В каком-то оцепенении сидел жалкий и совершенно беспомощный лев в клетке, глядя на дрессировщицу умными и преданными страдальческими глазами. Он уже не мог ни пить, ни есть, был не в силах подняться на лапы.
Ярким солнечным днём Бугримова сидела во дворе перед клеткой умирающего Кая. Кай не шевелился, лежал с закрытыми глазами. Дыхания его не было слышно.
«Больше не поднимется… Никогда… Потеряла Кая… Сперва Юлия, теперь Кая… Навеки… Навеки потеряла…» — думала Бугримова, с болью глядя на высохшего, как скелет, неподвижного льва.
И вдруг заметила, что Кай шевельнул ухом, будто прислушиваясь. Нет, ей не показалось. Лев чуть приоткрыл глаза, моргнул, насторожил и второе ухо.
«Что он слышит?.. Что его тревожит?..»
Кай медленно, с огромным трудом повернул голову в сторону забора.
Она прислушалась тоже… С улицы не доносилось ни звука. В одной из дальних гардеробных цирка кто-то нудно пиликал на концертино. Кай продолжал глядеть в сторону улицы и вслушивался всё насторожённее. Концертино умолкло.
«Мерещится ему, что ли?.. Да нет же, это я пока ничего не могу уловить, а он слышит! Ведь слух у хищников отличный, куда лучше нашего… Что же он там учуял?..»
Она продолжала вслушиваться в тишину, уловила наконец едва слышный треск приближающегося мотоцикла.
Кай заволновался ещё больше, вздрогнул, приподнял голову, сел.
«Неужто вспомнил, как удирал когда-то от мотоцикла по треку?.. Ещё однажды лапку подвернул… Нет, вряд ли это возможно. Ведь сколько воды утекло с тех пор… Сколько лет прошло…»
Однако Кай и в самом деле волновался именно из-за мотоцикла. По мере его приближения лев в тревоге начал учащённо дышать, мелко вздрагивать всем телом, перебирать передними лапами, чуть повизгивая, будто от нетерпения.
«Неужели такая память?.. Такой рефлекс… Уму непостижимо!..»
Мотоцикл остановился у ворот цирка, громко загудел. Сторож распахнул ворота. С оглушительным треском машина промчалась мимо клетки по цирковому двору.
Увидев красный мотоцикл и гонщика в шлеме, Кай вскочил, стал реветь от возбуждения, заметался по клетке. И вдруг застыл. Потом Кай покачнулся… откинулся назад, сел. Тут же передние лапы его будто подломились, разъехались в разные стороны, и лев упал, ударившись нижней челюстью о деревянный пол клетки…
Так не стало Кая.
В ветеринарной больнице, в присутствии Бугримовой, произвели вскрытие. В горле Кая обнаружили нарыв, который так и не мог прорваться…
Положение в львиной труппе сложилось крайне неблагополучно. Таймур отбивался от рук. Работать с ним становилось всё трудней: он постоянно заводил драки с Радамесом и Диком, совершенно затравил Наполеона и Ришелье. Правда, с последними не ладили и остальные львы.
Дрессировщица решила вывести из шестёрки Таймура. Ей понадобился молодняк. Некому было исполнять трюк «ЛЕВ В ВОЗДУХЕ», надо было подменить Таймура. Кроме того, Бугримова задумала новый номер—«ЛЬВЫ-ВСАДНИКИ».
Она связалась с одним из передвижных зверинцев.
Рано утром в ростовский цирк привезли из Азербайджана на грузовике двух полугодовалых львят-близнецов. Малышей звали Самур и Аракс…
Над Вышним Волочком затянуло небо. Собирался дождь. Аракс продолжал рычать.
- Тётенька, осторожнее! — не выдержала и крикнула Оксана.
Аракс умолк.
- Не бойся, девочка, — сказала Ирина Николаевна. — Ну так как же, курносый нос? А? Не узнаёшь? Эх, ты! Ну что же с тобой делать? Ну попробуй вспомнить команду: «Браво, Аракс!» Ну? Припомни! «Бра-во, Аракс!»
Лев зарычал в третий раз. И рык этот не был похож на все предыдущие. Рычание было протяжным, сильным, нескончаемым, радостным.
- Наконец-то! Браво, Аракс! Не забыл свою мамку! Умница! Иди скорей сюда!
Аракс подошёл к решётке.
- Ну, здравствуй, старина! Сколько лет, сколько зим! Лев начал радостно тереться мордой о прутья решётки, призывно заурчал, подставил спину. Ирина Николаевна похлопала по ней, стала гладить.
- Ай, бравушки! А помнишь, как долго не подпускал меня к себе, когда малышом был? Помнишь, как скандалил вместе с Самуром? Помнишь, как сперва учиться «азбуке» не хотел? Нет, это Самур не хотел, а ты всегда умницей был, всегда был хорошим…
На моё лицо упала тяжёлая дождевая капля. Потом вторая, третья… И об Оксанино голое острое плечико разбивались дождевые капли. Но она не замечала их, прислушиваясь к взволнованному голосу дрессировщицы…
Голос дрессировщицы был радостным.
- Ну, здравствуйте, детки! Продолжим урок!
Она вошла в вольер в костюме со специальным кожаным карманом, в котором лежали мелко нарезанные кусочки мяса.
Малыши львята внимательно наблюдали за ней. Нанизав мясо на палочку, Ирина Николаевна протянула её Араксу.
- На кусочек! Бери мясо, Аракс! Аракс съел мясо прямо с палочки.
- На мясо! Бери мясо, Самур!
Самур подошёл не сразу. А отважившись, ударил по палочке лапкой, сбил кусочек на землю и уволок его подальше в угол.
- Молодец, Самур! Делаешь успехи. Браво, трусишка! Помощники занесли в вольер две тумбы, точно такие, что стоят на манеже во время представлений. Смелый и любознательный Аракс сразу же подбежал к тумбе, обнюхал её, попробовал перевернуть, начал грызть, затем вскарабкался на неё и победоносно зарычал.
- Браво, Аракс! А ты, Самур, чего испугался? Тумба тебя не укусит. Тумба — твоё место. Иди на место! — сказала Бугримова.
Львёнок долго ходил вокруг да около, рискнул наконец и толкнул тумбу лапой. Тумба покачнулась. Львёнок тут же отскочил, бросился к Араксу, спрятался за его спину.
- Думал, тумба живая, дурачок! — рассмеялась Бугримова. — Ничего, привыкнет к своему месту!
Летели дни.
- Аракс, бери мясо!.. Самур, бери мясо!..
- Браво, Аракс!.. Браво, Самур!..
Аракс попытался стянуть у Самура косточку. Самур рассвирепел, с яростным рычанием набросился на брата, стал его царапать. Аракс в долгу не остался. В вольере поднялась свалка. Исцарапанных, покусанных львят еле разняли.
- Дружба дружбой, а табачок врозь! Так-то, Арина Миколавна! — сказал Игнатов.
- Да, при кормёжке для хищников нет ни брата, ни сестры, ни отца с матерью… Аракс, бери мясо! Нет-нет, пожалуйста, на своё место, на правую тумбу, курносый плут! На земле не дам… Вот так! Теперь получай!
А Самур получил свою порцию на левой тумбе.
Поев, львята, забыв о недавней распре, тут же принялись облизывать друг друга с головы до лап. Тщательно вымыв мордочки, мягкие подушечки на лапках, они подняли весёлую возню.
Неделю спустя, когда дрессировщица вошла ко львятам в вольер, они сразу побежали каждый к своей тумбе и, усевшись, с нетерпением ждали подачки.
Прошёл месяц.
К этому времени львята всё лучше и лучше осваивали свои клички, различали интонации и команды.
В воспитании животных значение голоса очень велико. Однажды Ирина Николаевна съела эскимо и охрипла. Весь день она готовилась к вечернему представлению: принимала микстуры, глотала порошки, пила горячее молоко с боржомом, съела несколько сырых яиц. Ничего не помогло: хрипота не проходила.
Срывать представления было нельзя, дрессировщица вышла на манеж. Львы чрезвычайно удивились: они не слышали её голоса. Работа прошла на редкость вяло. Хищники не понимали жестов дрессировщицы, нервничали, путали трюки, недоуменно глядели на Бугримову: «Что это с тобой приключилось? Ты ли это? Что ты от нас хочешь? В какое дурацкое положение ты нас ставишь?..»
Интонаций в дрессуре существует три: ласковая, повелительная и строгая.
- Браво, Аракс! — говорила Бугримова, лаская львёнка во время игры.
- На место, Самур! — приказывала она своему питомцу, положив на тумбу кусочек мяса.
- Куда? Нельзя! Слушать мою команду, разбойники! — прикрикивала дрессировщица на расшалившихся львят, награждая их лёгкими тумаками или ударами прутика.
Львята прижимали ушки, злобно рычали, замахивались лапками, выпускали острые коготки.
- Эт-то ещё что такое? Бунт на корабле? Ничего не выйдет! Всё равно по-моему будет!
И не было случая, чтобы дрессировщица не заставила львят подчиниться своей воле.
В вольер принесли большой деревянный шар. Львята постепенно привыкли к нему, стали класть на него лапы, толкать навстречу друг другу, играть, как с большим мячом. Шар положили на жёлоб и закрепили брусками. Бугримова бросила на шар кусочек мяса.
- Алле!
Львята поочерёдно вскакивали на шар, съедали мясо.
- Отпускайте крепления!
Шар покатили по жёлобу. Самур перепугался, соскочил на пол, и уже больше никакими силами не удалось его снова загнать обратно.
А смельчак Аракс почувствовал баланс. Шар катили по жёлобу, а львёнок, сохраняя равновесие, перебирал лапами и получал награду. Вскоре он научился катить шар сам. Дрессировщица становилась впереди с кусочком мяса в руках. Аракс тянулся к мясу. Бугримова отступала. Львёнок двигался за приманкой…
К удивлению и радости дрессировщицы, её питомцы довольно скоро привыкли к ошейникам. Конечно, первое время они им очень не нравились, мешали. Братья пытались сорвать их когтями, но толстые сыромятные ремни не поддавались. Сначала ошейник надевался на час, потом на два, на три, потом на целый день.
Через неделю малышам пришлось смириться с тем, что на их шеях постоянно были надеты ошейники с большими металлическими пряжками. Львята настолько привыкли к ошейникам и поводкам, что дрессировщица рискнула выводить их на улицу. Такие прогулки очень нравились и львятам, и любопытным горожанам.
Аракса с Самуром стали приучать к манежу. Клетку подвозили к артистическому выходу, открывали её. Бугримова, держа львят за длинные поводки, разгуливала с ними по арене. А помощники стояли за барьером и не разрешали братьям перелезать через него.
Как-то дрессировщица вошла в вольер и заметила, что на Самуре нет ошейника.
- Где ошейник? — спросила она у служительницы.
- Упал, наверное, расстегнулся, куда-то закатился…
- Ищите!
Всё перевернули вверх дном — не нашли. Ломали головы : куда же он мог пропасть? Дрессировщица догадалась:
- Он съеден! Его перегрызли и съели!
Поднялась паника. Ведь на ошейнике была большая металлическая пряжка. Одному из львят грозила смерть.
- Кто съел? Который из двух? — волновались служащие.
- Готовьте слабительное! — приказала Бугримова.
- Кому же его давать? Араксу или Самуру?
- Обоим!
Через двое суток выяснилось, что ошейник сожрал Аракс. Но, к счастью, это никак не отразилось на его здоровье.
Игривый, необыкновенно любознательный, Аракс всюду совал свой курносый нос, не боялся новых предметов. Обязательно ему требовалось всё обнюхать, потрогать. Рос он страшным задирой, был малышом очень весёлого нрава, здоровым, резвым, полным энергии озорником.
И это прекрасно! Ведь флегматичные животные плохо работают. Лучше, пожалуй, иметь злого хищника, чем чересчур ласкового. Обычно ласковые и нежные львята вяло исполняют свои трюки.
А какой был Аракс хитрый! Ночью одним глазом спит, а другим всё видит!
В Уфе в одной программе с Бугримовой выступала дрессировщица собак Рудини. Одна её крохотная собачушка очень ценной породы проникла во львятник.
Служителям Бугримовой всегда крепко влетало за неаккуратность: во время кормёжки у клеток львов они порой роняли небольшие кусочки мяса, не убирали их. Цирковые кошки и собаки отлично знали об этом, всегда стремились проникнуть во львятник — что-нибудь стащить, чем-либо поживиться. Львы хватали, подсунув лапы под прутьями клетки, зазевавшихся котят и собачек.
Так случилось и на этот раз. Проказник Аракс заметил собачку Рудини, но даже и усом не шевельнул, притворился спящим. Когда крошка приблизилась к его клетке, он улучил момент, схватил её и подтянул к себе.
Собачка подняла пронзительный визг. Пронзительный настолько, что Аракс даже поморщился:
«Фи! Невоспитанная барышня, ты совсем не умеешь вести себя, не жалеешь моих нервов, моих бедных барабанных перепонок! Что ты разоралась? Всех вокруг перепугаешь. Так и есть! Взбаламутила людей! И не стыдно тебе? Бегут сюда, слышишь? Эх ты, негодница, пакостница, паникёрша! Уж и поиграть с тобой нельзя! Шуток не понимаешь! А ещё артистка!»
К величайшему сожалению Аракса, собачку у него отняли и заметили, что он своими когтями распорол бедняжке живот.
К счастью, не была задета брюшина. Львёнок скорчил невинную рожу, умильно поглядывая то на людей, то на свою жертву.
Бугримова позвонила в ветеринарную больницу. Но была ночь, никто не мог оказать первой помощи пострадавшей.
- Погибает моя Фрикаделька, совсем погибает! Боже мой, как она растерзана! Страшно глядеть! Кто теперь будет вместо неё крутить сальто-мортале по прямой? Ведь это незаменимый талант! О моя бедная, несчастная премьерша! О моё солнышко! О моя рыбочка!..
Фрикаделька подвывала в тон своей хозяйке.
Пришлось Бугримовой выступить в роли ветеринарного врача.
Хорошо, что она всё умела! Хирургической иглы и специальных шёлковых ниток у неё, правда, не нашлось, поэтому она продезинфицировала простую штопальную иглу и обычный шёлк. Спирт всегда есть в аптечке Бугримовой. Она смело приступила к операции, наложила на раны множество швов.
На пятый-шестой день Фрикаделька сама начала сгрызать нитки со швов и зализывать ранки. Премьерша собачьей труппы была спасена.
Подошло время отпуска. Ирина Николаевна уезжала лечиться, и ей пришлось на месяц оставить своих питомцев.
Из-за отсутствия её хозяйского глаза и произошло несчастье. В новом цирке, куда перевезли животных, была очень тесная конюшня. Игнатов и Нюра не смогли добиться, чтобы для Аракса с Самуром выстроили хоть небольшой вольер. Целый месяц львята просидели в тесной клетке. А для молодняка — не то, что для взрослых львов — обязательно нужен простор, им надо много двигаться. Иначе они не смогут развиваться нормально.
Бугримова вернулась из отпуска. Она очень соскучилась по своим маленьким питомцам. Накупив мороженого, дрессировщица вошла во львятник.
Львята очень обрадовались, встретили её приветливым рыком.
- Здравствуйте, дорогие мои! Вот попробуйте-ка! Это ваше любимое, в стаканчиках…
Заметив мороженое, львята в радости запрыгали по клетке. Пошла настоящая потеха. Они лизали мороженое, лизали руки дрессировщицы, испачканные стекающей сладкой сливочной жижей, довольно урчали, захлебываясь от жадности.
Отругав Игнатова и Нюру за то, что они так долго содержали Аракса с Самуром в тесной клетке, Бугримова тут же отправилась к директору и потребовала, чтобы вольер был построен немедленно…
Львят выпустили в вольер. И вот тут Бугримова, к ужасу своему, заметила, что Аракс плохо двигается, еле ходит. Вызвали ветеринара.
- Рахит, — определил он. — Лечить будет трудно.
Кварц и витамины не помогали. Аппетит львёнка ухудшался с каждым днём. Надо было принимать решительные меры.
Дрессировщица рассудила так:
«Самое лучшее средство — создать львёнку условия, которые он имеет на воле. Там мать-львица ловит для своего детёныша пташек, мышей, мелких животных. В условиях цирка их могут заменить морские свинки или кролики».
Всё было организовано очень быстро. В цирк привезли крольчат. Одного из малышей посадили в вольер, выпустили Аракса.
- Возьми его, Аракс! — крикнул Игнатов.
Увидев рядом с собой прыгающего, перепуганного кролика, львёнок тотчас же за ним погнался. А поймав, обнюхал, и… стал с ним играть.
- Куси его, Аракс!
Но Аракс и не думал трогать кролика. Ему очень понравилась эта живая игрушка, эта новая забава.
Наигравшись вволю, он оставил в покое кролика и улёгся спать. Рядышком, спиной к спине, прикорнул и крольчонок.
Никакие команды и науськивания не помогали. Львёнок привык к крольчонку, а крольчонок к львёнку.
- Надо подсадить другого кролика, — предложил кто-то из помощников.