- В моём состоянии только праздновать осталось, - покачал я головой, приступая к принесённой угрюмым барменом горячей сковороде.
- Ну, тогда приятного аппетита. Бывай.
Вся троица разом поднялась, оставив меня наедине с ароматным блюдом. Руки ходили ходуном, так что есть приходилось с максимальной осторожностью, чтобы не запачкаться как свинья. Заодно появилось время всё хорошенько обмозговать.
Естественно, беглецов, кто бы это ни был, уже хорошенько допросили, а, значит, про некоего Полоза, проходящего сквозь стены, местные в курсе. Однако я сюда попал под другим именем, и связать меня с тем беглецом проблематично - моя ментат-метка, являющаяся здесь аналогом паспорта, самая настоящая.
Бояться мне надо лишь прямого опознания, поэтому переться напролом в гостиницу - это вершина идиотизма. По хорошему, нужно взять пару книжек и до самого отъезда валяться в казарме, сославшись на плохое самочувствие. У большинства такое поведение не вызовет вопроса - все в курсе, в каком состоянии меня сюда привезли, но с Пончиком этот номер не прокатит. Он не зря слил мне их месторасположение, оставив право выбора за мной. Мог бы просто за шкирку отвести туда на очную встречу, чтобы узнать, тот ли я, за кого себя выдаю.
За всеми этими размышлениями сковородка незаметно опустела. От тяжёлой сытости сразу же потянуло в сон, но расслабляться сейчас было некогда.
Я встал, поправил форму и направился на выход.
Ещё этот непонятный телепат с кличкой какого-то поклонника некромантии... Так скоро и заснуть буду бояться - забыл уже когда в последний раз что-то нормальное снилось. Помимо того расплывчатого бреда, что он нёс, прозвучала убедительная просьба никому не доверять. Кого он имел в виду - Пончика, что знает обо мне слишком много? Или Дашу Истерику, которая будто бы невзначай оказалась рядом и решила от нечего делать просканировать, а что же такого я там вижу во сне? Без всякого моего согласия, к слову.
Ох уж этот тёрпкий запах паранойи...
Постоялый двор удалось найти безо всякого труда - стаб оказался меньше Еменя раза в три, причём добрую его половину занимал портовый район, отданный на откуп торговцам. Географически станица находилась очень удачно - на пересечении основных торговых маршрутов и полноводной реки, ведущей в наиболее заселённый центр региона. Собственно там Новоград и находится, откуда ходят уже до самого Сколково.
Судоходную артерию в регионе называли по-разному - и Волгой, и Днепром с Иртышом, доходило даже до Амура в отдельных селениях, поэтому большинство именовало её просто Большой рекой, дабы избежать путаницы. Это не считалось чем-то предосудительным, но вот если ты в пределах станицы окрестишь её Итилем или ещё чем, отличным от Дона, местные могут крепко на это обидеться.
Всё это мне охотно рассказал скрюченный мужичок с испитым лицом буквально за один картечный патрон от дробовика. Он же помог мне сориентироваться на местности, дабы я лишний раз не нагружал конечности.
Кстати о местных. Пока шёл к «Богатой хате» наткнулся на самый настоящий разъездной патруль на лошадях. Они вроде бы травоядные, и перерождаться не должны, хотя кто их, с такими-то зубами, знает. Папахи, нагайки и даже шашки в комплекте прилагались, впрочем, как и вполне современные пистолеты-пулемёты у каждого бойца. Люблю, когда отдают дань истории, не впадая в старческий маразм.
По словам мужичка, раньше место было чистым клоповником, но с приходом нового энергичного лидера, немного повёрнутого на казачестве, стаб буквально расцвёл на глазах, превратившись в излюбленную перевалочную базу торговцев.
Увидел я и «коллег» Пончика, чьи машины стояли на соседней стоянке. Либо они просто оказались новичками, либо у меня сложилось неверное мнение о караванщиках, но производили они крайне унылое впечатление. На побитые жизнью машины больно смотреть, камуфляж разномастный, вооружение скудное, а бронетехника наверняка застала Владимира Ильича при жизни.
Как им не страшно на такой рухляди кататься?
Но я рискнул выйти на улицу не для того, чтобы убедиться, как повезло мне с попутчиками. К счастью, мой проспиртованный насквозь гид знал толк в местных закоулках и без проблем набросал мне подходящий маршрут.
Гостиница оказалась под стать остальным зданиям - первый этаж из камня, а следующие - уже из потемневших от времени брёвен. На вытянутом вдоль улицы внутреннем дворике стояло несколько беседок, набитых народом до отказа, несмотря на хоть и позднее, но всё же утро.
В отличие от «Харчевни», алкоголь здесь употребляли в завидном ассортименте и количестве. Похоже, здесь популярное в стабе место - столько постояльцев в срубе ну никак не поместится. Однако распивали вполне культурно, ввиду ещё одного патруля, с завидной регулярностью прохаживающегося вдоль улицы. Кто бы что не говорил, а порядок вокруг царил железный.
Я надвинул прилагавшуюся к форме кепи пониже, опустил голову и тихонечко захромал по мостовой, незаметно разглядывая публику. Судя по смехотворным отверстиям в каменной кладке «Богатой хаты», не смевшим именоваться гордым словом «окно», с вентиляцией там внутри большие проблемы. А значит, большинство гуляк предпочтёт свежий воздух. Не факт, конечно, что я тут кого-нибудь узнаю, но попытать счастья стоит.
И вообще - что делать счастливчикам, благополучно выскользнувшим из цепких лап внешников? Не в номере же сидеть, книжки читать...
Расчёт оказался верным - на узкой тропинке меж столов пошатывался знакомый заключённый, направляясь к памятнику неизвестного архитектора, сколоченному из грубо оструганных досок.
- Твою же мать... - пробормотал я тихо, испытывая самые смешанные чувства.
С одной стороны, радость от того, что он жив, с другой... Это всё усложняло. Конечно, можно было повернуться и уйти незамеченным, но вместо этого я, кляня себя за слабоумие, толкнул калитку в заборе, опоясывающим внутренний дворик. Пока мужчина дождался своей очереди и скрылся в строении, мне удалось тихонько подкрасться ближе и встретить его на выходе, уже с облегчённым мочевым пузырём.
На секунду его глаза расширились, когда он разглядел мутным взором, кто перед ним стоит, а затем узкие губы разошлись в радостном вопле:
- Поло...
Я шагнул навстречу, одной рукой приобняв его, а другой нанёс короткий, но чувствительный удар под ложечку, сбивая дыхание.
- Тише, Шумахер, не кричи. Прошу тебя.
Азиат судорожно закивал, хватая ртом воздух.
- Вот и хорошо, - похвалил я его. - Запомни, меня теперь зовут Змей. Про то прозвище забудь, и никогдабольше не называй его вслух. Кто ещё с тобой?
- Да все... - просипел мой бывший сокамерник. - Больно-то как, змеёныш чёртов...
- Извини.
Наши затянувшиеся обнимашки привлекли-таки нежелательное внимание. Один из рейдеров, направляющийся в дощатый сортир, строго поинтересовался:
- Эй, мужики, у вас там всё нормально?
- Все за... - Шумахер всхлипнул. - ...ись!
- Моему другу поплохело, - поспешно добавил я. - Пожалуй, на сегодня ему уже хватит.
Постоялец, или кто он там, филосовски пожал плечами и пошёл себе дальше, а я потащил приходящего в себя сокамерника прочь.
- Где остальные? Почему их нет за столиками?
- Сыч дрыхнет, шлялся где-то ночью... Ох... - Шумахер с трудом распрямился. - Рекс с утра пораньше свинтил в порт, договариваться о найме.
- Так, а паренёк этот, который с нами ехал?
- Малька мы потеряли по пути, - вздохнул азиат, и увидев мою реакцию, поспешно добавил. - Не-не, живой он, только от нас откололся - ушёл с какими-то колхозниками в мелкий стаб ниже по течению. Рыбачат они там, или ещё какой хернёй страдают, я не вдавался. Девчонка у них была, молоденькая сиротка, овощи на рынке продавала. Вот за ней этот дурак и дёрнул, а колхозники и рады стараться - новую рабочую силу себе нашли. Тем более, Малёк до встречи с Пастырем как раз в похожем колхозе и жил, к тяпке с граблями сызмальства приучен.
- Дурак ты, Шум, - упрекнул я товарища. - Это называется - пристроили, а не потеряли, эгоист чёртов. Не сомневаюсь, что вы с Сычём ему маленькую дедовщину устроили в пути.
- Ну, палку-то мы не перегибали, - дёрнул плечом Шумахер. - Язык у него, правда, острый слишком... Но всё время двигались вчетвером как одна команда. Говорю тебе - из-за бабы он свинтил.
- Совет ему да любовь, - произнёс я, подводя его к центральному строению. - И с кем ты квасишь тогда?
- А что тут приятных собеседников мало что ли? Вот там с Шифером и Хромым сидел, пока не приспичило. Может, к нам присоединишься?
- Нет, - твёрдо ответил я. - Мне сейчас не до этого. Нужно серьёзно поговорить, и желательно, без посторонних.
- Ладно-ладно, понял, - выставил вперёд ладони азиат. - Сейчас с ребятами попрощаюсь, и пойдём в номер, перетрём. Сыч-то для тебя, надеюсь, не посторонний?
- Естественно, - кивнул я. - Только давай я тебя у входа подожду, мне так спокойней.
- Да что ты очкуешь, всё путём будет, они мировые ребята! - Шумахер мёртвой хваткой вцепился мне в руку и потащил к одному из крайних столиков.
«Мировые ребята» оказались осоловелыми от выпитого рейдерами, с крайне подозрительными физиономиями. Таких я бы ни за что не оставил бы сторожить даже стреляные гильзы, не говоря уже о более ценных вещах.
- Знакомьтесь, это... - азиат чуть запнулся. - ...Змей, мой кореш! Змей, это Хромой и Шифер.
- Очень приятно, - проявил я вежливость, присаживаясь за столик. - Шум, у нас мало времени.
- Да что ты заладил, как пластинка граммофона! Сейчас допью и пойдём.
- Нам тоже скоро выдвигаться надо, - сказал тот, кого мой сокамерник представил как Шифер. - На рынок двигать нужно, закупить кое-чего в дорогу. Стаб тухлый, заказов мало.
- Чем промышляете? - решил спросить я, пока азиат намертво присосался к внушительной кружке с тёмным пивом.
- Да по-разному, - пожал плечами Хромой. - В основном конечно, подай-принеси. Шифер вдобавок, дар транслитера имеет, в цивилизованных стабах подрабатываем, но это так, по мелочи.
- Транслитер, это в смысле переводчик? - уточнил я, немедленно доставая из нагрудного кармана завалявшуюся там инструкцию от дробовика, которую пролистывал на досуге.
- Ну да, - важно кивнул рейдер. - Любой язык могу вкурить влёт, хоть инопланетянский.
- Давай проверим, - предложил я, быстро перелистав страницы.
Под нечётким рисунком подствольного стреломёта, или как его там правильно, в азиатском варианте, сохранившем привычную пунктуацию, имеласькороткая надпись, выделенная жирным шрифтом. Иероглифы на ней ограничивались аж тремя восклицательными знаками - это явно что-то важное.
- Остерегайтесь перекоса снаряда в стволе, - небрежно обронил Шифер, тоном знатока, едва покосившись в сторону страницы. - Ну, а за полный перевод с тебя три горошины, оформлю в лучшем виде, у меня и планшетик под это дело есть.
Шумахер, до этого безмятежно лакающий пиво, вдруг поперхнулся и сдавленно закашлял.
- Может, три спорана? - на всякий случай уточнил я.
- Цена приемлемая, - вклиился Хромой. - Дар у Шифера очень редкий, хрен ты где ещё такого встретишь. Интернетов тут нету, так что можешь искать подходящий словарик хоть до конца света. Кластеры то наши, черномазых нету. Согласен?
- Нет, - я спрятал книжицу обратно в карман. - Как-нибудь сам разберусь. И кстати, о кластерах - мне давно уже интересно, почему вокруг лишь выходцы из СНГ, а если попадаюются иностранцы - то это внешники. Есть по официальная версия?
- Да как не быть, - Шумахер, наконец, откашлялся. - Не понял, что сейчас за аббревиатуру ты назвал, но Рассея-матушка в большинстве слоёв реальности ой как широка. Конкретный такой процент от площади земли. Мне как-то один приятель рассказывал, что знал человека, собственными глазами видевшего стандартный кластер с чешским городком. Может, где-то далеко-далеко отсюда и пиндосы с неграми прилетают, кто знает.
- Ага, а внешники у них - русские, - гыгыкнул Шифер, но шутку никто не поддержал.
- Не надо так, - покачал головой я. - Не в нашем это менталитете.
- Ну, на счёт этого я поспорю, - не согласился Шумахер. - Вспомни хотя бы муров, патриотище ты наш. А что касается самих внешников - уверен, что большая часть населения их миров и знать не знает, что такое Стикс. Тут, в основном, всякие «частники» и прочие солдаты удачи обретаются, пусть и не без благословения правящей верхушки. А рядовому налогоплательщику такие шокирующие подробности знать не положено - его только результат в виде чудодейственных препаратов волнует.
- Пожалуй, ты прав, - поразмыслив, согласился я.
Азиат опорожнил ёмкость и оглушительно рыгнул.
- Нормас, браток, главное в себе не держать, - похлопал его по плечу Шифер, так же покончивший с выпивкой. - Ну чё, не прощаемся мужики, до вечера. А ты Змей, подумай насчёт моего предложения.
- Если только мне ампутируют половину мозга, - покачал я головой, поднимаясь. - Пошли, Шум.
Поддерживая говорливого товарища за плечо, я завёл его внутрь до стойки портье, являвшегося здесь по совместительству барменом.
- Чего изволите? - быстро спросил он, оценив благодушно-размякшее состояние Шумахера. - Выпивка, спек, девочки?
- Во! - азиат оттопырил кверху большой палец. - Именно в такой последовательности!
Я сдавленно застонал, оттаскивая его подальше от стойки.
- Шум, сейчас не до развлечений!
- Ты сбрендил? - обиженно спросил он. - Мы тебя похоронили практически, разве что поминать не стали, на всякий... И тут ты вдруг откуда ни возьмись воскрешаешься! Как ты нас вообще нашел, бляха-муха?!
- Друзья помогли, - уклончиво ответил я, толкая упирающегося гуляку к лестнице. - Какой этаж?
- Я думал, мы - твои друзья, - горестно вздохнул Шумахер. - А ты всё темнишь... Ладно, мож тебе Сыч мозги-то вправит. Давай на третий.
Последняя выпитая кружка для него была явно лишней, да и душно здесь оказалась, как я и предполагал. Кое-как, отдыхая каждый пролёт, мы добрались до номера, ещё дольше азиат возился с ключом от него, упорно не желая отдавать его мне. В итоге дверь распахнулась без его участия, и на пороге возник недовольный Сыч, поблёскивая в полумраке светлой радужкой глаз.
- Грёбаный ты алкаш, с утра уже на...
Он замер, разглядев, наконец, меня.
- Здравствуй, Сыч, впусти нас пожалуйста, - спокойно произнёс я. - Этот гуляка слишком тяжёлый для меня, уже плечо от него онемело.
Фыркнув, здоровяк посторонился, после чего зачем-то выглянул в коридор, осмотрелся и захлопнул дверь, щёлкнув замком.
- Ну, привет, Полоз, - обронил он, протопав за нами в единственную жилую комнату, где стояло в рядок четыре узкие деревянные кровати. - Клади его на шконку, пусть отлежится.
- Я в порядке! - протестующе заявил азиат.
- Захлопнись, - веско посоветовал Сыч. - Хочешь участвовать в разговоре - лежи и слушай. А нет - спи. А если тебя снова начнёт полоскать - лучше заранее ползи к очку, иначе я потом тобой же и вытру. Всё понял?
- За что я только тебя терплю...
- Будем считать, что это «да».
Бывший сокамерник присел на табурет, жалобно заскрипевший от его немалого веса, и кивнул в сторону такого же, стоявшего в углу.
- Увы, кресел тут нет,
- Ничего, - я устроился напротив него. - Помнится, раньше мы обретались куда в худших условиях.
От этих слов здоровяк скривился, как от зубной боли. Проживание на воле сказалось на нём благотворно - цвет кожи приобрёл более здоровый оттенок, осанка выпрямилась. От густой богатырской бороды он зачем-то оставил одну эспаньолку, которая тем не мене, была ему к лицу. Одежда у него, как и у Шумахера оказалась не самого лучшего качества, и явно с чужого плеча, но всё-таки лучше оранжевой больничной пижамы.
- Ты ещё старину Похера, вспомни... Тоже мне, ностальгия.
- Ты думаешь, он жив?
- Мне без разницы, - пожал он могучими плечами. - Главное, что мы здесь. Знаешь, не ожидал тебя увидеть, хотя своего присутствия мы не скрывали. Насколько я слышал, других выживших пока не нашли.
- Вы действительно первые, - подтвердил я. - Возможно, кто-то ещё скитается по лесам.