– Они сохранились?
– Нет, извините.
– Тогда откуда вы знаете, что он на Урале?
– Он в письме написал. И штемпель на конверте – город Ревда.
Похоже, выжать еще какую-либо полезную информацию здесь, в финотделе, уже не получится.
Федор посмотрел на часы – семь вечера. Ехать куда-нибудь уже бесполезно. Он решил вернуться в отдел, а завтра поехать в соседнюю дивизию. Надо прощупать этого Турина, что он за фрукт.
Утром он выехал под Кошелево, в район дислокации дивизии. Кое-где рокада проходила поблизости от передовой, видны были разрывы снарядов на нашей и занятой немцами территории, слышалось громыхание пушек. В каждом лесу или населенном пункте располагались наши подразделения, чувствовалось: Красная Армия накапливает силы перед наступлением. От Великих Лук и южнее четырем нашим дивизиям: 129-й, 179-й, 170-й и 186-й – противостояли пять немецких пехотных: 233-я, 251-я, 86-я, 102-я и смешанная, панцергренадерская. Учитывая, что немецкие дивизии по своей численности превосходили наши, бои предстояли тяжелые.
Кроме пехотных дивизий с обеих сторон были еще танковые, представлявшие главную ударную силу, броневой кулак. Но в сорок третьем году у наших солдат было уже достаточно боевой техники: пушек, танков, самоходок. Исчезла танкобоязнь, приводившая к панике, как в трагическом сорок первом. А еще – бойцы и командиры научились воевать. Неудобно признаваться, но некоторым тактическим приемам они учились у немцев: предварительной артиллерийской подготовке по разведанным целям, прорывам на узком участке фронта большой танковой массой, охватам и окружениям, а еще маневру – огнем и техникой, поддержке с воздуха.
Федор почувствовал это на себе. Один из бойцов, сидевший в кузове, забарабанил кулаком по крыше кабины:
– Воздух!
Водитель остановил машину под кроной дерева. Выпрыгивая, бойцы бросались на землю, стараясь укрыться в канаве или старой воронке. А сзади и сверху уже нарастал гул моторов, стали видны два истребителя, стремительно пикирующие на деревню неподалеку.
Почти следом из-за облаков выскочили два «ястребка» и бросились за вражескими истребителями вдогонку. Звезд или крестов лежащим не было видно, слишком далеко.
И завертелся воздушный бой! Ревели моторы, трещали пулеметные и пушечные очереди.
Стрельба на передовой стихла: и наши, и немцы наблюдали за боем. А над головой была сплошная круговерть!
Внезапно один из истребителей задымил и вспыхнул, причем ярко, с огненным шлейфом. От самолета отделилась точка и камнем полетела вниз. Метрах в трехстах над землей над фигурой летчика раскрылся белый купол парашюта.
Все наблюдали за летчиком. Куда его снесет ветром – к нам или немцам?
Пилот опустился метрах в двухстах от грузовика Федора. Над приземлившимся летчиком пронесся самолет. Федор успел заметить кресты на крыльях и желтый кок винта.
– В машину, к парашютисту!
Если это наш, следует оказать помощь, ну а если немец – задержать.
К месту приземления пилота уже бежали бойцы из деревни, но Федор с двумя бойцами подоспел первым. Все же не бегом мчались, на грузовике ехали!
На лугу валялись парашют и подвесная система. Летчика рядом не было, но цепочка следов на примятой траве вела на запад, к траншеям.
– Немец! К своим уходит! – крикнул Федор. – Оружие к бою! За ним! – И сам побежал, вынимая на ходу пистолет из кобуры. Только непонятно ему было: на что надеялся немецкий пилот? Впереди – три линии наших траншей, в них находятся бойцы. Если ему и повезет каким-то чудом их преодолеть, то на нейтральной полосе – минные поля, наши и немецкие.
Из рощи впереди уже выбегали наши бойцы…
А где же немец? И тут хлопнул выстрел, это немец начал стрелять по бойцам. Залег где-то. Но стрелять в ответ опасно: впереди свои и кого-то из них можно случайно зацепить.
– Всем лечь! Ползком вперед! – скомандовал Федор.
Но немецкий пилот уже и сам осознал тщетность своего сопротивления и попытки прорваться к своим: впереди и сзади русские. Он встал, бросил пистолет и поднял руки.
Федор был ближе всех к нему. Если рвануться, есть шанс быстрее всех взять немецкого летчика в плен. Но зачем? Ведь потом придется везти на грузовике в город, терять время… Пусть уж лучше его бойцы возьмут, глядишь – кто-то лычку на погоны получит.
Подбежавшие бойцы скрутили немца и повели его к роще, видимо, подразделение там было.
Федор же направился к грузовику. Он вспомнил сорок первый год, когда наша армия отступала. Немцы тогда наступали танковыми клиньями, а над головой висели их истребители – почти непрерывно, сменяя друг друга. Они гонялись даже за одиночными грузовиками, обстреливая их, а иной раз – за бойцами и командирами, устраивая себе потеху. Вот когда командиры поняли, что фуражку носить рискованно, лучше пилотку – в них они ничем не отличались от бойцов.
Они добрались до расположения дивизии. Финотдел располагался недалеко от штаба, в избе.
– Бойцы, за мной!
Вошли в избу. Часовой у входа перехватил автомат и наставил его, остановив Федора с группой бойцов.
– Нельзя!
– Нам можно! – Федор предъявил удостоверение.
– Турин здесь?
– На месте.
Федор распахнул дверь. Бойцы – за ним.
Из темноты выглянул ефрейтор – писарь.
– Где комната начфина?
– Следующая.
Федор открыл дверь. Капитан, сидевший за столом, вскочил:
– Почему без разрешения?
– Руки поднял! – приказал ему Федор и сунул удостоверение прямо под нос капитану.
Первым делом он открыл кобуру начфина и достал из нее пистолет. Нехорошо, когда подозреваемый при оружии, к тому же пистолет необходимо отстрелять для баллистической экспертизы.
– Что за самоуправство? Я буду жаловаться командиру дивизии! – начал кипятиться капитан.
– Хоть прокурору армии, имеете право, – спокойно парировал Федор. – А пока вы задержаны. Сядьте на стул!
Федор начал обыск, и капитан возмутился снова:
– Это незаконно! Где ордер на обыск?
– Имею право, вы приказ о полномочиях СМЕРШа должны знать.
Обыск в кабинете капитана ничего не дал, но Федор особо на его результаты и не рассчитывал. Капитан – если убийца он – вовсе не дурак хранить сидор с деньгами на рабочем месте. И отстрел пистолета может не принести положительных результатов: долго ли на фронте, в условиях боевых действий, раздобыть пистолет, а после убийства выбросить его, избавившись от улики?
– Несколько вопросов, – остановился Федор перед сидящим на стуле капитаном. – Где вы были позавчера? Хорошо бы по часам, но лучше – поминутно.
– Э… так ведь я и не упомню сразу… Утром совещание у начальника штаба, потом – по полкам с инспекцией.
– Мне необходимо точно по времени.
– А я не засекал его, товарищ старший лейтенант! – огрызнулся капитан. – Знал бы – записал.
– Хорошо. Во сколько закончилось совещание?
– Наверное, в десять.
– Куда потом направились?
– В МТО.
Отдел МТО – это отдел материально-технического обеспечения. На них планирование и подвоз боеприпасов, запчастей к технике, горючего.
– Сколько там пробыли?
– Час.
– Дальше?
– В полк пошел, к начфину.
– Фамилия? Я про начфина…
– Егоров.
– Сколько там пробыли?
– Часа полтора-два. Проверка документации – дело не быстрое, оно тщательного подхода требует.
– Кстати, я хотел бы взглянуть на ваше удостоверение.
Федор открыл документ и сравнил запись о выдаче личного оружия с номером на пистолете. Все сходилось. Закрыв удостоверение начфина, он убрал его в свой нагрудный карман.
– Я имею право знать, в чем меня обвиняют? – привстал со стула начфин.
Один из бойцов Федора тут же положил капитану руку на плечо и надавил, усадив его на прежнее место.
– Имеете. Вы в курсе, что убит капитан Арефьев, ваш бывший сослуживец и коллега по финансовой службе?
– Как?! Какая беда! Откуда мне знать? Да, мы служили вместе, и отрицать это нелепо.
– Вы один из подозреваемых, – жестко сказал Федор.
– Это ошибка! Зачем мне было убивать Арефьева?
– Разберемся. Обедать позавчера ходили?
– Мне ефрейтор обед в котелке приносил.
– А после обеда?
– Был здесь, на месте.
– Кто-нибудь вас видел после обеда на служебном месте? Например, офицер заходил, посыльный?
– Не помню…
Придется Федору опрашивать всех, с кем контактировал Турин. Про совещание у начштаба, понятно, можно пропустить. Много офицеров, начальников служб, и, как всегда перед наступлением, согласование действий. А вот все последующие действия и часы надо проверять. Если во время предполагаемого убийства у капитана не окажется алиби, его придется арестовывать и везти в отдел.
– Капитана караулить, – приказал Федор бойцам, – не давайте ему общаться ни с кем.
Ефрейтора он решил допросить последним, потому как других, о ком упоминал капитан, вполне может не быть на месте. Уже при выходе он приказал часовому:
– Никого не впускать и не выпускать без моего разрешения!
– Так точно!
– Где у вас МТО?
– Вон изба. Там еще полуторка стоит и броневик рядом.
Федор направился туда, сразу к начальнику. Уже привычным жестом предъявил удостоверение.
– Скажите, Турин был у вас позавчера?
– Был. Денежное довольствие выдал.
– Долго был?
– Где-то час, у нас личного состава немного. Долго ли деньги получить и расписаться?
– Спасибо. Не подскажете, где мне Егорова, начфина полка, найти?
– Метрах в ста отсюда, по правой стороне улицы, его изба. Там «Виллис» должен стоять, если не уехал.
«Виллис», ленд-лизовский вездеход, стоял на месте.
После предъявления удостоверения Федор спросил у Егорова:
– Скажите, Турин был у вас позавчера?
– Был.
– Во сколько он приехал к вам и как долго пробыл?
– Он приехал между десятью и одиннадцатью часами. А как долго? Минут десять… Попросил машину и уехал.
– Вы хотите сказать, что он уехал на вашей машине?
– Да, он иногда ее берет – когда своя в ремонте или еще что-то.
– Еще раз… Вы отдали ему ключи, и он уехал?
– Уехал. Разве я совершил что-то противозаконное?
– Нет, что вы, выручить сослуживца – святое дело… А когда он вернул вам машину?
– Да в этот же день, часа через три.
– И никаких объяснений? Ну, куда ездил…
– По служебной необходимости.
– Вы не обратили внимания, много он бензина из бака израсходовал?
– Понятия не имею. Вы подозреваете Турина в хищении и продаже бензина из бака машины?
– Боже упаси! Неужели СМЕРШ станет заниматься такой мелочовкой? Аварию кто-то совершил на похожей машине – со смертельным исходом.
– А, понятно… Но на машине повреждений нет, можете осмотреть.
– Давайте осмотрим.
Коли уж Федор выдумал версию про аварию, надо ее придерживаться.
Вдвоем они осмотрели машину, но Федор обнаружил только содранную краску на крыле, вероятно – от ветки дерева.
– Эти царапины раньше были?
– Я не приглядывался. Вроде нет…
– Как выглядел Турин, когда приехал? Я имею в виду небрежность в одежде… Может, выпивши был?
– Нет, он аккуратист. Всегда чисто выбрит, свежий подворотничок, сапоги надраены – смотреться можно. Отдал ключ, забрал вещмешок и ушел.
– Момент! Когда он брал у вас ключ от машины, вещмешок был?
Егоров задумался.
– Нет, не было. Я еще в окно видел, как он садился. Командирская сумка через плечо, как у всех офицеров, а сидора не было.
– Насчет вещмешка по приезде точно помните?
– Конечно! Забросил обе лямки на правое плечо и пошел.
– И он не был взволнован? Может, зол?
– Наоборот! Улыбался, даже насвистывал что-то. С ним это, кстати, редко бывает…
Как минимум три часа отсутствия, и возвращение с вещмешком… Подозрительно, и все в цвет.
Федор вернулся в финотдел дивизии.
– Турин, несколько вопросов: зачем вы брали позавчера машину у Егорова и куда ездили?
– По служебным делам, по полкам.
– Вы же говорили, что не отлучались никуда.
– Ну, отлучался… Но ведь это рядом совсем… Да и разве упомнишь каждую мелочь?
– Сколько времени вы отсутствовали?
– Час-полтора.
– Неправда. Егоров утверждает – три часа, даже с минутами.
– Он ошибается.
– Возможно. Что было в вещмешке?
– Не было вещмешка.
Егорову врать или специально оговаривать Турина незачем, а вот сам Турин солгал уже второй раз.
– Квартируете где?
– Изба по соседству с финотделом.
– Проводите.
Впереди, бок о бок, шли Федор и Турин, а сзади, на удалении в пять шагов, – оба бойца с автоматами.
Турин распахнул дверь в избу. На кухне, у плиты, с раскрасневшимся лицом хлопотала хозяйка.
– День добрый! С гостями? А у меня еще ничего не готово…
– А вы не торопитесь, – сказал Федор. – Где комната постояльца?
– За занавеской.
Они прошли туда. Усадив Турина на единственный стул, Федор обыскал комнату, причем сделал это очень тщательно, даже доски пола – под ними мог быть подвал. Или доски могли подниматься, а под ними – тайник…
Но – нет, ничего такого он не нашел. А без сидора с деньгами все его подозрения выеденного яйца не стоят. Федор чувствовал: Турин в убийстве замешан, но подозрения и интуицию к делу не подошьешь и трибуналу не покажешь как доказательство. И Турин это тоже понимает. На его физиономии Федор отчетливо видел язвительное выражение. Ага, опер, съел? А ведь отпустить придется, да еще с извинениями! Да только Федор упрям был и упорен в достижении цели.
– Охраняйте, – приказал он солдатам, – а я хозпостройки осмотрю.
Он вышел из дома – хозяйка во дворе сыпала нескольким цыплятам хлебные крошки.
– Хозяюшка, не помните случайно, постоялец ваш позавчера в какое время домой вернулся?
– У меня часов нет, точно не скажу. Но как обычно.
– В руках у него было что-нибудь? Скажем, чемодан, шкатулка, сверток?
– Чемодана не было, это точно. А вот вещмешок за спиной был. Его военные еще как-то смешно называют…
– Сидор?
– Во-во, сидор.
– А куда он мог деться, не приметили? На следующий день он унес его?
– Не, никуда не уносил. Я ведь все время в избе или во дворе, когда постоялец уходит или приходит. Я не работаю – негде. Огородом живу. Магазинчик в деревне есть, в нем соль, спички, мыло купить можно. А денег нет.
– До войны в колхозе работали?
– Ага, «Заветы Ильича» назывался. Во время войны, когда немцы подходить стали, председатель колхоза – как и председатель сельсовета – ушли. Документы пожгли. И теперь ни стажа нет, ни денег.
Лучший способ войти в доверие к человеку – разговорить его.
Они побеседовали еще минут пять-десять, когда Федор наконец решил задать главный вопрос:
– Постоялец ваш с вещмешком пришел, никуда его не уносил, и вы при доме постоянно… Мы все осмотрели, а вещмешка не нашли. Куда же он делся?
– О, милок! Дальше положишь – ближе возьмешь! Поговорка такая есть… На чердаке смотрели?
– А что вещмешку на чердаке делать?
Хозяйка наклонилась к Федору:
– Лазил он туда вечером, как раз позавчера. Честно сказать, я не видела, только вот лестница туда такая скрипучая… Ее еще муж покойный делал, лет двадцать назад. У нее вторая и четвертая перекладины высохли и скрипят особо. Я уже по звуку знаю.
– Посмотреть можно?
– За погляд деньги не берут, смотрите…
Федор обошел избу с тыла и взобрался по лестнице. На чердаке было темно, пыльно, паутина везде… Включил фонарик. Батарейка уже подсела, и фонарь светил тускло.
Осмотр начал с углов. Как во многих деревенских домах, на чердаке хранилась старая домашняя утварь. Федору приходилось перебрасывать ее с места на место. Поднялось облако пыли, Федор начал чихать…
Кропотливые поиски увенчались успехом: в дальнем углу, под слоем тряпья, обнаружился вещмешок. Подтащив его к слуховому окну, Федор развязал туго затянутую горловину. Вот они, улики! Пачки денег в банковской упаковке, и еще – платежка, расписка в получении. И везде фигурирует подпись Арефьева. Убитый начфин получал эти деньги, а не Турин. Теперь убийце не отвертеться. Улики стопудовые, по-другому не скажешь.