- А ты не можешь отправиться туда, потому что тебя держат путы Ареса, - с сожалением сказала я.
Лоуренс медленно кивнул.
- Лайарой попыталась развязать узы - сделать это, по ее заверениям, куда проще, чем снять проклятие. Но... ей недостает сил для обряда. Она пытается, но... каждый раз заканчивается тем, что она практически теряет сознание от бессилия. А я не могу ее так мучить. Знаю, Лайарой считает, что обязана мне жизнью, но на самом деле она очень многое сделала для меня. Гораздо больше, чем мой собственный брат, с которым когда-то мы были очень близки. Да и не может так продолжаться бесконечно - рано или поздно, но Арес, отвлекшись от своей игры в войну, поймет, что я слишком часто пропадаю в лесу. И наверняка решит узнать, что я там делаю. И, поверь мне, для получения ответа на этот вопрос слуг и лизоблюдов у него достаточно.
Я молчала, не зная, что сказать, а в голове крутилась совсем несвоевременная мысль: значит, всякий раз, когда я видела Лоуренса у кромки леса, он возвращался от Лайарой? Нимфа... должно быть, она очень красива...
Щеки полыхнули жаром, я поспешно отвела взгляд. Мне вдруг стало стыдно - что тоже на моей памяти практически никогда не случалось. Просто... Лоуренс проклят быть лишь наполовину человеком. Проклят половину своей жизни проводить в облике дикого зверя, призванного убивать. А что я? Думаю о том, как часто он видится с прелестной нимфой.
Такая глупая и такая несвойственная мне ревность...
- Подожди... Ты говорил, что Лайарой не хватало сил для обряда? - медленно переспросила я. - Но что, если... Если я дам ей сил?
Лоуренс повернулся ко мне. На красивом лице - печать усталости, брови сведены.
- Я не могу просить тебя пойти на такое. Я не знаю, каково это - быть Искрой, но я знаю, каково - действовать по чужой указке, быть ведомым, жить ради жизни других.
«И это роднит нас», - подумалось мне. Быть Искрой подчас действительно унизительно. Ты не можешь творить магию сам, но, как обезличенный сосуд живительной силы, помогаешь творить ее другим. Но в случае с Лоуренсом все было совсем иначе...
- И не надо просить, - твердо сказала я. - Я сама хочу это сделать. Дай мне хоть раз побыть Искрой не потому, что я обязана это сделать, а потому, что я этого хочу. Хоть раз за последние дни взять судьбу в свои собственные руки.
Лоуренс прекрасно знал, о чем я говорю. Задержав на мне взгляд, вдумчиво кивнул. И только сейчас я поняла, что наши руки по-прежнему лежат на перилах, сплетенные. Лоуренс осторожно взял мою ладонь в свою, поднес ее к губам и... поцеловал. Этот взгляд и этот поцелуй сказали мне больше, чем тысячи слов.
И не нужно шелков, бриллиантов и дорогих колье, нужен лишь человек, который будет смотреть на тебя так, будто ты - сама драгоценность.
- Ты правда этого хочешь? - прошептал он.
- Не спрашивай. Просто отведи меня к ней. Только... не знаю, возможно ли это - зачарованный Рэйстом браслет не пустит меня дальше этой границы. - Я кивком указала на иллюзорный сад.
- Лайарой нельзя покидать свой лес. - Лорд Галлахар нахмурился. - Вне его она теряет силу, которой он ее питает. Но... с тех самых пор, как я увидел браслет на твоей руке, с тех самых пор, когда я впервые узнал, какая ты... Я пытался найти ключ от твоего браслета.
Я резко развернулась к Лоуренсу, ошеломленная его словами. Он хотел мне помочь? Все это время, когда я разрывалась от ненависти к брату моего врага и неуместной симпатии к привлекательному и учтивому лорду?
- Я бы сделал это уже давным-давно - я сумел узнать, где Рэйст держит ключ, но...
- Горгулья Айлин. - Я все поняла с полуслова. Графиня следит за своим дражайшим супругом, как цербер - за узниками тюрьмы Аида. Я помолчала, задумчиво постукивая пальцем по губам. Поймав на себе жадный взгляд Лоуренса, стушевалась, и руку убрала - но взгляд его по-прежнему был прикован к моим губам. Изо всех сил стараясь не думать о том, какие мысли сейчас завладели сознанием Лоуренса, я заговорила: - А она не может сейчас нас подслушивать?
Он покачал головой.
- Нас оплетает невидимая паутина моих чар, сквозь которую ей не проникнуть. Но окружать себя чарами постоянно тяжело и чревато: Арес или его стражи могут заподозрить неладное.
- С Айлин разберусь я сама. Я должна отомстить ей за то, что она со мной сотворила, за все унижение, которое я испытала по ее вине.
- Это может быть слишком опасно. - Лоуренс, наконец, перевел взгляд, заглядывая мне в глаза, и дышать стало чуточку легче.
Я резко мотнула головой. Опасность? Ею пропитан воздух во дворце Ареса, она тенью ходит по моим пятам. Опасности я не боюсь, как не боюсь и смерти. Меня страшит напрасная смерть. Я не покину мир живых, пока в нем безнаказанными останутся те, кто причинил столько боли мне, моему отцу и Лили. Айлин, Рэйст, Арес... они должны за все поплатиться.
А я совершенно бессильна, пока на мне этот проклятый браслет, связана по рукам и ногам и заперта в ловушке. Я должна во что бы то ни стало разорвать оковы.
- Я решу проблему с Айлин, - решительно повторила я. - Зря я, что ли, так долго скрывала ото всех таящиеся во мне силы и убеждала Ареса, Рэйста и его жену, что я - лишь Искра, в которой нет и капли собственной магии, кроме той, что позволяет усиливать магию других? Никто ничего не заподозрит... а если и заподозрят, мне будет уже все равно.
Лоуренс собрался мне возразить, но я прижала палец к его губам. Заглушая стук собственного сердца, сказала:
- Я хочу заключить с тобой сделку. Я помогу Лайарой разорвать узы, связывающие тебя с Аресом, а ты поможешь мне найти сестру.
Холеное, привлекательное лицо Лоуренса потемнело.
- Мне не нужна сделка, чтобы тебе помочь.
- Прости... - прошептала я. Я действительно сильно его обидела - и видела эту обиду и горечь на дне его глаз.
- Я просто...
Я замолчала, не находя нужных слов. Как объяснить ему, что доверять мужчинам я не привыкла? Что я вообще не привыкла доверять? Когда началась война, я видела столько предательств и людской боли, что раз и навсегда поклялась не верить никому, кроме двух, самых близких мне на свете людей. Папа и Лили. Моя семья, моя опора, моя радость - проблески света посреди густой чернильной тьмы войны. Тьмы, сотканной из боли и страданий.
Лоуренс... Он нравится мне, но для меня он все еще чужой. И близость к Аресу меня пугает, настораживает, не дает расслабиться и полностью ему открыться. И я не знала, как с этим быть. Потому что с каждым днем Лоуренс отвоевывал все больше места в моем сердце, и все чаще в моем сознании возникала мысль: «А что, если он обманет? Предаст?». И эта двойственность чувств и эмоций разрывала меня на части.
Невысказанное повисло между нами неуютной, давящей тишиной. Лоуренс отпустил мою руку, и коже сразу стало холодно без его прикосновений. Даже взгляд его похолодел. Лоуренс видел, что я не могу полностью ему довериться - хочу, но не могу, - и это ранило его. А я не могла врать и делать вид, что между нами все в порядке. Я всегда ненавидела сладкую, манящую ложь больше, чем горькую и отрезвляющую правду.
Когда Лоуренс нарушил молчание, его голос звучал глухо, отстранено:
- Чтобы помочь тебе, я должен находиться в человеческом обличье. Но сейчас уже поздно. Что бы ты ни задумала, привести план в действие лучше завтра. После заката я буду ждать тебя здесь.
Я так хотела сказать ему что-то напоследок. Не хотелось расставаться на такой ноте. Но улыбка стыла на губах и казалась фальшивой, а все слова - пустыми и глупыми. Так ничего и не придумав, я просто кивнула. Ушла, чувствуя спиной взгляд Лоуренса Галлахара.
Глава двадцать пятая. Лили
– Нападай, – хладнокровно сказал Тейт.
Но спокойствие его было обманчивым – я видела уже знакомых мне бесенят в глазах, чувствовала напряжение в каждом его жесте.
Смешно и, наверное, глупо. Тейт учил меня сражаться.
Об этом его попросила я сама во время одного из привалов. Просто… надоело быть слабой, надоело вздрагивать от каждого шороха и… надоело постоянно вверять свою жизнь в чужие руки. Я должна была уметь самой себя защищать, не надеясь на Гвендолин, Тейта… и кого бы то ни было еще.
– Давай, ну! – подначивал меня Тейт.
Я бросилась вперед, зажимая в руках выструганные Гастером палки, которые должны были заменить мне тренировочные парные кинжалы. Посовещавшись, мы решили, что меч для меня, тоненькой, сильно тяжел, а лук слишком сложен в обучении. Парные кинжалы подходили мне идеально – когда хотела, я могла быть быстрой и ловкой.
Вот только… Видимо, сегодня был не мой день. Я пропускала удар за ударом, иногда уклоняясь лишь в самый последний момент – и в этом, скорее, был элемент везения, нежели умения.
– Используй свое преимущество! – крикнул мне Тейт после моей неуклюжей попытки «вонзить» в его бок «кинжал».
– У меня есть преимущество? – Я удивленно воззрилась на него, застыв на месте. И он не преминул воспользоваться заминкой – я пропустила его удар и охнула от боли, когда на плечо мне опустился деревянный «меч» Тейта. Я знала, что он не ударил и вполсилы, но отчего-то было обидно.
– Ты быстрее и проворнее меня, используй это! Ты должна быть юркой, изворотливой. Возможно, не сейчас, но со временем… обязательно станешь такой.
– Со временем, – буркнула я. – Что, если, у меня не будет этого времени? Кто станет обучать меня, когда ты найдешь Слезу Персефоны и наше путешествие закончится?
Улыбка Тейта померкла. Он остановился, опустил меч.
– Знаешь… Несмотря на то, что Слеза нужна нам, нужна Ингвару и жалким остаткам нашей армии… Хотел бы я, чтобы наше путешествие длилось целую вечность.
Я вскинула голову.
Верно ли я поняла намек в его словах и тоне? Взглянула в голубые глаза и поняла: верно. Кончики пальцев вдруг закололо – словно, замерзшая, я простерла над костром руки.
– Лили, я… – Тейт шагнул вперед, не сводя с меня взгляда.
Громовой голос Грега, вернувшегося с охоты и сообщающего, что у нас на обед сегодня будет дичь, разрушил очарование момента. Раздосадованная, я отступила назад – отчего-то не хотелось, чтобы Грег застал нас в такой близости друг от друга. Это произошло совершенно инстинктивно, но я успела увидеть промелькнувшее в голубизне глаз Тейта огорчение.
– Нападай. И помни – используй преимущество. – Теперь его голос звучал суше, без толики прежнего тепла.
Вздохнув, я бросилась вперед. Кинжалы по-прежнему казались мне чем-то инородным, нежели продолжением моей руки, как это должно было быть, но я надеялась, что со временем стану ощущать себя более свободной, и натужность в движениях сменится легкостью. Пока же я должна была сделать все возможное, чтобы не ударить лицом в грязь перед своим очаровательным наставником.
Но после десяти минут кружения по поляне, совершенно выбившись из сил и глядя на невозмутимого Тейта, я вынуждена была признать свое поражение.
– Мне никогда не стать настоящим бойцом, – удрученно сказала я.
– Лили, ты не должна сдаваться. Ты учишься только первый день! Неудивительно, что у тебя что-то не получается!
– Кажется, у меня не получается ничего, – пробормотала я. – И вообще я какое-то… недоразумение. Магии во мне – ни искры, а силы… Гвендолин права. Я слабая.
Тейт хмуро посмотрел на меня.
– Глупости. Твоя сестра говорила тебе подобное?
– Нет, но я же знаю, что она так считала. Видела это в ее глазах. При малейшей опасности она рвалась меня защищать, чуть ли не щитом вставала передо мной.
– Но, Лили… Она просто хотела оберегать тебя – не оттого, что ты слабая, а оттого, что сильно тебя любила. Чем предосудительно это желание?
Я не знала, что ответить на это.
– Вот что я тебе скажу, Лили – вкрадчиво произнес Тейт. – Ты мне напоминаешь лисичку – милую снежную лисичку. И дело не только в твоих прекрасных глазах, волосах и повадках… Не всегда сила – единственно возможное решение. Если ты не можешь действовать силой – действуй хитростью, что вполне в духе лис.
Я улыбнулась. Приободренная его словами, попыталась следовать им. Но первая же подножка опрокинула меня навзничь. Уже падая, я, выронив кинжалы, вцепилась в рубашку Тейта. Его ноги проехались по мокрой листве. Не удержав равновесия, он рухнул прямо на меня.
Я сдавленно охнула. Никогда не думала, что худой Тейт окажется таким тяжелым!
– Так нечестно! – возмутилась я, имея в виду подножку Тейта. Правда, возмущение больше напоминало писк – ведь он еще придавливал меня к земле своим телом.
– Я же говорил – используй преимущество. – Тейт приподнялся на локте, чтобы дать мне немного свободы, но вставать не спешил.
Только сейчас я поняла, насколько двусмысленно мое положение. Поразительно, но умудрилась даже не покраснеть – настолько сильным было мое возмущение. Казалось, Тейт наслаждался тем, в какую неловкую ситуацию я попала по его вине.
– И долго ты собираешься так лежать? – воскликнула я.
Тейт щелкнул меня по носу и без малейших усилий поднялся. Подал мне руку, а когда я встала на ноги, будто бы невзначай обронил:
– Глупый лисенок, я просто хотел тебя поцеловать.
Я ахнула, но Тейт уже повернулся ко мне спиной и неторопливой, уверенной походкой направился к Грегу и Гастеру, которые готовили на костре ужин. Я, какое-то время удивленно таращась ему вслед, вскоре присоединилась к троице моих защитников. Но слова Тейта еще долго не выходили из моей головы.
Глава двадцать шестая. Гвендолин
Привести в действие задуманный план оказалось не так-то просто. Говоря Лоуренсу о том, что убрать с нашего пути Айлин Рэйст несложно, я, конечно же, немного преувеличивала. Все-таки впервые с момента попадания во дворец в роли игрушки и подпитки Рэйста (если не считать неумелых попыток исцелить мантикора) я собиралась воспользоваться магией.
И не просто магией, а магией ментальной.
Фокусам с манипулированием человеческим сознанием учил меня отец. Говорил, что однажды это может мне пригодиться – «времена неспокойные, да и кто знает, что может взбрести в голову молодым нахалам при взгляде на привлекательную девушку?»
Тоска привычно кольнула сердце при мысли об отце. Прости, папа, мне так и не дали шанса применить твою науку. Слишком неожиданным было вторжение Ареса в наш городок и в наш дом, слишком много цепных псов, готовых перегрызть нам горло по одному только его слову. Да и отец не сумел применить свой дар. Хотя – я в этом уверена – наверняка пытался.
Я поднималась по лестнице на третий этаж, сердце билось в груди гулко и часто. Мне пришлось дождаться момента, когда граф скроется в подземелье среди спящих некрисов – и тех, кому только предстоит ими стать. Теперь же путь был свободен… Почти свободен, если не считать дворцовой стражи у входа на третий этаж, отведенный графине, графу и их беспокойным отпрыскам. Я могла бы применить к ним магию, но делать этого не стала. Силы мне понадобятся, а в ментальных чарах я не была настолько искусна, чтобы растрачивать их понапрасну.
– Мне передали, что леди Айлин Рэйст хочет меня видеть, – сказала я страже, нервно потирая рукой руку и изо всех сил пытаясь сделать вид, что мне неуютно.
Будто ненароком коснулась кончиками пальцев шрама на щеке, чем заслужила понимающую ухмылку стражей. Уверена, они, как и слуги, были прекрасно осведомлены об особенности Айлин Рэйст и о ее «всевидящем оке». Им скучно днями стоять на своих постах, а что может служить лучшим развлечением, чем пересказ дворцовых слухов? А потому они наверняка прекрасно осведомлены об «особом» ко мне отношении графини.
Так и оказалось – стражи переглянулись, на губах одного из них появилась мерзкая ухмылочка. Хотела бы я стереть ее своими чарами – или же, напротив, навсегда впечатать в его лицо… Нет. Сейчас не время для мести. Я не буду тратить силы на мелких сошек, я приберегу их для других…