- Катрин, - так сладко и так любовно.
- Элис, - слишком тихо и с легким укором.
И вот уже слепые глаза неотрывно и с ненавистью наблюдают за спящими в одной постели девушками. Самое любимое и… Самое гадкое. Сейчас сама позволила спать им вместе, более того, сама устроила так. Ногти впиваются в уже ледяные ладони, на мягком ковре возле кровати уже лужа мутной болотной воды, грязная рубашка липнет к посиневшему телу. Единственное желание. Убить сейчас же. Сцепить руки на этой белоснежной шее, услышать хриплый последний вскрик, вдохнуть приторный запах крови. Наконец-то.
И второе желание. Целовать, чувствовать снова любимое тело, восхищаться и замкнуть эту светлую частичку, не дать ей исчезнуть, раствориться в чем-то чужом и ненавистном.
Ты моя, скоро узнаешь. Не хочу делить тебя с кем-то. И заставлю тебя полюбить.
Да, кажется, она вспомнила, как называют это тепло люди.
========== 5. ==========
Мягкий солнечный луч настойчиво проник в просторную спальню через небрежно задернутые тонкие шторы. Позднее утро и ни намека на ночной ливень - только редкие маленькие лужи и теплый южный ветер.
Алиса тихо вздохнула, все еще во сне пытаясь выпутаться из крепких объятий Катрин, пробормотав что-то ласковое. Ее волосы растрепались, голое тело укрыто тонким мягким покрывалом, а на шее красовалось несколько следов от поцелуев и укусов, чего нельзя было заметить у Катрин.
За вчерашний день девушка очень устала и теперь крепко спала в теплой ночной рубашке. Шум, послышавшийся где-то внизу, взбудоражил Элис.
Не хочется подниматься до ужаса. Она жмурится от солнца, сразу же умиротворенно улыбаясь, посмотрев на спящую Катрин. Все-таки обиделась вчера из-за ее отказа.
А ночью Катрин сама пришла. Алиса невольно касается щеки девушки пальцами. Не хочет будить, не может не коснуться. В теле все еще разливается то тепло, подаренное не пуховым одеялом. Ею.
Алиса с легким румянцем на щеках вспоминает ночь. Проводит рукой по шее, ощущая болезненные следы укусов. След зубов остался даже на груди. Катрин никогда раньше не была такой. С легким недоумением и удовольствием герцогиня думает, что теперь понадобится много пудры.
Насилие. Вчера все так и было. Прийти без предупреждения, разбудить, просто накинуться.
“Я и не знала в тебе зверя”, - все так же удивленно размышляет про себя.
Эта мысль не приносит разочарования, только улыбку. И теперь ей кажется, что всегда будет улыбаться так, особенно, если бы вечность остановилась в этой западной спальни. Если бы сейчас бешено не ломились в двери, если бы не услышала рассерженный и нелюбимый голос. Отец.
- Неужели ни у кого больше нет ключей? Ломайте двери… Алиса! - ей послышалась капелька взволнованности. Девушка испуганно и почти рефлекторно подскочила с кровати, только ужаснувшись оставшимся клочьям от собственной ночной рубашки.
- Кет…Кети…Вставай, - все так же тихо и испуганно тормошит сонную девушку, бросая взгляд на сотрясающуюся от ударов дверь.
Отца больше не слышно, только злость стражи.
- Что такое? Ты почему пришла? И…И почему я у тебя?- Катрин оглядывает комнату растерянно, сразу же быстро поднимаясь, накидывая халат.
Алиса только хватает новую рубашку, пожав плечами на немой вопрос Катрин. И чуть слышно цокает языком. Это не она врывалась в чужие покои ночью.
Элис успевает накинуть одежду, как двери распахиваются, а Катрин отчего-то сжимает ее руку почти до боли. Отец и несколько перепуганных служанок, страже он приказал остаться за пределами комнаты. Она сейчас рада, что волосы распущены и чуть прикрывают шею. Ужасно боится.
- Папа… - герцогиня сама не замечает, как впервые так называет отца, слабо пытаясь подавить гневную тираду, больше не слышать этих ядовитых слов. Катрин отпускает ее руку, больше не сжимает до боли, побледнев.
- Ее светлость плохо чувствовала себя. Я осталась с ней вчера вечером и… Позволила себе уснуть, - уверенный, но взволнованный тихий голос.
Катрин умеет говорить, Элис давно поняла. Только кивнула в знак согласия.
- Мне начинает казаться, что ваше общество пагубно влияет на мою дочь. Стоит мне только вернуться на два дня раньше, как… Зайдете ко мне после обеда.
Прохладно и спокойно. Алиса больше не сжимается от гневной тирады, не краснеет, услышав в десятый раз, что легкомысленна. Будто ничего не произошло, стоило Катрин заговорить.
- Грейс! Помоги госпоже одеться! Спускайся в библиотеку и подожди меня там, - зовет прислугу и мягко обращается к Элис, ласково поправив ее прядь волос, пока никто не видит.
Алиса кивнула, шумно вздохнув.
Выговор отца все еще в памяти, она стесняется собственного отражения в зеркале, одеваясь.
Он застал их в спальне. Вдвоем. Едва ли не обнаженных. Краска приливает к щекам. Ужасное чувство стыда.
- То, что между нами, неправильно? Отец осудил бы….И все осудили…
Элис помнит, какая дурочка была. Как тогда ей казалось, что Катрин шутит с нею, что смеется, изредка слишком нежно улыбаясь или заводя разговор о том, что могла бы научить ее целоваться.
- Всем знать необязательно. Достаточно того, что мы знаем. И ты ведь не осуждаешь… Мы рождены для любви.
Рождены для любви. Алиса помнит, как ее любопытство переросло в нежное чувство, как то, что она называла жизнью, оказалось существованием, когда она еще не знала Катрин. Вернее, не знала, какой она может быть.
Острее давили холодные стены, когда она скучала по ее поцелуям, когда читала о любви и невольно мечтала. Все это время. И снова понимает, как любит Катрин.
Отец ничего не узнал, и скоро все и вовсе образуется, глупо так волноваться.
Тишина успокаивает Элис, мысли снова текут медленно и плавно. Останавливается возле огромного стеллажа с книгами. В просторной библиотеке пахнет ими. Камин здесь топят только зимой. Слишком прохладно, и девушка кутается в шаль, выбирая себе книгу, чтобы почитать до прихода Катрин.
И все-таки волнуется. Невыносимо хочется знать, что скажет ей отец.
Та старая книга сказок, она тянет ее, словно магнитом, и из тысячи книг Алиса без труда обнаружила свои сказки. Отец запретил бы читать такое, да и Катрин заявила бы, что из-за подобных книг ей часто снятся плохие сны.
Никто не понимает ее привязанности к фантазиям, и Элис грустит. Но сразу же зачитывается, усевшись за стол и подперев рукой щеку. Новые старые страницы, новая жизнь.
Зачитывается, не чувствуя невесомых рук на своих плечах, призрачного поцелуя в шею, от которого по телу лишь холодок.
Мне нравятся мрачные тучи над твоим замком. Идет дождь, и я могу быть рядом. Но твой дом со мной.
Из приоткрытого пыльного окна снова веет осенним дождем, крупные капли одна за другой. Алиса дернулась, заметив, как с подоконника на пол упало что-то маленькое и черное. Откуда?
- Веер, - удивленно прошептала, взяв в руки изящную вещицу, расправив мягкие черные перья.
Точно уверена, что здесь его не было, откуда ему взяться. Красивый. Алиса уже медленно обмахивается им для легкого шарма, хотя никогда не была зависима от этого. Кожа чувствует нежные прикосновения, перед глазами вчерашняя ночь, и Алисе душно.
Она любит меня, любит… Катрин была такой впервые. Любит…
- Элис! Элис… Нам нужно поговорить, - Катрин запыхалась, кусая губы и нервничая. - Только… Только обещай не кричать. Все хорошо будет, все в порядке.
- Говори же… Ну! - Алиса с тихим вздохом отложила веер, внимательно смотря на девушку.
Как только подумала о ней, так она и прибежала. Сама волнуется уже.
- Твой отец… Он…Тебе будет лучше продолжить обучение в городе… Он хочет устроить тебя в пансион.
Вдох, выдох. Алиса передергивает плечами, остро ощутив нарастающий комок в горле и почти животный страх, отнимающий самообладание.
Растерянность Катрин, невозможность поговорить с отцом, сказать ему… Порой Элис чувствует себя вазочкой или платьем. Вещью. Она подняла веер с пола, и кто-то положил его туда. Вещь. Все решено заведомо кем-то другим. И чувства.
- Элис! - Катрин кидается за девочкой, но хлопок двери останавливает ее.
Перед глазами мутная пелена слез, Алиса быстро-быстро спускается по лестнице в холл, дрожа. И через черный ход налево, приподняв платье, чтобы не зацепиться. Стена из дождя на мгновение останавливает ее, но, всхлипнув, герцогиня кидается в ливень по мокрой скользкой земле через сад, сжимая уже промокший дорогой веер в руках.
========== 6. ==========
- Ай! - Алиса хрипло вскрикнула, рукой задев ветки терновника, поранившись до крови.
Бросив взгляд на грязное и порванное платье, она снова бросилась вперед через лес, не оглядываясь назад. Дождь, казалось, лил еще сильнее, заставляя герцогиню дрожать, но холода она не чувствовала, всхлипывая, не разбирая, где дождь, а где собственные слезы. И в плену горячих капель ей чудились теплые руки, хватающие ее, но она все вырывалась, теряясь между густых зарослей.
Он не понимает меня, никогда не поймет. И Катрин ничего не сможет сделать.
- Как плохо, - шепчет одними губами, прислонившись к влажному стволу дерева.
Непонимающим взглядом обводит поляну, словно очнулась от сна.
Озеро, небольшое озеро прямо на поляне. И дождь не идет. Нет, идет, даже льет, как из ведра, вокруг поляны. Идеальный четкий круг. Скрестив руки на груди, Алиса медленно подходит к мутной лесной воде, убеждаясь.
Спокойная темная гладь озера, с неба не упало ни капли, а вокруг поляны шумит осенний дождь. Алиса шумно дышит, приоткрыв рот. Слезы высохли, влажные волосы вьются.
Пустота. Ни одной мысли больше. И страх. Алиса жалеет, что забежала так далеко, а ноги ватные, и сил не хватает подняться.
Черное, словно густое озеро, чарует. Этот взгляд она ощущала на себе и раньше. Облизывает губы, оглядываясь. В зелени мелькнуло что-то белое. Снова мелькнуло и исчезло. Дикое незнакомое животное. Хищник. Убийца.
Усилием воли Алиса поднимается с земли, побледнев. Платье безнадежно испорчено грязью.
- Кто здесь? - шепчет одними губами, отходя от воды.
Дождь все еще идет вокруг поляны, и Алисе кажется, что вырваться из этого круга она попросту не сможет. Дождь сожжет ее. Сильный поток прохлады со спины. Элис обернулась, надрывно вскрикнув и закрыв рот рукой, едва не зацепившись за бревно.
Ярко-белая, режущая глаза, рубашка, посиневшие тонкие руки. И мертвенно пустые ледяные глаза, впившееся в нее пронзительным взглядом.
Шаг ближе и, кажется, она почувствовала запах гнили. Зимний холод так и веял со всех сторон.
- Я сплю, - Алиса начинает жадно дышать через рот, ощутив, что не дышала чуть меньше минуты.
Одно прикосновение ледяной руки к ее щеке, несколько машинальных шагов назад, и Алиса снова задержала дыхание, почувствовав ствол дерева спиной. Больше некуда идти.
Она задышала чаще, ощущая, как бурлит в крови адреналин, как ледяная дрожь сопровождает парализующий страх.
И, если бы перед ней был человек… Тогда бы бежала, не медля. И, если бы зверь… Дралась бы до последнего. Но перед ней ни то, ни другое. Полусгнившее тело в саване, “хладное нечто”, впившееся в нее взглядом-занозой.
- Отпусти, - хрипит, кусая губы.
Влажная холодная рука поглаживает ее щеку, выражая неумелую инстинктивную ласку. Так зверь ласкает жертву перед смертью. Но слишком нежно. Не может убить.
- Не бойся, Элис. Я не позволю обидеть тебя, - чуть теплые губы касаются шеи. Герцогиня тяжело дышит, чуть запрокинув голову, не понимая происходящего.
Чужие руки неожиданно становятся теплыми, и уже никакой мутной воды, только бархат губ на ее губах, только страстное, но такое несмелое приглашение в поцелуй.
Сильные руки обвивают ее стан. Герцогиня теряет силу отталкивать и бояться. Отвечает на голодные ласки губ, прикрыв глаза, упиваясь потоком удивительных чувств. Так бывало, когда съешь какую-нибудь конфету, что ел в детстве.
И тотчас перед глазами привычный дом, теплые комнаты и ворчливая нянька, фарфоровые куклы и лошадка-качалка, прогулки в саду, и каждый цветочек весной, лес за окнами.
Стоит только откусить знакомую конфету. Так и сейчас.
Уверенные и сладкие поцелуи, обжигающие тело, нежные любовные искры, проходящие между ними и понятные только им двоим.
Элис распахнула глаза, разглядывая молодую женщину в пышном дорогом платье. Черные блестящие волосы рассыпались по плечам, угольные глаза, налитые страстными огоньками. Целует ее ладони, запястья, с упоением и нежностью смотря в глаза.
“Это все не мое. Это все чужое. Но ради нас меня душит колкое людское платье. Ваш мир отвратителен. А ты априори со мной.”
Алиса едва дышит, испуганно обнимая девушку в ответ, послушно и ласково отвечая на новые жадные поцелуи, уже больше прижимаясь к ней, чем к дереву. Все содрогается внутри от сладости и наслаждения, томно перерождается в желание покоряться, остаться.
Это ее губы до рассвета целовали Элис, это ее теплые руки, ее красивое нежное тело под платьем, тепло ее взгляда.
Внимательно и любовно, боясь причинить боль и разрушить, но вместе с тем страстное нетерпение.
- Это была ты, - выдыхает в алые губы, чуть отстранившись.
И если бы Лорелай отрицала, Элис возненавидела ее ложь прямо сейчас. Сомнений быть не может.
Шум воды стих. Из-за серых облаков показались лучи солнца. Все цвета и запахи стали острее. Тепло.
Алиса чуть щурится, девушка крепко держит ее за руку, просто держит, а по спине дрожь. Она не боялась бы и не желала так жениха вечером в день свадьбы. Она красива. Неземной и слепой огонь, мстительная стихия.
Элис очарована. Думать затруднительно.
- Останься… Будь со мной… Ты устала, я дам тебе отдых… Пойдем со мной в мою обитель… Нашу, - обжигающий шепот на ухо, невесомые поцелуи, выражающие надежду их обладательницы.
Эту надежду Элис чувствует. Лорелай ее излучает.
Звериный бешеный огонь мелькнул в померкшем взгляде. Почти тянет ее за собой, но слишком тепло, чтобы требовать и убивать. С единственной так хорошо.
-Нет… Мне нужно идти, - Алиса будто спрашивает, вопросительно посмотрев на прекрасную любовницу.
Сердце бьется быстро-быстро, герцогиня словно забыла, что несколько минут или часов назад видела перед собой монстра, чувствовала смерть в двух шагах.