— Лексикон, я скажу, у вас вовсе не королевский. Возможно, дракон ошибся и утащил придворного друга принца Дороса, коим вы себя выставляете?
Увидев несмелую улыбку Дороса, Хильд улыбнулся сам. Он хотел порадовать юношу любым способом, искупая все то, что он натворил с момента похищения. А сколько уже прошло время с того самого вечера?
— Идемте. Вам понравится! — Дракон шагнул вперед, щурясь от пробивающихся сквозь низкие облака лучей солнца. Солнце было сродни огню. Оно создано из той же материи, что и драконы. Оно наполняет их магией и силой, поэтому крылатые исполины любят летать над облаками, когда лучи света пробиваются сквозь перепончатые крылья.
За спиной вдруг вскрикнули, Бадахильдис обернулся, надеясь увидеть горную змею или кого-то вроде, кого мог испугаться гость. Однако позади не было даже самого гостя. Он падал в ущелье, где сгинул уже не один недруг хозяина замка.
Хильд, не раздумывая, прыгнул следом, в одну секунду превращаясь в огромного темно-сапфирового дракона. Ущелье оказалось узким для таких размеров — пришлось сложить крылья, иначе можно их поломать о камень, и на восстановление уйдут месяцы, а столько времени в запасе не было. Вся надежда оставалась на магию и прочность чешуи. До уменьшения своих размеров не было никакого дела, Хильд сосредоточился на том, чтобы поймать Дороса. Осторожно схватив принца одной лапой и окутав своей силой, Бадахильдис еле успел перевернуться на спину, чтобы встретиться с землей с минимальным ущербом для себя и Дороса.
Не выдержав острой боли в хребте, Хильд обернулся в человека. Так было значительно легче, а самые большие раны залечит потом — главное сейчас выбраться из ущелья, вернуть принца в покои и оставить под опекой прислужников, пока сам зализывает раны.
— Ты…
— Вот же… — Бадахильдис выругался, поняв, что сейчас начнется. Не пострадавший телом гость уже стоял на ногах с булыжником в руках. — Дорос, я всё объясню! Дай мне только минуту, приду в себя…
Дракон попытался сесть — не получилось. Во многом из-за того, что на него кинулся взбешенная коронованная особа. Без булыжника. Бить, кажется, совсем не собирались, но вот проклятия вперемешку с отборной бранью заменили его с лихвой:
— Поганая тварь! Мерзкая сволочь! Как ты смел ко мне прикасаться?!
Хильд промолчал, решив переждать первый приступ истерики — жалко было только рубашку, которая уже трещала под руками разгневанного юноши. Приходилось к тому же убеждать себя, что в неприятных словах виноват шок, а не истинное мнение. Если нет, то дела плохи.
— Тварь!
— Повторяетесь, — флегматично поправил принца дракон и, услышав особо жалкий треск рубахи, решил прекратить истерику самым действенным способом. Поцелуем.
— Не смей, — непривычно жестко и повелительно рявкнул Дорос, отскакивая на несколько шагов от Хильда. — Это подло. Это… Отвратительно, — яростные нотки исчезли из речи. На их место пришла горечь и разочарование. Бадахильдису от этого стало нестерпимо грустно.
— Я бы хотел все объяснить, — дракон вздохнул и с трудом подняться на ноги. — И я это сделаю, но позже. Пожалуйста, дай мне время прийти в себя. И я обещаю, что все твои вопросы найдут свои ответы.
— Как вернуться в замок? — лицо принца стало непроницаемым, а глаза стеклянными. Его не один год готовили к ситуациям, в которых лучше быть куклой. Но от Бадахильдиса не укрылось мелкое дрожание рук Дороса.
— Я отнесу, — Хильд медленно и аккуратно превратился в дракона чуть меньших размеров. Дорос послушно взобрался на его спину, стараясь смотреть на стену перед собой, по которой Бадахильдис, глубоко вонзая когти в скалу, медленно полз вверх. Дракон чувствовал, как разрывается только-только налаженная нить. И это чувство перекрывало даже гудящую боль в спине и основаниях крыльев. Не так Хильд себе представлял раскрытие всех карт.
========== 13. ==========
Фрона вздрагивала каждый раз, когда молнии, сплетаясь в страшный узор, озаряли небо. Словно оскал бешеного пса. Но буйство природы не могло её заставить уйти из беседки. Ей нравилось чувствовать страх, казалось, так она платит за все ошибки и так становится ближе к Доросу. А ещё в тишине от людей думалось гораздо лучше. Главное, чтобы Ганс, следящий за Кито, или Лиадан, нашедшая новую игрушку в лице Нуалы, не вспомнили о родной принцессе раньше времени. Шума природы, пусть и ужасающего, сейчас желалось больше.
Фрона молода. Ей хочется любить. Танцевать на балах, заигрывать с придворными, шутить и шептаться под одеялом с Доросом. Она и не думала, как те дни были безмятежно спокойны. Теперь-то, наконец, Фрона осознала, как её юность пугают новые, грандиозные проблемы будущего… Она ведь думала, что сильная, сильнее драконов, но вот Дороса нет, и она ничего не может сделать. Лишь подчиняться, выжидать, надеяться и молить богов. Она же никогда не молилась… Сколько уже его нет? Чего они все ждут? Когда всё вернется на место?..
Фрона стиснула подол уже промокшего от разбивающихся об пол косых линий дождя. Не плакать. Дождь скроет слезы ото всех, только не от неё самой. Если ей навеки суждено остаться без половинки, она останется, и будет жить за двоих. Любить за двоих и править. Как правил бы Дорос.
— В наших краях дождь — редкость. — Услышав громкий и четкий голос, Фрона вскочила. Ристерд стоял под дождем. — Три-четыре раза в месяц в среднем регионе страны. Ближе к вам и морю может лить несколько дней, а вот ближе к пустыням…
— Вы напугали меня, Ваше Величество. — Фрона отвернулась, вздрагивая от очередного оскала неба. — Что вы тут делаете? Заболеете ещё, отчитывайся потом перед вашей страной.
— Ваш… Ганс, я ведь правильно запомнил его имя?
— Вы прекрасно знаете, как его зовут! — Принцесса хлюпнула носом и отошла в сторону, почувствовав спиной, что Император теперь под крышей беседки. — Что мой Ганс?
— Он паникует. Мой Кито выловил его… точнее, остановил в западном крыле. Он сказал, что не может вас найти уже целый час, — слово «выловил» царапнуло Фрону.
— Если ваш… Кито напугал моего Ганса, он из уборной не выйдет до конца вашего здесь прибытия!
— Я не совсем вас понял, дорогая Фрона, — Ристерд стоял неприлично близко — девушка чувствовала тепло его тела. Почему-то от этой мысли, что он может подойти ближе стало жарко. — Кто будет сидеть в уборной? Мой Кито или ваш Ганс?
— А вот догадайтесь, — Фрона резко обернулась и удивленно открыла рот, когда увидела, что Император стоял в двух шагах от нее.
— Что случилось? — слишком участливо поинтересовался Ристерд.
— Ничего. Буду вам признательна, если проводите меня во дворец.
— Это для меня будет честью. Заодно я бы хотел с вами кое о чем поговорить.
Ристерд протянул руку принцессе, она осторожно её взяла и подавила блаженный вдох — такой теплый. Странно, но сейчас мужчина вовсе не казался тем высокомерным ледяным южанином. «Это на фоне грозы», — уговаривала себя Фрона, не давая себе запомнить ощущение тепла в хорошем свете. Ристерд не друг ей, пусть и не враг, во всяком случае, она ему не доверяла, и если он думает, что сейчас сможет изменить это — ошибается.
— Слушаю вас…
— Для начала, — Ристерд потянул за завязки дождевого плаща, явно снятого впопыхах с какого-то стражника, и накинул на плечи девушки. — Вот так.
— Вы…
— Я крепкий здоровый мужчина.
— Очень на это надеюсь. Война в мои ближайшие планы не входила.
— А что входило?
— Жить долго и счастливо. И умереть в один день. И душой, и телом.
— Может быть иначе? — Ристерд приобнял Фрону за плечи и вывел из-под крыши беседки.
— Когда у тебя забирают часть души — да. У меня забрали.
— Я могу вам дать клятву…
— Никаких клятв! — Фрона, не дослушав, ненавистно помотала головой. — Никаких клятв. Тем более от мужчины. Тем более от вас. Простите, если я сейчас бестактна.
— Ничего, ничего. — Ристерд вздохнул и зашагал быстрее, чуть щурясь от хлестких дождевых полос.
— Вы о чем-то хотели поговорить? — Фрона попыталась натянуть капюшон до подбородка, чтобы капли противно не били в лицо, но рука Императора не давала этого сделать — приходилось терпеть из вежливости. Хоть волосы не намокнут.
— Да. Я слышал, ваш брат любит… юношей.
Фрона резко остановилась, вырываясь из объятий Императора, и маленьким кулачком ударила в глаз. Как учил Дорос.
— Не смейте говорить о моем брате подобное! — визг принцессы заглушил очередной раскат гром, но Ристерд услышал.
Сбросив плащ, Фрона бросилась во дворец, глотая слезы. Откуда они могли это узнать? Откуда?! Даже отец не догадывался… Если и догадывался, он спросил бы или допросил… Чувство страха за брата усилилось, и это злило ещё больше. Она резко остановилась.
— Чего вы ждете?! — Фрона сделала несколько шагов к Императору, который бесшумной тенью двигался по пятам принцессы.
— Хорошей погоды, — беззаботно отозвался Ристерд. — Такая хрупкая, — он вновь накинул плащ на плечи Фроны. — И что я скажу своему верному стражу? Меня избила девчонка в три раза меньше меня? Он меня засмеет. Придется сказать, что я защищал вас. Вы мне подыграете?
— Я и так вам подыгрываю, — Фрона хлюпнула носом.
— И крайне не умело. Хотя иногда ставите в трудное положение.
— Зато вас видно хорошо. Вы что-то задумали, я вижу. Но что? Это как-то связано с похищением? Вы хотите нас захватить? Что?..
Ристерд сокрушенно покачал головой.
— Нет. Вы дрожите, идемте скорее во дворец, вас нужно вернуть в заботливые руки перепуганного Ганса.
Конечно, Фрона не поверила в его ответ, но что она может сделать? Ударит второй раз? Сильно ли его это разговорит?
Ристерд довел принцессу до ее покоев и передал из рук в руки леди Лиадан, которая что-то защебетала в ухо своей госпожи и быстро повела ее в ванную комнату. Вода в отдельном чане бурлила, а огромная кадка, в два раза больше самой Фроны, была наполнена травяными настоями. Горничные старательно вылавливали последние листья и головки цветов, разбавляли остывшую воду горячей, чтобы принцесса смогла насладиться всеми прелестями принятия водных процедур. По комнате витал легкий запах лаванды, и в груди Фроны что-то потянуло — Дорос всегда старался наполнить комнаты цветками лаванды в период цветения. Она не разделяла эту любовь брата и демонстративно выносила из своих покоев пахучие вазоны. Сейчас Фрона отдала бы многое только лишь ради того, чтобы в комнате появился смеющийся Дорос с охапкой цветов в руках.
После омовения принцесса чинно прошла в спальню, чувствуя легкую сонливость от влитых в нее успокаивающих настоек. Рядом с кроватью, учтиво стоя в тени, ждал ее верный слуга. Ганс вечером был спокоен как ночные звезды, лишь время от времени как-то затравленно смотрел по сторонам, словно ища поддержки у тумбочки или гардероба. Фрона лежала под одеялом, любуясь новым балдахином, который, как сказала Лиадан, вышит рунами хорошего сна, и думала о своем. Дождь перестал под глубокую ночь, оставив после себя запах свежести и странное ощущение неподвижности — всё замерло.
— Я… — Ганс, не думавший даже готовиться ко сну, опять попытался что-то сказать и замолк.
— Мне это надоело. Ты либо говори, либо иди куда-нибудь в другое место… Раздражаешь.
— Мне показалось, он меня… Как это сказать? Пощупал.
— Кто?! — Фрона резко села. Не собранные в косу волосы разметались по плечам, а к бледным щекам прилила кровь.
— Кито…
— Что?! Как?
— Я искал тебя и не предусмотрительно зашел на их этаж. В задумчивости забыл осмотреть и, повернув за угол, наткнулся на него… Чуть не упал. Но он поймал и прижал к себе. На мгновенье всего. Я не знаю, может мне показалось, или его рука… Нет, нет, это случайность! — Ганс помотал головой и замер. — Точно, точно! Не может же этот бугай быть…
— Этот… Ну я ему устрою! — Фрона растеряно покачала головой. Ганс был не из тех, за кого стоит впустую переживать. Да и перейди Кито границу дозволенного, весь дворец был бы поднят в праведном гневе.
— Спите, моя принцесса, — снова переходя на учтивый тон, Ганс чопорно коснулся сухими губами мягкой кожи лба Фроны и вышел из покоев, прикрыв за собой дверь и подозвав стражников, отставленных на время аудиенции.
***
Ристерд печально вздохнул, увидев отражение в начищенном до блеска серебряном бокале. Синяк не хотел проходить, как бы ни колдовала над ним Нуала, и как бы ни была сильна магия драконов. Если до завтра подарок принцессы не исчезнет, придется объясняться перед королем. Сказать, что тренировался с Кито? Ночью? Конечно! Филандер не был глуп — если не поверит, может промолчать, однако отношения это подпортит. Размышления прервал резкий стук в дверь.
— Что такое? Кито, входи.
Вместо Кито, то есть вместе с Кито, в покои вбежала принцесса. В довольно коротком — до колен — халате, в тапочках и с распущенными до бедер волосами она настолько поразила неожиданным визитом в неожиданном виде Императора, что он не сразу опомнился. А когда сосредоточился и оторвал взгляд от стройных ног и перевел взгляд на лицо принцессы, понял, что пропустил речь гостьи.
— Простите, Ваше Высочество? Что вы сказали?!
— Что твой… вот этот вот громила, — она обвинительно ткнула пальчиком в Кито, возвышавшегося над ней как скала, — посмел посягать на честь моего Ганса! Я требую… запереть его где-нибудь! И кормить хлебом и водой!
— Объяснишь? — Император перевел взгляд на телохранителя. Тот сделал вид, что совсем не рад происходящему и нахмурился.
— Я ничего не понимаю.
— Облапал его! — торжественно и ядовито пояснила Фрона. Ей не спалось после ухода Ганса. Мысли, жужжащей тучей крутившиеся в ее голове, привели к выводу, который должен был принести облегчение. Подняв спящих у дверей стражников, Фрона в предвкушении возмездия за все пережитые сегодня неудобства поспешила в покои императора.
— Кито, выйди, пожалуйста, мы поговорим с её высочеством. — Император подошел к прикроватному пуфу и взял с него халат, более длинный и теплый, чем у принцессы. Кито послушно вышел за дверь, предварительно смерив смеющимся взглядом фигурку ночной гостьи.
— Там же может оказаться Ганс, — язвительно высказалась Фрона.
— Они мужчины, сами разберутся.
— Видимо, не совсем они мужчины. Я права? Ваш Кито…
— Вы ведь об этом умолчите? — Император протянул халат гостье. Она нерешительно его взяла. — Как и я умолчу о Вашем брате.
Фрона зло на него посмотрела, но промолчала, поняв, что услышала именно то, что хотела услышать. Сюда она мчалась не защищать честь друга, а честь брата. Гансу-то репутацию уже ничто не испортит, да и от посягательств его можно оградить, отправив в летнюю резиденцию. Там и ухажеры у него есть.
— Надеюсь, вас никто не видел?
— Конечно, нет, — раздраженно отозвалась Фрона, оглядывая комнату. Всё было как во всех других комнатах, если не считать приятного горько-сладкого аромата, не похожего ни на что. Наверное, что-то южное.
— Присядете?
— Зачем?
— Поговорить. Решить возникшие между нами недомолвки.
— О чем говорить? — все же сев на край кровати — она была ближе всего, — Фрона грозно посмотрела на дверь, давая понять, что уйдет как только ей что-то не понравится. — Вы ведь ничего нового не скажите.
— Почему же? Я знаю много интересного. Или вас интересует лишь политика? — Ристерд постарался откровенно не смотреть на девушку, выглядящую сейчас так беззащитно и нежно, что хотелось взять на руки и укачивать как ребенка.
— Меня интересует лишь мой брат, — в голове прозвучали стальные нотки, которыми может похвастать женщина, знающая свое место и имеющая сильный характер.
— Наверное, мне не понять, насколько вы его любите, — ласково улыбнулся мужчина.
— Нет. Никому не понять. Только если Гансу. — Она резко встала и присела в книксене. Это выглядело бы глупо с другой женщиной, одетой в мужской халат, однако это была Фрона — Ристерд заворожено смотрел на девушку, боясь выдать себя неосторожным взглядом. — Я… Это было очень неприлично с моей стороны вот так врываться к вам. Я надеюсь, что этот инцидент не дойдет до моего отца. Иначе меня отправят далеко от дворца.
— Всё останется в этой комнате.