Рэйна посмотрела на Кэрэндрейка с изумлением и уважением, взгляд Зелориса выражал благодарность за разъяснение ситуации и избавление от опасений, а лучник, решив, что Зелорис ни в коем случае не должен узнать, кого молва превратила в двенадцатирукое чудовище, издал нервный смешок. Через мгновение взгляд собирательницы историй из изумленного превратился в расстроенный.
– К тебе у меня претензий нет никаких, – поспешил успокоить ее Дрейк.
– Но ведь получается, что это ненастоящая история, – вздохнула Рэйна, – а я только собиралась сложить ее в песню!
– И что же мешает Вам это сделать, миледи? – поинтересовался Вэй. – Вы собираете сказания народа. Все легенды, передаваясь из уст в уста, претерпевают изменения, что Кэрри… Кэрэндрейк нам сейчас доказал. Но это же не значит, что они перестают быть легендами.
– У, – поддержал мечник.
– Не забудь только спеть эту песню нам, когда она будет готова, – попросил Кэрэндрейк.
– Обещаю! – радостно воскликнула собирательница историй, чем заставила обернуться человека, сидевшего к ним спиной, за соседним столиком.
Обернувшись, он посмотрел на Рэйну, затем – на Дрейка, после чего перевел взгляд на Вэя, а с него – на Зелориса.
– Вы же, как и я, из отряда Бирлиндора! – удивился мужчина. – Я стоял в очереди на запись перед вами, мое имя – Мирослав Гудфренд, я местный пекарь, приятно познакомиться!
Рэйна, Вэй Арэн, Кэрэндрейк и Зелорис по очереди представились, после чего Мирослав пересел к ним за стол. Это был высокий тридцатилетний мужчина с короткими густыми каштановыми волосами. Он был добр и дружелюбен, ни один житель Монфрида не мог сказать о Мирославе ничего дурного.
– Позвольте поинтересоваться, – произнес пекарь, – ради чего вы собираетесь участвовать в «Охоте»?
– Чтобы поведать всему миру о победе над разбойниками в Монтильфонде, – без раздумий ответила собирательница историй.
– Мой учитель говорил, что долг каждого мечника – защищать простой народ, – сказал Зелорис.
– Я считаю, что мой лук может там пригодиться, – улыбнулся Вэй.
– На меня можете не смотреть, ибо причины у меня никакой нет, – почесал затылок Дрейк. – Я сам не знаю, зачем во всем этом участвую.
– Если я не ошибаюсь, – обратился к Кэрэндрейку Мирослав, – ты врач, специализирующийся на ранениях…
– Можно и так сказать.
– В таком случае, причина твоего участия в «Охоте» становится ясна – это благородный порыв твоего сердца, стремящегося спасать людские жизни!
– Как сказано! – воскликнул Вэй Арэн. – Мирослав, благодаря Вам я по-новому взглянул на Кэрри!
– Я же просил не называть меня «Кэрри»…
– А я всегда знала, что Дрейк именно такой.
– Почему Вы идете на «Охоту»? – спросил мечник.
– Почему я… – задумался пекарь. – Сложно сказать. Наверное, ради сына.
– Ради сына? – заинтересовалась Рэйна.
– Именно так. Понимаете, я воспитываю его в одиночку, моя жена умерла от лихорадки пять лет назад.
– Соболезную Вашей утрате, – прошептал Зелорис.
– Забота о ребенке не дает времени горевать, – продолжил мужчина. – Ему сейчас восемь лет, и он часто помогает мне в пекарне. Говорит, что хочет стать таким же пекарем, как и его отец. Знаете, я даже расплакался, когда он первый раз мне это сказал. И для того, чтобы сбылась его мечта, чтобы ему, как и другим детям, не надо было бояться нападений разбойников… Чтобы родителям не надо было беспокоиться о своих детях… По этой причине я и решил участвовать в «Охоте».
– Вы благородный человек, – заметил мечник.
– Вашему сыну очень повезло, – добавила Рэйна.
– Благородная цель – это хорошо, но хотелось бы знать, каким оружием Вы собираетесь пользоваться, – поинтересовался Кэрэндрейк.
– От отца мне достался хороший топор, – ответил Мирослав. – Не сказать, что я искусный воин, но, полагаю, достаточно силен и умею с ним обращаться.
– В таком случае, – улыбнулся Вэй, – осталось пожелать нам всем удачи!
– У! – поддержал Зелорис.
– Пусть эта «Охота» будет первой и последней, – торжественно произнес пекарь. – Пусть после нее в Монтильфонде не останется ни одного разбойника!
Рэйна зааплодировала, мечник выдохнул величественное «У», а Вэй и Кэрэндрейк дружно сказали: «Да будет так».
Из следующей главы вы узнаете о том, как король произнес напутственную речь, и о том, как добровольцы отправились на «Охоту».
====== Часть 1. “Охота”. Глава 7 ======
О том, как король произнес напутственную речь, и о том, как добровольцы отправились на «Охоту»
И вот, настал день «Охоты». Каждый из двух сотен добровольцев, записавшихся на участие в ней, пришел на Центральную Площадь, дабы услышать напутственную речь короля Ульфрида Остроухого. На площади было и много зевак, обычных горожан и приезжих, которым было интересно это событие. Если во время речи Бесстрашного Бирлиндора, послушать которого явились пять сотен человек, было не протолкнуться, то что уж говорить сейчас, когда зрителей набралось более двух тысяч?
Рэйна, планировавшая записывать речь короля, отказалась от этой идеи, не рискнув доставать письменные принадлежности.
Наконец, Его Величество Король Ульфрид Остроухий вышел на балкон своего дворца под восторженные возгласы толпы. Со всех сторон доносилось «Да здравствует король!», «Славься, король Ульфрид!» и тому подобное. Король был невысокого роста, слегка полноват. На его редких, местами седых, местами еще рыжих волосах, красовалась тяжелая золотая корона. Перламутровые пуговицы на расшитом золотыми нитками алом одеянии переливались на солнце. Ульфрид откинул назад край своей мантии, поднял вверх правую ладонь, и площадь затихла.
– Благодарю всех, пришедших сюда, – начал он свою напутственную речь. – При регистрации вас всех разделили на четыре отряда по пятьдесят человек. Отряд Бесстрашного Бирлиндора отправляется на север, отряд сэра Уинфреда – на восток, отряд под командованием Генриха Грэкхэма – на юг, а отряд Жана Жабского – на запад. Награда за голову главаря разбойников – сто золотых, за каждого его подчиненного – по пять. Да начнется «Охота»!
– Ура! – вскричала толпа, несмотря на то, что речь была заметно короче ожидаемой. – Да начнется «Охота»! Да здравствует король Ульфрид!
Король оглядел толпу, послушал возгласы, развернулся на пятках и вернулся во дворец.
Настала пора выдвигаться.
Пятьдесят членов отряда Бесстрашного Бирлиндора выдвинулись к северным воротам города. Им, как и другим отрядам, участвующим в «Охоте», предстояло прочесывать лес в указанном направлении, охотясь на разбойников.
Незадолго до того, как король Ульфрид Остроухий произнес напутственную речь, в то время как члены других отрядов проходили регистрацию, отряд Бесстрашного Бирлиндора обсуждал план действий. Было решено разделить отряд на пять групп по десять человек в каждой. Во всех группах нашелся хотя бы один человек, знакомый с медициной и способный обрабатывать раны. Если группа натыкается на разбойников, лучник (за неимением таковых в первой и третьей группе – помощник Бирлиндора) должен пустить в небо сигнальную стрелу, а также каждый член отряда обязан подать звуковой сигнал.
Четверо доверенных людей Бесстрашного Бирлиндора управляли четырьмя «боковыми» группами, а сам он лично возглавлял центральную. Помимо Бирлиндора, гордо восседавшего на вороном скакуне, в центральную группу входили Зелорис, державший наготове двуручный меч, Вэй Арэн, который в любую минуту мог выпустить свою стрелу, Мирослав Гудфренд, дровосек Данрейв, вооруженные топорами, кузнец Сплавдел, размахивающий огромным молотом, крестьянин Пол с косой в руках, его брат Дилан, несущий вилы, Кэрэндрейк, взявший медицинские принадлежности, и Рэйна, готовая записывать все, что происходит вокруг. Собирательница рассказов повесила себе на шею небольшую дощечку, к которой прикрепила чернильницу и бумаги. Перо она, как обычно, держала за левым ухом.
Когда отряд приблизился к лесу, Бесстрашный Бирлиндор скомандовал:
– Первая группа!
– Здесь! – ответил помощник, руководивший процессом записи в отряд двумя днями ранее.
– Выдвигаетесь на северо-запад!
– Есть, – ответил помощник и повел свою группу в заданном направлении.
– Вторая группа!
– Здесь! – ответил помощник, возглавлявший вторую группу.
– Выдвигаетесь на северо-восток!
– Есть!
– Третья группа!
– Здесь!
– Движетесь в направлении, что чуть западнее, чем у первой группы.
– Есть.
– Четвертая группа!
– Здесь!
– Придерживаетесь направления, что чуть восточнее, чем у второй.
– Есть.
– Центральная группа, за мной!
Бесстрашный Бирлиндор натянул поводья и повел лошадь строго на север. Зелорис и остальные последовали за ним.
Бирлиндор ехал, высоко подняв голову, одной рукой держа поводья, а другую на ножнах с мечом. Весь его вид показывал, что он ничуть не сомневается в успехе «Охоты»: разбойники будут побиты, и именно его отрядом. Бесстрашный Бирлиндор на минуту убрал руку с ножен, закрутил ус и снова положил ладонь на рукоятку меча.
Зелорис, шедший позади лошади Бесстрашного Бирлиндора, постоянно оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому звуку, что несколько затруднялось: во-первых, стуком лошадиных копыт, а во-вторых, звуком перешептываний сзади, не прекращавшихся даже после неоднократных предупреждений. Зелорис несколько раз просил самого Бирлиндора приказать всем замолчать, но тот, уверенный в выигрышном исходе дела, отвечал, что в разговорах перед боем нет ничего страшного, более того, они помогают воинам собраться. В конце концов, мечник прекратил свои попытки призвать группу к тишине, но прислушиваться и приглядываться продолжал.
Следом за Зелорисом ступал Мирослав Гудфренд. Сам он старался не произносить ни звука, но уверенный в мудром руководстве Бирлиндора, разделял его мнение, что нет ничего плохого в разговорах перед боем. Он шел осторожно, обеими руками сжимая рукоять топора, доставшегося ему от отца, готовясь в любую минуту вступить в бой ради будущего его сына.
Почти вровень с ним шел дровосек Данрейв, также вооруженный топором. Принять участие в «Охоте» его заставила жена, днями напролет твердившая о ста золотых, которые можно получить за голову главаря разбойников. Самому дровосеку не то чтобы не хотелось получить сто золотых, – нет, от них бы он как раз и не отказался, – Данрейв просто не хотел связываться с разбойниками и подвергать свою жизнь опасности. В ряды «охотников» он записался лишь бы успокоить жену, планируя затаиться где-нибудь при первой же возможности. Однако когда Данрейв услышал о Бесстрашном Бирлиндоре, в его голову пришла мысль, что в этом отряде он точно будет в безопасности, а потому сейчас он, хорошо знавший этот лес, как и другие леса Монтильфонда, шел вольготной походкой, закинув топор за плечо. Данрейв ни разу за все время работы в лесах не встречался с разбойниками и не намеревался встречать их сегодня. Он был уверен, что все бандиты, испугавшись имени Бесстрашного Бирлиндора, попрячутся или вовсе сбегут, и по этой причине находился в приподнятом настроении.
Кузнец Сплавдел, крепкий мускулистый мужчина, напротив, надеялся встретить разбойников как можно скорее: полгода назад по их вине погиб его единственный сын, которого он берег как зеницу ока и готовил унаследовать кузнечное дело. Специально ради этого дня Сплавдел выковал огромный боевой молот, который, словно пушинку, перебрасывал из одной руки в другую, разминаясь перед часом священной мести.
Источником же беспокоящего Зелориса шума были два неумолкающих ни на минуту брата – крестьяне Пол и Дилан. Они решили пойти на «Охоту» для того, чтобы прославиться в родном селе, расположенном так далеко от Монфрида, что ни один разбойник даже не додумается отправляться грабить в такую глушь. Ни Пол, ни Дилан не имели ни малейшего представления о том, насколько опасными могут оказаться разбойники. Для них «Охота» была аналогична обычной сельской драке, обязательно устраиваемой на каждой свадьбе и любом другом празднестве в их селе. Да и оружием им служили коса, с которой Пол не расставался в поле, да ржавые вилы, при помощи которых Дилан обычно ворошил сено. Разговоры, которые не прекращались ни на минуту с тех пор как братья закончили слушать речь короля Ульфрида (удивительно, что им хватило терпения дослушать его до конца), затрагивали все темы, известные братьям, коих было всего три: скот, поле, да сельские сплетни. Причем братья так мастерски переходили от одной темы к другой, что даже очень внимательному слушателю было невозможно за ними уследить.
– И Варька ее за вымя как дернет! – полушепотом рассказывал Пол. – Та как замычит!
– Варька?
– Корова, какая Варька? Та только кудахтать умеет.
– И то правда, помнишь, как она все носилась на свадьбе Дульсинеи?
– Угу, туда пойдет поклохочет, там пойдет покудахчет…
– А как с Дунькой сойдутся…
– Так обе курицы! – хором произнесли оба брата.
– Даже не знаешь, кто большая курица: Варька иль Дунька, – задумался Дилан.
– Угу-угу. У Кривого Коллинза курицу лиса утащила, так тот, чтоб другим лисам не досталось, заколол всех, – в сотый раз поделился этой сплетней с братом Пол.
– Я слышал, его Тереза после этого самого чуть не заколола.
– Сам виноват, что женился на ней.
– Я бы от такой держался как можно дальше.
– Да и я бы. Корова она.
– Кстати, о коровах.
– Ась?
– Дядька Мэрдик попросил как-то Варьку свою Бурку подоить.
– И?
– Варька-то вообще с животными не в ладах, с коровами тем более.
– Где это видано, чтобы курица корову доила?
– Вот и я о том…
– Ну так что?
– Заходит Варька в хлев, Бурка спит…
– И…
– И Варька ее за вымя как дернет! Та как замычит!
– Варька?
– Корова, какая Варька? Та только кудахтать умеет.
Вэй Арэн, который шел за братьями, жалел, что не может заткнуть руками уши, потому что в одной держит лук, а в другой стрелу, но еще больше жалел, что не может навеки заткнуть несмолкающих братьев. Вэй Арэн, который с любовью относился к каждой женщине мира, мысленно проклинал Дуньку, Варьку, Терезу и иже с ними. Вэй Арэн, который за все двадцать семь лет своей жизни ни разу не терял выдержки и терпения, готов был сорваться в любую секунду и покончить с сельскими братьями раньше, чем объявятся разбойники.
Замыкали шествие Рэйна и Кэрэндрейк, которые от всей души сочувствовали Вэю, видя, как тот постепенно выходит из себя. Точнее сказать, сочувствовала в основном Рэйна, Дрейк же, по большей части, старался не обращать на это внимания.
Рэйна постоянно вертела головой в разные стороны, стараясь запомнить все до последней детали. Она была полна энтузиазма и желания запечатлеть подвиг, свидетелем которого, по мнению самой Рэйны, она обязана сегодня стать.
Кэрэндрейк энтузиазма Рэйны не разделял. Его терзали некоторые сомнения относительно действий Бесстрашного Бирлиндора и его руководства отрядом и группой. Дрейк был уверен, что весьма неразумно было разделяться на группы по десять человек, выходя против банды разбойников, с которыми не смогла справиться даже армия королевства. Он надеялся, что Рэйна крепко усвоила правила спасения бегством, которые, возможно, ей придется применять на практике. За Зелориса и Вэя он не беспокоился, полагая, что они смогут и сами позаботиться о себе. Остальные же не волновали Кэрэндрейка и вовсе.
Кэрэндрейк старался не обращать внимания ни на бесконечные разговоры Дилана и Пола, ни на мучения Вэя, на которые все же иногда поглядывал, ни на восторженность своей спутницы. Дрейк сосредоточенно глядел в лес, наблюдая за расположением деревьев, состоянием травы под ногами и вокруг, прислушиваясь к пениям птиц и другим звукам леса. По мере продвижения вглубь чащи чувство некой встревоженности в груди Кэрэндрейка постепенно нарастало, поэтому, как только лошадь Бесстрашного Бирлиндора, а вместе с ней и вся центральная группа резко остановились, Дрейк тотчас же схватил за руку Рэйну и нырнул вместе с ней под ближайший раскидистый куст.