Первым делом Генри предположил, что любовь Робби к другому и могла стать причиной незавершённости связи, но делать поспешных выводов не хотелось, поэтому он пошёл на хитрость и попросил своего мальчика описать обоих так, как ему хотелось. И не пожалел. Да, капелька ревности и некоего дискомфорта присутствовала, пока Робби рассказывал о другом парнишке, но, когда он услышал такие же нотки нежности в голосе беты, пока тот описывал его самого, наивная радость вытеснила неприятные эмоции.
Генри ворочался с боку на бок, в тщетных попытках уснуть, но в голове почему-то звучала лишь одна фраза: “Вы бы друг другу понравились”. Мужчина сначала думал, что мешает заснуть именно знание того, что есть он, Робби и третий, а потом понял, что что-то упускает и никак не может понять что конкретно, поэтому и не спит. Мять простыни расхотелось окончательно, поэтому Генри спустился к себе в кабинет и попытался занять голову другими мыслями, на глаза как назло попались их с Робби папки.
Генри сел за стол, небрежно закинув ноги на него, и положил перед собой отчёт по анализу их связи. Он читал этот лист уже несколько раз, и каждый раз впивался глазами в цифры. Две третьих. Должна быть единица, целое, но они с Робби, оказывается, не единица, ведь их двое, а для целого, получается, должно быть… Стоп.
Мужчина резко выпрямился у себя в кресле. Внезапно, тяжесть от того, что он оказался на одной из сторон любовного треугольника отступила на задний план. А что если… А что если они с этим неким Сэмом Роксом действительно друг другу бы понравились? Бета уже месяц видел, как Робби разрывался от чувств к обоим, что если это не причина незавершённости связи, а подсказка как раз-таки для её завершения?
А главное, узнать ответ на этот вопрос было не так уж и сложно. Надо было всего лишь заставить Сэма Рокса сдать данные для ИБС. Вот только как найти парня, если он живет на Периферии, а у них с Центром нет никакой связи.
Полночи Генри потратил на изучение официальных материалов про Периферию и её жителей и не нашёл ничего стоящего, однако когда мужчина в отчаянии взялся за сомнительные источники, то многие из них указывали в совершенно определённом направлении, и чаще всего на форумах упоминался загадочный Серебристый Эль. В том, что это не причудливое название коктейля, Генри не сомневался, а вот как кличка для одного из недавно появившегося в землях Центра жителя подходила вполне. Что ж, попытка не пытка. В худшем случае, Элиот Сильвер, о котором вот уже месяц писали модные блоги, ничего не поймёт, а в лучшем – поможет.
Ночью Генри почти не удалось поспать, он прокручивал в голове их предстоящую встречу с Элиотом, и как только на часах пробило семь утра, поехал по адресу, где, согласно информации из сети, жил сейчас омега.
Дверь открыл пожилой дворецкий, который безошибочно узнал в визитёре молодого политика, но когда Генри извинился за внезапный визит и объяснил, что он пришёл на разговор к Элиоту Сильверу, то навстречу откуда-то из глубин дома ему вышел какой-то мужик. Явно не Элиот, потому что мужик совершенно точно был альфой, с почти незаметным пожелтевшим синяком на правой скуле, недовольным оценивающим взглядом, покрасневшими и припухшими – целовался? – губами, а потом гаркнул на весь дом так, что Генри аж подпрыгнул:
– Сильвер, какого хера к тебе незнакомые мужики повадились?!
– Заткнись, собачье отродье, – рявкнул подошедший, судя по всему, Элиот с такими же немного покрасневшими губами, но, когда увидел Генри, то вопросительно изогнул бровь, – о, а этого, я, кстати, не знаю.
– Здравствуйте, я – Генри Картер, – вмешался в разговор бета, – вы меня действительно не знаете, но зато я знаю, точнее, я слышал, что вы, Элиот, бываете на территории Периферии, и я бы хотел вас попросить…
– Вы ошиблись, – прервал мужчину Элиот и потянулся к дверной ручке.
– Подождите! – воскликнул Генри, – хотя бы выслушайте.
– Зачем? Я же сказал, что вы ошиблись, – процедил омега, хотя дверь закрывать притормозил.
– Я просто не знаю больше к кому обратиться, – мужчина в отчаянии закрыл руками лицо, а потом почувствовал, как его за шиворот втягивают в дом.
========== Глава 8. Проклятье вместо пары. ==========
Элиот скептически глянул на мужа, потом снова перевёл взгляд на приглашение в руках. За последние два месяца только глухой ещё не узнал, что Трой Паркер вступил в брак, поэтому на изыскано оформленной карточке чётко читалось “для супругов Паркер”. По лицу Троя было понятно, что он тоже не в восторге от выбранного обращения, Элиот как-то сразу воспринял недовольство альфы на свой счёт, и остро захотелось отказаться. Но омега понимал, что за этим неумолимо последует скандал, а скандалы у них с Троем вот уже месяц заканчивались поцелуями, и Элиот потом отходил от них ещё полдня.
Вообще, весь последний месяц их с Троем отношения перешли в разряд некоей холодной войны – оба недовольно фыркали и кривились при виде друг друга, общались редко и исключительно при помощи обзывательств, а когда и заходил о чём-то разговор, то тот всё время скатывался в ссору, и если Элиот мог до скончания века сыпать колкостями в адрес Троя, то альфа такой возможности не давал, потому что вспыхивал гневом, а потом непременно затыкал омегу вышеупомянутым способом.
Элиот списывал такое поведение на то, что перестал приходить к Трою по ночам, и тот в итоге пытался урвать хоть немного контакта с парой, однако заставить себя вернуться в постель к нему омега так и не смог. В памяти до сих пор как живой стоял образ сидящего на нём Троя, его руки на щеках и тот пожар, который бушевал в Элиоте, когда альфа целовал его. После этого они снова поссорились, и на следующий день тоже, и Трой даже пригрозил омеге изнасилованием. Элиот, в какой-то степени, даже благодарен был ему за эту мерзость, ведь смог за те слова хорошенько его шмякнуть, а вот то, что сказал альфа потом…
Именно поэтому и не смог решиться прийти к альфе хоть раз – боялся, что тело предаст его, что Трой опять придавит, унизит, потом попросит жалобно, и Элиот сдастся. На такой расклад омега был не согласен, поэтому решил, что будет лучше не рисковать и по ночам спать в собственной постели. Вот только стало ещё хуже. Теперь Элиот боялся, что без его влияния, к альфе вернутся приступы. Приходилось цепляться к какой-нибудь мелочи, нарываться на грубость и хамить в ответ до тех пор, пока Трой не накидывался на него с жалящими поцелуями, от которых становилось до блевоты хорошо.
– У меня, может быть, свои планы на этот день, ты не думал? – разорвал наконец тишину Элиот и щелчком отбросил приглашение на стол.
– У тебя всегда есть свои планы, – язвительно заметил альфа и подхватил карточку, разглядывая надпись, – но это ежегодный зимний бал Мэра, думаю, тебе не нужно объяснять, как важно там появиться. Если я приду туда без мужа, о наличии которого судачит весь Центр, то, сам понимаешь, – развел руками Трой и не стал договаривать.
О, да, Элиот знал: единственное, что заботило жителей Центра – это их репутация. Однако, поразмыслив ещё немного над предложением, нашёл-таки положительную сторону и для себя: можно было выйти в свет и показать себя… недалёким дурачком. Такой образ отвёл бы наконец глаза от его персоны, потому что перебрасываться на Периферию с его шлейфом из назойливых репортёров и любопытных зевак стало тяжеловато.
Выполнить просьбу Генри Картера, например, он смог только несколько дней назад. Мужчина попросил его найти человека, какого-то парнишку, и Элиот, не будь дураком, чётко дал понять, что он хоть и занимается не совсем легальными делами, но уж точно не человеко-потоком*, тот, к большому удивлению омеги, попросил его не совсем об этом. А о том, чтобы парнишка этот сдал тест для ИБС, только и всего. И просил передать, что они с каким-то Робби его “очень ждут”. Просьба была по всем позициям бредовая, но Элиот привык доверять своей интуиции, которая подсказывала, что от странного беты не исходит опасности как для самого Элиота, так и для того парнишки – Сэма Рокса, а главное, выполнение такой деликатной просьбы политика давало возможность омеге в будущем попросить у него что-нибудь в ответ.
– Черт с тобой, Паркер, – махнул рукой в конце концов Элиот и согласился.
Признаться честно, Трой надеялся, что Элиот откажется.
Во-первых, потому что из-за его отказа можно было бы поскандалить, а потом сладко нацеловаться вдоволь – в последнее время только так они и контактировали. Омега днями пропадал пропадом, потом появлялся, ел как волк, выводил Троя из себя, тот бесился, говорил, как Элиот ему должен по гроб жизни, и в качестве платы терзал омежьи губы, пока те не начинали отвечать. Пару раз удавалось просто зажать мужа в одном из закутков дома и после короткой безмолвной схватки, когда омега уставал отбиваться от крепко припечатавшего его к стене Троя, приникать к нему нежно, почти несмело, спускаться цепочкой поцелуев по шее, захватывать губами мочку уха или проводить кончиком языка по самому его краешку, пока Элиот не начинал жалобно скулить: “Отпусти.” Задевал больше сам тон в голосе – обиженный и обречённый, как будто альфа не ласкал его, а пытал зверски.
Во-вторых, и это было для Троя странным, он сам не хотел идти. На зимнем вечере Мэра он успел побывать уже не раз, однако теперь альфа не находил в себе привычного ажиотажа: не привлекали внимания юные глупые омежки, которые явно соревновались друг перед другом в худобе и весу драгоценных камней в украшениях; не интересно было общаться с молодыми, но уже пузатыми бизнесменами, которые делали крупные ставки в казино, где, смешно сказать, проиграться было невозможно согласно правилам. Трой вдруг подумал, как же это глупо – играть в игру, где есть только победители. Разве это не делает одновременно всех проигравшими?..
Альфа с какой-то вялой тревогой осознавал, что он не вписывается. Будто наблюдает за происходящим из вне, и ни на чём взгляд не хочет останавливаться, хотя… Сильвер. Каждый раз, когда Трой пытался втянуться в какие-нибудь обсуждения, или развлечения, или тупо сосредоточиться на поедании фуа-гра – на глаза попадался он. И моментально собеседники начинали звучать забитым тромбоном, развлечения выглядели идиотскими, и кусок в горло не лез, а всё потому, что Элиот вёл себя странно.
Дома омега появился только под вечер, весь разодетый и лощёный. Трой бы, может, и попытался сказать комплимент, если бы это не выглядело так дико. Он как-то привык к Элиоту с его растрёпанными волосами, закутанному в чёрный шарф до самого носа, а у его тёмно-синей вечно в чём-то изгвазданной парки обязательно в основании капюшона шнурок торчал только из одного отверстия, но каждый раз почему-то из разного. Сегодня же Трою казалось, что омега не просто переоделся, а напал на какого-то бедолагу в безлюдном переулке Центра, и влез в его шкуру.
На вечере Элиот продолжил быть не собой. Он, в отличие от альфы, не имел трудностей с раздачей улыбок налево и направо, заводил беседы и смеялся над пошлыми шуточками. Вот только Трой прекрасно видел, как едва вздрагивает его верхняя губа презрительно, и как холодеет взгляд, когда очередные собеседники отвлекаются от его персоны. Это грело альфе душу, ведь означало, что омеге так же не нравится здешнее общество, но также где-то в сознании покалывало обидой, ведь было видно, что Элиот ведёт какую-то свою игру, а Трой об этом ничего не знает, и впервые в жизни ему вдруг было дело до чужих дел.
Подкараулить омегу одного было не сложно, потому что через пару часов активной “игры”, Элиот закономерно начал почти в открытую закатывать глаза и порыкивать, а потом выскользнул на одну из утеплённых лоджий в отдалённой части зала, думая, что никто не видит. Трой увидел.
– Вижу, что тебе так же тошно тут как и мне, муж мой, – заметил альфа, прикрывая за собой стеклянные створки.
Омега опёрся руками на подоконник, уложив подбородок на подушечки ладоней и даже не оглянулся на голос.
– Потрясающая наблюдательность, – без энтузиазма съязвил он.
– О-о-о, если Элиот Сильвер не сыпет грязными ругательствами в мой адрес, значит, дело и правда плохо, – покачал головой мужчина, – к счастью, я знаю, как вернуть немного жизни в это почти мёртвое тело.
Омега выпрямился резко, развернулся и оценивающе осмотрел альфу, который так и стоял, расслабленно облокотившись спиной на выход с лоджии. Стало понятно, что нападать с поцелуями он не планирует, а вот правая рука, заведённая за спину, явно что-то прятала.
– Я весь внимание, – поднял бровь Элиот.
– Предлагаю объявить перемирие и выжрать украденный из частной коллекции Мэра бренди, – Трой с победной ухмылкой демонстративно показал в руке трофей.
– Надеюсь, ты взял самый дорогой, – сверкнул глазами Элиот.
Захмелел омега на удивление быстро. Трой был уверен, что они всего-то по паре глотков сделали, пока ехали домой, а на переднем пассажирском уже успел растрепать свои тёмные волосы Элиот, который стал в разы разговорчивей, при чём альфе даже не надо было поддерживать беседу, только изредка угукать, чтобы щебет справа не прекращался.
Как только они остановились у дома, Элиот быстро вылез из машины, схватив с задних сидений едва начатую бутылку, и приложился к ней. Потом поморщился, тряхнул головой и понёсся внутрь.
– Там видно звёзды, прикинь! – услышал Трой, пока омега не скрылся в глубине дома, потом речь стала глухой и неразборчивой, а также добавились какие-то громыхающие звуки.
Альфа поспешил следом, вспоминая, что отпустил всю прислугу на этот вечер – не думал, что они с мужем так быстро покинут приём у Мэра. Остро хотелось дойти до такой же кондиции, что и Элиот, но что-то Трою подсказывало, что если они оба упьются до чёртиков, то глупых травм или несчастных случаев не избежать.
Омега нашёлся на кухне с ножом в одной руке и плиткой горького шоколада в другой, а бросив взгляд на разделочный стол, можно было понять, что одна уже пала смертью храбрых. Трой облокотился о дверной косяк, наблюдая за тем, как Элиот кромсает шоколад поперёк, безжалостно игнорируя разделительные впадинки в плитке.
– Что ты делаешь? – рискнул спросить альфа. Он пока не мог понять, надо ли вмешиваться в происходящее, или будет только хуже – пьяным Элиот был перед ним впервые.
– Ганаш, – ответил омега, глянув на Троя как на идиота.
Он собрал все кусочки шоколада в большую стеклянную миску, отправив в рот несколько долек, и выудил из холодильника пакет со сливками. Вылил половину в приготовленную на плите кастрюльку и начал гипнотизировать жидкость.
– Кхм, – осмелился вставить Трой, – плиту включи.
– Чё, самый умный? – скривился Элиот и потыкал керамическую поверхность, пока та не пискнула о том, что начала согревать сливки.
Омега снова вернулся к холодильнику, с минуту постоял, глядя ему куда-то в душу, потом, видно, вспомнил за чем полез и достал пару апельсинов. Сливки на плите закипели, поэтому Элиот надкусил кожуру фруктов и не глядя сунул их Трою.
– Почистишь? – спросил омега, заливая горячей жидкостью шоколад с таким видом, будто он таймер на бомбе останавливал.
Трой хмыкнул и сделал было шаг в сторону стола, как тут же был остановлен и выпроважен в гостиную. Элиот догнал его через пару минут с начатой бутылкой подмышкой, двумя рюмками и миской шоколадной глазури. Омега плюхнулся на диван рядом, сгрузил добычу на кофейный столик, схватил одну из очищенных долек, обмакнул в шоколаде и отправил в рот.
– О да, – зажмурился Элиот, забираясь на диван с ногами и откидываясь на спинку, – самое лучшее сочетание.
Трой с немалой долей скепсиса повторил действия мужа, но когда во рту разлился цитрусовый сок, смешиваясь с ещё теплым густым ганашем, подчеркнувшим свежесть апельсина из-за горечи шоколада, альфа смог только застонать от удовольствия. Элиот понимающе покивал головой и протянул наполненные рюмки. От шота приятно разлилось тепло к каждой клеточке тела, но в мозгу всё равно было кристально трезво – за столько лет всевозможных тусовок и вечеринок толерантность к алкоголю у Троя развилась немаленькая, что, впрочем, не мешало насладиться ещё одной порцией странного десерта.