Минут через двадцать я вылез и развалился в тени, поглядывая в сторону крепости.
За мысом берег обрывистый, там продолжается плато, узкой полосой огибающее горы. С вершин несут свои воды и другие реки, а куда они стремятся? Правильно, к океану. Где обрывы, там и водопады, кое-какие имеют каверны, скрытые лентой падающей воды. Отчего бы не поискать там еще один корректирующий портал? Если сейчас мне это нужно.
Арни рассказывал, что к востоку от Додж-Сити по берегу стоит парочка маленьких рыбацких деревень, и дальше цивилизации нет, край света.
Выходит, я уже познакомился с большей частью территории Новой Америки. Не был в столичном Вашингтоне, ограничившись разглядыванием цветных фотографий, висящих на стене офиса шерифа Батл-Крик. А приполярные поселения мне, жителю Крайнего Севера, могут быть интересны? Вряд ли я там увижу что-то новое…
Значит, все явственней встает простой вопрос: что делать дальше?
Мужики тоже устали купаться.
— Командир, ты запахи улавливаешь? — встрепенулся Лимон. — Шашлычок жарят, сволочи.
— Стейки, — поправил я. — Тут шашлыки не приняты.
Чувствую, настало время возвращаться, чтобы срочно заняться дегустацией меню гостиничного ресторана. А потом можно устроить заслуженный тихий час; мы ведь не местные, не пилим, не строгаем, может у нас быть своя сиеста? До вечера. Я думаю, может, заслужили.
* * *
Колоритного владельца заведения зовут Аб Слени, и я битый час тщетно пытался вспомнить — где я уже слышал это имя? Ведь знакомое что-то, черт побери, а вспомнить не могу, хоть убей! Если вы, будучи в Додж-Сити, заглянете вечерком в припортовую таверну «Лагуна-Клуб» и увидите хозяина, сбивающего за стойкой коктейли, то знайте: он тут не бармен и не менеджер зала. Просто сегодня много народу, бармену можно и помочь немного для увеличения скорости обслуживания и лучшего товарооборота, а наблюдать за публикой и обслуживающим персоналом, прижав спину к углу служебного входа, не совсем удобно. Кроме того, это нервирует клиентов.
Бритый почти налысо англосакс с закрученными в полукольца длинными усами сразу напомнил мне одного из гротескно широких, словно платяной шкаф, склепанных из перекачанных мышц цирковых борцов. Мужчина невозмутимый, никого, похоже, не боящийся и заранее уверенный в своей правоте.
На просторной набережной разместились три заведения питейного общепита. Кафе «Кентуккийский цыпленок» особого интереса для меня не представляет, там тусуется городской молодняк. Ушлый хозяин вовремя уловил волну и устроил у себя что-то вроде земного фастфуда, весьма успешно продавая жаренные в кляре куриные крылышки, чизкейки, клаб-сэндвичи, соленые орешки, простенькие салатики, легкие южные коктейли и светлое пиво. Крепких напитков там не бывает, но молодой и веселой публике, собирающейся в «Кентуккийском цыпленке», они не особо и нужны. Все можно взять вразбивку или комплексом, так дешевле. Я заглянул на минутку, все понял и сразу вышел — тут нужных мне сведений не раздобудешь. А вот Лимону заведение понравилось! К радости парня, я оставил его там, на всякий случай, вдруг в шуме-гаме всплывет что-то интересное?
Следующее заведение называется «Медуза», а собирается там местная беднота. Нищеброды, как сказал бы пользователь российских социальных сетей. Нет, это не отбросы общества, такие на Платформах долго не живут, с социальной поддержкой здесь плоховато… Просто эти люди стеснены в средствах. Из их числа набираются разнорабочие и грузчики, поденные работники и батраки фермерских хозяйств. Еда там простая и честная, а пойло дешевое. Застекленные рамы в этой таверне расшатаны, похоже, их часто выносят в пьяных драках, они дребезжали все десять минут, в течение которых я там находился. Постоянный дребезг сливался со стуком молотка чеканщика с провалившимися глазами — младшего братца хозяина, прямо в зале выбивавшего узоры на гнутой листовой меди. Не совсем нормальный разумом ремесленник изготавливал на продажу очередной кофейник. В «Медузе» я оставил вьетнамца, только Винни с его непробиваемой нервной системой способен долго выслушивать пьяный бред, жалобы на судьбу и власти.
Не скажу, что «Лагуна-Клуб» — престижное заведение. Таковые в городе есть, но они расположены не на берегу, а спрятаны в тихих уголках. Социальное расслоение еще невелико, поэтому тут нет по-настоящему дорогих ресторанов, вроде манаусских «Грабель» или «Адмирала Бенбоу». Это заведение для среднего класса. Тем не менее, это единственная таверна на берегу, имеющая вышибалу у входа. Может, именно поэтому сюда не заглядывают с проверкой помощники шерифа. По городу иногда проезжают вояки, но такие места их не интересуют, бойцы контролируют три объекта: крепость, участок портового хозяйства и строительство ГЭС.
Присев за свободный столик, я заказал большую порцию тунца под сливочно-чесночным соусом, а потом, глядя в распахнутое настежь окно, какое-то время наслаждался торжественным закатом, вздымающим к небу весь блеск и свет отраженной воды бухты Додж-Сити. Вечерний воздух в бухте был чист и свеж — настоящий волшебный эфир, постепенно разбавляемый прохладными потоками с гор, которые несла к остывающей набережной подступающая ночь.
В зале одна за другой тихо звучали песни. Музыкантов было двое: один перебирал струны дорогой гитары-дредноута, а второй, не менее виртуозно, играл на банджо. Странно, раньше я считал банджо исключительно аллегро-инструментом… Оба были низенькие, толстые, с сизыми, как сливы, носами. Но играли и пели они настолько отменно, что я лишний раз убедился: наиболее сложным музыкальным инструментом является человеческий голос. Он гораздо богаче гитары, банджо или фортепиано, а одновременное звучание в нем нескольких тонов вполне возможно.
Патлатый мальчишка в гавайской рубашке помог профессионалам вынести на миниатюрную сцену два высоких табурета и хромированный пюпитр с алюминиевой рамкой. Что ж, бывает, Резчики не дают гарантий выпускникам Гнесинки, они могут определить в лосты любого победителя международных музыкальных конкурсов.
Пели музыканты вместе и порознь, в нужных местах удачно дополняя друг друга в терцию. Меня впечатлила третья по счету баллада, рыбацкая, мелодичная и тягучая. Судя по бурной реакции зала, история, описываемая в ней, была реальна и хорошо знакома большинству из присутствующих.
Эй, Ронни, кружки наполни!
Выпьем и песню споем,
Пусть Додж навеки запомнит
Парочку славных имен.
Ушел как-то в море Роберто Гарсия
За рыбой, на промысел древний.
Он брата отправиться с ним попросил,
А тот был товарищем верным.
Остался их дом далеко позади,
И солнце клонилось к закату…
Вдруг крикнул Роберто: «Энрике, гляди!
Корабль английских пиратов!»
Хотели пираты на судно напасть
С лекарством из города Нома.
Чтоб тысяча жителей Доджа спаслась,
Отпор дав проклятью чумному.
И тотчас же братья на весла легли,
Стремясь судно первыми встретить.
Энрике и брат что есть мочи гребли,
Боясь, что их могут заметить…
Спасли они судно, и город спасли!
И сделали это красиво.
Сквозь годы мы их имена пронесли —
Энрике, Роберто Гарсия![1]
Покончив с заказанным блюдом, я перебрался за барную стойку, постепенно завязав очень продуктивную беседу с хозяином.
Меню тут отменное, и ценник щадящий, в ресторане гостиницы он повыше.
Все свежее, готовится без халтуры. Когда Аб Слени собственноручно начал собирать мне коктейль «Кровавая Мери», я залюбовался. В Манаусе этот замечательный коктейль, который я очень уважаю, по каким-то причинам днем с огнем не сыщешь. Может, стоило бы поискать в Панизо, но тамошние харчевни специфичны, никогда не знаешь, чем закончится твой визит.
Томатный сок Слени выжимал при мне из свежих помидоров, соус «Табаско» был земного происхождения, в характерной фирменной бутылочке, толстый и длинный стебель сельдерея фиксировался на ребре высокого стеклянного стакана — такая посуда является особой гордостью заведения — деревянной шпажкой с проколотой насквозь оливой. А вот текила была местного производства. Во всяком случае, так утверждал хозяин. Учитывая, сколько в прерии растет кактусов и всяческих суккулентов, могу допустить.
Прозрачный крепкий пахучий напиток был разлит в тяжелые граненые бутылки многоразового употребления с разными этикетками. Алкоголь тут продается и навынос — напиток нальют в требуемом количестве в небольшие глиняные графинчики кустарного производства. Текилу или виски в драгоценной стеклянной таре купить невозможно, и не проси, эти бутылки предназначены исключительно для украшения полок заведения.
Вы спросите, каким образом я снискал его расположение?
Отвечу: еврейским. Я продолжаю соответствовать новому образу, навязанному мне незабвенной Ребеккой Линденбаум, хозяйкой магазина «Милый Дом». Кстати, фамилию Квечман можно перевести как «говорящий тихо». Полностью войдя в роль, я таки прижал последний ящик с глянцевой краской, привезенной сюда в кузове «Апача». Узнав, что я не только знаменитый на всю округу контрактор, но и успешный в Батл-Крик коммерсант, Аб Слени проникся ко мне определенным уважением. Особенно после обещания продать ему три банки эмали по дружеской цене.
Настроение у хозяина было хорошее, говорить с новеньким ему было интересно так же, как мне с ним, и мы потихоньку пили вместе. Я тянул свой коктейль, а хозяин крошечными порциями наливал себе чистую текилу, каждый раз прилежно вжимая рюмочку в половинку лимона, а затем опуская ее краями в банку с морской солью. Правильно я поступил, решив предварительно плотно поужинать.
— Купцы из Стамбула и с нами торгуют, приезжают в город с товарами почти каждый месяц, — продолжил рассказ собеседник. — Но мы им не очень-то верим, турки в любой момент могут заключить союз с иранцами, и тогда нам придется несладко… Два года назад они предприняли попытку захватить Диксон. Тогда и было решено построить на расстоянии гарантированного выстрела мощный бревенчатый блокгауз у дороги. Он не дает наступающим окружить форт, а без этого им нашу сладкую парочку ни за что не взять. Сейчас обстановка спокойная… А ведь было время, когда на Додж нападали пираты!
— Да, я уже слышал балладу, в которой этот интересный факт упоминался… Какой в этом смысл? — искренне удивился я. — Захватившим такой большой город нужно будет еще и удержать его!
— Выкуп! — коротко пояснил мне Аб Слени, автоматически разгладив усы. — Морские разбойники рассчитывали, что парни из Вашингтона легко согласятся отвалить им немало ценных товаров, чтобы они ушли отсюда как можно быстрей, оставив заложников на месте. Веселое было времечко!
— Но англичане!
— Удивляешься, Дар? Теперь представь, как были удивлены все мы! Тебе не найти в Додж-Сити людей, способных пояснить, в чем тут дело и отчего британцы решили вступить на скользкую дорожку… Однако я думаю так, что у них в анклаве случилось что-то очень неприятное, единый центр власти не устоял, и мирные поедатели пудингов разбились на банды, пустившись во все тяжкие. Другой причины я не вижу. Черт побери, британцы всегда были нашими верными союзниками! Правильно говорили наши политики из республиканцев, что и за ними нужно присматривать!
Музыкантов, которые мне так понравились, на сцене сменила рыженькая певица средних лет, обликом похожая на французскую шансонетку из старинных любовных романов. В перерывах между песнями она пила из бокала красное вино, изредка поднимая угольные очи и без улыбки обводя ими посетителей, сидящих за столами, а ее аккомпаниатор в коротком кожаном жилете, поставив перламутровый аккордеон на табурет, молча смотрел на нее печальными глазами.
Я удивленно покачал головой и спросил:
— Кто бы мог подумать… Все англичане?
— Может, и не все. Сидит себе в замке какой-нибудь монарх Джордж Первый и раздает подданным лицензии на каперство. Месяца не проходит, чтобы эти бандиты не попробовали захватить рыбацкое судно.
— А турки морским разбоем не грешат?
— Только контрабанда, они это любят.
— Значит, со Стамбулом у вас пока мир?
— Хорошее слово, Дарий! Вот именно, пока! — одобрил он вопрос. — Поначалу они насмехались над нами, заявляя, что им достались гораздо более перспективные земли. Однако теперь турки с завистью поглядывают в сторону горных хребтов, в которых наши поисковики с каждым месяцем обнаруживают все больше и больше месторождений.
— У них, значит, гор нет?
— Нет, их столица стоит на равнине, на берегу океана. Зато поблизости есть большая и стратегически очень важная река, — недовольно вздохнул трактирщик, беря в руки новый лимон и тяжелый кухонный нож с широким клинком.
— Она вытекает из Мичигана? — догадаться было нетрудно.
— Так и есть, уважаемый Дар, — кивком головы подтвердил Слени. — Турки называют ее Евфратом.
— А индейцы?
— Это никого не интересует, — хозяин заведения усмехнулся в усы. — Река становится судоходной не сразу, а от Стамбула до нее километров семьдесят. Материк, на котором все мы находимся, к западу от Стамбула имеет сужение, которое можно считать перешейком, заполненным пустыней.
— И там люди не живут! — догадался я.
— Почти. Говорят, что кто-то все-таки поселился вдоль русла, где есть зелень… Уходя на запад, эта длинная река течет по территории австралийского анклава, где уже называется Гангом, так же, как дальше на всем протяжении, до самого устья.
— Действительно, серьезная водная магистраль… Турки торгуют с австралийцами?
— Только начинают.
— А Вашингтон?
— Не знаю. Не слышал о такой миссии, наверное, столице это не очень интересно. Похоже, турки всех обскакали и устроились на Платформе лучше соседей! — неохотно признался он, щелкнув по моему стакану. Мы, не торопясь, выпили.
— Рассуди сам: хитрые магометане торгуют как с нами, так и с иранцами, скоро начнут и с австралийцами. Ни с кем не воюют.
— А с пиратами?
— Туркам от них тоже достается, особенно страдают небольшие рыбацкие деревеньки. Ты же видел корвет флота «Монитор»?
Я кивнул.
— Это наши национальные герои! Не так давно парни смогли в морском бою поджечь пиратский катер, а одного захваченного бандита доставить в Додж-Сити живым. Мы его вздернули прямо на набережной, я сам участвовал в строительстве виселицы. Вот тут он и висел, — Аб Слени небрежно махнул рукой в сторону открытого окна, через которое я совсем недавно любовался закатом.
От представления столь зловещей картины меня немного передернуло.
— Наш шериф уже в третий раз отправил депешу в столицу, требуя у властей немедленного создания экспедиционного корпуса морской пехоты, которому будет поручено найти и выжечь огнем это осиное гнездо! Пока его требование остается без ответа, столица полностью занята северо-западным сектором… Тебе доводилось сталкиваться с такими негодяями?
— Доводилось, — подтвердил я, не вдаваясь в подробности.
— О-хо! Я сразу понял, что отряд контракторов набран из опытных и умелых ребят, всегда готовых на риск! — обрадовался Слени, забирая с полки уже ополовиненную бутылку с текилой.
Так, хватит, пора соскакивать. А британский вопрос заслуживает отдельного изучения.
— А чем турки, как партнеры по торговле, могут быть интересны австралийцам? — я решил срочно сменить тему.