– Немного, милорд. Воды и говядины недели на две.
– Не так уж мало. Команда?
– Я нанял дюжину хороших матросов с одного торгового судна Ост-Индской компании, так что теперь рук хватает.
– Вот и славно, – промолвил адмирал.
Пока вестовой расставлял на столе кофейники и закуски, Нельсон расспрашивал Чейза о погоне за «Ревенаном». Шарп молча рассматривал адмирала. Шарп знал, что Нельсон слеп на один глаз, но долго не мог определить, на какой именно. Спустя некоторое время Шарп заметил, что правый зрачок Нельсона неестественно велик и черен. У адмирала были седые взъерошенные волосы, худые и необычайно подвижные черты. Тревога, удовольствие, удивление попеременно отражались на лице. Он почти не перебивал Чейза, только однажды попросил Шарпа отрезать мясо.
– И немного хлеба, если вас не затруднит, мистер Шарп. Сами видите мой плавник. – Адмирал коснулся пустого правого рукава, приколотого булавкой к усеянному звездами кителю. – Вы очень добры, – поблагодарил адмирал.– Продолжайте, Чейз.
Шарп ожидал, что будет восхищен прославленным Нельсоном, но этот маленький человек выглядел таким ранимым, что скорее вызывал желание защитить его. Адмирал был худ и невысок ростом, а бледное, покрытое морщинами лицо свидетельствовало о слабом здоровье. Шарпу приходилось постоянно напоминать себе, что этот человек много лет бесстрашно вел флот от победы к победе и всякий раз очертя голову бросался в самую гущу баталии. Если забыть об этом, могло показаться, что адмирала собьет с ног легкий бриз.
Поначалу Шарпа поразила именно уязвимость адмирала, немного погодя он был поражен его взглядом. Когда единственный глаз Нельсона останавливался на Шарпе, ему казалось, что адмирал выделяет его среди прочих людей, что они словно состоят в некоем тайном заговоре против остального мира. В Нельсоне не было ни на йоту холодности, высокомерия и ощущения избранности, которые отличали сэра Артура Уэлсли. Казалось, Горацио Нельсон и думать забыл о том, что британский флот под его командованием готовится вступить в бой с неприятельской эскадрой, и спокойно наслаждался завтраком со старинными приятелями Чейзом, Блэквудом и Ричардом Шарпом. Один раз адмирал коснулся локтя Шарпа.
– Наверное, наш разговор не слишком увлекателен для солдата, Шарп?
– Вовсе нет, милорд, – отвечал Шарп.
За столом обсуждали адмиральскую тактику ведения боя, и многого Шарп действительно не понимал, но нимало не смущался. Ему было достаточно ощущать присутствие великого флотоводца. Шарп был захвачен воодушевлением адмирала. Бог мой, думал Шарп, да он не просто побьет неприятельский флот, а разнесет его в щепки! Франция и Испания никогда больше не посмеют выйти в море! Чейза тоже захватил настрой Нельсона – капитан готов был расшибиться в лепешку, но не подвести своего адмирала.
– Вы посылаете людей на мачты? – спросил Нельсон, неловко пытаясь одной рукой отделить дольку от апельсина.
– Посылаю, милорд.
– Мушкетные пыжи могут поджечь паруса, – тихо заметил Нельсон, – поэтому я советовал бы вам воздержаться от подобной тактики.
– Как скажете, милорд, – не стал спорить Чейз, мгновенно уступая просьбе, высказанной с таким тактом.
– Паруса всего лишь материя, – заметил Нельсон, объясняя свой приказ. – А что находится внутри трутниц? Все та же материя, которой ничего не стоит подхватить огонь!
– С радостью последую вашему совету, милорд.
– Вам понятен мой замысел? – спросил адмирал, возвращаясь к недавнему разговору о тактике боя.
– Да, милорд, и я всецело его поддерживаю.
– Я надеюсь захватить не меньше двадцати кораблей, – твердо заявил Нельсон.
– Так мало, милорд?
Адмирал рассмеялся. В каюту зашел еще один офицер. Адмирал был ниже Шарпа по меньшей мере на полфута, но вошедший, который оказался капитаном «Виктори» Томасом Харди, на те же полфута возвышался над Шарпом. Разговаривая с невысоким адмиралом, Харди склонялся над ним, словно заботливый великан.
– Да-да, Харди, хорошо. – Адмирал улыбнулся гостям. – Капитан говорит, что пришло время снять эти переборки. Нас выгоняют, джентльмены. Давайте вернемся на шканцы. – И адмирал повел их за собой. Заметив, что Шарп робко пытается затесаться в хвост процессии, Нельсон обернулся и взял его за локоть. – Вы служили под началом сэра Артура Уэлсли в Индии, Шарп?
– Да, сэр.
– Мне приходилось встречаться с сэром Артуром после его возвращения оттуда. Мы славно поговорили, но признаюсь, сэр Артур показался мне изрядно напуганным! – Замечание адмирала заставило Шарпа рассмеяться. – Значит, собираетесь присоединиться к Девяносто пятому стрелковому полку?
– Да, милорд.
– Превосходно! – Ответ Шарпа почему-то развеселил Нельсона. – Вам повезло, мистер Шарп! Я знаю Уильяма Стюарта, более того, числю его среди самых верных и преданных друзей. Вам известно, почему его стрелковый полк так хорош?
– Нет, милорд, – ответил Шарп. Он привык думать, что его новый полк состоит сплошь из неудачников, на которых правительство даже не пожелало тратить добрую алую материю, заменив ее зеленой.
– Они очень умны, – с воодушевлением воскликнул адмирал. – Это качество не слишком ценится среди военных, но иногда иметь светлые мозги весьма небесполезно. – Нельсон взглянул на Шарпа и заметил крошечные синеватые шрамы на изуродованной щеке. – Старые пороховые отметины, мистер Шарп. И вы до сих пор состоите в чине прапорщика? Не обидитесь, если я предположу, что начинали вы простым солдатом?
– Так и есть, милорд.
– Примите мое искреннее восхищение! – воскликнул адмирал. – Должно быть, вы незаурядный человек, мистер Шарп.
– Вовсе нет, милорд, – отвечал Шарп. Ему хотелось сказать, что из них двоих незаурядным человеком можно назвать именно Нельсона, но нужные слова не шли с языка.
– Вижу, вы скромны, мистер Шарп, а вот это мне не по нраву, – неожиданно заявил адмирал. Шарп с удивлением обнаружил, что разговаривает с адмиралом наедине. Капитаны стояли у правого борта, а Нельсон прохаживался вдоль левого. Дюжина матросов, искоса поглядывая на Нельсона, разбирали переборки в адмиральской каюте. – Я не слишком жалую скромность, – продолжил Нельсон, поражая Шарпа своей искренностью, – хотя, наверное, вас это удивит? Обычно скромность числят среди добродетелей, но вряд ли она пристала воину. Мы с вами, Шарп, выбились из низов и вряд ли достигли бы многого, скрывая наши таланты. Я сын деревенского священника, но смотрите, кем я стал. – Адмирал показал на неприятельский флот, затем коснулся четырех бриллиантовых звезд слева на кителе. – Гордитесь тем, что свершили, – промолвил адмирал, – и всегда стремитесь превзойти себя.
– Слушаюсь, милорд.
– Впрочем, – резко прервал адмирал сам себя и снова показался Шарпу удивительно ранимым, – мне уже не к чему стремиться. Приведя сюда эти эскадры, я завершил дело своей жизни. Если я уничтожу их, – Нельсон показал на вражеские линкоры, которые выстроились вдоль горизонта на востоке, – Бонапарт никогда не посмеет вторгнуться в Британию. Мы запрем зверя внутри континента, и тогда с ним придется разбираться бедному солдату. – Адмирал улыбнулся. – Вашему брату придется потрудиться, но мне говорили, что трудностями вас не испугать. Вы должны ненавидеть француза, словно самого дьявола! – Впервые в голосе адмирала появились стальные нотки. – И не позволяйте себе подобных сантиментов, мистер Шарп, – виновато добавил он и повернулся к капитанам. – Я больше не вправе удерживать капитана Чейза вдали от его корабля. Да и вам скоро пора, Блэквуд.
– Я немного задержусь, милорд, если не возражаете? – спросил капитан «Эуриалуса».
– Разумеется. Спасибо, что пришли, Чейз, хотя у вас хватало своих забот. Не откажетесь принять в дар эти апельсины? Совсем свежие, с Гибралтара.
– Почту за честь, милорд.
– Это вы оказали мне честь своим визитом, Чейз. Помните: к самому борту и палите, что есть мочи! Они еще запомнят британские пушки!
Чейз спускался на баркас словно зачарованный. Сетка с апельсинами, которых хватило бы, чтобы накормить целый батальон, лежала на дне. Некоторое время капитан сидел молча, но наконец не выдержал.
– Что за человек! – воскликнул он. – Что за человек! Бог мой, сегодня мы им покажем!
– Аминь, – раздался голос Хоппера.
– Славьте Создателя, – заключил Задира.
– Как вам адмирал, Шарп? – спросил Чейз.
Не находя слов, Шарп покачал головой.
– Как вы недавно сказали, сэр? Готовы следовать за ним в пасть дьяволу? Так вот, я готов отправиться за адмиралом к дьяволу в брюхо!
– И уж если нас ведет такой человек, – подхватил Чейз, – в сегодняшнем сражении мы не оставим от лягушатников мокрого места!
Впрочем, когда оно начнется, по-прежнему никто не ведал. Британские корабли продвигались навстречу противнику со скоростью груженных сеном барж. С тех пор как они с Чейзом вернулись на «Пуссель», прошел час, и Шарп уже решил, что им никогда не достичь неприятельской цепи. Когда он почти уверился в этом, франко-испанский флот повернул на север в последней попытке укрыться в Кадисе. Британская эскадра при слабом ветре продолжала преследовать неприятеля. Казалось, будто сами небеса затаили дыхание перед битвой.
Оркестрик «Пуссели», возмещавший недостаток умения искренним рвением, сыграл «Сердцевину дуба», «Нэнси Доусон», «Славься, Британия», «Чарку бренди» и еще добрую дюжину мелодий, большинство из которых Шарп слышал впервые. Матросы, напротив, охотно подхватывали знакомые слова, иной раз весьма грубые, нимало не смущаясь присутствием на шканцах леди Грейс. Во время исполнения одной особенно непристойной песенки лорд Уильям счел нужным выразить капитану свое недовольство. Однако Чейз отвечал, что не собирается урезонивать своих матросов, учитывая, что ждет их впереди.
– Ваши светлости могут укрыться в трюме прямо сейчас, – предложил Чейз.
– Я ничуть не оскорблена, капитан, – заявила леди Грейс. – Я знаю, когда следует притвориться глухой.
Лорд Уильям нацепил шпагу и заткнул за пояс длинноствольный пистолет. Его светлость стоял у правого борта и всматривался в колонну адмирала Коллингвуда в миле к югу. Трехпалубный «Ройял Соверен» с блестящим медным днищем значительно опережал прочие корабли в линии, поэтому между ним и остальными линкорами образовался разрыв.
Казалось, французские и испанские корабли ничуть не приблизились, но, поднеся к глазам подзорную трубу, Шарп смог четко разглядеть их корпуса. Неприятель не поднимал флагов, не открывал орудийные порты, хотя до битвы оставались считанные часы. Некоторые вражеские линкоры были выкрашены черно-желтой краской, как и британские боевые корабли, другие – черной, черно-белой и даже красной. Лейтенант Хаскелл заметил, что попытки неприятеля сформировать строй выглядят жалко. Даже Шарп видел, как велики разрывы между вражескими линкорами. Франко-испанский флот маячил на горизонте, словно неуклюжая глыба. Среди прочих линкоров выделялся «Сантисима Тринидад» – по словам Хаскелла, самый большой корабль в мире, несущий сто тридцать пушек. Его корпус высился, словно утыканная орудиями скала. Шарп попытался найти «Ревенан», но не смог узнать его среди скопища черно-желтых бортов.
Матросы писали прощальные письма и завещания прямо на орудийных стволах. Грамотой владели немногие, поэтому большинство диктовали свои послания товарищам. Ветра не было, но высокие волны, набегавшие с запада, качали корабль не хуже свежего бриза. Волны казались Шарпу убегавшими вдаль зелеными холмами.
– Кажется, не миновать шторма, – заметил Чейз.
– Шторма?
– Ненавижу эту мертвую зыбь, да и небо выглядит зловеще, – поежился Чейз и поднял голову. Синеву над головой прорезали белые перистые облака, но вдали уже показались первые грозовые тучи. – Впрочем, учитывая то, что нам предстоит, шторм мог бы и повременить.
Неумелый оркестрик на баке доиграл последнюю песню, и капитан поднял руку, призывая к молчанию. Чейз еще не отдал приказа бить сбор, поэтому матросы толпились на палубе и выжидательно смотрели на капитана. Когда Чейз снял шляпу, матросы из уважения к капитану встали.
– Сегодня мы зададим лягушатникам и донам жару, ребята, – сказал Чейз. – Уверен, вы не заставите меня краснеть! – Слова капитана команда встретила одобрительным гулом. – Но пока сражение не началось, – продолжил Чейз, – я хочу поручить наши души Всевышнему. – Капитан вынул из кармана молитвенник и принялся листать страницы в поисках молитвы перед битвой на море с неприятелем. Чейз не производил впечатления истово религиозного человека, но его вера была тверда – сродни той любви, которую капитан питал к Нельсону. «Господи, воздвигни силу Твою и приди спасти нас. Услыши нас, недостойных слуг Твоих, взыскующих милости Твоей. Сражайся за нас, Господь Воинств! Не дай нам сгинуть под бременем грехов наших или от гнева врагов наших, но даруй нам милость Твою. Восстани, Господи, помоги нам и избави нас Имени Твоего ради».
Матросы хором произнесли «аминь», многие перекрестились. Чейз надел шляпу.
– Мы одержим великую победу! Слушайтесь офицеров, берегите снаряды. Я подведу корабль к самому неприятельскому борту, и тогда наступит ваша очередь. Эти негодяи будут с содроганием вспоминать день, когда узрели «Пуссель»! – Чейз улыбнулся и кивнул музыкантам. – Думаю, мы вполне сможем вытерпеть «Сердцевину дуба» еще раз.
Матросы зааплодировали, а оркестрик снова вступил. Несколько канониров пустились в пляс. На палубе появилась низенькая молодка с бидоном воды. От долгого пребывания на нижней палубе лицо шлюхи побледнело. На ней были длинная рваная юбка и ветхая шаль, а рыжие сальные волосы неопрятно свисали с плеч. Матросы пытались заигрывать с женщиной, а офицеры делали вид, что не замечают ее.
– Сколько женщин на борту? – спросила леди Грейс, подойдя к Шарпу сзади. На ней было синее платье, широкополая шляпа и черный корабельный плащ.
Шарп виновато оглянулся на лорда Уильяма, но тот был поглощен разговором с лейтенантом Хаскеллом.
– Чейз говорил, что по меньшей мере полдюжины, – ответил он. – Они стараются не попадаться на глаза офицерам.
– А где они укроются во время сражения?
– Не думаю, что рядом с тобой.
– Это нечестно!
– Жизнь вообще нечестная штука. Как ты?
– Превосходно, – отвечала леди Грейс. Она не лгала – глаза Грейс сияли, некогда осунувшиеся бледные щеки горели румянцем. Она украдкой коснулась руки Шарпа. – Береги себя, Ричард.
– Обещаю, – твердо сказал он, про себя усомнившись, что сегодня жизнь и смерть будут в его воле.
– Если корабль захватят…– начала леди Грейс.
– Не захватят, – перебил ее Шарп.
– И все же если это случится, – настаивала она, – я не хочу снова повстречаться с таким чудовищем, как тот лейтенант на «Каллиопе». Если бы тогда у меня был пистолет!
– Хочешь, я дам тебе?
Она кивнула, и Шарп украдкой передал ей оружие. Они стояли так близко, что никто не заметил, как леди Грейс засунула пистолет в карман тяжелого плаща.
– Пистолет заряжен, – предупредил Шарп.
– Я буду осторожна, – пообещала Грейс. – Вряд ли он пригодится, но так мне спокойнее. Ведь эта вещь принадлежит тебе, Ричард.
– У тебя уже есть кое-что, принадлежащее мне, – промолвил он.
– И я должна защитить это сокровище, – ответила она. – Храни тебя Господь, Ричард.
– И тебя, любовь моя.
Под взглядом мужа леди Грейс отошла от Шарпа, который на протяжении всего разговора с деланно безразличным видом вглядывался в морскую даль. Придется занять пистолет у капитана Ллевеллина, подумал Шарп. Тем временем морские пехотинцы Ллевеллина высыпали на бак, разглядывая неприятеля.
Капитан собрал офицеров, чтобы обрисовать план сражения. Британская эскадра, объяснял Чейз, не собирается выстраиваться параллельно неприятелю, как принято в морских сражениях. Две колоны линкоров разобьют вражескую цепь.
– Мы должны разделить ее на три части, – говорил Чейз, – и уничтожить каждую. Если меня убьют, джентльмены, ваша задача: не меняя курса, двигаться навстречу неприятелю и подвести корабль прямо к вражескому борту.
Капитан Ллевеллин пожал плечами и отвел Шарпа в сторону.