Разумеется, так поступали со своими пленниками не все. Хватало и тех, кто содержал их в черном теле, но это все же скорее относилось к людям, между которыми существовала давняя вражда. Но в основном благородные держали себя в рамках, ведь может так статься, ты или твои близкие окажетесь в плену, тут ни в чем нельзя быть уверенным, а как известно – что посеешь, то и пожнешь.
Потаенным местом оказалась ферма, скрытая от посторонних глаз в глухом лесу. Здесь уже находилось несколько наемников. Четверо из них были ранены, но уверенно шли на поправку, а шестеро являлись обозниками отряда. Заправлял всем старший обозник, одноногий мужчина средних лет, с седой шевелюрой.
Адель оказалась безраздельной владелицей большой комнаты и смогла принять (о боже!) настоящую ванну. Пусть роль последней исполняла большая лохань, но зато наполненная горячей водой. С этим никак не могло соперничать купание в реке или ручье, чем ей приходилось обходиться во время недельного перехода. К тому же вода все еще была весьма холодной. Оставалось лишь удивляться, как она при всем при этом умудрилась не заболеть.
Потянулись дни вынужденного безделья и сидения в глухом лесу. Пару дней, с небольшими перерывами, лил дождь, что заставило баронессу исполнять роль затворницы. На третий выглянуло солнце, и вместе с этим поднялось ее настроение. Теперь можно пройтись, посидеть в тени деревьев, пообщаться с наемниками. Адель вовсе не смущало то обстоятельство, что эти люди ей не ровня. К сословным различиям она относилась вполне терпимо. Куда страшнее скука, с которой она и боролась доступными ей способами.
Умная и красивая женщина, скромная и с милым голоском, способна развязать язык практически любому мужчине, если только он не тупой, твердолобый вояка со свихнувшимися мозгами. Хм… А ведь он, оказывается, не такой. Наемники говорят о нем с нескрываемым восхищением.
– Да, строгий и жесткий, а иначе ведь с нами нельзя, – пожимая плечами, разглагольствовал Брук. – Если начнешь потакать, мы такое наворотим, мама не горюй. Но зато он за нас горой. Я уже три года с ним хожу, и за это время мы потеряли дай бог пару десятков, а сколько всего натворили – это просто жуть. Одних только замков взяли приступом около дюжины. А сколько народу покрошили! Нет, госпожа, вы не подумайте, сэр Георг никогда без дела простых людишек не бьет. Это я про воинов. Опять же, помнится, двоих наших он приказал повесить за то, что они после штурма решили поразвлечься со служанкой против ее воли.
– Сам казнил своих людей за насилие?
– Ну да. У нас ведь в отряде дисциплина почище, чем в загросских легионах. Сказано – не грабить и не насиловать, значит, так все и будет. Кто против, тем лучше не подписывать договор, потому как потом – либо ногами вперед, либо честно дослуживать оговоренный срок.
– И вы соглашаетесь на такое?
– Мы выбрали такую жизнь, госпожа. А то, что делает сэр Георг, позволяет нам продлить эту самую жизнь. К тому же не все так уж плохо. Мы ведь не все время в походе, отдых тоже бывает, а тогда уж равных нам нет. И монета в кошеле звенит, не в пример многим, и гуляем от души, и шлюхи нам рады. Гхм… Простите, госпожа.
– Брось, Брук. Можно подумать, я не высовываю своего носа из замка и понятия не имею, что есть трактиры и все сопутствующее.
– Все одно. Что-то я это… Негоже так-то. Простите.
– А что, барон Авене женат?
– Дык откуда такое счастье-то? Он же еще недавно был простым наемником. Ну, не совсем простым, но все одно. Наемник и семья – это что-то невозможное.
– Ах да, я и забыла. И что, у него вообще никого нет?
– Как же, есть. Матушка у него имеется. Он в ней души не чает. Каждый год на день ангела к ней ездит, даже если в сотнях миль от нее. Ничто его не остановит.
– И скоро этот день?
– Уже скоро, госпожа.
– И что, даже несмотря на войну, отправится?
– Говорю же, его ничто не остановит.
– Счастлива мать, имеющая такого сына. А как ее зовут?
– Ох, что-то я совсем засиделся, делом нужно заняться. Простите, госпожа, пойду я.
Мило. Из Брука, к сожалению, не удалось вытянуть ничего: ни откуда барон родом, ни где проживает его матушка, ни даже ее имя. Оказывается, этот волколак в человеческом обличье имеет чуткое сердце, способное беззаветно любить, пусть даже эта любовь относится к матери. Так что же вы за человек такой, сэр Георг барон Авене?
Хм… Кстати, напрасно Брук считает, что ничего не выдал. Так уж случилось, что в ближайшее время отмечается праздник только одной святой, остальные святые – мужчины. Значит, Аглая. Это ни о чем, конечно, не говорит толком. До дня Аглаи еще целая неделя. За этот срок всадник, да еще со сменными лошадьми, может покрыть изрядное расстояние. Впрочем, она и не старалась выведывать что-то специально, а действовала скорее из-за врожденного любопытства. По натуре Адель была далеко не глупой особой.
Сэр Георг появился на ферме уже на пятый день после прибытия их каравана. Люди были сильно измотаны, имелось множество раненых. Отряд потерял убитыми одиннадцать человек, что, как она уже знала, являлось весьма серьезной утратой для этого отряда наемников.
Прислушиваясь к разговорам воинов, она поняла, что сотня дважды попадала в серьезные переделки, лишь чудом и талантом командира сумев избежать полного разгрома, а то и уничтожения. Наемники недоумевали по поводу открывшейся на них охоты, барон же был доволен. Ему удалось выполнить волю короля и заставить памфийцев сильно всполошиться. Затея с походом в Памфию полностью себя оправдала. Слушая это, Адель только улыбалась как человек, которому известно то, что неведомо другим. Никакие действия наемников не вынудили бы короля настолько потерять над собой контроль, даже с учетом вспыльчивого характера Джефа. Хотя им, несомненно, удалось этого добиться. Вот только причина кроется в ином.
Не имея никакого желания подвергать парней излишней опасности, Георг решил отсидеться в глуши. И людям нужен отдых, и о раненых необходимо позаботиться. Тем более что цель рейда достигнута полностью – памфийцы как с цепи сорвались. Большие отряды рыскали по всему графству, разыскивая столь опостылевших наемников. Из лесного лагеря выходил лишь десяток спецназовцев, которые осуществляли разведку местности. Нельзя исключать возможность того, что противнику удастся выследить местоположение наемников.
Сама того не осознавая, Адель вела отсчет проходящим дням, с каждым разом мысленно сужая круг и вычисляя место, где бы могла находиться мать барона Авене. Она и сама не знала, зачем ей это нужно, да и нужно ли вообще.
С возвращением наемников сама собой развеялась и скука, на которую просто не осталось времени. Баронесса, как и ее служанка, подвизалась ухаживать за ранеными, хотя никто ее об этом не просил. Ее поведение было тем более удивительно, что она являлась пленницей этих людей. Именно их, а не лично барона Авене, так как каждый из них имел свою долю в предполагаемом выкупе за баронессу. Казалось бы, она должна их ненавидеть, но отчего-то не могла пройти мимо еще недавно полных сил, а сегодня страдающих мужчин. Странно это все.
Единственное, что доставляло неудобство, – это все продолжавшиеся ухаживания со стороны рыцарей. Они прошли через все стычки, не получив ни царапины, и откровенно сокрушались по этому поводу. Ведь будь иначе – и та, что занимала их мысли, проявляла бы о них заботу так же, как сейчас заботилась о простых воинах.
Оказывается, за те несколько дней, что рыцари провели бок о бок с бароном, они сумели по достоинству оценить и его характер, и воинское умение, и способности командира. Барон правильно все рассчитал: удалив баронессу, он убил сразу двух зайцев – избавился от камня преткновения и сумел предстать перед рыцарями в ином, выгодном для себя свете. Друзьями они не стали, но зато господа нашли в себе мужество признать, что барон чего-то стоит и как минимум достоин уважения. Правда, о том, чтобы сделать окончательный шаг к примирению, они не думали. А может, рыцарю просто не подобает идти на попятную. Как бы то ни было, между господами и сотником наметилось перемирие, чему Адель, к своему удивлению, была рада.
Имелось еще кое-что, радовавшее ее. Барон стал более… нет, не почтителен, а терпим, что ли, к своей пленнице. Она больше не слышала от него грубостей, он вообще старался избегать ее общества. Как надеялась Адель, это вызвано опасением в очередной раз не сдержаться. Она не тешила себя иллюзиями. Перемена его поведения вызвана вовсе не изменением его отношения к ней лично. Это скорее необходимость: не стоит провоцировать рыцарей, продолжавших изображать перед ней из себя павлинов. А еще он по-настоящему заботился о своих людях и не мог не оценить заботу Адели о них.
– Баронесса!
– Слушаю вас, сэр! – вытирая руки чистой тряпицей и обратив на него взор своих огромных глаз, тут же откликнулась Адель.
– Я хотел узнать, всего ли у вас в достатке.
– Благодарю. Бинтов, мазей и бальзамов вполне хватает. Ваш Сэм – просто находка. Такое впечатление, что у него имеется все, а чего нет, то он достанет очень быстро.
– Хм… Я имел в виду не это. Всего ли в достатке у вас лично? Может, есть какие пожелания?
– Хочу домой.
– Кхм… Понимаете… Дело в том… Невозможно.
– Боже, я вовсе не имела в виду, чтобы вы отпустили меня просто так. Но ведь вы даже не поинтересовались, куда направить гонца, чтобы начать переговоры по выкупу.
– Сожалею, но и это невозможно. Сейчас совсем неподходящее время. Мы находимся на территории, занятой королем Джефом. Вряд ли решение вопроса о выкупе было бы мудрым. Поэтому я и интересуюсь, можно ли что-то сделать, чтобы скрасить ваш быт.
– Благодарю. Я не такая уж неженка – того, что есть, вполне достаточно.
– Вот и хорошо. Да… Но если что пожелаете… Просто я направляюсь в город, поэтому…
– В Хемрод? В столицу графства?
– Ну да. Здесь в округе только один город. Мне нужно собрать кое-какие сведения. Так вот, если есть пожелания, то я мог бы приобрести…
– Если не составит труда, я хотела бы душистое мыло.
– Ничуть не трудно, – тут же встрепенулся барон.
– Благодарю вас.
Хм… Значит, Хемрод. Вот где проживает ваша матушка, барон Авене. Очень интересно. А вы, получается, ее очень любите. Ситуация становится все интересней. Ой, какой он забавный! Подумать только. Стоял тут, мялся, как прыщавый юнец, едва открывший для себя, что девочки сильно отличаются от мальчиков. На его фоне трое рыцарей смотрелись куда более решительными.
Несмотря на свой относительно юный возраст, а ей едва минуло девятнадцать, Адель уже успела вкусить сладость власти над мужчинами. Она даже могла считаться завзятой сердцеедкой. Но и только. Баронесса позволяла за собой ухаживать, вздыхать по себе, соперничать рыцарям между собой, но даже не думала вселять в кого-то серьезную надежду.
В замке барона Гело она оказалась по настоятельному приглашению его супруги. Так уж случилось, что ее поездка совпала с началом войны. Вернее, это она подгадала таким образом, чтобы эти события совпали. Многие бароны старались заполучить ее в невестки или жены, уж больно завидная партия. Адели стоило больших трудов умудряться обходить расставляемые ловушки.
Барон Гело имел большой вес в Памфии, а потому проигнорировать настойчивые просьбы баронессы погостить у них Адель никак не могла. Она прекрасно понимала, что ее завлекают в очередную ловушку, чтобы поближе познакомить с молодым баронетом, отсюда подобрано и время поездки. Однако ее расчет оказался неверным.
Едва прознав о том, что баронесса Гринель в гостях, барон Гело тут же направил своего сына домой под благовидным предлогом. После памятного сражения у него в плену оказались три рыцаря: один из них был пленен его сыном, двух других барон выкупил у бедных рыцарей, рассчитывая впоследствии получить вдвое против уплаченного. Вот баронет и отправился в путь, сопровождая законную добычу своего отца в его родовой замок.
Баронет оказался весьма настойчивым и напористым молодым человеком, а потому ему удалось настоять на ночной прогулке в парке. Не сказать, что Адель не смогла устоять перед его обаянием, но баронет, в отличие от других претендентов, сумел-таки вызвать кое-какую симпатию с ее стороны. В конце концов, оставаться в старых девах она не собиралась, в безграничную любовь, воспеваемую в рыцарских романах, не верила и была весьма практична. Барон Гело имел вес и влияние, которые потом перейдут его сыну. Батюшка не станет противиться подобному браку. Наоборот, он будет пребывать в уверенности, что устроил дочери весьма достойную партию.
Двое суток, пока отсутствовал Георг, Адели приходилось стоически выдерживать все усиливающиеся атаки со стороны своих ухажеров. С каждым разом они становились все настойчивее и навязчивее. Наконец сэр Артур предложил ей руку и сердце. Он заявил, что вопрос с выкупом полностью берет на себя и если она пожелает, то уже через несколько дней его родовой замок распахнет перед ней ворота. Да уж, ни много ни мало – стать супругой виконта с перспективой на титул графини.
Хотя не сказать, что это самое выгодное предложение, сделанное ей. Баронесса не особо верила в любовные бредни, но все равно не могла перешагнуть через себя и связать судьбу с тем, кто ей не очень симпатичен. К виконту она симпатии не испытывала. Он обладает привлекательной внешностью, обходителен, не трусливого десятка, но все же не то. На взгляд Адели, он уступает даже баронету Гело, не то что…
Нет, она не отказала. Еще чего не хватало – накалять страсти, когда ее собственное положение весьма шатко. Она обещала подумать над предложением виконта, чем тут же вызвала два следующих предложения. Господи, да они что, сговорились?! Ну какого ответа они от нее ждут? Просто бред какой-то!
Вернувшийся из своей отлучки Георг обнаружил, что ситуация резко изменилась. Баронесса ничего ему не рассказала. Она с благодарностью приняла привезенные гостинцы и удалилась к себе. Как показалось барону, девушка чем-то сильно расстроена. Но вот чем? Он всячески пытался понять, что он на этот раз сделал не так, и не находил ответа. О кипящих в лагере страстях ему поведал неизменный Дэн. Он в таких красках расписал происходившее, что у Георга мелькнула мысль: старшему десятнику впору рыцарские романы писать, а не мечом махать на поле боя.
– Этот виконт, чтоб ему трижды опрокинуться, ходит среди парней и втолковывает всем, что готов перекупить у нас пленницу. Причем не скупится, готов уплатить тысячу золотых. Представляешь?
Они беседовали наедине, поэтому по заведенной традиции были на «ты». Этого не смогло изменить и свалившееся на Георга баронство.
Ничего удивительного в рассказанном не было. Вполне обычная практика. Многие проделывают подобное, выкупая пленников, пользуясь самыми различными ситуациями. К примеру, какой-нибудь бедный рыцарь сумел захватить именитого пленника. Казалось бы, вот она, удача. Но ты поди еще получи за него достойную плату. Какая разница, что он дал тебе слово, что не станет пытаться бежать? Он ведь не может поручиться за своих родных, которые вместо того, чтобы готовить выкуп, вполне могут снарядить отряд и вызволить пленника из неволи. Вот и получается: мало, чтобы тебе повезло и ты сумел заполучить такой богатый приз, попробуй еще сбереги его. Так что случаи, когда обедневшие бароны или простые рыцари продавали своих пленников за меньшую, но зато гарантированную сумму, не так редки. К тому же плата следовала гораздо быстрее, ведь переговоры о выкупе могли продлиться и несколько месяцев.
– Тысяча золотых – это хорошая цена. Я бы сказал – очень, – мрачным тоном произнес Георг.
– Ты что, Георг? Неужели подумал, что парни пойдут против тебя? Ты по-прежнему наш командир, и решение принимать тебе.
– Она наша пленница. Каждый из парней имеет право на часть выкупа за нее.
– Хм… Тут, видишь ли, вот какое дело… Нет, виконту никто грубить не стал, все чинно. Но отдавать ее никому и в голову не приходит. Тут это… Ну, я с парнями поговорил… Короче, никто не будет возражать, если ты заберешь ее себе.
– Не понял.
– Ну что ты не понял? Если ты там жениться решишь…