— Просто — отойди — от нее, — раздельно повторил Игорь. Голос его не стал громче, но она бы на месте собеседника послушалась. Он и послушался. Скрип двери — выходящий прикрыл ее неплотно.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Борис.
— Нет, я хочу тебе кое-что набить.
Борис зевнул — фальшиво громко и длинно.
— Да ладно, успокойся, ничего я ей не сделал. Даже снов никаких не насылал… Хватит так на меня смотреть!
— Как?
— Так! Я ее ни пальцем, ни зубом… Хватит, я сказал!
— Борис. Мне это не нравится. Твоя Анжелика вокруг нее кругами ходит, ты еще…
— Запретишь приходить к тебе в дом? — преувеличенно удивился Дегтяр.
— Если понадобится.
— А хочешь, расскажу тебе ее сон? — с неожиданным злорадством спросил Борис.
— Не хочу. И больше она ночевать здесь не будет.
— Ты уже определись — за Агату боишься или саму Агату боишься?
Тишина. Келдыш произнес устало:
— Я все сказал.
Она проснулась перед рассветом. Полежала, глядя в потолок. Услышав звуки на кухне, побрела туда, зевая и оглядываясь.
— А где все?
— А тебе что, меня одного мало? — Борис пил кофе в сумраке кухни. Интересно, а когда становишься вампиром, вкусовые пристрастия меняются? Борис ведь явно в кофе не нуждается, но все равно пьет. Остаются старые привычки? Агата рассеянно наливала себе кофе, раздумывая, тактично ли будет спросить об этом Дегтяра. Или обо всем этом рассказывают на уроках магии? Вот, надо для начала расспросить Стефи!
— Игорь еще дрыхнет. А Анжелку я пораньше домой отправил, еще по темноте.
— А вы из-за чего ночью ругались?
— С Анжелой?
Агата только посмотрела, и Дегтяр дурашливо забурлил кофе.
— Не радуйся, не взревновал он тебя!
Да уж, чего-чего, а этого от Келдыша не дождешься!
— А почему он все-таки на вас рассердился?
— В принципе, правильно сердится, — Борис поставил недопитую чашку. — У нас, вампиров, есть некоторые способности… с частью тебя уже ознакомил недоумок по кличке Малыш…
— Вампирский зов?
— В том числе. А еще мы можем вмешиваться в человеческие сны, менять ваши сновидения.
— Влиять на сон? Так вам прямая дорога в лабораторию к Осипенко!
— Не дождется! Вот именно такого вмешательства Игорь и опасается. А у тебя такие… — Борис мечтательно поднял глаза к потолку, — интересные, цветные, волшебные сны! Просто загляденье!
Агата уставилась в чашку. Если он сейчас заговорит о ее сегодняшнем сне… Ну она ведь не отвечает за то, что ей снится!
Борис произнес неожиданно серьезно:
— Между прочим, я мог бы и самого Игоря избавить от кошмаров.
— Это от сна про…
— Да, про Инквизитора. Но наш общий друг-идиот отказывается.
— Почему? Он вам не доверяет?
Борис скривил губы:
— Вот как раз здесь он мне верит. Но он же типа настоящий мужик! Он же со всем должен справляться сам!
Агата подумала о кошмарах Димитрова — вот кому на самом деле пригодилась бы помощь Бориса! Но как это Славяну предложить? Разве что тайно, без его ведома… Спросила безо всякой надежды:
— Может, вы все-таки Игоря как-нибудь убедите?
Дегтяр с интересом смотрел на нее. Сказал медленно:
— В общем-то, я знаю еще одно верное средство от кошмаров.
— Снотворное?
— В некотором роде, — Дегтяр наклонился, заглядывая ей в глаза. — Рецепт очень прост — спать не в одиночку…
Агата растерянно заморгала, и Борис рассмеялся:
— Игорян меня за это убьет! Ладно, ты меня не видела, ты меня не слышала… Ложись досыпай.
— Выспались?
Агата потянулась, раскрывая глаза.
— А сколько уже…
— Полдень.
— Да? — она села и потерла «отлежанную» щеку. Сколько же раз за сегодняшнюю ночь она просыпалась? — А вы давно встали?
— Давно. Есть будете? Лизка насыпала нам полный багажник пирогов.
Ей понравилось это «нам».
— Да, буду. Вы слышали, как ночью пришли Дегтяр с Анжеликой?
— Не услышишь их! — буркнул Келдыш. — Полхолодильника опустошили. Ну и аппетит у этих влюбленных вампиров!
Агата вспомнила странные ночные звуки и, сообразив, что к чему, вспыхнула. А о том, что она слышала еще и ссору с Борисом, и про «совет» Дегтяра вообще даже не стоит речи не заводить. Келдыш, стоявший, прислонившись к косяку, внимательно оглядывал свой кабинет — как будто в первый раз его видел. Спросил неожиданно:
— Вы звонили Димитрову?
— Нет.
— Почему?
— А думаете, он обрадуется?
Келдыш и правда подумал.
— Нет.
— Ну вот видите…
Он прошел и сел в массивное кресло напротив дивана. Агата завозилась, утягивая под одеяло ноги. Подтянула коленки к груди.
— Он же меня теперь ненавидит, правда? Считает меня во всем виноватой?
— Вполне вероятно, — согласился Игорь. — Но одно другому не помеха. Можно и любить и ненавидеть одновременно.
Еще одна взрослая заморочка!
— Как это? Так же не бывает! Или любишь или ненавидишь!
Келдыш хмыкнул. У него очень хорошо получается передавать этим своим хмыканьем любую интонацию. Сейчас это была ирония.
— Уж поверьте мне, Мортимер, еще как бывает! Я… Я не очень… — Игорь поглядел в окно и подергал себя за мочку уха. — Вы говорите на подобные темы с вашей бабушкой?
— Какие темы? — Агата надела очки: Келдыш казался странным, немного… смущенным?
— О парнях, обо всем об этом…
— Да о чем говорить-то? — пробормотала она. — Нет у меня никаких парней.
— Неужели? — Келдыш уселся поудобнее, закинув ногу на ногу. — Может, я уже настолько отстал от жизни, но в мои времена поцелуи что-нибудь да значили.
— Да разве это поцелуи? — сказала Агата себе в колени.
Не глядя, увидела, что Келдыш поднял брови.
— У вас такой богатый опыт? Мне поцелуи Вуда показались вполне… серьезными. Он готов был пойти дальше, и пошел бы, если б я не помешал.
Агата тихо сопела в колени. Не мог, что ли, не напоминать ей о том дурацком случае? Келдыш неожиданно рассмеялся:
— Кстати, я только сейчас сообразил, что все время врываюсь к вам в самый неподходящий момент! Тогда в гостинице с Вудом, здесь, в кабинете с Димитровым… Уж вы извините меня, Мортимер.
— Мы с Димитровым вовсе не целовались! — запротестовала Агата.
— Нет, — согласился Игорь. — Но дело к тому клонилось.
Она смолчала. К чему он вообще завел этот разговор?
— Я к тому, — сказал Келдыш, — что вы всегда можете обратиться ко мне за советом. Я, как вы понимаете, знаю парней куда лучше, чем вы… или даже ваша бабушка.
Агата поморгала. А, например, про себя он тоже будет давать ей советы?
— Спасибо, конечно, но…
— Не за что, — сказал Келдыш, не дослушав. — Вставайте, я пошел греть пироги. Да, кстати, Димитрова выписали из больницы.
Глава 13 Прощание
Славян приехал за вещами. Наверняка специально сделал это в воскресенье, когда большинство интернатовцев разъехались по друзьям и родственникам, и все равно набилась полная комната народу. Агата знала, что он не хочет ее видеть, и потому торчала в коридоре, держась за спинами остальных. Смотрела, как он комом запихивает вещи в мешки и сумки. Димитров стал очень худым и каким-то длинным — точно за месяц в больнице подрос на целую голову. Агата вообще заметила, что мальчишки вытягиваются как-то внезапно и сразу. Не то что девочки — они вырастают раньше парней, а потом останавливаются.
Одна надежда, что останавливаются…
С Димитровым был его отец и — почему-то — Келдыш. Игорь стоял, прислонившись к подоконнику, скрестив на груди руки, и наблюдал за сборами. Славян собирался молча, только иногда огрызался на какие-то вопросы или замечания отца. Всем было не по себе.
Кроме Зигфрида. Тот или сидел на Славяновской кровати или слонялся рядом, мешая и беспрерывно болтая о том, что произошло за это время, про экзамены, про какие-то Витражи, и то и дело спрашивая:
— А это ты тоже с собой забираешь? И это?
Димитров уже отдал ему какие-то шарики и коробку, и, кажется, пару раз даже улыбнулся. Агата незаметно вздохнула: хорошо быть маленьким, никаких тебе комплексов, можно путаться под ногами, приставать, можно даже спросить…
— …а чего ты теперь будешь делать?
Славян наклонился еще ниже, едва не засунув голову в объемистую сумку. Ответил его отец — красивый широкоплечий мужчина. У него были седые виски и очень прямая спина — как у танцора или военного. Он оглядел притихшую комнату и сказал:
— Для начала мой сын должен как следует отдохнуть и выздороветь. Мы оставим вам адрес и телефон, не забывайте его.
Не забывайте. Агата передернула плечами. Говорит так, будто Славка умер. Мужчина посмотрел через всю комнату прямо на нее. Глаза его были очень темными и очень неприязненными. Конечно, он сразу вычислил ее среди остальных. Конечно, он тоже винит ее в том, что случилось… Как и Славян, который упорно делал вид, что ее не замечает.
— Всё, — Славка надавил на сумку коленом, чтобы замок застегнулся. Рядом на кровати осталась горка вещей и книг. Славян махнул на нее рукой:
— Вот. Возьмете. На память.
Начал пожимать руки интернатовцам. Кто-то за спиной зашмыгал носом, Агата оглянулась — не девчонки, воспитательница Валерия.
— Как жалко мальчика, — бормотала она. — Такой талантливый был…
Агата сжала губы, чтобы не прикрикнуть на нее: да что ж вы его все хороните!
Отец Димитрова поднял пару сумок, прикинул на вес. Мальчишки, спохватившись, тоже начали загружаться пакетами и связками книг. Славян оглянулся на пороге на свою комнату, и Агата попыталась представить, что он чувствует — ведь он никогда уже сюда не вернется. Интернатовцы недружно побрели за Димитровыми — провожать, Агата отступила тихонько. Смотрела вслед. Худой, перекошенный на один бок под тяжестью сумки на длинном ремне. Славян шел все медленнее, а потом и вовсе остановился, глядя в землю. Опустил сумку на пол, повернул обратно. Забыл, наверное, что-то. Забыл… Он подошел к ней, наклонился — да-да, именно наклонился! — и поцеловал ее в угол рта. Губы его были очень холодными.
— Пока, — сказал сипло, быстро повернулся, подхватил сумку и ушел, сильно сутулясь.
— Пока… — запоздало сказала Агата. Все глазели на нее. Даже отец Димитрова. И опять — Келдыш.
— Идемте, — сказал Келдыш спокойно. И они ушли.
А Агата развернулась и пошла в другую сторону. Все с ней не так. И с поцелуями, которые ей достаются — тоже.
Если бы он тогда поцеловал ее в квартире у Келдыша, если бы не было Инквизитора, если бы…
Неужели вся жизнь состоит из таких вот «если бы»?
Часть вторая
Кобуци он-лайн
Когда наступят холода,
Когда наступят холода,
И снег укроет крыши
И хмурый зверь, седой мороз,
В твое окно подышит,
И будет ветер дуть в трубу,
И заворчит под дверью,
Я в сон твой медленно войду.
Я в сон твой медленно войду,
И сам в него поверю.
Все будет правдой для меня:
И холод стен, и жар огня.
И свет под ноги — млечный.
Окно, откуда льется свет,
И незнакомый силуэт…
Не твой, чужой, конечно.
Спи без тревог. Плети свой сон:
Я жив, покуда длится он…
Н.Караванова
Глава 1 Первое посещение
Она шагнула и оглянулась — за спиной была полуразрушенное здание с темным проемом отсутствующей двери. Но Агата уже знала, что стоит вернуться и коснуться стены — и она вновь проснется в ИМФ. Осторожно пошла вперед, крутя головой по сторонам. Несколько разрушенных зданий. Тусклая, какая-то серая трава, дальше — кривые деревца и холмы, поросшие лесом. Было тепло, пахло пылью и старой гарью, как на «огнёвке». Агата дошла до громадной ямины — скорее, целого котлована — огляделась и села на край.
Странно. Она еще ни разу не попадала на «природу» — все время в какие-то институты и лаборатории, которые на самом деле были одним-единственным, связанным временем и пространством Магическим Институтом. А тут… Агата поболтала ногами и по обрыву посыпалась земля. А, может, эти руины тоже когда-то были Институтом? Только давно заброшенным, потому что вокруг ни единой живой души.
Даже птиц.
Агата запрокинула голову. Небо было серым. Солнце — неярким, словно вылинявшим. И она вдруг испугалась сама не зная чего. Торопливо попыталась подняться, но склон качнулся и мягко поехал вниз. Вместе с ней. Агата замерла, вцепившись пальцами в траву за спиной. Котлован вдруг стал ужасно глубоким, края — высокими и неприступными, а дно… она вспомнила, что существует насекомое, которое сидит в песчаной яме, поджидая жертву, а когда та пытается выбраться, образуется что-то вроде воронки-водоворота, и добыча скатывается к центру, прямо к ждущей ее пасти. Словно в ответ на ее мысли дно котлована дрогнуло и поплыло… Ой! Пальцы вцепились в землю сильнее, но та была сухой и поддавалась вместе с корнями травы, точно пыль. Это сон, сказала себе Агата, зажмуриваясь, и чувствуя, что висит уже на самом краю. Это сон, ей часто снится, что она срывается с обрыва, с крыши, с лестницы… но в миг падения всегда просыпается.
Это все сон…
Сон.
СОН!
— И чем это вы тут занимаетесь?
Агата вздрогнула, пальцы от неожиданности разжались, и она непременно бы свалилась вниз, если б ее не подхватили и не вздернули на ноги.
— Ой! — выдохнула Агата — в лицо Келдыша. По-прежнему удерживая ее подмышки, он проследил взглядом катившийся вниз изрядный кусок склона — следом волочилось облако пыли.
Дно оставалось неподвижным.
— Интересные игры, — сказал Игорь, переведя глаза на Агату. Лицо его было сонным и недовольным, волосы — взлохмаченными. Да еще он щурился, как будто только что вышел из темноты на свет. — Это что, какой-то новый вид слалома?
— А вы… здесь… откуда? — он стоял так близко, руки его держали ее так крепко, что Агата стала заикаться уже не только от неожиданности и испуга — от волнения. Он огляделся.
— Смотря что означает «здесь»? Где вы, вернее, мы находимся?
— Ну… я не знаю. Я, как обычно, уснула в ИМФ, потом шагнула за стену… и оказалась вот здесь.
— Как обычно, — повторил Игорь с кривой усмешкой. — Ну а я, как обычно, отсыпался после ночного дежурства. И тоже оказался. Вот здесь.
Агата моргнула. Вообще-то, строго говоря, и она по-прежнему спала — там, в институте. Могут ли двое видеть одновременно один и тот же сон?
— Я… не хотела, — сказала виновато. — Я просто очень испугалась и, наверно… выдернула вас сюда, в мой сон.
Он поднял брови.
— В момент испуга на помощь, как правило, зовут господа бога или мамочку! Спасибо за доверие, конечно, но я на их звание никак не тяну… Да и не претендую. Вы уже успели тут оглядеться?
— Нет, я только вышла и…
— И сразу попытались покончить жизнь самоубийством, — кивнул Келдыш. — Обычная история!
Агата обиделась. Игорь отпустил ее, прошел вдоль склона котлована, сосредоточенно оглядываясь. Агата сказала ему вслед:
— Тут, наверное, случилась какая-то катастрофа… пожар… или вообще война.
Келдыш остановился, медленно поворачиваясь на пятке. Был он, между прочим, босиком, в джинсовых шортах и в майке — или спал так, или она его в таком виде «выдернула». Отозвался:
— Или поработали мы. Маги.
Они двинулись вдоль развалин неизвестного института. Был тот куда больше столичного студгородка, куда они со Стефи как-то ходили на танцы. Да еще, как сказал Келдыш, наверняка продолжался и под землей.
— А куда делись… все? — спросила Агата, обводя рукой институт.
— Наверное, людей вывезли, — неохотно ответил Келдыш. Помолчал и добавил: — если только успели.
Он снова оглядел холмы.
— Местность или вообще незаселенная… или обезлюдела. Как бы нам определиться с координатами во времени или хотя бы в пространстве — это у нас в стране или где-то за рубежом? Как вы узнаёте, куда именно попадаете?