– Эй! – подал голос я, немного подумав. – Я вас вижу.
Фигуры дернулись, перемешавшись с серо-светлыми клубами, а после одна из них, теперь уже четко различимая, вынырнула прямо передо мной.
Это точно был не человек. И не призрак. Никаких саванов, злобных глаз, призрачных цепей – ничего такого. Просто облачко тумана, которое протянуло ко мне то, что условно можно было назвать рукой.
Страха по-прежнему не было. Да и с чего бы? Туман и есть туман. Дунет ветер – и нет его. Призрака – да, я возможно и испугался бы. Хотя – тоже не факт. Последние недели, наполненные приключениями в сфере сверхъестественного, и особенно чтение записок моих предшественников, порядком расшатали мои представления об этом мире. Они, разумеется, не изменили мою личность, но кое-что для меня в системе координат поменялось.
Да и силе, что привела меня сюда, я все же доверял.
Потому, хоть и не без некоторого душевного трепета, но я протянул свою руку туманной фигуре.
Мои пальцы прошли сквозь нее, ощутив холод, а после я услышал голос, тихий, печальный и еле различимый.
– Отпусти меня. Я устала. Отпусти. Открой врата, укажи Путь.
Голос этот звучал не наяву, это мне стало ясно сразу. Он был у меня в голове.
Еще одна фигура присоединилась к первой, и мою руку оплела еще одна туманная прядка.
– Путь, – этот голос был чуть громче и явно принадлежал мужчине. – Нам нужен Путь. Помоги.
Мне отчего-то стало жалко эти бесплотные тени, живущие в утренней и вечерней серости. Вот жалко – и все тут.
– Рад бы помочь, – ответил я им. – Но не знаю как. Правда, не знаю.
– Отпусти, – уже не два и не три, а с десяток голосов зазвучали в моей голове. – Ты можешь.
– Кабы мог – о чем речь, – заверил я их. – Вы мне скажите – что делать надо?
– Отпустить нас, – с готовностью отозвались туманные обитатели.
Не знаю, кем они были раньше, но сейчас, после подобной не-жизни, эти бывшие люди порядком отупели.
– Это что тут такое? – березки покачнулись, из них на поляну буквально выкатился лесной хозяин и замахал руками. – А ну – брысь отсюда! Не троньте его!
– Да они ничего такого и не делали, – заступился я за туманные фигуры, скрывшиеся в мареве, которое немедленно начало светлеть. – Мы просто разговаривали. Скажите, а это кто вообще был? Нет, что бывшие люди – это понятно, я не совсем дурак. Они вообще кто – мороки? Или все-таки привидения?
– Привидений не бывает, – лесной хозяин еще раз взмахнул руками, дунул, и на моих глазах туман за секунду превратился в легкую дымку, сквозь которую я увидел деревья на другой стороне поляны и совсем уже почерневшее ночное небо над головой. Звезды на нем были, а луны не имелось, ее закрыла тучка. – А это духи. Здесь же когда-то, очень давно, было кладбище. Ты его не видишь, но поверь – оно тут, на этой поляне. Лес его поглотил, вместе с надгробиями и всем остальным. Лес, паря, он все может забрать, дай ему только время на это.
– Кладбище? – я поверил в слова старичка, но все равно, глядя на ровную зеленую поляну, не мог себе этого представить. – Однако. И сколько же тут эти духи обитают?
– Давно, – лесной хозяин огладил бороду. – Вон видишь там дуб? Когда его посадили, деревни, в которой жили когда-то похороненные здесь, уже не было. Сожгли ее поляки, вот как вышло. А потом, когда порядок в державе наступил, отстраивать никто ничего не стал, больно много тут крови пролилось. Нехорошее это место стало. Вот так и вышло – люди от него отказались, а я его себе и забрал, березки посадил, елочки. Но поляну с могилами трогать не стал. Не можно этого делать.
Дуб был внушительный, неохватный, высоченный. Я почесал затылок, вспоминая уроки истории. Поляки. Они же в этих местах разве что в Смутное время могли бывать. В смысле – с подобными карательными миссиями. После им тут никто так резвиться бы не позволил. Выходит – где-то четыре века этому погосту? Тогда понятно.
– Я их не люблю, – продолжал тем временем лесной хозяин, как видно, говоря об увиденных мной тенях. – Они грибников иногда в топи заманивают, особенно по осени. Им болотник, вишь, милее меня. Осерчают на то, что человек их не слышит, и давай его по лесу кружить. По одиночке-то они никто, а если вместе, то какого-нибудь пьяненького бедолагу могут и сбить с пути. Вон и тебя чуть не закружили.
– Да нет, – возразил я. – Ничего такого не было. Они меня просили их отпустить, про какой-то Путь спрашивали. А чтобы куда-то вести, манить – не было ничего такого.
– О как! – лесной хозяин ухмыльнулся. – Ну, паря, можешь больше голову свою не ломать, и о том, какая ведьмачья стезя тебя ждет, не гадать. Быть тебе ходящим близ Смерти.
– А поподробней? – подобрался я.
– Мертвых не обманешь, – объяснил мне лесной хозяин. – Те, что здесь лежат – они на земле застряли по какой-то причине. Может, замешкались в нужный момент, может, удержало их что-то. Всякое случается. От могил им никуда, где лежат – там и живут. И наверх тоже никак. Все, раз опоздал, значит опоздал. Но шанс – он есть всегда и у всех. Вот ты – их шанс. Ты можешь им дорогу открыть, отпустить их туда. Или туда. Кому что отписано.
И лесной хозяин сначала ткнул пальцем вверх, в небо, а потом показал на землю. Я понял, что он хотел сказать.
– А можешь не отпустить, – продолжил он. – Я так-то точно не знаю, но слышал кое-что о том, что иные ведьмаки себе такие тени на службу ставят. Мол, отработай лет пять, а потом отпущу.
– Так им же отсюда никуда, – я показал на поляну. – Вы же сами говорили? Как же их с собой забрать?
– Без тебя – никуда, – мотнул бородой старичок. – А с тобой – запросто.
– Интересное кино, – я потер подбородок. – Есть о чем подумать.
– Но ты имей в виду, не все так просто, – поправил кепку лесной хозяин. – Это здесь вон десяток неприкаянных бестелесных мотается, как это самое в проруби. А так при каждом погосте, том что правильный, с оградой, с могилками, свой хозяин имеется. И ему совсем ни к чему, чтобы какой-то ведьмак его подданных на волю выпускал или себе служить заставлял. Не любят они этого.
Сколько информации сразу. И какой интересной.
– Ладно, домой тебе пора – лесной хозяин мотнул головой, и я увидел, как трава, на которой поблескивали капли росы, словно раздвинулась в стороны, и между березами зазмеилась еле различимая тропинка. – Давай-ка я тебя до опушки провожу, а то еще в болото забредешь.
– Благодарю, – радостно согласился я, в надежде на то, что по дороге еще что-то у старичка вызнаю.
И зря надеялся. На все мои вопросы он отвечал односложно, а после и вовсе сказал:
– Ты меня не пытай, паря, и так я тебе лишнего наговорил. Ты смекай, о чем речь – у каждого есть свое место и дело в этой жизни. Мое – лес, про него хоть что спрашивай, все расскажу. Ну или почти все. И даже показать могу. А про ведьмачье – у своих выясняй.
– Было бы у кого – вызнал бы, – вздохнул я. – Нет такой возможности. Сила мне случайно досталась, вот какая штука.
– Случайно в этой жизни только кукушка яйцо в чужое гнездо подкладывает, – назидательно произнес лесной хозяин. – Какое первое ей подвернется, туда и пристраивает. А все остальное неслучайно. Коли досталась тебе она – значит, на то причина была. Ты же сюда пришел, в мой лес? И на поляну ту попал. Случайно? То-то и оно. Что же до знаний – скажу тебе так. Если на заднице сидеть будешь, да себя жалеть – ничего у тебя не выйдет. Ты не жди, что придут, да разжуют, да в рот положат. Знаешь, как у нас говорят? Как потопаешь, так и полопаешь. Понял меня?
– Понял, – я испытывал все большую симпатию к этому старичку. – Чего не понять?
Больше я его донимать не стал. Не стоит будить лихо, пока оно тихо. Ничего, в интернете полазаю, книгу почитаю. Еще Захар Петрович мне сказал тогда, ночью, что был среди предшественников один, который с мертвыми вожжался. Вот его записи и надо искать теперь.
– Если на кладбище пойдешь – осторожней там, – уже на самой опушке сказал мне Лесной хозяин. – Мои-то тихие, а там – кто знает, какие будут. Я разные рассказы слышал. И вот еще что – имя свое никому сам не называй, как туда зайдешь. Кто бы ни спрашивал – не называй. Имя – оно как ключ к дому. Если есть он у тебя, то открывай дверь да хозяйничай. Простым-то людям на погостах бояться нечего, что с них возьмешь? Но ты-то уже не простой, ты уже видишь то, что иным не дано, потому ты не просто посетитель, ты лакомый кусок для иных тамошних обитателей. Будь ты при силе – все бы ничего, но пока она твоей не станет, тебе не защита.
– Спасибо, – я поклонился старичку в пояс. – И за совет спасибо, и за помощь.
– Ладно уж, – лесной хозяин довольно фыркнул. – Глянулся ты мне, парень. Да и помню я тебя еще мальцом, ты гнезда не разорял, костры не жег. Я ведь всех вас помню, сколько ни было. Вы в лесу шумите – и мне веселее. А нынешние почти не ходят, все по домам сидят.
– Это да, – признал я. – Цифровое поколение.
Этих слов мой собеседник, похоже, не понял, но кивнул, соглашаясь.
– Держи, – протянул он мне лукошко, которое невесть откуда появилось у него в руках. – Если их со сметаной пожарить, то хороши будут.
Лукошко было доверху наполнено белыми грибами, причем отборными, один к одному. И наверняка ни в одном ни червоточинки не будет.
– Можно я еще как-нибудь загляну? – спросил я у лесного хозяина. – Просто так, поболтать?
– Заходи, – радушно ответил тот. – Рад буду. Да и тебе это на пользу, при твоем ремесле. Ведьмак – он в любом случае зельевар, а у меня тут и травки разные есть, и корешки. Поделюсь, не сомневайся. Опять же – как в силу войдешь, так, может, этих моих отпустишь. Надоели они мне за эти годы – сил нет. И ноют, и ноют…
Появились у меня подозрения, что дело здесь не только в том, что они ноют, но и в том, что эти духи с болотником спутались, но высказывать вслух я их не стал.
Попрощавшись с лесным хозяином, я отошел от леса шагов на десять и повернулся. На опушке уже никого не было.
А через три минуты я уже был на улице родного СНТ. Вот так все просто – полсотни шагов и все. Там темный лес, туманы над полянами и забавный старичок, помнящий Смутное время, тут дорога из асфальтовой крошки, фонари на перекрестках и музыка из-за заборов. Только и делов – открыть и закрыть калитку, отделяющую тот мир от этого. Хотя – тот, этот… Ерунда это все. Просто они помнят, что и как было раньше, а мы забыли, вот так.
Бодро шагая по улице, я осознавал, что точно не зря сюда приехал. Столько всего нового узнал, да плюс сила дала о себе знать. Прямо вот удачно. А что клад не нашел – да и ладно, шут с ним. Считай, что лишней мороки на свою голову не приобрел. Я реалист и прекрасно понимаю, что вот так запросто найденное золотишко или украшения не реализуешь. А сдавать что-то государству – проблем не оберешься. Так что – нет – и не надо. Вон полтинник серебряный как сувенир мне достался, его достаточно. Чудное настроение портила только мысль о маме. Мне было перед ней немного совестно, она уже наверняка совсем извелась по причине моего отсутствия. Нет, батя ей гарантированно сказал, что я, скорее всего, подался на тот конец поселка, к старым приятелям, и сейчас с ними пиво пью. Но все равно – некрасиво. Да еще и, как назло, телефон с собой не взял.
Я прибавил шаг, планируя через пару минут уже открыть калитку, ведущую к родному дому. И зря планировал, потому что, повернув на свою улицу, я нос к носу столкнулся с до боли мне знакомым человеком, которого особо видеть не хотел. И не особо тоже.
– Мое почтение, дражайшая Полина Олеговна, – собрав всю отпущенную мне богом слащавость и отвешивая шутовской поклон, сказал я моложавой женщине с осанкой императрицы, которая чуть скривившись, смотрела на меня. – Как дела? Как прошлой ночью почивалось? Единорог не приснился ли?
Это была мама моей бывшей. Ее дача находилась совсем неподалеку от нашей, на соседней улице. Мы со Светкой, собственно, тут и познакомились, еще в детстве. Мне было двенадцать, ей десять. В те славные годы я на нее внимания совершенно не обращал, у меня были дела поважнее – в компании пацанов по чужим садам лазать, на «велике» гонять, на озере окуней ловить и все тому подобное. Какая там девчонка с вечно облупленным носом? Мало их, что ли, по улицам бегает, и в нашу компанию просится?
Потом я долго сюда не ездил, поскольку в Москве было время проводить намного интереснее. Точнее – бывал наскоками, как сегодня. Приехал со своими, дела поделал и уехал, причем частенько в тот же день.
Вот в один из таких визитов я увидел Светку. И пропал.
Как сейчас помню – шла она по улице в пестром сарафанчике выше колен, улыбаясь неизвестно чему, и солнце подсвечивало ее светлые волосы. Девушка мечты – по-другому не скажешь. Конкретно моей мечты.
Естественно, в тот день я никуда не уехал, выяснил, что эта красавица – дочка Полины Олеговны с соседней улицы, и вечером рванул штурмовать эту крепость.
И добился своего. Нет, сначала Светка от души отыгралась на мне за золотое детство, за то, что я тогда ее игнорировал, и вволю поизображала из себя неприступную красавицу. Но пару дней спустя мы все-таки погуляли по ночному поселку, после встретились уже в Москве – и раз, и второй, и третий. А потом как-то она у меня осталась ночевать. В результате мы поженились.
Собственно, это конец истории. За словами «поженились» ничего хорошего уже толком не случилось. Потом были только скандалы, выяснения отношений, беспочвенные обвинения. И женщина, стоящая передо мной, как мне думается, приложила к этому свою руку.
– Давно тебя не было видно, – звучным голосом ответила мне бывшая теща. – Про родителей совсем забыл. Хотя – с кем я об этом говорю? Ты всегда только о себе думал.
– Полина Олеговна, скажите, если вы в течение дня что-нибудь назидательное не произнесете, то заснуть сможете? – в данном случае наигрыша или желания ее задеть у меня не было. Мне правда это было давно интересно. – Не будет ощущения того, что день прошел зря?
– Знаешь, Саша, если я за свою жизнь… – тоже без малейшего надрыва и назидательности в голосе начала было излагать свой ответ бывшая теща, но здесь случилось то, чего я даже не ожидал.
Облако, скрывавшее ночное светило, наконец-то уползло в сторону, и все залило серебристое сияние. На нашей улице фонарей нет, народ дружно сказал в свое время, что нам они не нужны, мол, и без них хорошо. Так и есть – хорошо. И звезды видно, и электрический свет лунный не затеняет.
– Опа! – клянусь, у меня впервые в жизни чуть и вправду не отвисла челюсть от удивления. – Ну ничего себе! Полина Олеговна, честно скажу – я вас много раз ведьмой называл, но никогда не думал, что настолько прав окажусь.
Лунный свет упал на лицо моей тещи, и оно разом постарело. Нет-нет, она не превратилась в страхолюду, вроде той болотной пакости в парке. Она просто стала выглядеть так, как и положено на шестом десятке. Кожа стала дрябловатой, а не гладкой, прорезались многочисленные морщины, да и ее всегдашний румянец куда-то подевался.
А я все гадал – как она умудряется так хорошо всегда выглядеть? На подтяжки вроде сроду не ходила, Светка бы такое не утаила, а личико как у юной принцессы даже по утрам. Ларчик-то просто открывался.
– Вот же, – бывшая теща, похоже, была удивлена не меньше моего. – Недаром ты мне никогда не нравился. Правда, я полагала, что из тебя ничего путного не получится, а на деле все вышло еще хуже. Хотя… Постой-ка.
Она сделала один шаг, подходя ко мне поближе.
– Не-не-не, – я перехватил лукошко левой рукой, а правую положил на нож. – Полина Олеговна, не надо. Лучше даже не пытайтесь. Я вас не люблю, да, если честно, даже и не уважаю, но все равно убивать не хочу. Вы же знаете, что это за клинок? Вижу, знаете. У нас есть пусть и не очень хорошее, но все-таки общее прошлое. Давайте не будем ломать до конца то, что от него осталось. Сразу говорю – если дело дойдет до драки, я себя просто так убивать не дам, даже не сомневайтесь. Мне ваше племя давно поперек горла стоит!
– Да ты чего? – теща повертела пальцем у виска. – Саша, даже в мыслях не было. Не секрет, что и я тебя всегда терпеть не могла, но чтобы такое… Сам подумай – у меня ведь была масса возможностей сгубить тебя еще тогда. Порчу навести или что-нибудь в еду подсыпать. Но не стала же я этого делать? Клянусь тебе, даже и не думала о таком!
И ведь, похоже, не врала.
– Зато я теперь отлично понимаю, отчего мы со Светкой расстались, – усмехнулся я. – И не говорите, что не при делах.
– Не скажу. Моя это работа, – даже не стала спорить бывшая теща. – Сначала ничего не получалось, она очень сильно тебя любила, заговоры не возымели бы силы. Прозевала я тот момент, когда вы сошлись так сильно. В зародыше вашу любовь давить нужно было. Я себя потом за это долго корила. Но ничего, я ее чувства к тебе со временем подточила – тут слово, там намек – и все, пошли у Светы сомнения. Ну а потом…