— Ой! Нет, ты был прав, когда сказал, что будешь отлично выглядеть в смокинге.
— А сабли, Кэт? Представляешь, если мы будем с саблями? И на плече попугай, плававший на корабле в капитанской каюте. Он мог бы прочесть за нас текст клятвы.
— Можно сказать всем, что свадьба будет в стиле эпохи Возрождения, и они оденутся соответствующим образом.
— Нет, лучше скажем гостям с моей стороны, что нужно одеться в стиле пятидесятых, а твоим — чтобы пришли в костюмах времен Первой мировой. Тем, кто явится без костюма, будем выдавать одежду в стиле Ренессанса.
— Отличный план, — соглашается Кэт, хлопая меня по ладони.
Она уходит, а я машу ей вслед. Кэт идет домой, где ее ждут тепло и вкусная еда, правда, в сочетании с раздражительными родственниками. А я даже понятия не имею о том, куда теперь идти. Впрочем, вскоре выясняется, что судьба все решила за меня, потому что рядом появляется огромный дог и лижет мне руку. Собака волочит за собой поводок, но Сары нигде не видно.
* * *
Когда мы с Геральдо оказываемся у маминого дома, на улице уже темно. Пришлось тащить собаку за собой практически через весь город, так как Геральдо, заметив что-то интересное, постоянно порывался свернуть с дороги и увлечь меня за собой. Не знаю уж, как с ним справляется Сара. Мало того, я еще и забыл в парке перчатку, и на правой руке, там, где я натер ее поводком, наверное, вздуются волдыри.
— Мам! — кричу я, входя в дом. Бросив на кушетку рюкзак, снимаю вторую перчатку и спускаю с поводка Геральдо. Он тут же мчится на кухню. Спустя секунду там раздается его басовитый лай и мамины крики. Мама заглядывает в гостиную и, увидев меня, успокаивается. Она разговаривает по телефону.
— Дэмиен, что ты здесь делаешь? — спрашивает мама, прикрыв микрофон ладонью. — И что это еще за чудовище?
— Я за ним присматриваю.
Мама поднимает руку, прося меня подождать с дальнейшими объяснениями.
— Так вы ее на этот раз взяли? Чудесно. Нет, в этом плане все готово. Не тяни, постарайся скорее добиться результата, зайка. Что бы там у вас ни происходило, держи меня в курсе.
Мама делает паузу и бросает взгляд в мою сторону.
— Да нет, он здесь. Я постараюсь, не волнуйся. Тейлор передает привет, — говорит она.
Да уж, не сомневаюсь, думаю я.
— У нас с Гордоном все пошло наперекосяк.
Услышав имя Гордона, мама вздрагивает. Геральдо поднимается на задние лапы и кладет передние маме на плечи. От неожиданности она делает шаг назад и силится оттолкнуть пса.
— Дэмиен, пожалуйста, следи за собакой. У меня важная работа.
— Для зайки?
— Да, представь себе, — говорит мама, поправляя прическу. — У меня для тебя сюрприз. Если ты помнишь, мы с Тейлором последнее время довольно много работали вместе.
— Вы так это называете?
Мама в негодовании хлопает в ладоши и смотрит на меня с укором.
— Тейлор действительно очень талантливый человек. Он заслуживает большего, нежели быть простым деканом университета.
— Не просто какого-нибудь университета, а Вилмора, — замечаю я, гладя Геральдо. Он бьет хвостом по моей ноге — довольно болезненное ощущение, надо сказать. — А что в этом плохого?
Мама смотрит на меня с жалостью, качая головой.
— Ты был таким амбициозным мальчиком, когда у тебя на пальце еще не было этого «икса». — Приложив руки к моему лицу, мама игриво треплет меня за щеку, потом гладит по голове. — Не нужно было отдавать тебя этому человеку…
— Ты имеешь в виду, отцу?
— У людей, вроде нас с Тейлором, есть нерастраченный потенциал. А моложе мы не становимся.
— Он декан Вилмора. Наверняка найдутся люди, готовые пойти на убийство ради того, чтобы занять его пост. Это же… Не смотри на меня так, мама.
— У тебя вся жизнь впереди. Ты пока этого не понимаешь. Да, Вилмор — престижный университет, и в нем воспитываются замечательные молодые суперзлодеи, которым предстоит сделать в жизни много интересного. Но этим все заканчивается. Кто из этих ребят мечтает о том, чтобы сидеть в кабинете университета, в котором они учились? Так в историю не попадешь.
— А что плохого в твоей жизни? — спрашиваю я, плюхаясь в кресло и попадая прямо на торчащую пружину.
— Понимаешь, — объясняет мама сухим, прозаичным тоном, — когда ты родился, я была еще очень молода.
— И что? Тебе было двадцать два, и это…
— Заработать имя в этом возрасте, да еще когда тебе приходится заботиться о другом человеке, очень трудно. На воспитание ребенка уходит очень много времени. Думаю, у меня неплохо получилось, и я тебя очень люблю, ты знаешь. Если бы мне пришлось снова вернуться в то время, я бы сделала то же самое. Но… теперь ты уже большой, и…
— И очень удобно, что нашелся кто-то другой, на кого можно свалить дальнейшую работу?
— Если уж развивать карьеру, то нужно делать это сейчас.
Мама присаживается на подлокотник кресла, в котором я сижу. От нее пахнет лабораторией — серой и аммиаком. Приятно снова вернуться в родное гнездо, хоть здесь и пусто по сравнению с домом Тайнсов. Мама вся сияет, и нельзя не отметить, что такой счастливой я ее не видел много лет.
— Завтра к этому времени мы… Дэмиен, а где твое пальто? На улице холодно.
— Потерял. Видимо, я не так уж хорошо подготовлен к самостоятельной жизни, как ты думаешь.
Геральдо неожиданно напрыгивает на меня, уперев передние лапы в живот, и принимается лизать лицо.
— Пошел вон!.. Мальчик, — говорю я смущенно, указывая на пол. Геральдо не обращает на мои слова ни малейшего внимания.
— Как бы там ни было, — продолжает мама, потирая руки, — сегодня вечером все изменится. Завтра я буду королевой города, а Тейлор — королем…
— А? Кто? Мы? — спрашиваю я, не расслышав ее за шумным пыхтением Геральдо. Он лижет мои волосы, а я прикрываюсь обеими руками, стараясь оградить себя от навязчивых собачьих ласк. Геральдо оглушительно лает, а я в этот момент как раз поворачиваюсь к нему левым ухом, так что на какое-то время оно вообще перестает что-либо слышать.
— Нет, мы с Тейлором. А ты будешь моим маленьким принцем. Разве это не прекрасно?
— Вы берете под контроль город? Сегодня вечером?
Я не расслышал или мама действительно назвала меня маленьким принцем? Меня, шестнадцатилетнего лба выше ее ростом?
— Мне не терпелось тебе все рассказать, но ты и так узнал за последнее время слишком много нового, и у меня просто не хватило смелости преждевременно обнадеживать тебя. Вдруг бы ничего не вышло.
Мама облегченно вздыхает и прикладывает к груди руку.
— Ты не представляешь, чего мне стоило хранить все это в секрете. Так хотелось поделиться с тобой, ты не представляешь! Это же так прекрасно, у меня даже в голове не укладывается. Мы сможем делать все, что захотим, и будем брать себе все, что пожелаем. Каково твое самое заветное желание?
— О, значит, если все получится, вы с Тейлором не поженитесь? Потому что в этом и заключается мое заветное желание.
Мамина способность слышать только то, что ей хочется, очевидно, снова активизировалась, потому что она как ни в чем не бывало продолжает рассказывать дальше.
— Ключ к нашему светлому будущему находится в руках у Сары Кинк. Ты был прав, Дэмиен, гипноизлучатель изобрел не доктор Кинк. Оказалось, прибор разработала его дочь. Теперь она находится под нашей опекой, и у нас есть все, чтобы осуществить наши планы.
Под опекой. Вот оно что. Мама и Тейлор захватили Сару и «взяли ее под свою опеку». Точно так же, как раньше держали у себя ее отца. Внутри все холодеет, и требуются немалые усилия, чтобы скрыть охватившую меня дрожь. Но, если у меня и есть хоть какая-то надежда спасти Сару, все зависит от того, смогу ли я скрыть от мамы и Тейлора мой интерес к ней.
Мама, пританцовывая, отправляется в кухню. Заставляю себя выбраться из кресла и топаю вслед за ней. Очевидно, она очень довольна всем происходящим. В том числе тем, как ловко они похитили мою напарницу.
— И какие у вас планы?
— Ты появился как раз вовремя. Я должна тебе кое-что дать. Хотела позвонить, но у тебя выключен телефон.
Все столешницы в кухне уставлены пробирками, а на плите высятся целые бастионы грязных кастрюль и сковородок. Шкафы увешаны листами бумаги, исписанными рецептами снадобий и математическими выкладками. Между пробирками и прочим лабораторным оборудованием тут и там попадаются коробки из-под китайской еды, из которых торчат пучки засохшей лапши и палочки. Пол весь в пятнах, особенно возле плиты и раковины. Там мама, очевидно, неоднократно проливала зелье, а мыть пол забывала.
— Мам, с твоей лабораторией что-то случилось?
— Что? А, нет, милый. Пока тебя не было, я несколько увлеклась.
— Кажется, ты хотела сказать, обленилась?
— Ну, можно и так сказать. Вот то, что я хотела тебе дать.
Мама достает из микроволновки небольшой пузырек с зеленой жидкостью и подает его мне.
— Нужно выпить это как можно скорей. Для защиты.
— От чего? — спрашиваю я, разглядывая пузырек.
— От гипнотического токсина, который я изобрела. Мы с Тейлором собираемся отравить им канализационную систему. Сам по себе он действует достаточно слабо, но в сочетании с излучением прибора юной мисс Кинк пары моего зелья сделают разум тех, кто их вдохнет, восприимчивым к внушению. Конечно, я не должна об этом никому рассказывать. В смысле, об этом могут знать только суперзлодеи. После того как токсин разойдется по всей канализационной системе, нам останется только выбрать ключевое слово и ввести информацию о нем в гипноизлучатель. Мы облучим весь город. В результате это слово закрепится в подсознании всех жителей. Пары токсина попадут в их кровь, и тогда достаточно будет произнести ключевое слово, и люди не смогут сопротивляться внушению. Им придется подчиняться моим, то есть нашим приказам. Но больше всего меня конечно же интересуют супергерои, а не заурядные обыватели. К утру, если все получится, все супергерои Золотого города превратятся в безмозглых роботов, готовых сделать все, что мы попросим.
— Думаю, слово «зомби» больше подходит в данном случае.
— Да нет же, милый. Зомби — это восставшие мертвецы, поедающие мозги. В данном случае все не так. Мы же не чудовища, — возражает мама, смеясь.
— И ты думаешь, твоя… работа на меня подействует?
Мама, стараясь сохранять легкомысленный вид, пожимает плечами.
— Ну, ты же наполовину… в общем, ты понимаешь.
— Супергерой.
— В общем, все, кроме суперзлодеев, вдохнув пары изобретенного мной токсина и услышав мой голос, выполнят любой мой приказ. При условии облучения прибором Сары Кинк. Не знаю, подействует на тебя токсин или нет, но рисковать не хочу. Поэтому прими, пожалуйста, антидот, ладно? Обещай мне.
— Да, хорошо. Как скажешь.
Засунув в рот горлышко флакона, делаю вид, что собираюсь выпить зеленую жидкость, но когда мама отворачивается, чтобы взять что-то с плиты, быстро закрываю его и кладу в карман.
— Фу. Ты не предупредила меня о том, какая это страшная гадость.
Мама улыбается.
— Нам всем приходится идти на жертвы, Дэмиен. Неприятный вкус — это жертва, вполне невинная, кстати, которую тебе придется принести, чтобы уцелеть сегодня вечером, малыш. Результат того стоит. Представь себе, что все супергерои города будут подчиняться нашим командам. В такой ситуации взять власть в руки будет делом техники.
В подкрепление своих слов мама щелкает пальцами.
— Другим суперзлодеям придется признать наше превосходство. Как там обычно случалось в истории? Сначала Золотой город, потом — кто знает? С такими сверхспособностями и сверхвозможностями мы могли бы и расширить сферу влияния. А ты когда-нибудь все это унаследуешь. Как тебе Кэт в роли императрицы? — спрашивает мама, подмигивая мне.
Да уж. Такой подарок невесте на свадьбу — это что-то. Кто бы спорил.
— Я нравлюсь Кэт таким, какой есть. Ей не нужен целый город.
— Так вы снова вместе? — спрашивает мама, недоуменно приподнимая брови.
Ее любопытство переходит все границы, но в данном случае я готов закрыть на это глаза.
— Да, так и есть.
Мне самому приятно это осознавать. В последний год наши с Кэт отношения напоминали качели, но сейчас я точно знаю, в какой точке нахожусь, и позиция, надо сказать, не из худших. Хотя, может, все и наоборот.
— Скоро свадьба. Я тебя приглашаю. Форма одежды — мини-юбка и ролики.
— О, я рада, — говорит мама. Неясно, слышала ли она, что я сказал, или нет. Возможно, решила, что я пошутил насчет роликов. — Когда мы захватим город, тебе больше не придется видеться с этим человеком. Ты сможешь вернуться домой навсегда.
Вернуться домой? И больше не слышать, как Гордон орет на меня? У меня снова будет своя комната — да что там комната, дворец можно будет завести. Одноэтажный, естественно, но огромный. Пусть тогда Гордон только попробует сбросить меня с крыши еще раз. Никто больше не будет пытаться сделать из меня супергероя, и никто не позволит себе предложить оставить в огне маленькую девочку лишь потому, что у нее на пальце появится буква «З», когда она вырастет.
Представляю себе Гордона и других членов его секты в роли безмозглых рабов-зомби с остекленевшими глазами, готовых разбиться в лепешку ради любого моего каприза. Они будут делать мне сандвичи и рассказывать о своей любви к суперзлодеям. И особенно ко мне. Может, я даже разрешу им жить в моем дворце, чтобы спасти от мамы. Она ведь может увлечься, и тогда Гордону не поздоровится. Вдруг она захочет превратить его в моего персонального раба, полностью лишенного воли?
Да уж, перспектива не из приятных. Я чувствую себя виноватым перед Гордоном. Мне становится так плохо, что даже дышать трудно. Гордон спас меня из огня, после того как я по глупости забежал в горящее здание, хотя он и запретил мне это делать. Он не хотел лезть туда ради неизвестной девочки, как я ожидал, но когда нужно было спасти меня, он, не задумываясь, полез в самое пекло. Его намерение превратить меня в супергероя, подобного ему самому, было ошибочным, но он не желал мне зла. Он же не виноват в том, что родился таким идиотом.
А этот новый мир, о котором рассказала мама? С ней и ее «зайкой» во главе? Да, нечто притягательное в этом есть. Например, собственный дворец для нас с Кэт. Но все остальное — чистейший кошмар. Над кем, к примеру, мы будем насмехаться, если не будет супергероев? Да еще к тому же прежде чем Гордон взбеленился, решив, что я хотел ограбить магазин Хелен, у нас вроде как даже начали складываться отношения. Раньше, когда я не знал, что у меня есть братья и сестры, я не испытывал желания их иметь, но когда оказалось, что они у меня все-таки есть, выяснилось, что это не так уж и плохо. Они мне, пожалуй, даже нравятся. Даже, как ни странно, Амалия. Например, если бы не она, Кэт никогда бы не узнала, что я ее по-прежнему люблю и что хочу иметь от нее детей, или что-то в этом роде.
Есть в мамином плане серьезный, на мой взгляд, изъян: придется постоянно напоминать этим зомби, что необходимо питаться, мыться и плодиться. Иначе ее империя долго не продержится. Есть, конечно, в ее идее и положительные стороны, к примеру, можно начать разрабатывать неизвестные доселе деловому миру рынки. К примеру, заняться съемками порно-фильмов с участием супергероев-рабов. Представив себе эту продукцию, я испытываю омерзение, которое, естественно, тут же отражается на моем лице. Приходится срочно менять гримасу отвращения на выражение сдержанного энтузиазма — пока мама не заметила.
— Да, мам, здорово придумано. Скорее бы все случилось.
Мама обнимает меня.
— Да, мне тоже не терпится. Я так взволнована.
— А они будут пытать эту девочку? Как ее? Сару? А то как еще заставить ее починить эту штуку?
Надеюсь, они все-таки не будут этого делать. Мне бы очень не хотелось.
— Если придется, будут. Я сказала Тейлору, что времени у нас нет.
Черт.
— А я могу им помочь? Ну, пожа-а-а-луйста…
Очень надеюсь, что попаду туда раньше, чем они сделают с моей напарницей что-нибудь ужасное. Не знаю уж, как Сара переносит пытки, но, честно говоря, хочется верить, что так никогда и не узнаю. Нужно найти ее, прежде чем они ее искалечат и заставят починить прибор, который я в свое время уронил.