Доминико кивнул на вход в малую парадную залу.
— Волнуется. Я готов.
Дамайн повернулся ко всем собравшимся, улыбнулся, наблюдая, как Кристиан приближается к Доминико:
— Лорды и леди, я счастлив сообщить вам о помолвке моего племянника Кристиана Сент-Клер и лорда Даркмайра.
В этот раз были обмороки, веера почти никто не сломал.
Доминико вытряс душу из ювелира, но тот все же сделал ему почти точную копию предыдущего кольца, только чуть крупнее и массивнее, и камень в нем был классической изумрудной огранки, восьмиугольный и лишь на долю оттенка темнее, чем у леди Сент-Клер. Доминико успел заметить эту неуловимую разницу в цвете глаз своих будущих «супругов»: у Кристины глаза были чуть светлее, чем у Кристиана.
— Согласен ли драгоценный дон Кристиан стать моим супругом?
— Согласен, — переволновавшийся Кристиан был похож на фамильное привидение, такой же бледный. Кольцо скользнуло на палец, отделяя двуликого от прошлого золотым ободком и нежной, пылкой любовью в чужих глазах. Только покашливание лорда Дамайна удержало Кристиана в рамках приличий.
— Как я рада, — первой опомнилась закаленная придворной жизнью леди Дилейне. — Наконец-то, самый неуловимый жених оказался окольцован.
После нее поздравлять сияющих нареченных потянулись остальные гости, и теперь матери невест кидали на бедного Доминико уже откровенно злые взгляды: тот мало того, что сам в их сети не попал, так еще и завидного жениха захомутал.
А через два дня, присутствуя на очередном балу во дворце его величества Генриха XII, сагранзец получил свой первый вызов на дуэль. Это было донельзя глупо и некрасиво еще и потому, что вызов бросил на удивление трезвый и злой Роберт Киркуорт.
— Что это с ним? — больше всех удивлялся Кристиан. — Вино помутило ему разум?
— Все гораздо проще, — лорд Джон печально усмехнулся. — Пока ты был держателем его долга, юный Роберт мог надеяться, что вымолит у тебя прощение в обмен на постель. Когда же ему вернули вексель, да еще в конверте с печатью лорда Даркмайра, а после объявили вашу помолвку, он счел, что таким образом Доминико откупается от его притязаний на тебя.
— К-каких еще притязаний? Роберт никогда и словом не обмолвился…
— Достаточно было взглядов, чтобы все вокруг понимали. Кроме тебя, конечно.
Кристиан потер лоб:
— И что теперь? Роберту нужна не дуэль, а хорошая порка, чтобы сидеть не мог, ходил и думал о своем поведении.
— Но вызов брошен при множестве свидетелей, и Доминико его принял. Он идет сюда.
Сагранзец в самом деле направлялся к ним, стараясь спрятать горечь и недоумение, сквозившее в глазах.
— Присаживайтесь, — Кристиан взял его за руку, благо теперь право на это имел.
— Вы видели? Я не понимаю причин, а бедняга Роберт просто задыхался от ярости и ничего не объяснил, — Доминико сел, машинально глотнул вина и отставил бокал, скривившись.
— Дядя говорит, что это из-за меня.
— Ну, что ж, завтра на рассвете мы будем драться. Могу я попросить вас, дон Дамайн, быть моим секундантом и выбрать второго?
— Разумеется, лорд Даркмайр.
Кристиан выглядел потерянным, но руку Доминико не выпускал.
— Не волнуйся за меня, — тот поглаживал его запястье под манжетой, невидимо для остальных, и, казалось, эта легчайшая ласка успокаивает и заставляет расслабиться. — Я, правда, хорошо сражаюсь, меня учил отец, а после — сам маэстро Довицци.
— Ну, тогда, наверное, волноваться не о чем. Но… Я не понимаю Роберта. Совершенно.
— Кто вообще может понять безответно и безгласно влюбленного? — философски пожал плечами лорд Дамайн. — Что ж, если завтра вы деретесь, Доминико, то предлагаю покинуть бал. Вам нужно выспаться.
— Да, вам тоже, дядя, — Кристиан бледно улыбнулся. Было страшно. И разбирала злость на Роберта и его мальчишество.
Доминико умолчал об условии дуэли: юный наследник Киркуорт потребовал драться до смерти. Убивать его сагранзец даже не думал, о чем и сообщил лорду Киркуорту, когда тот прибыл с весьма поздним визитом к нему домой.
— Я прекрасно знаю, что Роберт — ваш единственный сын, лорд Ричард. И у меня нет намерения лишить вас наследника. Завтра утром я постараюсь легко ранить Роберта и воспользуюсь правом пролившего первую кровь. Но заклинаю вас, вбейте в сына немного благоразумия.
Старый лорд заверил его, что непременно это сделает, долго благодарил за то, что лорд Даркмайр сделал для его сына раньше.
— Вы знали, что он играет? — Доминико нахмурился. Его отец уже взялся бы за плеть, если бы узнал что-то, что порочит честь наследника славного рода Саматти. Здесь же… такое чувство, что традиции Островов двуличны изначально!
— Да, но не подозревал, что так крупно. Надеялся, что какую-то мелочь проигрывает. Они ведь больше играют из азарта.
— А о том, что Роберт влюблен в лорда Сент-Клер?
Старый лорд изменился в лице:
— Впервые слышу.
— Боюсь, именно это и послужило причиной того, что он брался играть с Кристианом, а после возврата долга и объявления помолвки взъелся на меня, — вздохнул Доминико.
— Что ж, я понял. Хорошо, я придам ему немного ума завтра.
Юный лорд Даркмайр долго ворочался в постели прежде чем уснуть. Утром он написал записку, запечатал ее и вызвал Анхеля.
— Отнеси это в особняк Сент-Клер и передай хозяйке либо хозяину. На столе — письма родителям, отправишь, если я не вернусь живым. Впрочем, не думаю, что даже ярость поможет Роберту.
— Да, дон Доминико. Уже отправляюсь.
Дверь Анхелю открыла миловидная белокурая девица в нежно-голубом платье, явно подобранном под цвет огромных глаз, вопросительно взглянула.
— Донна Кристина или дон Кристиан дома? — Анхель сверкнул белозубой улыбкой.
— Лорд Сент-Клер не принимает, а леди больна. У вас какое-то послание? Я передам.
— Приказано передать лично в руки, красавица, от дона Даркмайра.
— Проходите, — девица посторонилась. — Сейчас лорд спустится.
Анхель рассматривал огромный дом, светлый, богатый, куда более красивый, чем тот особняк, где они сейчас обитали. Потом увидел спускающегося по лестнице Кристиана и с поклоном протянул ему конверт.
— Бекки, угости гостя чаем, — велел Кристиан, вскрывая конверт.
Записка была короткой:
«Mi amante, mi única joya, пока ты держишь в руках мое сердце, со мной ничего не случится.
Искренне твой, Доминико».
Кристиан бережно упрятал записку поближе к сердцу. Хотелось свернуться клубком на кровати, накрыться одеялом и не выползать. Но он справился с собой. В конце концов, он уже не сопливая истеричная барышня пятнадцати лет, а взрослый мужчина.
Бекки принесла Анхелю чай:
— Это поможет вам согреться. Погода мерзкая.
— И правда, красавица. Дождь льет, как будто небеса прохудились. Бедный мой хозяин!
Комментарий к Глава седьмая Mi amante, mi única joya – моя любовь, мое единственное сокровище (исп.)
====== Глава восьмая ======
В парке было мокро, единственная более-менее незатопленная лужами площадка нашлась у входа в тот самый лабиринт. Секунданты и дуэлянты мокли под плащами, но вот вторым вскоре предстоит сбросить и эту сомнительную защиту от дождя.
— Благородные лорды не желают принести друг другу извинения и разрешить эту ситуацию полюбовно? — поинтересовался лорд Дамайн.
— Мне не в чем извиняться, — пожал плечами Доминико.
— Мне тоже, — отрезал Роберт.
— Я не понимаю ваших притязаний, лорд Киркуорт.
— Начнем, — Роберт отступать был не намерен.
— Роберт, вы делаете ошибку, — в последний раз воззвал к разуму юноши Доминико.
Тот промолчал, похоже, всерьез решил избавиться от того, в ком видел корень всех зол.
— Что ж, господа, к барьеру.
Зашипела сталь извлекаемых из ножен шпаг. Доминико видел, как вздрагивают руки Роберта, как он кусает губы, нервничая. Ну, верно, сагранзец был для всех здесь темной лошадкой, как он владеет оружием, никто не знал. Однако атаковал Киркуорт уверенно, сперва прощупывая защиту противника. Ждать, пока он найдет слабину, что было невозможно, только не с той школой, которую прошел Доминико, тот не стал. Контратака вышла, может, чересчур резкой и жесткой, но замерзать и мокнуть под дождем он не хотел. Буквально через три минуты от начала поединка шпага Доминико прочертила кровавую полосу по предплечью правой руки Роберта, лишая его на пару минут способности атаковать. Сагранзец отшагнул от противника на два шага и поднял клинок к лицу.
— По праву первой крови! Требую прекращения поединка.
— Нет, — прошипел Роберт.
— Да. Убивать вас не входит в мои планы. Я обещал это вашему отцу, Роберт.
— Все, довольно, — вмешался лорд Дамайн. — Юный Киркуорт, уберите шпагу, вы проиграли.
Доминико уже вытер платком свою и вбросил ее в ножны четким движением прирожденного бойца. Для него дуэль была окончена, и он развернулся, намереваясь уйти. Роберт посмотрел с ненавистью, однако подчинился приказу лорда Дамайна и его стальной хватке.
— Благодарю, господа, — Доминико поклонился секундантам противника и своим. — Всего доброго.
Он не раздумывал, куда ехать — в Сент-Клер-холл, успокоить Кристиана. Или Кристину.
Кристиан размешивал чай. Уже четверть часа, мерно и монотонно, умудряясь не звякать ложечкой.
— Лорд Кристиан, к вам гость, — Бекки легонько стукнула в дверь.
— Я не принимаю. Кого там принесло?
— Лорда Даркмайра, — улыбнулась девушка.
— Ну так пусть войдет!
Доминико поднялся по лестнице, зябко передергивая плечами: плащ у него Бекки забрала сразу, сушить у камина, но промокший колет не спасал от холода.
— Как ты? — Кристиан первым делом заключил его в объятия, затем увлек к камину, греться. — Ты весь промок. Раздевайся, я подыщу что-то сухое и теплое из своих вещей.
— Это будет весьма кстати, — Доминико не сдержал дрожи, а потом еще и чихнул. — Ох, только этого не хватало!
Колет и рубашка вымокли насквозь, он без сожалений сбросил их, устраиваясь на ковре у камина. На руках от холода дыбом стояли волоски.
— Ужасная погода, Кристиан. А ведь еще даже не середина сентября!
Кристиан принес свою домашнюю рубашку:
— Ничего, сейчас ты согреешься. Бекки принесет чего-нибудь горячего.
— Грог, милорд? — забирая одежду, спросила Бекки. — Может быть, теперь вы позавтракаете?
С утра у Кристиана не было желания даже поесть, настолько он перенервничал, да и чай с любимыми пирожными остался нетронутым.
— Да, думаю, что позавтракаем. А лорд Даркмайр еще и выпьет грога, чтобы прогреться как следует и не чихать на пару с невестой.
— А-а-ачхи! — подтвердил Доминико, смущенно краснея. — Не откажусь от горячего.
Бекки быстро принесла средство согревания:
— Завтрак сервировать в комнате лорда?
— Да, Бекки. И никого, кроме дяди, я не принимаю.
Доминико блаженно грелся у камина, закутавшись в пахнущую лавандой и миндалем рубашку и предложенный служанкой тонкий шерстяной плед, согревая руки бокалом горячего рома с лимоном.
— Да, лорд, — Бекки ушла на кухню, нужно было накормить обоих лордов как следует.
— Я приготовил мясной пирог, — Уолтер, нервный и тощий, как всегда, заломил руки. — Боже, как сложно кормить лорда, который и сам не знает, что он ест и что из еды любит. И нет, я не имею в виду миндальные пирожные.
— Успокойся, Уолтер, сегодня он съест все, — Бекки улыбнулась, — если это понравится его гостю.
— А что любит из еды его гость? Я имею в виду, из настоящей еды?
— Он сагранзец, так что думай сам. Там, вроде бы, не принято готовить слишком жирную пищу. Ты видел его? Красивый мужчина, правда?
— Если у него хороший аппетит, который заставит лорда хоть что-то съесть, обещаю его боготворить и считать самым прекрасным мужчиной мира. Боже, у него ведь есть повар? Я должен посоветоваться с ним, что приготовить. Я отчаялся, Ребекка, лорд не ест ничего, кроме овсянки и пирожных!
Ребекка рассмеялась:
— Уолтер, ты слишком нервничаешь. Да, наверное, у лорда Даркмайра есть повар, и ты помчишься к нему выведывать кулинарные тайны? А если лорд Доминико повлияет на нашего хозяина, его будут боготворить все слуги.
— К чему мне его тайны? Я хочу узнать, съел ли лорд хоть что-то из того, что сангранзец приготовил.
— Так иди и спроси, — фыркнула девушка. — Но поторопись.
Уолтер отчаялся накормить лорда хоть чем-то настолько, что в поместье Даркмайр помчался быстрее ветра. Анхелю пришлось поработать переводчиком, и он чуть не проклял обоих поваров, не понимая большей части их слов. Но эти два гения кулинарии все же нашли общий язык, по большей части состоявший из выразительных жестов и не менее выразительных ругательств на двух языках.
Бекки же пока подала лордам чай и мясной пирог, и удалилась, оставляя их наедине. Доминико с сомнением попробовал непривычное блюдо. Оно было, на его взгляд, слишком тяжелым, но с утра он тоже отказался от еды, выпив лишь кофе, так что привередничать не стал.
— Кристиан, вы ничего не едите? Так нельзя, вы и так слишком бледны, — мягко попенял он жениху.
— Это я от переживаний, — Кристиан все-таки соизволил отведать кусок пирога, тонкий настолько, что через него можно было напросвет посмотреть.
— Переживания уже окончились, — Доминико тряхнул просохшими кудрями, завившимися и перепутавшимися еще больше, — немедленно перестаньте изображать привидение и поешьте как следует. Хотя, я знаю, это вы готовитесь к скачкам, думая, что, чем легче будете, тем быстрее будет скакать Альба?
— Нет, что вы. Ему все равно, сыт я или голоден, он достаточно мощное животное, — Кристиан съел еще кусок.
— Он прекрасен, — согласился Доминико, — но Атлас быстрее, — и лукаво сощурился.
— А вот с этим я поспорю, — заявил Кристиан. — И докажу, что Альба — непревзойденный скакун.
— Непременно поспорите, — согласно наклонил голову сагранзец и своевольно отправил на тарелку лорда Сент-Клер еще кусок пирога. — Ставки в нашем споре?
— Предлагайте… — Кристиан пирог сжевал, словно не заметив.
— М-м-м… Желание? — в серых глазах юноши плясали настоящие черти.
— Хорошо, давайте на желание, — взгляд Кристиана искрился. — Пейте грог, Доминико, пока он не остыл.
— Он крепче, чем вино. Не боитесь, что буйный нрав мой вырвется из-под контроля?
— Я сумею его усмирить, — смеясь, пообещал Кристиан.
— Вашим рукам, драгоценный дон Кристиан, и лев покорится и станет кротким ягненком. Хотя я еще не лев, так, львенок.
— Симпатичный львенок, нужно признать, — Кристиан неприкрыто им любовался.
— Р-р-р! — Доминико, дурачась, взлохматил свою гриву, наперекор всем и всяческим правилам — длинную, едва ли не до лопаток, и оскалил белоснежные зубы. — Я могучий хозяин саванн! Берегитесь, я иду!
Кристиан засмеялся:
— Только не загрызи меня!
— Ну вот, ты смеешься, значит, я вовсе не страшен, — Доминико снова соскользнул с кресла на ковер, оказываясь у ног своего визави, мимолетно потерся щекой, пока еще гладкой, о его руку.
Кристиан погладил его по щеке уже целенаправленно, улыбнулся:
— Ну, ты же еще маленький лев. Нестрашный.
Вместо ответа Доминико, внутренне обмирая от собственной наглости, поцеловал его в ладонь, пахнущую все тем же теплым миндальным ароматом.
— И очень ласковый. Мой львенок. Любимый.
— Только для тебя.
«Матушка, отец, да благословит вас Мадонна на долгие лета!
Пишет вам Доминико, ваш почтительный сын. Дела с наследством почти улажены, отчет о финансах прилагаю и передаю поклон мэтру Бернардо, ибо, если бы не его жестокие уроки, сломил бы я и ноги, и разум в том хаосе, что ожидал меня по приезду в Савентум. Долги маркизата не превысили той суммы, что вы предполагали, отец, так что у меня все еще есть свободные активы. Я завел полезные знакомства здесь, и намереваюсь вложить средства в некоторые предприятия, гарантированно приносящие доход. О чем в отчете упомянул отдельно.
Касательно светской жизни — я разочарован был в первый же день нравами здешних аристократов. Двуличие и спесь, пороки на каждом шагу и попытки столкнуть меня в их пучину. Но есть и жемчуга в навозной куче, и я тороплюсь сказать вам, что одну такую жемчужину я намерен прибрать к рукам. Впрочем, это даже не жемчужина, а чистой воды бриллиант! Я заключил помолвку с леди и лордом Сент-Клер. Об этом я хотел бы написать подробнее. Помните, милая матушка, вы рассказывали мне легенды о Двуликих? Оказывается, это вовсе не легенды, и на земле Островов все еще рождаются подобные чудесные создания. Мой избранник — именно таков. Надеюсь, к зиме, когда решится все с поместьем и делами, я привезу его пред ваши очи и получу ваше благословение на брак.