— Неподобающе! Именно так. Ты заставляешь краснеть меня перед советом? Пусть мои люди знают, что я позволял своим детям слишком многое. И к чему это привело? Из дочери выросла нахальная, невоспитанная особа, для которой отеческий указ, указ короля ничего не значит! Не стесняешься военачальников, так прикуси свой острый язычок и умерь пыл перед императором! — бас короля гремел под высоким сводом кабинета и наверняка распространялся за его приделами. Принцесса медленно, но верно краснела, охваченная бессильной яростью. Ведь она знала, что была права!
— Отец, я…
— Не перебивать! — король никогда до этого не повышал голос ни на кого из своих детей. Это было неожиданно, страшно, обидно, от чего оставалось горькое послевкусие.
— Отправить бы тебя в колонию, на острова, изучать высокое искусство, но твоя мать этого не переживёт.
Филандер взял перерыв и принялся расхаживать по кабинету, громко выпуская воздух сквозь сжатые губы.
— Ваше Высочество, я самонадеянно верила, что смогу, как вторая наследница трона Сибхайона, занять место подле вас на совете. Так же мне казалось, что моё появление сможет оказать благотворное влияние на сам совет, так как я являюсь отражением вашего первого наследника, принца Дороса, который по известным вам причинам не может сейчас отстаивать свои интересы.
В голосе Фроны появились незнакомые королю нотки, напоминающие собой манеру формального отказа Дороса. Филандеру захотелось смягчиться, но он вовремя себя одернул — разве не излишняя мягкость к дочери довела его до этого всего?
— Прошу, не позорь меня.
— Он что-то задумал…
— Я вижу! — рявкнул король. — Глупая девчонка, давно перестала куколок наряжать? Позволь мне решать.
— Отец! Я… — Фрона глубоко вздохнула, не давая обиде и злости выбраться наружу. — Я виновата. Прости. Но я готова на что угодно… если этот… южанин намерен сделать только хуже, уж не знаю, что ему надо…
— Я всё понимаю. Не теряй веру в меня. — Тон короля стал мягче, однако всё ещё оставалась строгость и решительность. — И я вижу, что ты что-то задумала.
— Ничего страшного, да император сам не прочь поиграть, как я вижу.
— Какие же вы ещё дети. И он хорош. Всё, ступай.
***
Шепот ночи не давал уснуть. Фрона сидела на краю дивана и смотрела в темноту комнаты, стараясь унять дико бьющиеся сердце. Она чувствовала, что с Доросом что-то происходит. Неизвестность мучила. Руки и плечи тянулись к полу, словно на неё опять надели парадную мантию, а ноги подло стянули веревкой. Зачем она встала? К постели теперь не вернуться. Спать на диване? Чтобы поутру Ганс с испуганным вскриком начал звать на помощь, — какой кошмар, принцесса спит в гостиной комнате, на грубом диване! А на чем спит Дорос? И спит ли вообще?
Пара слезинок, которых не удалось сдержать, холодом прокатились по щекам. Фрона спрятала лицо в ладонях, заставляя себя вспомнить, кто она и кто Дорос. Пусть он не первый меч королевства, зато ума ему не занимать — если дракон способен думать, Дорос задурит тому голову, и найдет способ вернуться или дать о себе знать. Это же Дорос, а не какой-то лорд в красных туфлях.
Всё же уснула принцесса не там, где следует, и Ганс, один из самых ранних людей дворца, пришедший готовить подопечную ко дню, поднял панику. Филандер настоял на том, чтобы дочь весь день провела в своих покоях под присмотром целителей, леди Лиадан, прославившейся бесстрашием перед гневом наследников, и, конечно же, Ганса, хотя того самого ещё пару часов приводили в чувство.
— …с великим уважением, Император Ристерд.
— Порви и выкинь.
— С удовольствием, но, думаю, Ваш отец расстроится, если в Империи опять начнется гражданская война…
— Ганс, дорогой, с Императором я сама справляюсь и без войн. Записку порви.
— Отвечать не будете?
— Ты таких неприличных слов писать не будешь, а больше мне ему сказать нечего.
Ганс порвал записку и, не зная, куда её деть, сунул в карман.
— И, вообще, ты виноват! Такой хороший день, а я тут…
Тяжелые шторы насмешливо вскинулись вверх, словно осмеивая слова принцессы, Ганс в очередной раз вскочил, порываясь закрыть окно, но предостерегающий взгляд Фроны заставил вновь вернуться в кресло.
— Я сам отвечу. Это не прилично, Император всё-таки.
— Больше драмы и слёз! — леди Лиадан, до того сидевшая в дальнем углу, подальше от сквозняка и хлестких дождевых капель, оторвалась от книги и посмотрела на Ганса. — Мужчины любят слабых женщин. Это нам только поможет.
— Фрона?
— Делайте, что хотите. Лиадан, читай вслух, пожалуйста.
Ровный поставленный голос фрейлины мешал размышлять, — да и не хотелось. Странное чувство спокойствия поселилось в сердце ещё с ночи, Фрона надеялась, что это отражение брата. Он словно вновь был рядом, где-то совсем близко, уверенный и насмешливый, добрый и строгий, самый дорогой.
А завтра она заставит Императора смотреть в ту сторону, в которую нужно ей. Он что-то скрывает — это понятно и глупцу, только что?..
***
Ристерд грузно опустился в витиеватое кресло выделенных ему покоев. Нуала было устроилась на пуфе у ног брата, но тот усталым жестом поднял её с колен.
— Милая моя, иди отдохни, завтра тебя ждёт тяжёлый день. Ты ведь помнишь, что тебе нужно отвлекать излишне прозорливую и всюду сующую свой аккуратненький носик принцессу?
— Мой император, ты уделяешь этой девушке слишком много внимания, — Нуала с трудом подавила улыбку. — Не по зубам тебе этот камушек в короне? — он улыбнулся сестре и протянул ей руку. — Впрочем, что нам какая-то юная прекрасная леди, когда мы смогли выжить там, где плелись коварные интриги?
— Нельзя её недооценивать, тем более после того, как она прознала про тайный военный совет, явилась туда без приглашения и, готов поспорить, что неспроста, пыталась меня на нем же поддержать.
Нуала склонила голову чуть в бок и машинально принялась разглаживать крупные складки своего платья. Горничные королевы все же смогли уговорить несговорчивую сестру императора на небольшое изменение гардероба, и теперь юная девушка ощущала себя крайне неудобно в пышных нарядах западного королевства. Впрочем, Кито сказал, что новое изумрудное платье очень подходит под цвет волос Нуалы, что её немного успокоило. Наконец-то наступил долгожданный вечер, когда она может снять тяжёлый наряд и лечь спать. Брат прав — завтра предстоял тяжёлый день.
— Спокойной ночи, — Нуала сделала реверанс и поспешно вышла из покоев, в которые тут же просочился Кито.
— Этот… Тщедушный Ганс, — Кито выдержал красноречивую паузу, за время которой Ристерд успел со вздохом потереть лицо, — вечно что-то вынюхивает. Мой император, позволь мне его куда-нибудь заточить.
— Если хочешь зажать его в углу — дело твоё, — Ристерд задумчиво откинулся на спинку кресла. — Но вначале убедись, что он сам не против. Только никуда не увози его. Нам не нужен лишний шум от слуг Фроны.
Кито громко хохотнул, расслабляясь. Он не думал, что император так быстро проследит довольно простую мысль своей правой руки. Все же годы, проведённые у заговорщиков под строгим надзором лучших учителей, благотворно отражались на Ристерде. Несмотря на свой молодой возраст, — править к тридцати годам всей Империей было неслыханно, — он умело обходил все подводные камни, однако неосмотрительно ввязался в эту затею с драконом. Да ещё и сестру свою замуж решил отдать. А за кого? За мальчишку, который, по слухам, не отличался особой мужественностью.
— Ристерд? — мужчина вопросительно приподнял брови. — Дракон, он?..
Император медленно кивнул.
— Принеси мне гербовую бумагу и скажи Зохану, пусть собирается в путь. Ему надо в ближайшие дни доставить письмо к горе. Надеюсь, за три дня его пути ничего не изменится, — Кито низко поклонился своему повелителю и, позвякивая шпорами на высоких плотных сапогах, направился исполнять приказ, оставляя Ристерда наедине со своими мыслями. А императору было о чем подумать. Неужели дядюшка на склоне лет сошёл с ума? Или причина его поступка таилась в другом? Это нужно было выяснить до того, как Филандер направит активные боевые действия в сторону драконьей горы, причем, чем раньше, тем лучше.
========== 12. ==========
Булочка ползком подбиралась к постели хозяина, явно намереваясь разбудить его самым подлым способом. Хильд внимательно следил за собакой, не зная, доверить пробуждение юноши ей или заняться этим самому. Будет ли принц благодушен сегодня? Пытаться предугадать действия, а тем более настроение Дороса было делом непосильной сложности, к которому необходимо было относиться либо с полной серьезностью, проводя точные расчеты и сверяясь по звездам, либо не браться вовсе. Решив всё-таки подождать действий любимицы гостя, Хильд отошел от двери, сел в кресло у затушенного камина и щелкнул пальцами — дрова вспыхнули. Хозяину замка было интересно, почему принц не изменил ничего в покоях, поэтому Хильд решил внимательнее приглядеться и найти что-нибудь необычное — например, клинок. Будь он чужим пленником, давно бы обзавелся оружием или его подобием.
Все стояло на своих местах, заботливо расставленное прислужниками и обтертое от пыли, как и в момент вылета дракона за принцессой, которая по счастливой случайности осталась при дворе. Ничего интересного! Вдруг взгляд зацепился за что-то белесое в тени между гардеробом и письменным столом. Косясь в сторону собаки и юноши, Хильд, стараясь ступать как можно тише, подошел к столу. Просто лист выбеленной бумаги, исписанный мелким почерком. Дракон улыбнулся — если это обещанные стихи, он будет рад их почитать, чтобы потом было что вспомнить долгими вечерами, паря в облаках, когда Дорос исчезнет из его жизни. А это непременно случится… И не стоило строить воздушных замков, которые могли привести к разбитому сердцу. А оно у драконов огромно и залечить трещину в нем крайне непросто.
— Тайное королевское письмо. — Хильд вздрогнул от неожиданного голоса принца. — Всё равно не поймешь.
— С добрым утром, — дракон улыбнулся и положил лист на стол. Не важно, что там, главное для него сейчас Дорос, который хитро улыбается и зевает.
— Бодрое утро, — голос Дороса был все ещё хриплым ото сна, Хильду нравилось это. Принц звучал иначе, чем обычно.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, боясь, что вчерашние поцелуи забылись. Как никогда Доросу хотелось нарушить правила, забыть обо всем мире и, наконец, украсть свой законный кусочек счастья. О чем думал Хильд, он не знал, но хотел знать.
— О чем думаешь?
— Его Величество не должно заботиться о таких мелочах, как мои думы, — Хильд улыбнулся мягко, абсолютно по-доброму и так искренне, что Доросу стало даже не по себе. Жизнь начинала быть похожей на какой-то сон, события в котором развивались не по спирали, как к этому все привыкли, а хаотично, перескакивая со ступени на ступень. А принц не любил стоять неустойчиво. Ему нужен был прикрытый тыл и твердая земля под ногами. Ему нужна была уверенность в завтрашнем дне. Или хотя бы в сегодняшнем.
— Его Величество сам может решить, о чем ему заботиться.
Дорос откинул покрывало и зашлепал босыми ногами к шкафу с пополнившимся пару дней назад гардеробом, попутно огибая замершего, но пристально следящего за его передвижениями Хильда. Было в мужчине что-то хищное, что настораживало Дороса, но в то же время влекло.
— Я пришел предложить принцу свою компанию в прогулке по верхнему саду до пика горы, — не смотреть на переодевающегося Дороса, который точно знал, что за ним наблюдают, Хильд не мог. Но он точно мог не сдержаться и сделать то, о чем в последующем будет жалеть. Остаток времени с Доросом он хотел провести в добрых отношениях.
— Буду ждать Вашего ответа за завтраком, — Хильд учтиво поклонился и удалился из комнаты, оставляя незадачливого соблазнителя с сердито поджатыми губами.
С момента того поцелуя в коридоре прошел день. По крайней мере, было уже час семнадцать по полудню — Дорос сверился с огромными ходиками в холле у выхода. Хильд был внимателен и учтив с принцем, а тот все еще не знал, как вести себя дальше. С одной стороны, он понимал, что его опасения по поводу жестокой игры на нежных чувствах могут оказаться правдой, если Хильд знает, что он действительно нравится принцу. С другой стороны, Доросу было бесконечно приятно ощущать руки мужчины, чувствовать его неподалеку и, самое главное, принц пришел в неописуемый восторг от того, как Хильд пришел желать ему спокойной ночи прошлым вечером. Дорос осмелился попросить его остаться в покоях до тех пор, пока он не уснет, на случай, если подвывающий за окном ветер вновь выбьет стекла. Мужчина безропотно и с явным удовольствием выполнил просьбу принца и просидел на краю кровати, легкими движениями поглаживая спину юноши, до того момента, пока юноша не уснул. Когда Дорос почувствовал, что начинает проваливаться в сон, Хильд склонился над ним и нежно поцеловал в уголок губ. Но на счет последнего он не был уверен — все же царствие Морфея было знаменито своими искусными снами. Однако утро следующего дня не порадовало новой близостью. И все же обнаружить с утра в своих покоях мужчину было крайне неловко и даже как-то стеснительно — дальше пары поцелуев дело у Дороса никогда не заходило, и он просто не знал, как нужно себя вести. А этот глупый момент с переодеваниями. Хильд мог бы проявить хоть немного уважения по отношению к старанию принца ему понравиться.
— Готовы? — Дорос вздрогнул, сильнее сжимая в руках плотную куртку, подбитую изнутри мехом. Хильд уже не раз так подкрадывался к принцу, а тот все никак не мог привыкнуть к его неожиданным появлениям.
— Конечно.
Хильд пошел вперед, отворяя тяжелые двери перед принцем, пропуская того наружу. За пределами стен замка пахло свежестью от недавно прошедшей бури. Дорос впервые выходил через главный вход, поэтому был взволнован вдвойне.
— Идемте, — Хильд точно знал направление, беря курс на противоположную от тайного хода стену.
На противоположной от тайного хода стене находились небольшие ворота, через которые вышли путники. Гора за замком, казалось бы, находилась на большом расстоянии, но на деле к ней вела не самая длинная, но узка каменная тропа, по бокам от которой было ущелье. Принц опасливо заглянул вниз и отшатнулся от обрыва. Благо Хильд шел достаточно далеко и не видел этот полный испуга жест.
— Это надежно? — Дорос боязливо наступил на каменный мост, стараясь не думать о том, что дна ущелья он не разглядел.
Хильд обернулся и рассмеялся. Он чувствовал себя здесь гораздо более спокойно и раскованно, чем Дорос. Хотя принца и удивляло то, что Хильд так и остался в простой плотной рубашке на холодном горном воздухе, сейчас его больше заботила собственная сохранность. Во-первых, он мог просто упасть и расшибиться в кровавое месиво. Во-вторых, где-то неподалеку был мифический дракон, в существовании которого Дорос начал сомневаться — не видеть своего похитителя ни разу после своего заточения не способствовало вере в крылатое чудище. В-третьих, зачем было вести Дороса на пик горы? Неужели все же решили убить? Сейчас был лучший момент для побега. Хильд уже далеко зашел по переходу, а Дорос стоит только у самого начала. Но что-то все же заставило сделать принца несколько неуверенных шагов, а отступать было не в правилах Дороса.
— Мы же должны были пойти через верхний сад.
— Верхний сад находится за пределами замка, — Хильд указал рукой на выступающий уступ горы, пик которой находился в зоне видимости.
— Этот дракон — извращенец. Все сады находятся рядом, чтобы в них можно было спокойно гулять, не боясь того, что твое тело потом найдут в фекалиях горных козлов.
Хильд, миновавший тропу, скрестил руки на груди, внимательно следя за принцем, который шел ему навстречу с явным опасением, хотя и стоически пытался это скрыть. Дракон и не думал переубеждать Дороса, да и помогать перейти опасный отрезок пути — тоже. Принц сам должен принять решение, — уже исходя из этого, Бадахильдис собирался строить планы. Сейчас мало что зависело только от его решения, Дорос был не простым магом-наемником, с каким можно было беззаботно встречаться, спать или создавать семью — подобное не пройдет с наследником. У них гораздо меньше свободы в отношениях, чем у кого-либо. К тому же, дракон не знал, что случиться, признайся он во всем. В этом и не было необходимости. Как бы Хильд не хотел, чтобы его пленник остался с ним навсегда, принца стоило вернуть в родные покои в ближайшее время. Катаклизм, устроенный верным другом, не мог надолго сдержать порывы короля маленького государства. Тем более опасное соседство с Арвилом могло плохо кончится для Дороса.