Джо сердито пошел прочь, Мосси возбужденно скакал вокруг, совался под ноги.
– Я позвоню Джимми, – пробурчал Джо. – Он с ней разберется.
– Погоди, Джо! – крикнула ему вслед Бо.
– Оставь! – не выдержала Рейчел. – Я умираю с голоду. Вернемся в гостиницу. Поедим. Нормальную еду. Мне пора позвонить Сюзи. А потом уж планируй что хочешь. Серьезно тебе говорю.
Рейчел редко выходила из себя, разве что ей снимать мешали: кто-то на заднем плане корчил рожу или Соломон неудачно въезжал микрофоном в камеру. И уж если Рейчел сердилась, все понимали, что с ней лучше не спорить. Бо и сама знала, что всех замучила.
И она уступила – ненадолго.
Вернувшись в гостиницу Гуган-Барры, Соломон и Рейчел молча накинулись на обед, пока Бо рассуждала вслух:
– Том, очевидно, про эту девушку знал, согласны? Это он проверял места вокруг колодца, его обязанность, по нескольку раз в неделю наведывался к колодцу. Невозможно приехать к колодцу и не увидеть коттедж. И огород, и козу, и кур. Просто немыслимо. И полки в коттедже, и та книга, которую купила Бриджет. К тому же и Мосси ее узнал, то есть Том брал его с собой.
– Мосси – собака. – Соломон произнес первые слова за десять минут с тех пор, как им подали обед. – Бродит сам по себе. Мог случайно с ней познакомиться.
– Допустим.
– Познакомиться с ней, – протянула Рейчел. – Собаки заводят знакомства с людьми? Хотя с такими, кто говорит по-собачьи, возможно. – Она рассмеялась над своей шуткой, но умолкла, поскольку собеседники к ней не присоединились: Бо и слушать не слушала, а Соломону не нравились насмешки над Лорой. – Ладно. Пойду позвоню Сюзи. – Рейчел перешла за другой стол, прихватив с собой тарелку.
– Что это она делает? Что за звуки? – спросила Бо Соломона. – Это синдром Туретта? Рычит, лает, чирикает.
– Насколько я знаю, люди с синдромом Туретта не лают на людей, – сказал Соломон, слизывая с пальцев липкий соус, перед тем как впиться зубами в свиное ребрышко.
Все лицо у него в соусе. Бо посмотрела на своего бойфренда с отвращением, где ей понять, что он не может нормально функционировать без еды. Сама-то она лишь поковырялась в греческом салате.
– Ты уже кормленый, чего ты на меня ворчишь?
– По-моему, ты сегодня напортачила.
– А по-моему, ты страдаешь от джетлага, весь день не в настроении, дергаешься, – сказала она. – Слишком чувствителен. И уж если я говорю это про тебя…
– Ты напугала Лору.
– Я напугала Лору, – повторяет она. Бо часто так делает, словно повтор помогает ей вникнуть в смысл слов. Она делает это и во время интервью, отчего тому, с кем она ведет разговор, бывает не по себе: повторяет как будто бы с недоверием, но на самом деле это ее способ понять сказанное.
– Ты же видела, что ей страшно. Молодую женщину обступили в лесу четверо чужаков, трое из нас в черном после похорон, словно ниндзя, она в ужасе, а ты знай себе снимаешь.
Только тут до Бо наконец дошло:
– Вот дерьмо!
– Ну да, дерьмо.
Он снова облизал пальцы и присмотрелся к Бо:
– Что происходит у тебя в голове?
– Сегодня мы видели что-то замечательное. То, что делает эта девушка…
– Лора.
– …что делает Лора, эти ее звуки, это словно колдовство. Но я в колдовство не верю. И ничего подобного никогда в жизни не слышала.
– И я не слышал.
– Меня это зацепило.
– Увидела свой интерес?
Пауза.
Он догрыз ребрышки и уставился на телевизор в углу, как раз шли новости.
– Все задают мне вопрос, какой будет следующий фильм.
– И мне тоже.
– А у меня ничего нет. Ничего, равного истории близнецов Тулин. Мы получили столько наград! Теперь, когда удалось привлечь интерес к моей работе, я должна продолжать.
Он знал, что Бо уже слегка паникует, и был рад, что она сказала об этом вслух.
– Радовалась бы, что хоть один твой фильм понравился людям. Сколько продюсеров ни разу такого не добьются. Наслаждайся – и не пытайся воспроизводить свой успех. Продолжение про близнецов Тулин не станет таким же удачным, как первый фильм. Нужно что-то оригинальное. Ты добилась успеха главным образом потому, что не спешила. Нашла правильный сюжет, и тебе хватило терпения. Ты слушала людей. А сегодня ты устроила сумасшедший дом, Бо, носилась как курица с отрезанной головой. Зрители предпочтут увидеть что-то подлинное, стоящее, чем халтуру.
– Сам-то ты снимаешь фитнес для толстых и «Уродские тела».
Гнев забулькал внутри, но Соломон постарался сохранять спокойствие:
– Сейчас мы говорим о тебе.
– Я
Соломон посмотрел на Бо, попытался изобразить равнодушие, изо всех сил попытался, но сердце часто забилось.
Бо с каким-то новым интересом посмотрела на него:
– Она хочет, чтобы пришел ты, Сол.
Глава пятая
Джимми стоял возле патрульной машины, двери нараспашку, радио включено, нос машины нацелен точно на дом летучих мышей. Летний вечер был еще достаточно светел.
Завидев съемочную группу, Джимми поднял руки, словно извиняясь:
– Мосси бросился прямо под колеса. Я его не увидел.
– Где сейчас девушка? – спросила Бо.
– Она схватила собаку, унесла ее в коттедж и не выходит, и впускать никого не хочет. Она в истерике. Джо велел позвать вас.
Вид у него был такой же ошеломленный, как у них самих, когда они впервые услышали эти «звуки» Лоры.
– Она звала Соломона? – спросила Бо. Ей не терпелось уже что-то делать.
– Сначала она звала Тома. Требовала, чтобы я его позвал. Я сказал, Том умер, и она вроде как слегка тронулась. А потом сказала про Соломона.
Бо смотрела на него – снова с подозрением.
– Я представился перед тем, как мы перепихнулись! – рявкнул он.
Джимми прыснул. Бо зыркнула уже злобно.
– Идешь за ней? – спросила она.
– Нет – если ее собираются арестовать.
– Ее не за что арестовывать. Я должен поговорить с ней, выяснить, кто она и почему живет на земле Джо. Если она скваттер, тут законы непростые, а если Том ей разрешил, мы и вовсе ничего поделать не сможем. Я приехал только потому, что меня Джо просил. А по дороге чертова пса сшиб, – виновато добавил он.
– Так что мне делать? – уточнил Соломон. Напряжение нарастало.
– Ты ее как будто боишься. Сходи к коттеджу и спроси, чего она хочет, – скомандовала Бо.
– Ладно! Господи! – вздохнул он, теребя пальцами длинные волосы, затягивая тугой узел на макушке. Он двинулся по тропе к коттеджу, те двое следовали по пятам, но остановились возле дома летучих мышей.
Сердце снова забилось сильнее, когда он приблизился к двери, и Соломон сам не понимал, отчего это. Вытер вспотевшие вдруг ладони о штаны, но, прежде чем поднял руку, чтобы постучать, дверь распахнулась. Девушку он не видел, решил, что она стоит за дверью, и перешагнул порог. Дверь сразу закрылась за ним. Она заперла замок и прислонилась к двери, словно ее охраняя.
– Привет, – сказал он и от растерянности запихал руки в задние карманы.
– Он у камина, – сказала Лора, на Соломона она едва взглянула, нервничала, переживала.
Хотя в лесу она назвала свое имя, сейчас Соломон удивился, услышав ее речь. Там, в лесу, она казалась дикой обитательницей природы, в доме она более реальна.
Мосси лежал на овчине у камина, где горело большое полено, грудь собаки поднималась и опадала в такт затрудненному дыханию. Глаза его были открыты, но пес не реагировал на окружающих и словно не видел ни языков пламени, ни миску с водой и миску с едой возле своего носа.
– Ничего не ест и не пьет, – сказала девушка и села на пол рядом с собакой, обняла ее, защищая.
Соломону следовало бы осмотреть собаку, а он глаз не мог оторвать от девушки. Она подняла голову – испуганные, растерянные, прекрасные, колдовские зеленые глаза.
– Кровь идет? – Он подошел к Мосси, опустился рядом с ним, напротив Лоры, так близко он к ней еще не был. – Привет, парень! – положил руку собаке на спину, слегка погладил.
Мосси приподнял голову, в глазах боль. Слегка заскулил.
Лора воспроизвела песью жалобу с невероятной точностью – Соломон невольно уставился на нее.
– Крови нет, – сказала она. – Не пойму, что у него болит, но встать он не может.
– Нужно к ветеринару.
Она посмотрела Соломону прямо в глаза.
– Вы его отвезете?
– Я? Могу, но лучше спросить Джо, это ведь его собака. – Заметив ее гримаску, он уточнил: – И его тоже.
– Джо меня не любит, – сказала она.
– Нет, просто Джо не привык к переменам. Некоторые люди сердятся, когда что-то в жизни вдруг меняется.
– Все меняется, и нам приходится, – сказала она, и голос ее вдруг изменился, сделался басовитым, хриплым, с североанглийским акцентом – чужим.
– Что вы сказали?
– Так говорила Гага. Бабушка.
– А! Понял! Поедете со мной к ветеринару? – Он бы предпочел поехать с ней вместе.
– Нет. Нет. Я остаюсь здесь.
Глагол в настоящем времени. Не «я останусь», а «я остаюсь здесь». Постоянно.
Чистую кожу девушки подсвечивало пламя очага, комната казалась такой спокойной, безмятежной, хотя собака боролась тут за жизнь, и Лора была близка к отчаянию.
Она погладила тихо вздымавшийся и опадавший живот пса.
– Давно ли вы в последний раз спускались с горы? – спросил Соломон.
Она завесила лицо руками, скрываясь, не желая отвечать.
– Как долго вы тут живете? – настаивал он.
Она не сразу ответила.
– С шестнадцати. Десять лет уже, – сказала наконец, поглаживая Мосси.
– И с тех пор ни разу не отлучались?
Она покачала головой:
– Не было надобности.
Это его потрясало.
– Хорошо, но теперь надобность есть. Мосси будет лучше, если вы поедете с ним, – сказал он.
Мосси, словно подтверждая его слова, шумно выдохнул, и тело его содрогнулось.
Бо дожидалась снаружи вместе с Джимми, расхаживала туда-сюда, неуклюже пыталась завязать разговор, присматривалась к мерцанию огня в окнах, принюхивалась к выходившему из трубы дыму.
– Как это Джо ни разу не заметил дыма? – спросила она, глядя, как над коттеджем собирается темное облако.
Джимми пожал плечами:
– На фермах всегда что-нибудь жгут.
Бо кивнула, соглашаясь.
– И вы не знаете, откуда она?
– Никогда прежде ее не видел, – покачал он головой. – А я тут знаю всех и каждого. В сельской местности вроде нашей, где всего несколько сотен человек живет по горам, это загадка, да и только. Моя супруга считает, она захожая туристка, лазила тут вокруг, наткнулась на коттедж и расположилась в нем. Такое случается, их тут бродит немало, некоторые остаются. Влюбляются в наши места или в кого-то в наших местах, решают пустить корни. Вряд ли она тут давно обосновалась.
Бо призадумалась, но выводы жены полицейского не убедили ее, напротив, лишь вызвали новые вопросы. Почему Том предоставил девушке жилье? Брал ли он плату за аренду? Сомнительно. Они снимали свой фильм три года назад, и Том ни разу не возил их в эту сторону. Значит, девушка жила здесь уже тогда, иначе их бы пустили поснимать.
– К чему эти секреты? – вслух спросила она.
Джимми призадумался, но не ответил.
Дверь коттеджа отворилась, вышел Соломон, его крупное тело заполнило весь небольшой проем. За его спиной полыхал огонь, звукооператор казался огромной темной тенью. Смахивал на героя, выносящего пса из пожара.
Бо улыбнулась этому романтическому образу.
Соломон обернулся и заговорил с девушкой, остававшейся в доме:
– Пойдем, Лора, все хорошо.
И улыбка замерла на губах Бо – то ли от того, каким тоном он это сказал, то ли от того, как при этом выглядел.
Выпорхнула девушка в клетчатом платье-рубашке с поясом, поверх него просторный кардиган, на ногах кеды-конверсы, светлые волосы до плеч.
– Мосси нужен ветеринар, – сообщил всем Соломон. – Куда ехать?
– Патрик Мерфи живет на Главной улице. Приемная уже закрыта, но я ему позвоню.
Говоря это, Джимми внимательно присматривался к Лоре.
– Добрый день, Лора, – мягко заговорил он с ней, пытаясь установить контакт.
Она уставилась на свои кеды. Вид испуганный. Ухватила Соломона за руку. Очень крепко. Он почувствовал, как ее трясет.
– Вообще-то нам лучше сначала съездить, – сказал он и сделал шаг вперед. – Мосси совсем худо. Джо и сам бы хотел, чтобы первым делом позаботились о собаке.