— Да ты у нас просто благодетель человечества. Тебе, наверное, и деньги не нужны.
— Не-е, деньги мне нужны. Нет лучшего стимула облагодетельствовать человечество, чем увесистая стопка банкнот.
— А девчонка точно беременна?
— Принц, я же не лекарь, я ее не осматривал. Но горничная уверяет, что точно.
— В таком случае мой парень справится. Конечно, воспитывать чужого ублюдка — занятие не самое приятное, но ради такого приданого можно и потерпеть.
Ха, а вот утритеся! Сколько, оказывается, несбыточных надежд моя девочка накрыла медным тазом!
— А эта принцесса ничего так себе, — продолжал мечтать Дамиан. — Такая уравновешенная, воспитанная, скромная…
Э-э-э-э, приятель, ты сейчас вообще о ком?
— И не дурна. Говорят, она еще и врачеванием владеет неплохо, и с ядами знакома. Просто мечта, а не королева, что думаешь?
— Думаю, принц, что вам пока о короне думать рано, вы четвертый в очереди на престол.
— Вот и я о том же. Вот и я о том же…
— В таком случае настоятельно рекомендую поторопиться… Тут и без вас желающих хватает.
— Ты про такассеныша? Этот еще зело молод и резв, чтобы составлять конкуренцию. Не нагулялся.
Знаете, обидно. Ну почему меня все вокруг считают мальчишкой? Мне, между прочим, 27 лет. Я, между прочим, уже 10 лет возглавляю внешнюю и внутреннюю разведку Такассии.
— Не знаю, не знаю. Спелись они с принцессой тут неплохо. Несмотря на то, что Кэйли совершенно не поет, — как-то задумчиво протянул Рудди. — Но я не о нем сейчас. Сегодня днем принцесса отправила матери письмо, в котором приняла предложение руки и сердца Анжи Привлянского. Так что Кэйли уже практически вышла замуж.
Как замуж? Нет, ну вот только с девушкой познакомился, а она сразу замуж собирается. Причем за другого.
— А ты то откуда знаешь?
— Голубя перехватил. Никогда не знаешь, когда и на чем споткнешься.
Нет, пожалуй, я все-таки поторопился с решением. Грех такие таланты в землю зарывать!
— Какая полезная привычка. Так займемся же милашкой Кэйли!
Перца тебе толченого под хвост, а не Недотрогу, сын песчаного шакала! Я ее первый нашел.
А действительно, почему бы мне на ней не жениться? И отец оценит, и матери она понравится. Опять же, не мытьем, так катаньем, а варганий мы получим.
С каждым шагом к моим покоям эта мысль казалась мне все привлекательней.
Ночью мне приснился храм, и Недотрога в фате. Я сидел на скамейке, и наблюдал, как ее вели к алтарю, где ее ждал другой. Сон мне совершенно не понравился. Поэтому я перескочил в другой, где Недотрога была уже без фаты. И всего остального. Этот сон мне понравился больше. После бурной прошлой ночи и не менее богатого событиями дня я просто не мог позволить ей опять оставить меня с носом. И кое с чем еще… И взял от нее все, что хотел.
К сожалению, этого оказалось мало.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Наутро мне предстоял прелюбопытнейший разговор, от которого зависели мои последующие действия. И я нашел искомого собеседника у окна в гостиной, откуда тот наблюдал за взбирающейся на коня Недотрогой. Этому-то до нее какое дело?
— Как-то я раньше не замечал за вами интереса к принцессе.
— Э, так не по жеребцу же стойло.
— И когда это, Рудди, вас останавливало?
— Видимо, намин Миранир не знает, что «Недотрогой» Кэйли зовут из-за ее полного и исключительного непринятия внебрачных отношений?
На мою насмешливо приподнятую бровь он ответил двойным киком головы типа «Да-да, можете мне поверить».
— Да бросьте. Это же дочка Гаэне. Та ни одного симпатичного мужика мимо спальни не пропускает.
За окном появилось новое действующее лицо — Дамиан, на ходу застегивающий свой плащ. Недотрога, похоже, его появлению не обрадовалась.
— Вот именно.
— В смысле?
— В смысле, на мать насмотрелась.
То есть никакого капитана стражи не было?! В смысле, у нее ДАЖЕ С НИМ ничего не было?! Я чувствовал себя полностью уничтоженным. Куда там Грейди с его свинскими выходками в отношении Ливи до моего поведения с Кэйли. Святая женщина! В смысле, девушка.
— И откуда вы, Рудди, всё знаете?!
Тот пожал плечами с выражением «да это же всем известно». Откуда, откуда… Работа у него такая!
Кстати о работе.
— Как вам нынче Лиотиссия?
— Холодно и склякотно, но девушки хороши. И темпераментом не обижены, — указал он взглядом в сторону окна.
На улице Недотрога на повышенных тонах высказывала что-то вентарцу — по всей вероятности, отстаивала свое право заниматься своими ежеутренними делами без его трепетной заботы. Ну, дружок, как тебе скромная, воспитанная или как ты ее обозвал, девушка?
— Я вот тут подумал… А не стоил ли вам начать здесь обживаться?
— Это такой тонкий намек, что отныне мне нежелательно появляться на земле Такассии?
— Как можно, Рудди? Разумеется, вы поняли меня неправильно. Учитывая ваши несомненные заслуги перед короной… Вентары, мило просим. Правда, не «на», а «в».
— Знаете, многоуважаемый намин, взвесив все «за» и «против», я решил отказаться от вашего гостеприимного предложения. Пожалуй, Лиотиссия — это именно то, что мне нужно. Где еще можно столь же надежно укрыться от вашего… гостеприимства?
— Вы не расслабляйтесь, Рудди. Насколько мне известно, в Лиотиссии строго настрого запрещено распространение опиума. И ваша трепетная забота о своем друге Тагарде — как в день кражи, например, это ведь организованная ВАМИ встреча с любимым порошком подняла ему настроение? — здесь не будет оценена по достоинству.
Рудди проглотил обличающую информацию не поморщившись.
— А не слишком ли странно будут выглядеть такие резкие перемены в моей жизни со стороны?.
— Вы можете, ну не знаю, например, собраться с духом и сделать предложение иссе Равелисса Оберинте. Поможем ее мечте сбыться.
— А можно, дух сделает это без меня?
— Нет, любезнейший, думаю, без вашей помощи у него ничего не получится.
— А она согласится? Я же, признаемся наконец, к благородным иссам не отношусь.
— Разумеется, согласится. Во всяком случае, МОИ подарки она никогда не носила. К тому же, в честь своей грядущей свадьбы, — на этом месте я заслужил иронично приподнятую бровь Красавчика, — я не могу не сделать несчастной сиротке подарок в виде приличного приданого.
— Да уж. Неприличного у нее и без вас хватает. Проблема только в том, что она не «сиротка».
— Думаете, с ее родителями могут быть проблемы? Полагаю, что если в качестве свата выступит принц, то и они согласятся. А дальше уж справляйтесь с родственниками этой милой девушки самостоятельно.
— Да она как бы вроде и не девушка уже…
— Не привередничайте. Во всяком случае, вам не грозит неприятный сюрприз в первую брачную ночь. Тем более, вы так хорошо… спелись вдвоем… Вы же провернули эту историю с Чашей вдвоем? И за сколько благородная исса согласилась предать свою подругу и подставить ее жениха?
— Как можно, намин! Не клевещите на девушку. Разве благородная исса может предать подругу за деньги? Нет! Она сделала это исключительно из любви к искусству.
Высказав еще несколько резких слов Дамиану, Недотрога развернула лошадь и пришпорила ее, пуская в галоп. Знай наших! Надеюсь, она ненадолго.
— Тем более. Будете на пару заниматься любовью… к искусству. Тем более что, как я слышал, любовь к искусству нынче в цене.
— И какова цена?
— Договорная.
— А вы уверены, намин, что мы не будем заниматься любовью к искусству во вред Такассии?
— Никогда ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Но чем дальше вы от моей любимой родины, тем меньше у вас шансы нанести ей реальный вред. Ну и, разумеется, мои люди будут за вами присматривать. Хотя наша ненормальная Недотрога, как ни странно, полагает, что вам можно доверять.
На лице Красавчика Рудди мелькнула удивительно мягкая улыбка:
— Кэйлине — удивительная девушка, — и продолжил в ответ на мой молчаливый вопрос: — В смысле, может удивить… И она — нормальная. Просто УДИВИТЕЛЬНО, как принцесса смогла вырасти настолько НОРМАЛЬНЫМ человеком…
В голосе этой крысы читалась искренняя теплота. Теперь осталось только сбегать и помочиться на Недотрогу… Почему-то такой восторг с его стороны к Кэйли не вызвал во мне умиления.
— Рудди, откуда столько блеска в очах? Вам это не идет. Вы же у нас апологет цинизма.
— Цинизм не исключает уважение, намин. Смею вас заверить. И в продолжение нашего разговора: вы умеете делать предложения, от которых невозможно отказаться. Я согласен.
Я кивнул головой, и Рудди покинул гостиную.
Итак, первая встреча закончилась успешно. Впереди меня ждали вещи менее приятные и даже пугающие. Например, разговор с Недотрогой о наших матримониальных планах. Точнее, планы пока были мои. Но я надеялся, что они станут общими. А если у нее на этот счет другое мнение? Посему этот разговор я решил отложить в самый дальний ящик сегодняшнего дня. До него в моем списке дел стояли: а) обнародование результатов расследования для Недотороги и Нидарии; б) неприятный разговор с Тагардом Карадэсом.
За неимением принцессы (неимение принцессы вообще стало для меня больной темой) я направился на поиски своего поданного. В гостевом крыле я его не нашел, зато обнаружил Грэйди, на всех скоростях сгребающего личные вещи.
— Я женюсь, — коротко сообщил мне Грэйди.
Вот это я понимаю — дисциплина исполнения!
Приняв мое молчание за вопрос, приятель продолжил:
— На Ливинии.
— И как тебе это удалось? — мне и впрямь было любопытно, как он сумел уломать Жабу. Особенно, в отсутствие исса Сорента.
— Просто сказал Нидарии, что Ливиния ждет от меня ребенка и ноги ее в этом доме больше не будет.
Простота и изящество решений — визитная карточка Грэйди Равиньера. Видимо, он ждал от меня какой-то другой реакции, потому что через несколько секунд в сердцах выдал:
— Вот почему все вокруг в курсе, а я как отец узнаю в последнюю очередь?!
— Да ладно, я узнал об этом от Кэйли, совершено случайно и не раньше, чем ты, — согласитесь, что в такой формулировке фраза «я подслушал ваш разговор с Недотрогой» звучит несколько благороднее? — А что на это сказала Ливи?
— А кто ее спрашивал? Я просто велел ей срочно собрать самые необходимые вещи. И сказал, что про ее партизанские выходки мы поговорим дома.
«Мы» и «дома» прозвучали у него настолько естественно, что становилось понятно: это «мы» действительно существует.
— Кстати, хочешь посмеяться? Равелисса выходит замуж. Не знаю, какой факт невероятней: то, что Лисса вообще ВЫХОДИТ ЗАМУЖ, или то, что ее жених — Красавчик Рудди.
Быстро он, однако, собрался с духом.
И опять я сделал что-то не то (или чего-то не сделал), потому что Грэйди внимательно на меня посмотрел и огорченно пробормотал:
— Есть хоть что-то, чего ты не знаешь?
Есть, разумеется. Я не знаю, как на мое предложение руки отреагирует Недотрога. Но не буду же я признаваться в этом лиотиссцу? Потому я лишь молча улыбнулся.
Легка на помине. В коридоре послышался ее голос. Выглянув из покоев — бывших покоев, исправился я — Грэйди, я обнаружил в коридоре Недотрогу и Дамиана.
— …Мне очень жаль, — закончила она какую-то мысль без тени сожаления на лице и обратилась ко мне: — Намин Миранир, когда же нам наконец посчастливится узнать официальные результаты расследования?
— Вообще-то я вас для этого и искал.
— В покоях у Грэйди? Какие-то у вас странные представления о местах, где может находиться незамужняя принцесса, — фыркнула она в ответ, развернулась и направилась вниз по лестнице.
Недотрога не в духе. Как же некстати…
Последовав за ней, я выяснил, что принцесса направлялась в кабинет Нидарии. Она устроилась на гостевом кресле и для меня остались лишь стоячие места.
— По результатам расследования было установлено, что Чаша Геймора была похищена подданным Такассии Тагардом Карадэсом, имеющим зависимость от опиума, под воздействием наркотика. Клятва Чести не подтверждена, — отрапортовал я.
На лице иссы Соренты не отразилось ожидаемое торжество. Сомневаюсь, что она вообще хоть что-то услышала. Ее выражение лица описывалось словами «глубокая скорбь». Возможно, она все же по-своему любит свою дочь и теперь переживает горечь утраты? А может, ей теперь просто будет некого третировать, и она ищет новую жертву. Или в ее сознании никак не может уложиться вся глубина грехопадения ее дочери и соседа… Не знаю, я не силен в психологии земноводных.
Недотрога посмотрела на меня долгим взглядом, из которого понял, что первое: она мне нисколечко не поверила; второе: она обиделась.
А что она обижается, собственно? Я же не обязан перед ней отчитываться.
Хотя стоп.
Как раз обязан.
Я же пообещал, что все встречи, которые будут касаться этого дела, я буду проводить в ее присутствии.
Молодец! Умница! Отличную почву для предстоящего предложения подготовил! В ней-то тебя и закопают…
Хотя формально я не соврал: не я же организовывал встречу Рудди и Дамиана, верно?
Тем временем Кэйли произнесла ритуальную фразу:
— Я, Кэйлине Лиотисская, подтверждаю, что интересы моих подданных не ущемлены. Результаты расследования приняты. Дело Чести закрыто, — после чего она заглянула под кресло с одной стороны, с другой, оглядела комнату с выражением «вот где-то тут я это буквально только что видела» и продолжила нарочито-удивленным тоном: — Только где же тут честь?
Мда… Как-то с честью в этом деле действительно не сложилось. У всех. Практически. Кроме, разве что Недотроги?
Она поднялась и поплыла к выходу. Выражению лица «аудиенция окончена» в ее исполнении позавидовал бы даже мой братец. Дамиан прав, из нее получилась бы отличная королева.
Только ей это не грозит.
Поскольку меня престол не привлекает.
Пусть на это счет братец развлекается.
У самой двери Кейли оглянулась:
— Когда вы планируете обрадовать новостью Тагарда?
Объяснять, что Карадэса я и искал, когда обнаружил ее, а потом оправдываться на предмет того, почему я это делал в покоях Грэйди, не хотелось категорически. Посему я просто сказал:
— В ближайшее время.
Итак, теперь мне предстояло озвучить приговор обвиняемому. Вряд ли тот будет в восторге, и на этот случай я прихватил с собой оружие и пару веревок.
Однако подсудимый как сквозь землю провалился. Все лошади стояли в конюшне, значить он не сбежал. Но и в доме его не было. Я стал расспрашивать слуг, пока один не сказал, что видел, как Тагард направлялся на прогулку. И я тоже туда направился.
Возле крыльца стоял крытый экипаж, из которого выглядывала Ливиния. Судя по ее довольному виду, предстоящие домашние разборки ее не пугали.
Я осмотрел весь парк и уже практически отчаялся, когда в одном из самых отдаленных уголков услышал чьи-то вопли и дружный мужской хохот. Подойдя поближе, я обнаружил неожиданную картину: раздетый до подштанников и изрядно посиневший Карадэс пытался прорваться сквозь пятерку вооруженных саблями вентарцев в кучке одежды. На синюшной коже отчетливо выделялись многочисленные тонкие, слабо кровоточащие (видимо, по причине крайнего замерзания) порезы. Со стороны за сим развлечением наблюдал трепетно любимый мною Дамиан.
— И что это тут у нас происходит? — поинтересовался я на всякий случай.
— Миранир, ты ступал бы своей дорогой, — вполне дружелюбно улыбаясь, заметил вентарский принц. — Для тебя этот тип все равно уже интереса не представляет, — продолжил тот. — А нам хоть дозу отработает.
Не знаю, что именно предполагала отработка, но удовольствия Тагарду она не сулила.
— Это уж позвольте я сам решу, представляет он для меня интерес или нет, — вежливо возразил я, вставая между обмороженным и гостями из солнечной Вентары и скидывая плащ — мне он все равно только мешаться будет, а парню просто жизненно необходим. Обернувшись на секунду, чтобы бросить одежду, я на мгновенье застыл: с и так не слишком отягощенного интеллектом лица Карадэса на меня смотрели затравленные глаза таракана. Остатки рассудочной деятельности, которые стимулировали этого обдолбанного идиота рваться к одежде, заставили его безоговорочно принять меня как защитника. Он вцепился в плащ, обернулся им, сел, обхватив коленки, и стал, поскуливая, стучать зубами.