Однако ел Федор быстро, потому что к тому времени Демирчан уже успел завести грузовик и теперь гонял его на малых оборотах, прогревая мотор.
– Едем в Игнашово!
Начфин был из дивизии, расквартированной в этой деревне, южнее – шоссе на Москву. Ехать-то предстояло всего километров тридцать.
До самой деревни они не добрались. Только пересекли шоссе недалеко от моста, как увидели грузовик, вокруг которого сидели и стояли солдаты с автоматами. Свернув туда, остановились.
Федор выпрыгнул из кабины, и навстречу ему бросился лейтенант интендантской службы.
– Здравия желаю! Лейтенант Цаплин.
– Старший лейтенант Казанцев из СМЕРШа. – Федор предъявил документ.
– Машину начфина в кустах обнаружили, случайно.
– Проводите.
«Козлик» стоял в кустах, с дороги его и не заметишь. Вокруг машины – несколько бойцов.
Федор досадливо поморщился. Следы, если они и были, уже затоптаны.
– Лейтенант! Почему бойцы здесь?
– Охраняют место происшествия.
– Надо было их расставить цепью метров за пятьдесят от места происшествия. Они же все следы затоптали!
– Виноват, не знал. Бойцы, всем в цепь на сто шагов отсюда.
Однако бойцы уже успели потоптаться, набросать окурков.
Федор остановился в паре метров от «козлика».
– Теперь подробно и толково, – обратился он к Цаплину.
– Начфин, капитан Арефьев, как всегда, когда на дивизию деньги получать надо, отправился на машине в город. Из взвода охраны штаба автоматчика взял – согласно приказу о сопровождении ценных грузов. Вечером забеспокоились, позвонили в банк.
– Кто звонил? – перебил Федор.
– Я.
– Дальше.
– Сказали: ваш Арефьев деньги получил, отбыл.
– Во сколько он получил деньги?
– Не знаю, предположительно часов в одиннадцать. В девять он уехал, до города полчаса езды. Пока документы оформил, пока деньги пересчитал… Где-то так и будет.
– Сколько денег было?
– Восемьсот тридцать тысяч, я сам платежное поручение писал.
– В чем перевозили деньги?
– В обычном сидоре, то есть вещмешке, – поправился лейтенант.
– Дальше…
– Я доложил начальнику штаба, он выделил грузовик и бойцов. Стали искать. Проехали до Великих Лук – мало ли… Сломались, авария… Но машины нигде не было. Уже под утро, только светать начало, остановились. Водитель воду в радиатор доливал, а бойцы, извиняюсь, в кусты оправиться пошли. Там машину начфина и увидели.
– Ничего не трогали, не забирали?
– Никак нет.
– Стойте здесь, я осмотрю.
На следы на земле Федор уже не смотрел, бесполезно. Все затоптано солдатскими сапогами так, как будто рота солдат специально прошла.
Он обошел вездеход вокруг. На корпусе машины и на лобовых стеклах, на брезентовом верхе – ни одной пулевой пробоины. Это уже интересно… Стало быть, не было засады. Не снаружи обстреливали, не из кустов.
– Лейтенант, кто знал или мог знать о перевозке денег?
– Сам начфин, я, водитель и боец сопровождения.
– А еще?
– В банке знали, мы им звонили.
Нет, кто-то еще должен был знать, случайно или намеренно подслушал.
Федор заглянул внутрь «козлика». На переднем пассажирском сиденье лежал убитый капитан – приник головой к панели приборов. На спине, в области левой лопатки, – входное пулевое отверстие. На гимнастерке – обширное пятно крови. «Стреляли в спину, – сделал про себя вывод Федор, – причем выстрела капитан не ожидал. Значит, доверял тому, кто был сзади».
На заднем сиденье – труп бойца, но этого убили выстрелом в грудь, в сердце. Водитель в «баранку» уткнулся, он тоже убит выстрелом в спину.
Занятная, однако, картина… Трое убитых, сидора с деньгами в машине нет. Убивали или убивал человек явно с одной целью – похищения денег. Причем, перед тем как начать стрелять, убийца сидел на заднем сиденье справа.
– Лейтенант, кто-нибудь еще в машине был? Скажем, кто-то из штаба дивизии в город собрался?
– Никак нет. Я сам стоял рядом, когда начфин отъезжал, – трое их было. Приказ строгий есть: попутчиков не брать. А Арефьев очень исполнительный был и осторожный.
– Посмотрите на убитых. Это именно они? Всех опознать сможете?
Но лейтенант даже не заглянул в кабину «козлика».
– Видел уже, бойцы подзывали. Арефьев это и водитель. Давно их знаю, не меньше года. А автоматчика впервые перед поездкой увидел, но это он.
Не прикасаясь ни к одному телу, Федор осмотрел убитых. Похоже, никто из них личным оружием воспользоваться не успел. Пистолеты в кобурах, у автоматчика автомат на шее.
Федор снял ружейный ремень с бойца, вытащил автомат и понюхал ствол. Вчера или сегодня из него точно не стреляли. Отщелкнул магазин, открыл крышку… Все патроны в круглом магазине на месте. Никто не успел среагировать на действия убийцы, все произошло внезапно.
Федор с трудом протиснулся на заднее сиденье – мешали тела. Уселся на свободное место – здесь находился убийца. Мысленно он поставил себя на его место. Судя по всему, убийца сначала выстрелил в автоматчика – тот сидел рядом и представлял для него реальную угрозу. Затем – выстрел в спину капитану, а потом уже и водителю.
Так, механизм убийства уже более-менее понятен. Еще бы знать, кто убийца… А вот с этим сложно, даже подозреваемых нет.
– Зовите солдат, вытаскивайте тела из «козлика».
Трое солдат, чертыхаясь, неловко вытащили тела убитых и уложили их рядом с машиной. Федор обыскал карманы, достал документы и, просмотрев их, убрал в свою командирскую сумку.
– Грузите убитых в кузов полуторки, тела подлежат вскрытию.
Пока солдаты занимались погрузкой, он снова забрался в машину и тщательно осмотрел кабину. Ему удалось найти две стреляные гильзы, и это уже была удача. Третья гильза могла вылететь из машины на ходу: бока «козлика» ничем не прикрыты, брезент только сверху, над головой, и сзади. Гильзы он отправил в сумку, к изъятым документам.
– Лейтенант, у вас лично какие-нибудь мысли по этому поводу имеются?
– Даже заподозрить никого не могу, – пожал плечами интендант.
– Ну да, все такие честные, а убитых трое и денег нет. Кто-нибудь из бойцов умеет управлять машиной?
– Сейчас узнаю.
Лейтенант вернулся с солдатиком.
– Вот он может…
– Забирайте «козлик» и езжайте в дивизию. Все же казенное имущество, негоже его бросать в кустах. А через час жду вас в отделе СМЕРШа.
Лейтенант побледнел:
– Вы меня подозреваете? Скажите честно!
– Если бы подозревал, арестовал бы немедля. Вы же вчера в штабе после одиннадцати часов на виду были?
– Конечно!
– Езжайте, жду вас в отделе. – Федор уселся в полуторку.
– Давай в отдел, надо трупы на вскрытие сдать.
– Пусть бы они на своем грузовике их и везли, – буркнул Демирчан.
– Почему?
– Каждый раз, когда мне мертвяков возить приходится, кузов от крови по полдня отмываю.
– Служба такая. Ты думаешь, мне доставляет удовольствие с трупами возиться?
До самого отдела они ехали молча.
Судмедэксперт располагался поодаль от отдела, на отшибе. Работы ему хватало: кроме вскрытий, он еще освидетельствовал живых самострелов и несчастные случаи – вроде ранения от собственной гранаты.
Пока бойцы выгружали трупы, Федор прошел к Белому для доклада и подробно охарактеризовал ситуацию.
– Что думаешь делать?
– Сначала – в военно-полевой банк. Когда капитан деньги получал, не видел ли кто, как он попутчика подсадил? А потом – в дивизию.
– Не затягивай…
– Я всего два часа как об убийстве узнал! – возмутился Федор.
– Я не об этом. Сегодня второе августа, а на седьмое намечена наступательная операция. Дивизия, из которой начфина убили, в наступление идет. Не успеешь за пять дней раскрыть это преступление и найти деньги и убийцу, пиши пропало. Потери будут, как всегда в наступлении, и ни свидетелей, ни сослуживцев уже не найдешь. Сам понимаешь, неизвестно еще, где дивизия будет восьмого или девятого.
– Понял, простите…
– Это я тебе для сведения. Под Курском немцев, считай, разгромили уже, не сегодня-завтра сообщение Совинформбюро будет. Готовится большое наступление, а тут такая неприятность – начфин денежное довольствие личному составу вез… Деньги народные, их сыскать надо, ну просто обязательно!
– Так точно!
– Держи в курсе.
Конечно, хорошо приказывать, но как и где искать? Он ведь не ясновидящий.
Федор вышел из отдела, когда во двор въехал грузовик с Цаплиным.
– Быстро вы обернулись! Едем в банк, вы впереди, я – за вами.
Банк располагался в бывшем кирпичном здании сберкассы. На входе – вооруженная охрана, но после проверки документов всех пропустили.
– Ведите к кассе, или как там называется место, где деньги выдают?
– Сначала документы оформляют, получают по ордеру.
– Мне все равно. Нужны сотрудники, видевшие Арефьева.
Они зашли в одну из комнат, и Федор сразу предъявил удостоверение.
Об убийстве и хищении денег здесь уже знали, Цаплин вынужден был сказать, когда начфина разыскивал.
– Слушаю вас, – снял очки пожилой майор.
– Во сколько у вас был капитан Арефьев?
– Из сто семидесятой дивизии? Пожалуй, около десяти, может, с минутами.
– Он вел себя как обычно?
– Да. Не нервничал, он не в первый раз приезжает.
– И всегда такие суммы?
– Почти. Плюс-минус несколько тысяч.
– Охрана его сопровождала?
– У нас своя. Солдат ждал его у подъезда – как и машина.
– Случайно не видели, сколько человек в кабине было?
– Не видел. Если вы заметили, у меня окна во двор выходят. Да можно у караульных узнать.
– Спасибо.
Федор тут же бросился к караульным.
– Бойцы, капитана Арефьева в лицо знаете?
– Знаем, был вчера.
– Машина его перед подъездом стояла?
– Немного в стороне – он же не один деньги получал. Но сидор в машину уложил, под ноги себе – я видел.
– Не заметили, сколько человек в машине было?
– Водитель один. Потом автоматчик сел, а капитан уже за ним.
– Спасибо.
Когда они с Цаплиным отошли от банка, Федор спросил:
– Начфин всегда деньги сам получает?
– Как правило. Он еще по служебным делам мог в Финуправление армии заехать.
– Вчера заезжал?
– Не собирался.
– Скажите, деньги всегда в одно и то же число получаете?
– Когда как… Но обычно второго числа каждого месяца.
У финансистов все шло заведенным чередом, без отклонений. Но что-то произошло…
– Знакомые у Арефьева в городе были?
– Он только по службе контактировал. Вот, с банком, с Финуправлением…
– Любовница?
– Походно-полевая жена? Исключено. Он женат и на сторону не смотрел никогда.
Старая французская поговорка «Ищите женщину» сейчас не действовала. Плохо, что дельных мыслей – никаких, а пять дней данного срока идут.
– Едем в дивизию, я должен досмотреть личные вещи убитого.
– Ваше право.
– Вы впереди. Я до Игнатово так и не доехал.
Сначала шла уже знакомая дорога, но потом потянулись незнакомые места. И везде – следы прокатившейся войны. Пепелища сгоревших изб, разрушенные здания, сгоревшие танки и самоходки. Подбитую технику быстро эвакуировали тыловые службы для ремонта, но сгоревший танк или самоходка ремонту не подлежали. И не только из-за механических повреждений – дырку от снаряда можно заварить, а потому – что свойства брони, побывавшей в пламени, меняются. Отпускается закалка, и броневая сталь превращается в обыкновенное железо. Такая техника годилась только в мартеновские печи, на переплавку.
А еще встречались братские могилы. Скромная звезда на железном или деревянном постаменте, а сколько под ней убитых бойцов и командиров, неведомо. Зачастую в спешке, при наступлении или отступлении, карты с обозначением координат захоронений терялись или горели, пропадали списки погибших.
По прибытии в штаб Федор представился начальнику штаба. Тот не смог скрыть эмоций и, пожав ему руку, попросил:
– Отыщите, старший лейтенант, этого выродка!
– Постараюсь!
Под приглядом Цаплина Федор осмотрел комнату начфина, и если бы обнаружил нечто дельное, лейтенант был бы понятым. Но – ничего… Несколько семейных фотографий, личные принадлежности. Из необычного – только портсигар, причем явно ручной работы. Не из драгметалла, но сама работа тонкая. А еще надпись выгравирована: «Сослуживцу в день рождения от Турина».
– У Арефьева юбилей был? – спросил Федор.
– Полгода назад сорок исполнилось.
– Красивый портсигар! Погибший курил?
– Единственный его порок…
Федор отложил портсигар. Ценность в денежном выражении невелика, да и к делу отношения не имеет. Обычно вещи погибшего отправляются его семье, но это уже забота Цаплина.
– Мне необходимо осмотреть рабочее место начфина.
– Пожалуйста…
Что Федор искал, он и сам не знал. Какую-нибудь зацепку, что-то вроде записки. Он перерыл все ящики стола. Ведомости, отчетность – как у любого финансиста…
Усевшись на стул, Федор задумался. В машину начфина подсел четвертый, убийца… Арефьев был педантом, все бумаги в идеальном порядке, подшиты и пронумерованы. Со слов Цаплина – исполнителен, требователен. Такие приказы не нарушают. А все же нарушил, подсадил попутчика. Почему? Незнакомца не взял бы точно, ведь в машине деньги, целый вещмешок. Вывод один: он хорошо знал убийцу, и не исключено, что был с ним в приятельских отношениях, доверял. Убийца этим обстоятельством воспользовался.
– Скажите, лейтенант, у Арефьева приятели были? Я имею в виду – здесь, на службе?
– Был один, да его уже с полгода как в другую часть перевели, на повышение.
– Куда?
– Он заместителем у Арефьева был, получил звание капитана и стал начфином в сто восемьдесят шестой стрелковой дивизии.
Хм, а ведь дивизия эта стоит по соседству, правым флангом граничит со сто семидесятой.
– Как его фамилия?
– Турин, капитан Турин.
Второй раз эта фамилия встречается Федору. Первый раз он ее на портсигаре увидел, а сейчас услышал.
– Что о нем сказать можете?
– Ничего плохого. Исполнительный офицер, документы всегда в порядке. Я имею в виду финансовые… Проверяющие замечаний не делали.
– Это хорошо. Ну а как человек?
Делать порученное дело на отлично – это одно, и к личным качествам не относится. Федор знал таких примеров сколь угодно много. Например, самые добычливые разведчики в обыденной жизни почти всегда парни хулиганистые, иной раз и выпить любят, и по бабам ходоки. В разведке нестандартные решения нужны, дерзость, нахрапистость – но и чувство товарищества, братства. И не всегда эти качества в одном человеке уживаются.
Лейтенант немного помедлил с ответом.
– Правильный он слишком, я таким не очень верю. Вы уж простите, это мое личное мнение.
Федор был с ним согласен, у предателей зачастую кристально чистая биография: примерный семьянин, не судим, не привлекался, профсоюзные взносы платит исправно, собрания посещает, линию партии поддерживает. Как ни крути, а служба или работа при определенном стаже накладывает на характер человека свой отпечаток. Федор молод был, да на фронте взрослеют быстро, сталкиваясь по роду службы с людскими пороками. Белым и пушистым он не доверял, и потому при словах лейтенанта тоже насторожился.
– Расскажите все, что знаете о Турине.
– Сам из Казани, женат, двое детей. До войны закончил финансовый техникум. Все.
– Скудно!
Лейтенант только руками развел.
– Вы давно в дивизии, в финотделе, Цаплин?
– Год.
– Можете припомнить фамилии и звания тех, кто служил в это время в отделе и по каким-либо причинам выбыл? На повышение ушел, как Турин, по ранению в госпиталь попал или по каким-то другим причинам?
– Двое, Турин и Макеев. У Макеева туберкулез обнаружили, комиссовали его.
– О Макееве расскажите.
– Он с Урала, женат. После госпиталя к семье вернулся.
– Откуда вы знаете?
– Письма присылал, поздравлял с Днем Красной Армии.