Что он сделает, этот воин, сумевший подкрасться к ней? Как он ответит на её вызов?
Его ноздри расширились, а глаза засияли лазурными отблесками с еще большей силой, освещая это греховное мрачное лицо. Он уставился на её рот. На мгновенье Делайла подумала, что он собирался поцеловать её, жестоко, яростно, в наказание. «О да, прошу тебя…» Но прошла целая минута, а он ничего не сделал и лишь продолжал смотреть.
Не в силах больше ждать, Делайла выдернула руку, подняла её и пропустила между пальцев локоны его волос.
— Мягкие, — прошептала она.
— Отпусти.
— Нет.
— Отпусти.
— Заставь меня.
Вампир резко вырвался из её хватки. Прочь, разрывая любой намек на связь. Лайел уселся на противоположный конец ветви. Его взгляд заскользил по татуировкам на теле девушки … горящий желанием?
Нет, он не уселся на ветвь, поняла Делайла, а навис над нею, парил на месте. Когда пришло осознание, что он, не отрывая глаз, рассматривает рисунки боевой раскраски, каждый из которых даровался ей, когда амазонка бесценным образом проявляла себя в битве, Лайел уставился ей в лицо, и такая пронзительная ненависть опять горела в этом взгляде, что казалась осязаемо острой, как копье.
Странно, но это поразило её в самое сердце.
— Не прикасайся ко мне больше, — выплюнул он.
— Не ложись на меня. — Она медленно села, не спуская с него глаз. — В следующий раз я могу оказаться не такой нежной с тобой.
— В следующий раз ты будешь мертва до того, как поймешь, что я рядом.
Она щелкнула языком, хотя его слова задели её.
— Теперь я предупреждена. Ты больше не подберешься так близко.
— Это мы еще посмотрим.
Боги, его самонадеянность возмущала её. Ничто из сказанного этим мужчиной не было праздной похвальбой. Он мог сделать все, о чём заявлял, ну, он, по крайней мере, был в силах сделать всё это. И Делайла невольно восхищалась им. К несчастью, его в ней не восхищало ничего.
Однако, что такого было в ней, что так выводило его из себя? Из того, что она слышала о нем, Делайла знала, что лишь к драконам и их союзникам вампир относился с подобной ненавистью. Со всеми остальными он был отстраненно вежлив. «Нет, не правда», — думала девушка, прокручивая в голове все сведения, которые ей были известны о вампире. Он любил как собственного брата короля нимф Валериана, и часто сражался на его стороне.
Если бы она отдалась Лайелу — «о, не думай об этом, это опасно, ты не сможешь стать прежней» — смягчилось бы его лицо? Стал бы он смотреть на нее с восхищением? С радостью?
— Почему ты меня ненавидишь? — спросила она с любопытством.
Лайел склонил голову в сторону, изучающе глядя на неё.
— Почему тебя это волнует?
«Чертов вампир».
— Почему бы тебе не улететь восвояси и не оставить меня в покое? — разозлилась амазонка.
— Почему бы тебе не убежать от меня? — пререкался он.
— Почему ты не поцеловал меня? — это вырвалось само собой, но сейчас она не хотела бы забрать эти слова назад.
Его клыки удлинились, а горящие глаза неотрывно следили за её языком, которым Делайла от волнения быстро облизала губы, потом опустились и впились в её шею.
— Раздумываешь над тем, укусить ли меня? — поддразнила она, сама не зная зачем. Однажды её кусал вампир, голодный бродяга, устроивший на неё засаду, когда она обучала группу молодых амазонок, и это было отвратительно. Но при мысли о зубах Лайела в её вене… девушка поёжилась от совсем иного предвкушения.
Его зрачки сузились, и взгляд спустился ещё ниже, остановившись на груди.
— У тебя наряженные соски.
«Все еще?» Она не хотела отводить от него взгляд, но и боялась прикоснуться к ним. Они ныли и покалывали. Из-за него, только из-за него.
— Спасибо, что заметил, — ответила она с сарказмом.
Мускул на его челюсти дернулся.
— Неисправимая девчонка, — вздохнул вампир. — Один мой друг научил меня заключать сделки, — сказал он. — И сейчас мы заключим сделку. Пока мы здесь, я буду держаться от тебя подальше, а ты в ответ, будешь держаться подальше от меня. По рукам?
Её охватило разочарование.
— Решил не убивать меня, в конце концов?
— Пока что.
— Не можешь вынести мысли, что останешься без меня?
— Ты согласна? — настаивал он, игнорируя её вопрос.
— Нет, — ответила она без колебаний. — Я никогда не заключаю сделок.
— Никогда? — он поднял одну бровь.
— Никогда. И ни по какому поводу.
Попытки торговаться означали, что амазонка не была достаточно сильна, чтобы получить то, что хотела. А Делайла отказывалась демонстрировать слабость. Ну, или ещё больше слабости.
— Всё, игры закончены. Уходи, и я не причиню тебе вреда, — отмахнулась она.
В следующее мгновенье Лайел оказался прямо у неё перед носом.
— А вот это звучит, как сделка.
Его дыхание было теплым, сладковатым. Её живот затрепетал от опьяняющего, почти невыносимого жара. Она никогда ничего подобного не испытывала, даже с Вориком. Делайла снова невольно обвела контуры губ языком, на этот раз, представляя язык Лайела на его месте. Боги, она жаждала попробовать его на вкус. Хоть чуточку. Возможно, её одержимость тогда закончится. Любопытство, должно быть, не давало ей выбросить его из головы.
Медленно она начала склоняться к нему. Он не двинулся ей на встречу, но, однако, и не отклонился. Предвкушение заставило её содрогнуться. Позволит ли он прикосновение?
— Твои губы, — выдохнула она.
— Что с ними?
— Я хочу их.
Его плечи выпрямились нервным движением.
— Нет? — вампир, вероятно, хотел, чтобы это прозвучало как отрицание, но вышло как вопрос.
Ближе… ещё чуть ближе… а он всё оставался неподвижным. Лайел затаил дыхание, она услышала и пришла от этого в упоение. Ещё ближе… За мгновенье до того, как их губы соприкоснулись, мужской голос раздался в ночи грубым ругательством — и он не принадлежал Лайелу.
Но чей бы он ни был, при его звуке Лайела словно отбросило от Делайлы.
— … чары, — кажется, пробормотал он.
Действительно, магия. Как же она хотела быть способной наводить чары. Она привязала бы этого мужчину к дереву, и удерживала бы до тех пор, пока, по крайней мере, не узнала бы, каков он на вкус.
Лайел резко выпрямился, и бешенство затопило его чарующие черты, вытесняя любые намеки на вожделение.
— Я позволил тебе отвлечь меня от моей цели в этот раз. Такого больше не повторится.
И в следующее мгновенье он был в воздухе и летел прочь от неё с такой поспешностью, будто она была горгоной, способной обратить его в камень при одном только взгляде на себя [8]*.
Делайла некоторое время сидела не шевелясь, потрясенная до глубины души. Она могла бы увериться, наверное, что всё это ей просто приснилось, если бы не огонь, который пылал в жилах, возбуждение, от которого ныли все её члены.
Что ей делать с этим мужчиной?
* * *
Лайел летел высоко между деревьями, и ветви нещадно хлестали его по лицу. Он радовался каждому жгучему шлепку, потому что каждый такой удар помогал успокоить собственное бунтующее, предательское тело. Он был просто ублюдком. Безнравственным, порочным, страждущим того, что было запретно.
Боги, эта женщина…
Она представляла угрозу. Да, настоящую опасность. Будь она проклята! Ну почему она должна пахнуть как цветы после дождя и выглядеть как богиня? Почему её кожа оказалась такой гладкой, как золотистый бархат? Почему лиловые глаза так ярко сверкают? Она была такой неистовой, суровой, и такой кровожадной, как любой вампир. «Презренный», — ругал он себя мысленно.
И всё же, Лайел не мог перестать думать о ней. Его воображение постоянно рисовало амазонку, обнаженную и распростертую под ним. Влажную, горячую, тугую. Готовую. Для него. Ожидающую, чтобы он овладел ею.
Ему следовало её убить.
Но вампир опять не смог этого сделать. Только лишь ругательство Зейна остановило его от поцелуя, и это было бы окончательной его погибелью. «Я виноват, Сьюзан. Я так виноват. Я не только однажды подвел тебя, я, кажется, и продолжаю подводить тебя снова».
— … только потому, что боги, возможно, объединят нас в одну команду, — сердито говорила женщина. — Иначе, я перерезала бы тебе глотку здесь и сейчас.
— Попробуй, и увидишь, что будет. — В голосе Зейна сквозила ярость. Но и… Нет, конечно, нет. Конечно, не смущение. Эмоции Зейна обычно были только двух видов: жажда убивать и жажда калечить. В его черно-белом мире не существовало полутонов.
— Как будто ты в состоянии что-то мне сделать, — ответила женщина. — Оглянись, мальчик, ты в клетке, и не в том положении, чтобы пытаться совершить что-то столь глупое.
— Ты заплатишь за это, женщина.
Та, к кому он обращался, засмеялась с истинным весельем.
— Бедный малыш. Одни мышцы, и нет мозгов.
Лайел прорвался сквозь заросли и резко остановился, осматриваясь. Зейн попался в самодельную клетку-ловушку, свисающую с дерева. Вторая Амазонка — Нола, вспомнил он, — балансировала на ветке, вглядываясь в лицо вампира и ухмыляясь.
Ощутив появление Лайела, она резко повернулась в его сторону, и ухмылка слетела с её лица. Её губы приоткрылись, а кулаки сжались, готовясь к отражению атаки.
— Тоже явился попробовать меня убить?
Хотя он сконцентрировался на женщине, краем глаза Лайел осматривал Зейна. Лицо воина залила краска унижения. Его победила женщина. Лайел посмеялся бы над ним, если бы чуть ранее Делайла также не надрала ему зад.
— Ну? — побуждала Нола.
В следующее мгновенье рядом с Лайелом возникла Делайла. Он сжался, когда его окатило её дождевым запахом, и жар её тела донесся до него. Неужели он никогда от них не избавится?
Будучи так близко, он снова вспомнил все подробности их стычки. Она хотела его, жаждала его поцелуя. Ее соски так и просили его прикосновения. И он почти дал ей то и другое. Прикусив щеку изнутри, вампир резко шагнул прочь от девушки, даже не пытаясь этого скрыть. Он ненавидел себя за то, что был вынужден вести себя так трусливо, за то, что она делала его слабым. Но он просто не мог находиться с ней рядом.
Делайла бросила на него взбешенный взгляд как раз в тот момент, когда луна осветила её полностью. Все тело амазонки было вымазано в грязи. К несчастью, это не делало её менее привлекательной.
— Итак, ты задумал убить меня, а твой друг мою подругу, — зашипела она.
— Не притворяйся изумленной.
Её глаза сузились так, что ресницы почти сомкнулись.
— Изумление? Ха! Я просто благодарю богов, что вы оба оказались ни на что не годными!
Лайел потерпел так много неудач за последние годы, что её слова внезапно достигли цели и сумели глубоко ранить его. Он не смог уничтожить всех драконов. Он не смог сделать себя бесчувственным после смерти Сьюзан. И не смог нанести смертельный удар Делайле, женщине, которая угрожала памяти о его единственной и неповторимой любви.
Он хотел напасть на неё. Причинить ей боль. «Не приближайся к ней. Она просто тебя искушает».
— Боги сказали, что в этой игре будет только один победитель. Один. Посмотрим, кто из нас в конце останется стоять на ногах, — пригрозил он глухо.
— Не смей угрожать моей сестре, — закричала Нола, наступая на него. — Я сносила голову мужчинам и за меньшее.
В этом он не сомневался.
Не сводя с него взгляда, Делайла подняла руку. Вторая амазонка замерла и сжала губы.
— Ты пытался задеть меня с самого начала, — сказала Делайла. — Что ж, ты, наконец, преуспел. Нанести тебе поражение будет истинным удовольствием, вампир.
Он изучал эти прекрасные, преследующие его черты.
— Боюсь, что это удовольствие ожидает меня. Но, возможно, в конце концов, я тебя не убью, — ответил он. — Возможно, я оставлю тебя в живых. Буду держать себе на десерт.
Эта издевка должна была еще больше взбесить амазонку, вывести из себя, лишить здравого рассудка — излишние эмоции подвели многих хороших воинов в бою — но, когда он осознал, что сказал, это вывело из равновесия лишь его самого. Он жаждал прижаться к ней ртом, утонуть в сладости её крови и наслаждаться каждой каплей.
Похожее желание, должно быть, прокатилось по её телу, потому что её зрачки сузились, рот приоткрылся, и она выдохнула:
— Я тебя сделаю своим рабом. Ты станешь подчиняться всем моим желаниям, и все в Атлантиде узнают, что Лайел, царь вампиров, принадлежит Делайле. И ты получишь меня на десерт только тогда, когда я это позволю.
Он с ужасом подумал, что она, возможно, могла бы на самом деле это сделать. Без единого слова с её стороны. Просто взгляд в его сторону, просто один вздох. Одно прикосновение, как тогда, когда она держала прядь его волос в своих руках. Он превращался в жалкое создание, не способное управлять своими чувствами, когда оказывался рядом с ней. Даже кожа головы стала такой чувствительной, каждый волосок был нитью желания. Из-за неё. «Больше никогда, никогда, мать его так, никогда!» — взорвалось у него в голове.
— День, когда я подчинюсь тебе, будет днем — нет! Этот день не наступит никогда, — и спустя одно мгновенье он добавил. — Знаешь, как создали амазонок. Боги пытались создать мужчин, и им это не удалось.
Вампир ожидал, что она ринется на него. Делайла же шагнула назад, и её лицо было таким, что у него в груди всё сжалось.
— Мы оба с тобой ошибки, — ответила она неожиданно мягко.
Проклиная себя, он подлетел к вершине дерева, на котором висел Зейн, и разрубил веревку когтями. Когда клетка оторвалась и упала на землю, он предупредительно зашипел на Нолу.
Потом Лайел отправился прочь, и ни разу не обернулся. Он никогда еще раньше не испытывал к себе подобной ненависти.
Глава 6
Когда солнце увенчало небосвод, Лайел неожиданно переместился на пляж так же, как раньше он переместился на этот остров. Только на этот раз не было ощущения падения в пропасть. Секунду назад он обтёсывал и заострял камень для наконечника стелы в лесу, а в следующее мгновенье уже стоял на песке с пустыми руками. Из-за отсутствия тени его кожа сразу нагрелась. Не болезненно, но неприятно. По крайней мере, солнце не было таким ярким и обжигающим как вчера. Возможно, он всё же не покроется волдырями. В конце концов, бог обещал, что стихии не станут больше вредить атлантам.
Бегло осмотревшись по сторонам, он обнаружил, что все остальные были выстроены в ряд по обе стороны от него, и также сконфуженно озирались.
Не в силах сдержаться — «неужели так и будет теперь всегда?» — он начал искать Делайлу. Сначала он не увидел девушку. «Может, её пощадили и вернули назад в Атлантиду».
Хорошо бы, это было бы хорошо. Даже тот короткий отдых, который вампиру удалось получить этой ночью, был безнадёжно испорчен амазонкой, она преследовала его в каждом сне. Улыбалась ему, манила, звала присоединиться к ней в её постели. Соблазняла своим роскошным телом, розовыми острыми сосками, распростёртыми ногами, влажным, ждущим лоном. Татуировки змеились по гибкому телу, завораживали, трепетали, словно в ожидании прикосновения к ним его языка.
В своих снах Лайел не мог сопротивляться. Он самозабвенно лизал всё её тело до кончиков пальцев, а девушка извивалась под этими горячими влажными прикосновениями. Он даже слегка прикусил само средоточие изнывающей от желания плоти амазонки — это что-то такое, чего он никогда не делал со Сьюзан, опасаясь повредить её нежное тело — и Делайла умоляла его дать ей больше.
Даже сейчас его тело мгновенно среагировало на мысли о ней, наполняясь, твердея, готовясь. В их ситуации следовало провести ночь, охотясь на драконов и убивая своих врагов, но он этого не сделал. Его неотвязно преследовала мысль: «Что если я уничтожу членов команды Делайлы? По этой причине амазонка может проиграть, и как следствие ей может грозить уничтожение».
Но, если эта женщина должна умереть, она умрет от его руки, и только. Никому другому не позволено причинять ей вред. Лайел даже приказал Зейну, который был всё ещё в дурном расположении духа после стычки с Нолой, воздержаться от охоты и убийства.