А обрела могущество.
Женщина махнула тем, что люди называли её руками, перед зеркалом, наблюдая за тем, как оно резко помутнело, и усмехнулась.
Да, конечно.
Рыжеволосая девчонка с огромными зелёными глазами – кажется, такие же были и у Чумы, вот только она не помнила, потому что вот уж сколько лет любовалась в зеркале на пустые глазницы.
Рядом с нею был какой-то светловолосый мальчишка – Простак, да и только. Чума вспоминала собственное прошлое – точно такое же, как и у этой, только немного более счастливое, наверное.
Очень счастливое.
Прошлое, которое в одно мгновение разрушил Тибидохс проклятой смертью, что её хочется остановить.
Пришло время мести – и столько главных фигур собралось здесь, в одном месте, стольких ещё предстоит переиграть.
…Чума сделала несколько шагов и не рухнула на пол только потому, что это тело было ненастоящим.
Она так боялась пламени, ещё с самого детства видела его на каждом углу, и это всё-таки случилось с нею давно. Но она выжила, выжила, несмотря на чёртово пророчество и отрубленные руки, которые оттянуло, кажется, каким-то механизмом, оторвало от её тела.
Она не могла даже шевелиться тогда, ничего не могла сделать, просто хрипло дышала и кричала от боли.
Скорее бы победить.
Отмахнувшись от зеркала, которое вновь перестало показывать то, что она желала увидеть, Чума остановилась напротив стола с характеристиками. Там было столько всего, столько интересного…
Она взяла в руки какую-то бумагу, присматриваясь к ней, а после вдруг швырнула все папки на пол.
Те разлетелись вихрем бумаг, и один из листов попал прямо в руки Чуме, замирая, словно не желая падать.
Она пробежалась взглядом по строкам и рассмеялась – да, тот самый молодой некромаг, который выступал смотрителем на играх уже третий год.
Срок его работы на “Тибидохсе” уже заканчивался, контракт подходил к своему логическому завершению.
Чуме достаточно трудно было отыскать настолько хороших смотрителей, Глебом она была поразительно довольна, равно как и его двумя сёстрами по дару, и трудно будет отыскать кого-то нового.
Она осклабилась, прекрасно зная, что нормально улыбаться не способна, и сжала бумагу в руке, точнее, попыталась.
Увы, ничего не получилось, и Чума прищёлкнула пальцами, точнее, тем, что от них осталось.
Все бумаги взмыли в воздух, а после собрались в папки, каждая попадая туда, где ей было место, и улеглись прямо на стол.
Да, колдовать она не разучилась. Если бы ещё вернуть хоть какое-то желание жить, то было бы просто прекрасно!
Чума хотела подойти к зеркалу, по которому могла просматривать всё, что происходило вокруг, и остановилась напротив него, но так и не успела прошептать до конца заклинание, которое имела в виду.
По поверхности, серебряной, драгоценной и слишком прекрасной, пробежала рябь, словно откуда-то появилось стекло.
Чума ожидала увидеть там кого-то, но осознала, что заглядывает в собственные пустые глазницы.
Она смотрела на те лохмотья, которые остались от её одежды, старой, как и она сама, на перерубленные руки, и понимала, что от её лица, когда-то давно даже достаточно привлекательного, осталась лишь уродливая маска.
- Ох, красавица, - прошипела женщина, а после непонятно откуда вытащила лист бумаги, быстро сочиняя очередной приказ.
Тот превратился в пепел, телепортируясь куда-то к некромагам…
***
Рита вот уж несколько минут внимательно смотрела на Гробыню и Гломова, словно надеясь на что-то.
Гуня умудрился отыскать и хорошей воды, и достаточно вкусной еды – по крайней мере, мясо он пожарил просто великолепно.
Шито-Крыто ждала того момента, когда они наконец-то попытаются запить то, что съели, и Склепова действительно потянулась за флягой, которую они добыли чёрт знает где, но что-то остановило её.
Рита вздохнула.
Она умудрилась тайно приготовить зелье, говоря, что это её лекарство, притворилась, что всё выпила, а после спокойно подлила в воду, и сама отказывалась пить.
- Хочешь выпить? – Гробыня протянула Рите флягу, словно ожидая того момента, когда та первой попробует воду.
- Нет.
Марго ответила слишком резко и уже опасалась, что Гробыня и её верный Гуня хоть что-то заподозрят.
- Тогда я выпью.
Шито-Крыто едва-едва сдержала торжество в собственном взгляде, наблюдая за тем, как Склепова поднесла к губам флягу, собираясь уже сделать глоток. Но внезапно она отодвинула её от себя и посмотрела достаточно мрачно на Риту.
- Понюхай, от неё чем-то воняет, - наконец-то протянула Гробыня. – Ужасная вода, Глом, где ты её нашёл?
- Я пил из того ручья, она была хорошая, - отмахнулся парень, обнимая Склепову за талию.
Он уткнулся носом в её волосы, которые каждый день меняли цвет и теперь уже были ярко-салатовыми.
Вскоре заклинание, которое поддерживало их цвет, должно было оказаться уже менее действенным, но пока что приходилось спокойно наблюдать за тем, как вечно перекрашивались эти пряди.
Прежде она была фиолетововолосой.
Риту всё это крайне раздражало – она испытывала даже что-то похожее на ненависть, но, впрочем, старалась не демонстрировать ничего открыто. Гломов вытащил её, помог, надо было делать вид, что она предельно благодарна.
Другое дело, что у Марго получалось очень и очень плохо – она знала, что тут, на этих отвратительных играх, все должны были друг друга ненавидеть.
Странно то, что пока что никаких особенных проявлений ненависти нельзя было отметить, словно ничего совершенно не происходило.
Хотелось заставить Склепову показать правду о себе самой. Убедить Гломова в том, что на самом деле он полон ненависти, а не добрый, словно какой-то сказочный косолапый мишка, который всех любит.
Так не бывает!
Но сейчас, глядя на то, как они обнимали друг друга и целовались, Рита просто не могла терпеть это.
Они всё ещё находились на этом пожухлом поле, которое буквально покрылось непонятными полосами из трав.
Отвратительное поле.
Ритке ужасно хотелось пить, но, тем не менее, она понимала, что брать воду из фляги подобно смерти, поэтому упрямо отказывалась от столь желанного напитка, который мог бы остудить её и утолить жажду.
Склепова вновь собиралась было выпить воды, но, только-только вдохнув её аромат, моментально отодвинула от себя флягу.
- Нет, я эту гадость пить не буду. Глом, до того ручейка как далеко?
- Километра два, - пожал плечами он. – Мы можем добраться туда, если вы двое уже способны нормально передвигаться, и идти вдоль него, ручеёк выведет нас к горам. А там будет легче.
- Либо к лесу, - мечтательно протянула Склепова. – Либо к морю, я всегда так сильно мечтала увидеть море…
- Увидим ещё, ты не беспокойся, - рассмеялся Гломов, глядя внимательно на девушку, а после потянулся к фляге.
Он был до того неприхотлив, что Марго даже поверила в том, что он сделает глоток, вот только у того ничего не получилось.
- Фу! – громко воскликнул Гломов, поднимая глаза на синее небо. – Нет, пить эту гадость просто невозможно.
Теперь он стал напоминать Марго уже не доброго, а какого-то слишком переборчивого медведя.
Казалось, этот образ только дополняли его карие глаза и каштановые волосы, достаточно коротко остриженные, а самое главное, широченные плечи, которые, казалось, нельзя было никогда хотя бы немножечко уменьшить, да и грубые черты лица.
- Я ж тебе говорила! – кивнула Склепова. – Рит, понюхай, она отвратительно воняет. Надо вылить!
Шито-Крыто возмущённо хмыкнула – если вылить, то ей придётся опять искать травы, чтобы сделать новое варево.
Она прекрасно знала, что пахнет и вправду неприятно, но, вдохнув запах, отрицательно замотала головой.
- А как по мне, совершенно нормально! – воскликнула она. Гробыня, разозлившись, попыталась вырвать флягу у той из рук, и вдруг с удивлением выронила её из рук.
Вода облила Риту с ног до головы – и она, помертвев, продолжала стоять на месте, чувствуя, что ей начинает не хватать нормального воздуха.
Как такое могло случиться? Как?
***
Бейбарсов зевнул и внимательно посмотрел на Ленку, которая слишком задумчиво глядела куда-то вперёд, то и дело косясь на окно, словно за ним должен был появиться какой-то принц на белом коне.
- Ждёшь кого-то? – поинтересовался наконец-то он. – Жанна совсем рядом, её ждать не надо.
- Не жду! – воскликнула моментально Ленка, отрицательно мотая головой и словно пытаясь убедить парня в том, что на самом деле на окружающих ей абсолютно наплевать. – Совсем не жду!
- Я знаю об этом твоём… - Бейбарсов стишил голос и подался вперёд. – Шурасик его, кажется, зовут, я прав?
Ленка отпрянула, сжимая руки в кулаки, и смотрела на Глеба с предельной ненавистью, словно больше ничего не могла сделать.
- Прекрати! – выдохнула она едва-едва слышно. – Прекрати говорить о нём, Глеб, слышишь? Если ты…
- Я не скажу ничего Жанне, успокойся, - рассмеялся Глеб. – Ей вообще много чего не следует знать.
- Она опять?
Бейбарсов кивнул.
К Ленке он относился, словно к своей кровной сестре, хотя, на самом деле, родственниками они были лишь по магии. А вот Аббатикова… Аббатикова порой вызывала у него достаточно странные чувства.
Иногда, правда, очень редко, это было определённое желание – раньше, да, возможно. Но сейчас ненависть становилась всё сильнее и сильнее, а потихоньку даже начала переходить в какое-то презрение.
В обычное время Глеба Жанна просто раздражала, и он совершенно не пытался бороться с этими ощущениями. А зачем, какой смысл?
Если она не пытается ничего в себе изменить, то не стоит пытаться перекрутить и своё отношение к ней, перевернуть его с ног на голову, или, может быть, наоборот – Бейбарсов не вникал в подробности собственных мыслей, ему с головой было достаточно и простой ненависти, которая то казалась слабой, то достаточно сильной – но это не имело никакого значения.
Он вообще в последнее время был очень равнодушен ко всему, что только можно назвать реальностью.
…Ленка подалась вперёд, а после вдруг схватила его за руку, словно собираясь что-то сказать, и пристально посмотрела парню в глаза.
- Точно не скажешь никому ничего? – наконец-то полушёпотом поинтересовалась она. – Глеб, поклянись мне!
- Не скажу, обещаю, - усмехнулся Бейбарсов.
- Тогда и я не скажу, - довольно улыбнувшись, кивнула Свеколт. – Даже помогу, если будет нужно.
- Взаимно.
Он не имел ничего против какого-то учёного, которого нашла себе его сестра по дару – по крайней мере, победителей всё равно может быть больше, чем один, и это немного радовало его.
Бейбарсов не задумывался над вопросом о том, что, скорее всего, что-то может измениться в лучшую сторону.
Или в худшую.
“Тибидохс” – это просто слишком большое количество смертей, которое оправдывается азартом тех, кто платит за него деньги; и даже его создатели в этом году участвуют в нём, что кажется предельно смешным.
- К нам послание! – воскликнула вдруг Жанна, запрыгивая в окно, которое она перед этим открыла магией.
Бейбарсов досадливо прищёлкнул пальцами, вновь закрывая оное, и мрачно посмотрел на Аббатикову.
Ленка мотнула головой – её разноцветные волосы, заплетённые обычно в две косы, нынче растрепались и походили на что-то сродни одуванчику.
- Тише, - прошипела она. – Неужели нельзя вести себя более-менее спокойно, Жанна? Ты же понимаешь, что привлекаешь к нам опасность.
- К нам? Опасность? – рассмеялась Аббатикова. – О чём ты мелешь, Ленка, мы ведь некромаги – и мы всемогущи!
Бейбарсов, который, впрочем, всегда был самым сильным из их тройки, вскочил на ноги и, даже не задумываясь относительно собственных действий, схватил Аббатикову за горло, вытянув руку и сжимая её тонкую шею так, словно это была какая-то верёвка. Жанна была невысока, и поэтому едва-едва касалась кончиками пальцев земли.
Она никогда не видела, чтобы Глеб превращал собственную магию в физическую силу, но, впрочем, сейчас ей показалось это невероятным.
Бейбарсов, казалось, должен был приложить к этому хоть какие-то силы – но сейчас стоял так, словно держал за горло какую-то обыкновенную куклу, а не живую, ещё и вырывающуюся девушку.
- Если мы с Ленкой уйдём, а сюда явится эта Горгона, - начал вполне равнодушно он. – То ты сдохнешь, не успев даже использовать магию.
Жанна дёрнулась, а после резко протянула ему какую-то бумажку и вновь попыталась освободиться, почувствовав, что её ноги буквально отрываются от земли.
Бейбарсов наконец-то отпустил её, и девушка рухнула на землю. Он наконец-то поднял бумагу с пола и развернул её.
Там была всего лишь одна-единственная запись, но она его совершенно не порадовала, скорее очень даже наоборот.
“Убить девчонку”.
Два коротких слова.
- Она даже не указала какую, - воскликнула наконец-то Жанна, отряхиваясь и поднимаясь на ноги.
Её голос оставался немного хриплым, вероятно, Бейбарсов что-то там повредил Аббатиковой, а её регенерация ещё не успела сработать до самого конца. Впрочем, теперь он с радостью убил бы её окончательно, да только было уже, пожалуй, слишком поздно для этого.
- Ну, значит, убьём любую, - равнодушно пожал он плечами.
Ленка поняла, но, придерживаясь их немого взаимного договора, не обмолвилась ни единым словом.
Она понимала, что не стоит портить жизнь тому, что может защитить её и её Александра. От неё требуется только посильная помощь.
========== Боль тринадцатая. Подруга ==========
До конца второго тура оставалось несколько часов, но Рита уже не осознавала этого. Она просто не могла сдержать крик, который буквально вырывался из её груди, заставляя вопить, словно сумасшедшую, и хвататься руками за траву, которая росла вокруг.
На её теле появлялись страшные, отвратительные раны, которые невозможно было заживить.
Рита и до этого не была сильным или хотя бы посредственным магом, она могла спасаться исключительно за счёт собственных зелий, и именно они погубили его.
Где-то рядом продолжала сидеть Склепова. Она опасалась брать Шито-Крыто за руку или хотя бы прикасаться к ней, но, тем не менее, всё ещё считала подругой, и Ритке от этого было хуже всего.
Ей так захотелось признаться в том, что именно она собиралась отравить Гробыню и Гломова, что она сделала этот яд, что сдержаться было практически невозможно. Тем не менее, Рита понимала, что подобное её заявление приведёт только к огромным проблемам, поэтому упрямо молчала, стараясь не говорить вообще ничего, что могло бы привести к плохим последствиям.
- Не плачь, - наконец-то прохрипела Рита.
Её одежда осталась целой и невредимой, потому что средство не могло навредить неживым предметам, а вот кожа покрылась струпьями и отвратительными, кровоточащими ожогами.
- Да ты не переживай! – воскликнула Гробыня, смахивая слезинку, которая скатывалась по её щеке. – Ты ещё справишься. Молодая, сильная – чего тебе бояться? Выздоровеешь и ещё бегать будешь!
Шито-Крыто посмотрела на неё даже не недоверчиво, а презрительно, словно пытаясь заставить себя хотя бы немного меньше ненавидеть Склепову, но упрямо не справляясь с подобного рода заданием.
Она усмехнулась наконец-то и склонила голову набок, словно рассматривая что-то, а после наконец-то вздохнула и закрыла глаза.
От её волос уже не осталось практически ничего – только несколько прядей, которые сохранились, обожжённые проклятой кислотой. Даже если б она и выжила, то стала бы уродиной, а ещё большой вопрос, что из этого хуже.
Когда Рита попыталась открыть глаза, то осознала, что не может – она ослепла, а это означало, что скоро она должна была умереть.
- Слушай сюда, - она попыталась прикоснуться к Склеповой, но та, очевидно, отпрянула. – Я знаю, что это за варево. Оно более чем серьёзное и обязательно убьёт меня окончательно, причём довольно скоро.
Рита закашлялась.
Вот, теперь ожоги на теле будут отражаться и на состоянии организма. При каждом слове её легкие неимоверно жгло, что могло свидетельствовать только об одном – наконец-то наступит смерть.