы, а ты ходячая проблема!
Пытаясь охватить рукой горящий туннель, раздраженно схватилась за щеку. И только сейчас заметила, что собственное плечо костюма срезано, а половина головы выгорела в коричневый барашек.
– А это что еще за новости?!
– Ускоренная регенерация. Полное восстановление поврежденных органов и тканей тела в течение трех дней…
Приведя в чувство двух оставшихся в живых налетчиков, Немезис дождался осмысленного взгляда.
В уши ударил крик пришедшего в себя пирата, с недоумением смотревшего то на обрубок правой кисти, то на возвышавшегося рядом Немезиса. Убрав клинок, тот спокойно уложил еще шевеливший пальцами трофей в набедренную сумку.
Засучив ногами, скуля и воя, пират пытался остановить фонтан крови.
– Ты что творишь?!
Оставив без внимания вопрос капитана, Немезис склонился над вторым пиратом и собрался повторить процедуру.
– Прекрати издеваться!
Фелиция собралась было помешать воину, но уперлась грудью в ствол трофейного импульсника.
– Пристрели его, зачем мучаешь?
– Любой, кто поднимает руку на Воина Ордена, бросает ему вызов. Я его вызов принял и победил. А теперь собираю дань за неуважение. Ты хочешь бросить мне вызов?
– Чокнутые фанатики… – переводя взгляд с пиратов на черную фигуру, Фелиция обреченно покачала головой, – одно зверье поедает другое. Еще сердце вырежи и съешь его… Есть же законы!
Убрав в сумку последний трофей, воин равнодушно переступил через орущих пиратов. Молча взяв девушку под руку, повел в толпу людей в белых комбинезонах.
Суетливо работая над стонущими от боли, спасательная служба оказывала помощь тому, кто еще в ней нуждался, упаковывали в черные пакеты трупы.
– Закон? А твой закон остановил вот это?
Воин поводил девушку между трупами.
– Почему он этого не сделал? Если твой закон не может остановить гибель невиновных, то чем твой закон лучше моего? Я отнял ему руку, но оставил жизнь. У него есть шанс переосмыслить свою жизнь. Остановиться. Но второго шанса для безрукого нет. Повторное преступление карается смертью.
Кивнув головой в сторону потерявших сознание пиратов, воин процитировал:
– Эти люди забыли, что такое быть человеком. Они как животные. Алчные. Злобные. Похотливые. Они признают только силу. Взяв оружие в руки, они бредут по колени в крови. Добиваясь цели, смеются над мольбами о пощаде, они презирают всех, кто слабее, они считают себя вне общества. Таких останавливает только боль. Боль отрезвляет, приводит их в чувство, заставляет задуматься над свершенным. И
только после боли человек способен внимать словам разума…
– Ты псих. Реальный псих… – прошептала Фелиция, отстранившись от горевшего взгляда воина.
Она собиралась возразить и опровергнуть сказанное, взгляд натолкнулся на маленькое тельце. Плазменный разряд разорвал ребенка на части, как раз над телом матери, что до последнего пыталась его прикрыть свои телом от беды, но лежала тут же. Таким же изуродованным и обгоревшим трупом.
Рухнув на колени возле останков мальчишки, девушка аккуратно поправила растрепавшиеся волосы. Ладонью закрыв заплаканные глазки с навечно застывшим удивлением, уткнулась в ладони и обессиленно зарыдала. Закусив губы, давя раздирающий изнутри крик, Фелиция просипела:
– Но почему?! Почему всегда страдают дети… Неужели везде вот так.
– Почти, – тихо ответил воин.
Справившись с эмоциями, девушка успокоилась. Размазав слезы по лицу, сказала:
– Я мало видела миров, думала, что только у нас псарня. Только у нас каждый мечтает урвать кусок послаще, обдурить другого, отобрать у слабого, а если может, то вцепиться в глотку другому… на других планетах так же… Но скажи, почему люди не могут жить по-другому?
Воин присел на корточки. В глазах девушки, мучившейся извечным вопросом, набухла слеза. Срываясь с ресницы новой каплей, покатилась по закопченной сажей щеке, пока дорогу не преградило мягкое касание бронированной перчатки.
– Прекрати. Ты же сильная и сама все понимаешь… – последние слова воин уже произнес в полном тумане.
Вновь заломило затылок, и в сознании замелькали тревожные индикации. Жизненные показатели запрыгали сумасшедшими значениями, и окружающий мир погрузился во тьму.
– Эй! Ты чего?
Недоумение сменилось тревогой, и крики Фелиции таяли в тишине.
Воин почувствовал теплые руки на лице. Пощёчины. Жалкие попытки удержать завалившиеся набок триста килограммов композита и стали едва не окончились трагедией.
– Да что же за день такой! Да что ж с тобой такое?! Иметь всю Темень раком, да навыворот! Что за дерьмо такое… Медики хреновы! А ну все сюда…
Последние ругательства утонули в охватившем сознание тумане. Вновь по нервам прошла огненная волна, и крик ужаса «шептуна» о бесконтрольном расширении опухоли ворвался в сознание ледяным ветром.
Воин уже не контролировал себя.
Перед глазами мелькали образы событий и незнакомых людей. Звучали обрывки чужих мыслей, голоса. И не выдержавшая напряжения психика провалилась в небытие.Интерлюдия 1
Жесткий контроль физиологических процессов в идеальном организме носителя проекта «Немезис» получил сокрушительный удар изнутри. Заложенный извне информационный пакет адаптировался и принялся за разрушение внутренних барьеров.
Воздвигнутый специалистами Ордена физиологический контроль над организмом, психологические закладки и жесткие догмы воздвигались в сознании биологического носителя непреодолимыми стенами. Все мыслительные процессы протекали по заранее заложенным алгоритмам, исключающим любое влияние физиологии на четкую психологическую установку. Носитель всегда руководствовался жесткими программами, исключавшими любое своеволие, что не укладывалось в четкие рамки Скрижалей. Получая в кровь строго определенное количество гормонального коктейля, который давал полностью предсказуемую реакцию, человек превращался в идеального исполнителя воли Ордена.
Но информационный вирус делал свое дело методично и жестко. Система внутреннего физиологического контроля была подточена стрессовыми ситуациями. Долгое отсутствие ментального контроля оператором, следившим за поведением и обнулявшим вектор ошибок, стало последним камнем в лавине неизбежных изменений.
Кратковременное отключение медицинского блока, обеспечивавшего не только живучесть, но содержавшего сложные комбинации препаратов, контролировавших обмен веществ, нанесло решительный удар по фундаменту проекта «Немезис».
Лишившись жесткой удавки, гормональная буря вырвалась на свободу, и организм взбунтовался.
Освободившиеся от многолетнего подавления инстинкты оживали дремучими потребностями, проснулись заблокированные участки мозга.
Лишенная блоков и навязанных психологических правил, деформированная личность зияла пробелами и провалами памяти. Фиксируя изменения в биоритме носителя, информационная опухоль осталась недовольна результатом и, подчиняясь заложенным требованиям, принялась заполнять пустоты из массивов памяти с матрицей разума «шептуна».Интерлюдия 2
Сознание возвращалось по капле.
Возникли образы незнакомых людей. Сквозь шум толпы пробился далекий голос, наполненный лаской и теплотой.
Хотелось уснуть в убаюкивающем мотиве, нырнуть поглубже в объятие женского голоса. Все естество тянулось к песне, как к роднику живительной силы, и воин почти коснулся молочной дымки пухлыми ручонками, как мир резко потемнел.
Руки забугрились мышцами, и тело вздулось от нестерпимой боли. С мукой и ужасом рассматривая руки, тело, он громко плакал, видя, как лопается кожа от рвущихся наружу металлических костей. Тело скрутило судорогой и, упав на четвереньки, он осознал себя чудовищем.
Пытаясь докричаться до ласкового голоса, потребовать теплых объятий, уюта любящих рук, вместо детского крика услышал чудовищный рев.
И темнота проступила образами памяти.Интерлюдия 3
Полумрак и прохлада подземного храма Посвящения. Круг седых старцев на возвышении, благоговейным взором скользит по ровным рядам терявшихся во мраке склоненных лысых голов. Черные фигуры с тусклым блеском брони застыли, припав на колено. Когда подошла его очередь, он встал с колен и гордо расправил загудевшие сервоприводами плечи.
Дрожащие колени и восторг разве что не возносят в ослепительное сияние стоявших в круге старцев.
– Воин, – прошелестело сияние повелительным голосом, – ты один, и ты легион. Вмещая силу и мудрость Скрижалей Ордена, неси равновесие в миры людей. Препятствую порокам и слабостям, ибо природа жестко обошлась с человеком. Открывая глаза, лишила света. Наградив разумом, облила глупостью. Давая рычаг, выбила опору. Человечество еще ребенок, играющий силами, о последствиях применения которых и не задумывается. Заигравшись, может забыться, обрекая себя на неминуемое угасание. – Застыв в печальной ноте, голос взорвалось грохотом. – И ты теперь – МЕРА! Защита и опора человечества! Отсекающая зараженный участок, корчующий усохший лес для новых ростков надежд!
Наполнивший сознание трепет подкосил колени, и три килограмма стальной мощи рухнуло на колени в приступе священного экстаза.Интерлюдия 4
Горевшая огнем стена пещеры Скрижалей Памяти.
Дрожащими пальцами одетый в робу мальчишка ощупывает глубокие борозды выплавленных в камне страниц позора человечества.
Планеты клана «Упырей бездны». Сильно действующий наркотик. Полный просвет.
«Тихая заводь» – секта религиозного учения, под видом проповедников и духовных наставников распространяла от планеты к планете чуму фанатичного учения, исповедующего смерть как высшую цель жизни. Орбитальная бомбардировка. Полный просвет и разрушение подземных храмов «могильников».
«Андромеда 5».
Правление корпорации планеты решило проблему экономического роста за счет экспорта новых технологий в области омолаживающей косметики. Огромные исследовательские комплексы, спешно выстроенные на планете, вывели из местных культур микроорганизмов агрессивную породу бактерий. Добавленные в косметику биологически активные бактерии набрасывались на дряхлые клетки с аппетитом пираний. Поглощая отмершую органику, новая косметика активно заменяла старые и слабые клетки своими активными и устойчивыми к старению.
В первые годы использования эффект был ошеломительным. Шаркающие артритной походкой старцы с кожей, похожей на гофрированный пергамент, превращались в зрелых мужчин и женщин.
Кризис разразился, когда Андромеда вошла в сотню самых богатых планет корпораций. Сущность штамма проявилась в не исследованных побочных эффектах. Слишком агрессивная культура, выведенная из разновидности вирусов, мутировала под воздействием обычного заболевания гриппом. Организм не сопротивлялся болезни, поражавшей человеческий мозг. Мышление человека упрощалось. На первое место выступали животные инстинкты.
«Андромеда» не признавала причастности к шумным скандалам