– Не только для него.
– Безусловно, – согласился Гальдер.
– Тогда что нам делать? Отправлять на верную смерть сотни тысяч наших парней? Молодых, крепких, здоровых. Надеюсь, ни у кого нет сомнений в том, что войну мы уже проиграли? – обвел всех присутствующих взглядом Гудериан.
– Нам? – переспросил Гальдер. – Ждать нового контакта. Полагаю, что ближе к началу кампании с нами свяжутся. Ну и готовиться. Ведь нам понадобятся не только благие намерения…
Глава 9
17 марта 1942 года. Вашингтон. Белый дом. Рабочий кабинет президента США
– Несмотря на ожесточенное сопротивление наших войск, бои в районе Панамского канала идут очень неудачно для нас… – произнес мистер Уоллес.
– Ожесточенное сопротивление, – медленно проговорил, буквально пробуя на вкус, Рузвельт. – Как интересно. А ведь численное превосходство было на нашей стороне. Как так получилось, что в ходе ожесточенного сопротивления мы получаем это, – кивнул президент на свежий номер британской «Таймс» с опубликованными японскими сведениями, говорящими о большом количестве американских военнопленных, захваченных в Панаме. – Ожесточенное сопротивление чему? Выполнению своего долга?
– Я полагаю, что японцы вводят в заблуждение британских журналистов…
– И советских тоже? – с железом в голосе уточнил президент. – Вот там, – он кивнул на «Правду», – одна из серии статей, освещающая боевые действия в Панаме. – Вы ведь не хуже меня знаете, что японцы вывозят всех наших военнопленных в Китай, содержа в соответствующих лагерях. И ваша агентура, мистер Донован, – кивнул Рузвельт на начальника УСС, – подтверждает сведения об очень большом количестве военнопленных… американских! И после этого вы мне будете говорить о каком-то ожесточенном сопротивлении?!
– Сэр, – подобрался Уоллес, – наши солдаты делают все, что могут. Но это нападение оказалось совершенной неожиданностью. Мы предполагали, что после нейтрализации нашего флота в Тихом океане японцы займутся захватом Юго-Восточной Азии, дабы добраться до жизненно важного сырья вроде нефти и бокситов. Но они поступили иначе. Поставки сахалинской нефти и советского авиационного бензина вкупе с рядом стратегических товаров развязали им руки и позволили действовать более дерзко. Мы такого хода событий просто не ожидали.
– Это говорит о том, что наша агентурная сеть в Японии если и не провалена, то совершенно неэффективна. То есть мы вообще ничего не знаем о планах микадо. И как в таких условиях вы предполагаете воевать? Что вы молчите, мистер Донован? – Рузвельт был зол.
– Мы работаем над проверкой нашей агентуры и по мере возможностей стараемся вербовать и забрасывать новых агентов. Но пока результаты скромные.
– Конечно, черт подери, скромные! – налился краской Рузвельт. – Ладно что десантную операцию в Панаме проспали, так еще и это проклятое восстание на Филиппинах. Шесть лет назад мы вполне справились с вооруженными крестьянами. А теперь не в силах разогнать толпу?
– Филиппины отрезаны легкими силами японцев от снабжения извне. Наши базы время от времени подвергаются авианалетам и вынуждены очень сильно ограничить участие личного состава в подавлении восстания. Кроме того, те, кого вы назвали «крестьянами», по нашим сведениям, оными не являются. Полагаю, что восстание действительно имело место, но только потому, что его поддержали японские военные, обещающие филиппинцам независимость.
– То есть вы считаете, что Япония ведет одновременно две десантные операции?
– Нет, конечно, нет. Части японской армии были, по всей видимости, заранее переброшены на Филиппины. Вероятно, до объявления войны. Хотя это только предположение. Поэтому в распоряжении восставших имеется не только стрелковое вооружение, но и минометы, пушки и даже легкая бронетехника. Кроме того, по нашим сведениям, «повстанцы» активно применяют снайперов и средства радиотехнической борьбы. Грубо говоря, время от времени наш диапазон связи глушится. Во время некоторых таких сеансов происходят нападения. Учитывая сведения о тактике повстанцев, можно уверенно говорить о том, что это либо японские таланты, освоившие уроки Халхин-Гола, либо русские специалисты, выведенные с германского фронта. Ведь количество диверсий в тылу Вермахта в последние пару месяцев сильно уменьшилось из-за колоссальных усилий руководства Рейха.
– Вы считаете, что на Филиппинах против нас сражается в том числе и русский спецназ? – удивился Рузвельт.
– Да. С высокой вероятностью. Кое-какие радиопереговоры наши специалисты смогли перехватить. Там фигурируют очень странные имена.
– Русские?
– Ну как вам сказать. И да и нет. С одной стороны – вполне китайского, корейского или японского вида. Хотя привлеченные нами русские иммигранты в один голос говорят о хорошем чувстве юмора у автора этих имен[19].
– То есть?
– Это русские фамилии, но искусственно искажены в сатирическом ключе, будучи стилизованы под китайские, корейские и японские традиции. Однако точно сказать, присутствуют ли русские спецназовцы на Филиппинах, мы не можем, так как вполне возможно, что этот прием – дезинформация. Согласитесь, одно дело – воевать с повстанцами при поддержке ограниченного контингента японских войск. И совсем другое дело – иметь дело с русским спецназом, который год назад сумел серьезно тормознуть могучий Вермахт, нанеся ему существенный урон. – Мистер Донаван похмурил лоб секунд десять, после чего продолжил: – Пока лично я склоняюсь к тому, что это японская провокация. Особенно в свете того, что в 1939 году ограниченным тиражом вышла книга «Крылья Китая», в которой употребляются подобные стилизации. Но я не один в УСС.
– Какие перспективы на Филиппинах?
– Неопределенные. Мы до сих пор не знаем, какими силами располагают повстанцы, а японские легкие военно-морские силы и авиация непрестанно нас терроризируют, держа в напряжении. Если исходить из негативного сценария, то месяца два-три наши солдаты продержатся. Но что там дальше будет – совершенно неясно. Ведь в Панаме наши войска разгромлены. Да, мистер Уоллес, будем называть все своими именами. Их разбили, и канал теперь в руках японцев. Причем полностью исправный канал. Нашим генералам ведь ума не хватило взорвать шлюзы. Теперь все зависит от их дальнейших шагов.
– А что они могут? – пожал плечами Рузвельт. – Сядут в глухую оборону. А остальными силами займутся захватом и разграблением Юго-Восточной Азии.
– У них есть еще один вариант, – усмехнулся мистер Донован. – Ведь пока в их распоряжении военно-морской флот, который серьезно превосходит наш. И скажите мне, господин президент, что их остановит от ввода этого флота в Атлантику? – В помещении наступила гробовая тишина. Казалось, даже мухи замерли, задумавшись над этим вопросом.
– И что они смогут сделать, войдя в Атлантику? – осторожно спросил мистер Уоллес.
– Вам обстрела Бостона, Портсмута и Нью-Йорка орудиями главного калибра будет мало? – удивился мистер Донован. – Хотя, полагаю, это не входит в их планы, так как в этом случае потери Японии в кораблях линии будут чудовищны. Ведь на нашей стороне РЛС станции и мощная авиация берегового базирования, которой небольшие силы авианосного базирования не страшны. Крайне маловероятно, что японцы пойдут на этот совершенно сумасшедший шаг, он ведь им ничего толком не даст.
– Верфи, мистер Донован, – мрачно произнес мистер Уоллес. – Этот шаг им может дать несколько уничтоженных верфей. Особенно если они угадают с нелетной погодой. А ведь от наших верфей на Восточном побережье зависит очень многое. Кроме того, база в Панаме позволяет японским подводным лодкам не только полностью подчинить себе Карибское море, но и держать в страхе все наше побережье. А этих рыбок у них свыше ста штук. Также не забывайте о том, что теперь Токио и Берлин смогут скоординировать свои действия по Атлантике. То есть бассейн Карибского моря станет тихой гаванью и для подводных сил Кригсмарине.
– Как быстро мы можем вернуть Панамский канал? – тихо переспросил Рузвельт.
– Полагаю, что не раньше, чем через полгода, – ответил главнокомандующий Военно-морскими силами США Гарольд Старк. – Но это очень оптимистичный прогноз. Флот находится в сильно растрепанном состоянии. У нас практически нет авианосцев, а атаковать придется закрепившихся на берегу противников. То есть по нам будет бить их авиация берегового базирования. А я уверен, она будет сильна. Японцы, безусловно, попробуют реализовать эту карту.
– Кроме того, – заметил мистер Донован, – оборона японцев будет явно крепче нашей. Да и с линкорами у нас не все ладно. После разгрома в Перл-Харбор мы потеряли костяк наших линейных сил. Кое-какие старые дредноуты остались на других тихоокеанских базах, но, полагаю, к началу операции они уже будут либо захвачены, либо утоплены. При столь подавляющем превосходстве японцев в регионе это несложно.
– Мне все-таки не дает покоя ситуация с этими странными снайперами на Филиппинах, – тихо пробурчал себе под нос Рузвельт. – Запросите Москву. И вообще, мистер Уоллес, попробуйте неформально прощупать, что они хотят и как далеко могут зайти.
Глава 10
28 марта 1942 года. Нью-Йорк. Один из шикарных особняков Манхэттена
– Кошмар! – воскликнул худощавый старичок со стеклянными глазами… – Вы понимаете, что захват японцами Панамского канала – это очень большая проблема? Почему вы все так спокойны?
– Вы предлагаете нам биться в истерике? – удивленно повел бровью хозяин кабинета.
– Но…
– Что но? Да, японцы смогли провести подряд две блестящие десантные операции…
– Три, – поправил его мужчина средних лет с военной выправкой. – Мы считаем, что они провели три блестящие военные операции. Гавайи, Панама и Филиппины.
– Да. Три, – кивнул, чуть подумав, хозяин кабинета. – Так вот. Меня намного больше смущает то, как японцы себя ведут в этих землях. Например, в Панаме одновременно с вторжением японцев началось стихийное восстание бедноты, которая их поддержала. Японцам эти революционеры были даром не нужны. Однако они с ними не только наладили рабочие контакты, но и помогли взять власть, оформив новое правительство. Фиктивное, разумеется. Но им хватило ума не пуститься во все тяжкие, как они это сделали в Китае. Мало того, новоявленное правительство Панамской республики заключило с Японской империей договор о мире и союзе. То есть было сделано юридическое оформление нахождения контингента войск. Кроме того, из числа коренных жителей Панамы начали создавать отдельные роты.
– На Гавайях то же самое?
– Да, – кивнул хозяин кабинета. – И на Филиппинах. По крайней мере, на тех островах, которые повстанцы смогли взять под контроль. Провозглашено независимое правительство, которое также заключило договор о мире и союзе.
– Да черт с ними, с Филиппинами! – воскликнул худощавый старичок. – Панамский канал дает японцам возможность перебросить свой флот в Атлантику и снабжать его. Вы понимаете, что это значит?
– Ничего ровным счетом. Через пару лет наши верфи смогут компенсировать потери.
– Через пару лет! И все это время японцы будут не только хозяйничать на Тихом океане, но и терроризировать наше Восточное побережье!
– И что вы предлагаете? – спросил мужчина с военной выправкой.
– Нужно разбомбить шлюзы канала!
– И отдать японцам Тихий океан? – усмехнулся военный. – Или вы предлагаете снабжать нашу армию через мыс Горн? Если мы разбомбим шлюзы, то не только им закроем выход в Атлантику, но и нам – в Тихий океан. А это очень серьезно. Да, безусловно, стратегические бомбардировщики нам применить придется, но шлюзы и сам канал должны стать тем местом, куда ни одна бомба даже случайно залетать не будет. Или мы готовы ждать несколько лет, пока канал отремонтируют?
– То есть вы хотите позволить японцам…
– Тихо! – рявкнул хозяин кабинета. И после того, как все замолчали, продолжил: – У нас сложилась действительно сложная ситуация.
– Почему так получилось? – спросил доселе молчавший и внимательно наблюдающий грузный мужчина, с удобством разместившийся в кресле у окна. – Ведь еще несколько месяцев назад мы все были уверены в том, что ситуация под нашим контролем.
– Что вы хотите этим сказать? – прищурившись, произнес хозяин кабинета.
– Предположить, – кивнул он, чуть подумав. – Возможно, мне это только кажется, но ведь сложившаяся ситуация вполне закономерна. Нас обыграли. Это факт. Но почему? Ведь мы держали в своих руках все, что требовалось для контроля за ситуацией.
– И почему же?
– Я полагаю, что мы недооценили Москву, – произнес он и слегка пыхнул сигарой. – Никто не будет спорить о том, что японцам не хватило бы ума так дерзко действовать. Да и ресурсов. Мы обрезали им доступ к нефти и авиационному бензину, стремясь направить их интересы в ближайшие регионы, способные покрыть этот дефицит. У них не было никаких вариантов для маневра. И этот шаг для них должен был стать ключевой стратегической ошибкой. Ведь не заблокировав нас в Атлантике, они ничего не смогут противопоставить нашему экономическому и промышленному превосходству. Но в самый ответственный момент, когда, казалось бы, все встало на нужные рельсы, появляются представители Москвы и делают предложение, от которого Токио не может отказаться. Полагаю, что в окружении микадо сидят не круглые идиоты, и они прекрасно понимают, что вступать с нами в войну по тому плану, что они сами и разработали, – самоубийство. Долгое, методичное, но неотвратимое. Но в противном случае они должны были либо отказаться от своей экспансии на материке, либо погибнуть существенно быстрее.
– Получается, что русские постарались использовать эту ситуацию для того, чтобы отвлечь нас от событий в Европе? – задумчиво спросил хозяин кабинета.
– Полагаю, что так. Хотя ничего еще не ясно, – покачал головой грузный любитель сигар. – Чем дальше, тем больше я склонен считать, что в Москве ясно представляют наш замысел и наши интересы. Как вы понимаете, умирать никто не хочет. Поэтому они предпринимают все усилия к тому, чтобы всемерно помешать нам.
– Вы же понимаете, что это максимум отсрочка, – пожал плечами мужчина с военной выправкой.
– Да, это отсрочка. Пока. Однако меня пугает то, что в Союзе не раскручивается маховик пропагандистской машины. Никто на каждом углу не кричит о том, что хороший немец – мертвый немец. Это неправильно. Активная, агрессивная пропаганда была сильной стороной Союза, а теперь она бездействует. Почему? Мне это непонятно. На весну этого года планируется большое наступление Вермахта. Полагаю, что ни у кого из вас нет сомнений, что оно захлебнется и обернется колоссальными потерями в живой силе и технике. Но ведь для подготовки к такому кровопролитному сражению нужно психологически готовить людей. Только мне кажется, что мы что-то упустили?
– Не только вам, – кивнул военный. – Я тоже не очень понимаю ситуацию. Русские достаточно легко разбили немцев в пограничных боях, однако то, что они стали делать дальше, совсем не вяжется со здравым смыслом. Кроме того, меня удивило отношение к пленным. Что в Рейхе, что в Союзе. В Рейхе это еще ярче проявляется. Гудериан под угрозой отставки отказался от выполнения приказа Кейтеля, ссылаясь на то, что он не палач, а воин и никто из его людей этой мерзостью заниматься не станет. Хайнцу еще такое можно. И Гитлер пошел ему навстречу. Однако вслед за Гудерианом аналогично поступило большинство генералов Вермахта, особенно старой закалки. Не сказал бы, что они такие уж люди чести, но что их заставило рисковать головой и карьерой ради подобной мелочи, я не понимаю. Подумаешь, какие-то варвары. Перестреляли и закопали в овраге.
– А вы подумайте, – усмехнулся толстый любитель сигар. – Добавьте к чисто военной составляющей еще и политическую.
– Да ну вас, – отмахнулся он. – Вы что, серьезно полагаете, что офицеры опасаются того, что их после войны накажут русские?