Плотное облако песка взметнулось в воздух, и Крепость исчезла, словно прикрывшись золотым одеялом, но, стоило ветру на время утихнуть, снова проступила угольным силуэтом на голубом небе.
Парень прав, мы не дойдем, хотя до нее всего ничего, может, даже я услышу предупредительный залп в воздух. Я споткнулся, но устоял.
Шаг, припасть на колено, еще шаг, голова, как чугун, а земля прыгает вверх-вниз, шаг…
Он просил меня жить, и я пять долбанных лет дышал этим дурацким обещанием и вот наконец падаю.
Удара я не почувствовал, только щеку обожгло, а в глазах завертелась серая карусель.
И я понял, что все-таки умер, потому что мне чудился Его запах, ближе и ближе. А я и забыл… Его… и вроде бы не Его…, а потом голоса, и я поплыл, легко. "Меня несут, — подумал я, — туда, куда уходят мертвые. Но я не могу идти, и меня несут. А вдруг Ариэля забыли? Ариэль…"
— Все в порядке с твоим Ариэлем, — раздался хриплый голос над ухом. — Молчи и не трать силы.
— Рок, я вызову машину?
— Видимость нулевая. Донесем так! Держи веревку, крепление!
Нет, не Его запах, глубже, мощнее. Правильно, на небесах все должно быть лучше…
Часть 2
Скоро-скоро он узнает, где чужие, где свои.
Он не отбрасывает тени, он идет, как лед через ручьи…
Сплин, "Моя любовь"
Сознание возвращалось урывками.
Первый раз в нос ударил запах лекарств, и я услышал голоса, они то приближались, то удалялись.
— Собьем температуру, прокапаем растворчик кристаллоидов, стандартная процедура, Рок, мальчик мой.
— Почему он до сих пор без сознания?
— Который из двух пациентов Вас волнует, юноша?
— Оба! Хватит юлить, дядя Фрэнк! И какой, к чертям, "юноша"?
— Для меня — юноша. И не забывайся, ты на моей территории! У пациентов здоровый сон, сколько продлится — зависит от регенеративных особенностей организма… Не суетись: я сообщу сразу, как он придет в себя.
— Хорошо… И не "он", а они.
— Ты что-то слишком часто бегаешь сюда проведать их.
— Совсем из ума выжил? Я мимо проходил, Ос опять там кого-то довел до ручки, ему теплицу с помидорами разнесли.
Второй раз я "вынырнул" под голос Ариэля.
— Лейв — он легенда! Его у нас в Белой "заговоренным" прозвали. Знаешь, сколько раз он в пустыню ходил? Тыщу! Мильон! И всегда возвращался. Это он меня донес, я б умер, если б не он.
— Тебя Алан принес, — раздался звонкий детский голос, — А Лейва твоего — Рок. Рок у нас самый главный, и он мой брат! А Лейв — чуднoе имя…
— Имя как имя, ты, вообще, Жужа!
— Я Жорж! Жужей меня брат зовет…и все…
А в третий раз я пришел в себя окончательно, открыл глаза и уставился в белый потолок, кто-то рядом удивленно ойкнул, я медленно перевел взгляд: возле меня сидели два совершенно одинаковых мальчика, в голубых глазах играли чертенята.
— Жив!
— Конечно, жив, балда! Проснулся! Рок обещал приз тому, кто первый доложит!
— Я первый!
— Нет, я!
— Я быстреееее…
Толкаясь и крича, близнецы вылетели из комнаты, а я заметил, что чуть поодаль сидит другой мальчик с толстой книгой на коленях и неодобрительно смотрит им вслед.
— Это близнецы Грэга, и я склонен полагать, что в животе их папы-омеги произошла страшная ошибка: мозг, предназначенный для одного малыша, был разделен на двоих, — мальчик с деловым видом поправил очки, занимавшие половину худого личика, и подошел к моей кровати. — Я Жужа, кстати, а ты, само собой разумеется, не ешь детей, — хоть сказано было утвердительно, Жужа слегка наклонил голову, как бы уточняя. — Очередные враки… Ариэль говорит, ты самый сильный, но это не правда: самый сильный мой брат, потом Алан, Бурый тоже и Себастьян. А почему у тебя волосы такие?
Я с трудом сел на кровати, голова кружилась, и еще мальчик слишком резво перескакивал с темы на тему.
— Какие "такие"?
— Тебя как сметаной облили.
— А тебя как углем обсыпали.
— Верно. Мне мои — нравятся, потому что у Рока такие же, а больше мы не похожи ну ни капельки, хоть и родные братья, это объясняется тем, что у нас разные рецессивные и доминантные гены.
— Да ну?
— Ага! Я в учебнике прочел. Мне пока рано, но Ос берет для меня книжки в библиотеке, а я за это пропалываю морковку… — Жужа помолчал. — Ариэль говорит, ты легенда, а Рок говорит, ты Моисей.
— Я говорил, что он, как Моисей. Пешком через пустыню привел народ свой.
В дверях стоял… видимо, Рок. Я помнил его голос — глубокий с хрипотцой, такой бывает обычно у зрелых мужчин — и поразился тому, какой он молодой, больше двадцати пяти не дашь, несмотря на морщинки-лучики возле глаз.
— А вот и народ, — он усмехнулся.
С воплем "Лейв!" в комнату влетел Ариэль, упал рядом со мной на кровать и обнял так, что ребра затрещали.
За ним вошли еще люди: трое крупных альф, от присутствия которых сразу стало тесно, и пожилой мужчина в белом халате, поспешивший ко мне.
— Что тут, что тут у нас? — он за подбородок приподнял мою голову и посветил в глаз фонариком. — Как самочувствие? Головокружение? Тошнота? — холодные пальцы нащупали пульс на моем запястье. — Ничего-ничего, молодой человек, постельный режим и, пожалуй, растворчик глюкозы. Сейчас померим давление.
— Я в порядке.
— Ну-ну, это уж мне решать. А вы чего тут столпились? — он повернулся и бросил недовольный взгляд на смутившихся мужчин.
— У нас собрание было, — пробормотал самый высокий, — а потом близняшки прибежали, Рок сюда погнал, ну и мы за ним…
— Фрэнк, ты не забыл, что мы на военном положении? — Рок не отрывал взгляда от меня, а я сосредоточился на простом деревянном крестике, который болтался у него на груди: без надписей, явно самодельный, две палочки, скрепленные проволокой. — Делай свои дела, а мы побеседуем.
Рок двинул стул от стены и, оседлав его, взглянул на меня выжидательно. Я напрягся. Во-первых, я не понимал, что происходит, по моим подсчетам, мы должны быть уже мертвы, а не лежать в лазарете, окруженные заботой и вниманием. Во-вторых, запах. Я надеялся, он был моей предсмертной галлюцинацией…
— Я хотел узнать о ваших планах, — сказал Рок, когда пауза затянулась. — Ариэль молчит, как партизан, сказал, что бежал из Белой из-за…. своего особого статуса, а ты ему помог. Вот и все, собственно, что я знаю. Вы собирались переждать бурю или…? Словом, мы будем рады, если вы останетесь, — Рок замялся, — мы рады новым поселенцам…
— Я слышал другое, — вырвалось у меня.
А тут еще Ариэль не к месту нарушил обет молчания:
— Говорят, непрошеных гостей вы отстрели…
Я слегка пнул парня.
— Вот же…! — альфа за спиной Рока проглотил ругательство, я подумал, что, наверное, именно его зовут Бурый — ширококостный, неспешный, с копной каштановых волос и спокойными карими глазами — он напоминал медведя.
— Скоро пустят слух, что мы каннибалы… — высокий мужчина недобро усмехнулся.
— Не надо, Алан, — Рок раздраженно повел плечом, беззаботная маска разом слетела с его лица, и в складках возле рта отчетливо проступила усталость. — Наша крепость — уникальное место, скоро сами увидите… Желающих отвоевать лакомый кусок много. За два года вы…третьи, кто пришел с миром, гораздо чаще у наших стен собираются с оружием, и тогда мы даем отпор. Но ни я, ни мои люди никогда не стали бы стрелять в гражданских, тем более в омег, — Рока передернуло от подобной перспективы, или он вспомнил что-то?
От неожиданности я напряг руку, и рукав тонометра съехал, Фрэнк недовольно вздохнул и обнулил результаты. "Тем более в омег"? Он что, чувствует? Я похолодел. Три года я скрывал свой пол, и это служило единственным залогом моей независимости.
— Омега — Ариэль, — я надеялся, что голос не дрогнет, — я бета.
Рок удивился, по его глазам было ясно, что он не поверил мне ни на йоту и заметил мою панику, вдобавок он явно пытался понять, почему мою омежью сущность чувствует только он. Я тоже был непрочь узнать, почему. Рок оглянулся на других альф, но те пожали плечами, мол, вроде бы бета.
— Извини… ошибся, — он отвел цепкий взгляд, скользнув на прощание по губам, которые, к моему стыду, слегка подрагивали. Ариэль взирал на эту сцену с искренним изумлением. — Это не имеет значения…
— Так, — Фрэнк решительно встал и протиснулся к двери, — я ухожу занести результаты в карточку, когда вернусь, я хочу видеть в палате только своего пациента, желательно спящего!
Альфы, казалось, потеряли ко мне интерес, а я почувствовал себя неловко. Я же не беженец какой и не инвалид, если уж на то пошло, я…
— Я механик.
Возле двери восхищенно присвистнули.
— Да просто праздник на нашей улице, — воскликнул молодой парень с длинными волосами, заплетенными в косу. — Омега и механик! Кайф! Парни, может, он моего Тигра воскресит?
— Угомонись, Себ, — Бурый взглянул на меня уважительно. — Твоему Тигру ничто не поможет, по нему танк проехал, дурень! А механик — это дело, Рок! Грэг с его шалопаями ни черта не успевает.
— Да у нас большая часть техники на ремонте, — подхватил Алан, — пять джипов, а скоро охота.
— Ладно, — Рок хлопнул по колену и легко поднялся, — не грузите парня. Лейв, восстанавливайся, мы тебе экскурсию устроим, и можешь считать, что гараж — твой дом родной. Ариэлю выделим комнату в корпусе для одиноких омег.
— Нет! — Ариэль, как очнулся, и вжался в меня. — Я с Лейвом жить буду, — парень обернулся ко мне и произнес одними губами: "Ты обещал!"
— С какого перепугу? — нахмурился Алан, и я с усмешкой понял, что он переживает за честь омеги.
— Он брат мой, — со вздохом выдал я, посмотрел на рыжие кудряшки Ариэля, смуглую кожу и с сомнением добавил, — троюродный…
— Я… я… Лейву помогать буду! — встрял Ариэль.
Рок задумался на секунду и махнул рукой:
— Да живи, где хочешь, только помогать времени не будет, тебе сколько лет?
Другие альфы уже покинули палату, и Рок заторопился.
— Пятнадцать…
— Значит, в школу пойдешь, и, — Рок встретился со мной взглядом, — чтобы ты знал: в моей крепости омеги в безопасности, тебе нечего опасаться.
Я почувствовал, как щеки заливает краска, а Рок улыбнулся неожиданно по-хулигански и скрылся за дверью.
Дерьмо! Была маскировка, теперь — сплошной маскарад.
Ариэля же занимали другие мысли, он недоуменно повторил: "В школу?!"
***
Неделю спустя
— Проспал-проспал-проспал-проспал, — твердил, как ругательство, Ариэль, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть брюки.
Вчера я провозился допоздна с радиатором, и голубая мечта поваляться до десяти накрылась медным тазом. Ариэль топал, как слон, и пару раз умудрился отдавить мне ногу — спали мы на полу, в комнатке над гаражом. Вообще-то, кровать там была, но так ужасающе скрипела и шаталась, что недолго думая, мы сплавили ее вниз в качестве подставки для подшипников, оставив один матрас.
Вдалеке колокол пробил трижды, обозначая начало занятий в школе, хотя ну какая, блин, школа: три класса по десять человек, где занятия ведут то повар, то библиотекарь, то Фрэнк… короче, кто что помнил со школьных времен… По мне, так уроки могли начинаться и после обеда, но… Когда ваша цель — по крупицам восстановить исчезнувший мир, и при этом все, что у вас осталось — названия и память о мелких деталях, то вы будете цепляться за них до последнего.
Нет, это не грязная комнатушка с парой тысяч потрепанных, обгоревших книг — это Общественная Библиотека, здесь на каждого заведен формуляр, и грозный бета Льюис Томпсон отыщет тебя на другом конце света, коли вздумаешь не вернуть книжку вовремя.
Нет, это не узкая полоска земли, с редкими джидами, усыпанными высохшими ягодами, и тройкой раскидистых карагачей — это парк Культуры и Отдыха, его бережено охраняют от опустынивания, здесь гуляют с детьми и назначают свидания…
То, что мы зовем сейчас Крепостью Рока, некогда было засекреченным научным городком с независимой системой отопления, энергоснабжения, собственным бомбоубежищем, в котором при желании можно было переждать ядерную атаку, но главное — с самой глубокой в стране артезианской скважиной.
Все это и удачное стечение обстоятельств позволило спецназовцу Року претворить в жизнь дерзкий план по созданию островка "старой земли", оазиса в пустыне для родных, братьев по оружию, всех желающих и готовых выполнять простое правило: живи, как человек, живи, как раньше.
"Живи, как раньше", — идиотизм. Я не возражаю, если кто задумал устроить пир во время чумы (хотя тут скорее "нормальный быт во время чумы"), но отрицать чуму… Мне казалось, они лицемерят, все эти завтраки и ужины по расписанию в общей столовой, омовения в деревянных кадках, школа, прогулки под зонтиками от солнца с вежливыми: "Как дела, Джон? Вечером все в силе, Джон?"
Ариэль вписался в новый уклад с гибкостью и забывчивостью молодости, а я не мог.
Он бы сказал, что у меня посттравматический синдром, вроде того, что бывает у солдат при переходе с военной службы на гражданку.
Он бы усмехнулся: "Лейв, дурило, ты скоро будешь, как наш сдвинутый сосед-десантник, палить с чердака по прохожим. Вода и безопасность — чего тебе еще для счастья надо?"
— Ничего не надо, — ответил я внутреннему голосу, по привычке проверяя ботинки на предмет насекомых.
Спустился по приставной лестнице вниз. Вот гараж мне нравился: просторный, оборудованный с умом, и никто сюда без дела не совался. Грэг, увидев меня за работой, только языком прищелкнул и сказал, чтобы я звал в случае авралов. Единственное, о чем я жалел — это мои инструменты, они остались в рюкзаке, наверное, засыпанном песком.
Завтраки я успешно избегал, прихватывал хлеб с ужина, а в одной из тумбочек в гараже обнаружилась банка чая. Местного чая — горьковатая смесь трав, но бодрила не хуже кофе. Я вскипятил воду в железном чайнике, вырубил и разобрал газовую горелку.
— Лейв, ты спишь? — знакомый голос.
Иногда я думал, кого Жужа доставал круглые сутки, пока меня не было? За неполную неделю это успело стать традицией. Мальчик приходил ко мне в гараж рано утром и зависал до позднего вечера: читал новую книгу, забравшись на капот раздолбанного джипа, до которого никак не доходили руки, или наблюдал, как я работаю, задавая редкие, слишком умные для ребенка вопросы, или рассказывал о крепости, о прочитанном и, конечно же, о Роке.
— Я тебе говорил под подъемником не лазить? — я залил кипяток в кружку и хорошенько взболтал зеленую смесь.
— Держи, — Жужа положил рядом с кружкой апельсин. — Что у нас на сегодня?
— Дай-ка подумать… Разберемся с двигателем и колодками у номера два, заменим жидкости у первого, — Жужа, забрался на табурет и, высунув язык от усердия, записывал на грифельной доске план на день. Это была его идея, в процессе он ставил плюсики возле выполненных пунктов, помечал знаком вопроса места, где возникли сложности, и обводил то, на что не хватило времени, — ну и залатаем шины у внедорожников…
— У нас со вчерашнего дня осталось "отрегулировать кар… кар…"
— Карбюратор. Да, точно. С этого и начнем.
— Кар-бю-ра-тор, карбюрррратор! — Жужа пробовал новое слово на языке, как лакомство. — Замечательно!
Сперва я опасался, что Рок станет частым гостем в гараже, но с нашей встречи в лазарете он не появлялся, и я вздохнул с облегчением. Правда, Жужа обмолвился, что все альфы страшно заняты подготовкой к охоте, назначенной на пятницу.
Несмотря на то, что в Крепости имелась такая драгоценность, как почти гектар плодородной земли, под пастбище отдали лишь небольшой кусок, его вполне хватало для пятерки дойных коров и пары коз, но не более. Вдовесок держали кур, исключительно для яиц, мясо добывалось в пустыне на охоте: отстреливали аддаксов, кроликов, страусов, не брезговали ловлей змей…