«Джихады» нас пленили. Мы думали, все. Конец. Но нет. Они, узнав, что мы космонавты, видимо, обменять нас хотели на что-то. Все искали, кому нас сплавить. А мы все это время батрачили на них. Землянки рыли. Траншеи. Дрова собирали и прочее. Снег чистили. А потом «Мусульмане» и «Шайтан-легион» объединились и побили хозяев наших. — Юрий усмехнулся. — Это мы потом узнали, что за легион такой в тех краях ужас на всех наводил. Это вообще анекдот. Смех сквозь слезы.
— И что за легион?
— Это были экипажи нашей атомной подлодки и американского авианосца. Разбойничали они там на совесть. Робин Гуд просто отдыхает.
Офицеры в недоумении стали переглядываться. Даже на изуродованном лице генерала застыла гримаса удивления.
— Как так? — спросил он.
— Да, в общем, история на грани фарса. Где-то в тех морях, то ли в районе Красного моря, то ли в Аравийском море, была уцелевшая авианосная группа США. Однажды они засекли какую-то неизвестную лодку поблизости. По шуму винтов установили, что это ударный атомный ракетоносец российского флота. Эскорт тут же бросил авианосца своего. По идее, в ядерной войне лодка должна ударить именно по авианосцу и именно торпедой с ядерной боевой частью. Либо ракетой «Гранит». Тоже не с тротилом, сами понимаете. Посерьезнее начинка. От этой ракеты спасения нет. Шансов она не дает. Ну, они испугались и ушли на всех парах. Авианосец сначала за ними плыть пытался, но те тогда веером разошлись. С авианосца отправили самолеты вдогонку. Так один из эсминцев сбил один такой самолет. Вы можете себе такое представить? Своего же. Братья по оружию называется. Потом он, то есть авианосец, за лодкой начал охоту. Бомбили. Лодка получила повреждения, но пустила торпеду. Однако с простой боевой частью. Тротиловой.
А рядом отмели были. Лодка на одну ушла, чтоб не утонуть. Авианосец на другую. Установили радиосвязь между собой. Начали ругаться. Угрожать друг другу. Потом решили перемирие заключить и провести переговоры. Наши поплыли на моторной лодке к их бандуре. Перед этим поддали для смелости. Боялись, что американцы обманут. Убьют или в плен возьмут. Потом во время переговоров на авианосце вообще пьянка вышла грандиозная. Брататься стали. Дескать, если сволочные политики кашу такую заварили, то чего им убивать друг друга. Вспомнили про морское братство. Решили, что делить им нечего. Лодка ведь ударная была, а не стратег. У нее не баллистические ракеты, а крылатые. То есть по территории она не работала. Геноцидом не занималась. Ну и авианосец к тому, что в России творилось, причастен не был. Ну и объединились в целях выживания. Занялись откровенным пиратством. Ходили по тем землям. Находили выживших. Одних под опеку брали, за плату, естественно. Других, кто им казался отмороженными врагами, крушили. Так и в нашем случае. Договорились они с «Мусульманским братством» и разбили этот «Джихад», который всем вменяемым выжившим в регионе покоя не давал. И нас из долгого плена освободили. — Юрий улыбнулся. — Вот такая невероятная история.
— Знаете, Алексеев. То, о чем вы сейчас с таким умилением рассказывали, иначе как измена не назовешь, — сурово заметил генерал, поднявшись со стула. Он снова принялся ходить, скрестив на груди руки.
— Какая измена? — удивленно посмотрел на него космонавт.
— Измена присяге, долгу и Родине! А что это, по-вашему? Целый экипаж, и не БТРа какого-нибудь, а ядерного ракетоносца! Брататься с врагом!!!
— Да что вы говорите такое? Война весь божий мир сожгла! Нет победителей! Нет проигравших! Точнее, все проиграли! И что теперь, последние горстки выживших должны рвать друг другу глотки? Это и так продолжается! Но эти моряки не стали оглядываться назад! Они подумали о будущем! А взгляд в прошлое лишь укрепляет в очевидном факте! Факт в том, что мы были варварами!
— Мы, значит, были варварами?! Мы, а не они?! — Басов кивнул куда-то в сторону.
— Мы — это все человечество!!!
Наступила тишина. Два человека сверлили друг друга взглядами. Николаю казалось, что они сейчас с кулаками кинутся друг на друга. Но он сам не мог решить, кто из них прав. Он понимал генерала, но он и космонавта понимал. А может быть так, что оба правы?..
— Ладно, оставим этот спор, — вздохнул генерал. — Но не дай вам бог подумать, что я оправдываю поступок тех подводников.
— Это ваше право.
— Что было после освобождения?
— Где-то год мы провели с легионом. Луноход потом искали. Мы же его перед пленом в ущелье одном оставили. А потом снега стали сыпать. Долго искали то место. Нашли. Сказали командирам легиона о нашем плане прорваться в Россию. Они вроде и хотели, но, видимо, боялись, что тут их именно как предателей встретят. Да и нереальным они такой путь считали. Лодка их едва ли могла поход выдержать, после полученных повреждений. Авианосец вообще дырявый, на мели стоял. Снарядили они нас оружием и провизией и перекрестили на дорогу. С нами только особист подался с подводной лодки. Кречетов Борис.
— А что с ним стало?
— Погиб. На Балканах уже. Там на людоедов мы напоролись в горах. Он их вместе с собой похоронил. Лавину вызвал гранатами.
— Что еще у вас в пути было?
— Да много чего. Например, обширные участки на Ближнем Востоке просто провалились. Целые плато. Непролазные места совершенно. Мы думаем, что под этими территориями пустоты от выкачанной нефти. После катастрофы в тех краях очень частыми сильные землетрясения стали. Вот и начались обвалы грунта. В иных местах зоны сплошных пожаров. Нефтяные вышки годами там горят. В Турции вообще огромный разлом в земной коре. Мы в этот разлом камни кидали и так и не услышали, как они упали. Глубина невероятная.
— А с Черным морем что, вы говорили?
— Там очень дела плохи. Когда война началась, в пролив Босфор кто-то бросил водородную бомбу. Мы полагаем, что это наши, чтоб обеспечить беспрепятственный вывод Черноморского флота на позиции. Но вышел обратный эффект. Пролив закупорился. Уж как, я не знаю. Потом, когда ледниковый период этот начался, Мировой океан, моря, озера мельчать стали. А ведь в Черном море на глубине сероводород. Когда уровень моря резко упал, начались выбросы сероводорода. Там вообще ничего живого не осталось. Все ядовитое. Там мы тоже застряли надолго. С одной стороны разлом, дальше на севере Черное море. Мертвый регион. Мы ушли на запад и несколько лет жили там. Пока Мраморное море не замерзло наглухо. Потом двинулись дальше. В Европе много радиации. Досталось ей сильно. Мы выживших встретили только на Балканах. И те совсем дикие были. Потом по ошибке чуть на Кавказ не забрели. Потом в России оказались. Думали, что Россия. А там, на юге, нам и сказали: «Нет больше вашей немощной России! Теперь тут великое княжество Инфернис!»
— Что еще за Инфернис?
— Царство антихриста, — пояснил Макаров. — Один чудак так и спросил у нас: «Вы не антихристы?» Видите ли, они его ждут, так как царствие его давно пришло, а он все никак их не почтит своим присутствием. А я возьми да ляпни, что мы с небес спустились, а антихрист должен из недр земных появиться. Пошутил, блин. Еле ноги унесли. Они ведь своих врагов собакам скармливают. Очень много у них собак. И инвалидов и больных тоже скармливают. У них и девиз такой: «Немощные и убогие и да стерты будут с лица Земли!» Жуткое место. Потому я и спросил у вас первое — это Россия или нет? Мало ли в какой психушке окажемся на этот раз. А дорогу искать действительно трудно. Компас правильного направления не показывает. Вот и вышло, что мы пятнадцать лет добирались. Но с очень долгими остановками. Дошли. До сих пор не верится.
— А насчет лунохода — не правы вы, — продолжил Юрий. — Ломался он. Дважды. Но поломки были незначительные. Устранимые. Благо комплект запчастей из грузового модуля мы прихватили. Вот «Вояджер» уже сколько лет летит в космосе — и работает, наверное. Во всяком случае, на момент всеобщего конца он еще сигналы на Землю слал. И ведь никто в нем несколько десятилетий ничего не чинил. А станция «Мир» сколько летала?
— Но ее эксплуатировали. Следили за ней. Ремонтировали.
— Да я не спорю. Но и технологии те были старее. Но насколько она свой ресурс переработала? А машина наша для экстремальных условий предназначена. На Луне сильные перепады температур. Скалы и пыль. А мы большую часть пути по снегу. Снег — более щадящий для ходовой части. Но вот ее и чинили в основном. А силовая установка там двойная. Солнечная панель на крыше, с высокой светочувствительностью. И бета-гальванический аккумулятор. Работает на изотопе водорода. Тритий. Ресурс батареи тридцать лет. Тогда это была новинка наших нанотехнологий. Первыми подобный аккумулятор сделали американцы еще в две тысячи седьмом году. Вот и думайте, фантастическим было наше путешествие или чем-то реальным.
В зале воцарилась гробовая тишина. Два десятилетия люди жили в этой общине, имея смутное представление о том, что происходит в мире, за пределами окружающего их леса. Все, что им удавалось узнать, приносили в своих впечатлениях группы искателей. Весь мир, даже вся вселенная сузилась до рамок этого крохотного городка и видимого в щели блокпостов горизонта. Но теперь на этих людей свалился небывалый поток информации, и все, словно околдованные, молча сидели на своих местах. Кто-то смотрел на висящую карту, рисуя в воображении этот невероятный путь, который проделали космонавты.
— Кто нанес первый удар? — спросил вдруг генерал.
— Что?
— Вы все видели из космоса. Кто нанес первый удар?
— Мы не знаем, — развел руками космонавт.
— То есть?
— Сначала был цунами. Потом мировой скандал в связи с тем, что он, вероятно, был вызван испытанием некой державой климатического оружия. Потом серия терактов в мире. И началось. А кто первый… Я не знаю. Цепочка событий, и все…
— Хорошо. Но мы нанесли равноценный удар по врагу?
— Вы о чем?! — воскликнул Юрий.
— Я об ответном ударе, черт побери! Я хочу знать, мы выпотрошили наших врагов так же, как они нашу страну?! Я говорю о той добродетели, в которую свято верю! Я говорю о добродетели отмщения!
— Да вы в своем уме?! Какой мести вы жаждете?! За лежащую в руинах Родину? За близких? Или за изуродованное лицо?!
Всем показалось, что генерал изготовился для звериного прыжка через стол на этого дерзкого человека.
— Мы нанесли равноценный урон?! — заорал он. — Отвечай!!!
Космонавт вдруг выхватил из-за пазухи пачку фотографий, которые накануне показывал Николаю и Вячеславу профессор, и швырнул их на стол.
— На, генерал! Любуйся! Весь мир в огне! ВЕСЬ! Вот твоя добродетель! Нет никакого равноценного удара! Нет никакого возмездия! Только самоистребление! Посади кучку психов, которые прячут за пазухой пистолет, в одну комнату и скажи им, что каждый из них друг другу враг. И что будет? Если человек прячет за пазухой заряженный пистолет, он рано или поздно выстрелит — по дурости или по необходимости! Руки-то чешутся! Весь наш мир этой комнатой с психами был! Ядерный пистолет за пазухой прятали МЫ, Америка, Англия, Франция, Китай, Израиль, Индия, Пакистан, Северная Корея, Иран, ЮАР и еще бог знает кто! И все друг другу отомстили! Рад?!
Никто не помнил генерала таким. Его кулаки, которыми он оперся на стол, побелели. Ожог на лице стал бордовым. Из-под повязки потекла струйка крови. Он вдруг зажмурился. Сделал глубокий вдох и, достав платок, вытер кровь.
— Давай по фотографиям рассказывай. Что это за красная область? Вы вчера говорили, что это очень важная информация. — Он вдруг смягчился.
— Пожалуй, я расскажу, — сказал Макаров, который хлопком по плечу своего товарища предложил ему присесть и успокоиться. — Когда мы покинули Землю, то на следующий день наша аппаратура зафиксировала сильнейшую ионизацию в атмосфере. И странные возмущения в магнитном поле. Через пару часов случился цунами. Источник ионных и магнитных аномалий находился где-то в Северном полушарии. В районе Аляски. Когда над Аляской была ночь, мы наблюдали странное электрическое свечение над той областью. Потом война. Свечение продолжалось и после нее. Потом в том районе начали формироваться сильные циклоны. Началась конденсация облаков по всему миру. Но наиболее интенсивно это происходило опять над Аляской. И мы заметили, что это свечение в атмосфере из голубоватого приобретает красный оттенок. Мы долго наблюдали, пока были в космосе. Это звучит невероятно, но движение материковых плит Земли изменилось, и они стали все двигаться к Аляске. А возмущения в магнитном поле вообще приобрели характер настоящего магнитосферного хаоса.
— ХАРП! — воскликнул вдруг профессор Третьяков. — Это ведь ХАРП?!
— Мы тоже об этом подумали, — кивнул космонавт. — Других вариантов нет. Это ХАРП.
— Это еще что такое? — Басов устало потер лоб кончиками пальцев.
— High Frequency Active Auroral Research Program, — пояснил профессор, явно довольный подтверждением своей догадки. — Проект «Аврора».
— Проект «Аврора» — это разработка стратосферного гиперзвукового бомбардировщика, — мотнул головой генерал.
— Не совсем. Это, скорее, дезинформация для масс и иностранных разведок, — возразил Макаров.
— Допустим. И чем это грозит? И что это вообще такое, если не проект самолета?
— Это испытательный стенд для отработки возможностей перспективного геофизического оружия, которое основано на использовании средств воздействия в военных целях на процессы, происходящие в твердой, жидкой и газообразной оболочках Земли, — сказал Юрий. — В свое время много публикаций в прессе было по этому поводу. Много ученые по этому поводу выступали. Особенно после цунами две тысячи четвертого года, что Юго-Восточную Азию накрыл.
— Ну а чем грозит это?
— Континенты продолжают двигаться в одном направлении. Это может привести к критическому нарушению центра масс планеты. Тогда, как вариант, она сходит с орбиты. Это конец. Конец даже бактериям. Другой вариант. На оголенных участках происходят гигантские выбросы магмы. Мы уже говорили, что кое-где началась вулканическая активность и участились сильные землетрясения. Под действием собственных центробежных сил Земля разваливается на части, и в Солнечной системе появляется второй пояс астероидов. Это тоже конец всем формам жизни. Конечно, может это и не произойдет. Может, ХАРП сам выйдет из строя. Все может быть. Но на данный момент ситуация неутешительная. Может, наши данные неточны. Ведь наша информация — это мизер. Но надеяться на авось больше нельзя.
— И что вы предлагаете?
— Выключить ХАРП.
Генерал усмехнулся.
— Ну и где этот долбаный рубильник?
— На Аляске, разумеется.
— Еще лет сорок ехать будете? — Басов уже еле сдерживал смех.
— Необязательно, — мрачно произнес Алексеев. — У вас ядерное оружие осталось?
— Чего?
— Нам нужно ядерное оружие.
— Эка ты заговорил как, пацифист ты наш, — съязвил Басов. — Только что мне эти фотки в морду тыкал. А что теперь? У нас нет ядерного оружия. Но если бы и было. Как его туда доставить? На самолете, который почти двадцать лет в сугробах гнил? У которого топлива нет? Дальность полета которого много меньше, чем Аляска? Как? Да еще в неблагоприятных метеоусловиях и бардаке в магнитном поле!
— Можем отправиться в Москву.
— Ее тоже взорвать? — хихикнул генерал.
— Да не паясничайте вы, — досадливо поморщился Юрий. — Там бункеры генштабовские. Там кто-то должен был выжить. Мы не все ракеты использовали. При всем том кошмаре, в который превратили Землю, главные участники ядерного клуба использовали не весь свой арсенал.
— Во-первых, Москвы нет больше. Только мертвые руины. Я в этом уверен. Во-вторых, как вы собираетесь искать там бункеры?
— Там надо искать выживших. А выжить могли только в бункерах. Следовательно, найти кого-то из генштаба не так сложно, как кажется.
— Ну, допустим. Нашли вы там некоего старого одичавшего человека в маршальском мундире, жрущего чей-то труп. Допустим, он в полубреду расскажет вам о какой-то ракете, которая тоже гнила двадцать лет в шахте. И из этой шахты давно все, что можно, утащили выжившие ракетчики. У ракеты топливо протухло давно. Как вы запустите ее? Как нацелите на Аляску?