В довесок к словам он показал пальцем в сторону казарм. На глазах парня выступили слезы. Смущенный, он опустил глаза вниз, на стол.
— То, что он говорит, правда, — бесстрастно сказал Орин, впервые заговорив с тех пор, как троица вошла в кабинет. Он покрутил пальцами стилус. Его глубокий и звучный голос резко контрастировал с голосом Корли, как и смуглая кожа с белой кожей напарника. Пронизывающий насквозь взгляд голубых глаз Орина сместился на Корли.
— У него чертовски хорошие записи, и он высококлассный снайпер. Командир заставы Зулу представил его к медали за боевые заслуги.
Новость о награждении ошарашила Кидда. Медаль! Трудно даже представить! Вот оно, подтверждение того, что он подспудно знал. Он наконец-то оказался в чем-то хорош, и его настоящий дом — это военная служба.
— Ну и как это касается нас? — спросил Корли.
Глаза Кидда в отчаянии перескакивали с одного сержанта на другого.
Орин смолк на мгновение, а затем, когда заговорил, его глаза выглядели так, будто он видел себя самого в другое время в другом месте.
— Ложь, чтобы выбраться из десанта была ошибкой. Но рядовой Кидд признал это, да и все мы совершаем ошибки. И иногда, если нам по-настоящему повезло, кто-нибудь может дать нам поблажку. — Он пристально взглянул на Кидда. — Ты делаешь честь Конфедерации, сынок, и ты иллюстрируешь все то, за что сражается десант. Рядовой Кидд, даже если сержант Корли не согласен, я уверен, вы можете быть свободны.
Кидд бросил недоверчивый взгляд на Корли, который с задумчивым видом кивнул и усмехнулся.
— Ты сверхсрочник-кадет, парень. Все просто, как три креда. — Сержант выбил ладонями дробь по столу. — Дело закрыто.
Молодой солдат с облегчением выдохнул, чем удивил как сержантов, так и себя. Он поднялся, быстро оправился, и с улыбкой до ушей пожал руки спасителям рядового Рика Кидда.
* * *
С момента налета на келморийский лагерь прошло три дня. К восьми часам вечера в Хату начали подтягиваться пилоты, десантники и рейнджеры. Большая их часть рыскала по бульвару от бара к бару в поисках идеального места для попойки, и никак не могла определиться с выбором.
«Заведением дня» сегодня по праву считался «Трехпалый Джек», набитый под завязку народом так, что не протолкнуться. Внутри бара над столиками висели сизые клубы дыма, галдеж стоял такой, что не разобрать ни слова, а живая музыка лишь усиливала всеобщую какофонию звуков. Рейнор, Тайкус, Харнак, Док, Уорд, Цандер и Кидд сидели за большим круглым столом в центре зала. Помимо них, все лучшие места занимали другие бойцы 321-го, наряду с полусотней освобожденных военнопленных, и частью пилотов, что вытащили всех со спорных территорий. Сборище получилось очень шумным.
Но когда к бару подъехала машина с капитаном Хобарт и медиком-куратором, проход в главный зал образовался перед девушкой как по волшебству. Под громкие аплодисменты Хобарт прошла к сцене для выступлений. Капитан подняла исхудавшую руку вверх, и шум утих. Владелец бара, Трехпалый Джек, лично подал девушке микрофон.
— В первую очередь, — окинув взглядом сидящих в зале людей, сиплым голосом произнесла Хобарт, — я хочу поднять тост за храбрых солдат, что вытащили эту опасную операцию! За наших героев, за взвод отличных ребят и девчат, чье имя станет легендой для будущих поколений… за наших с вами Небесных дьяволов!
Толпа взорвалась восторженными откликами. Репортажи Шпеера с передовой пользовались чрезвычайной популярностью во всех уголках Конфедерации, и новое прозвище СОТы знал каждый. Зал взорвался овациями. Все, кто еще не встал на ноги, сделали это, и повернулись лицом к столу с виновниками торжества. Тайкус широко улыбнулся, Рейнор смутился, Харнака прямо-таки распирало от гордости, Кидд с опаской посматривал по сторонам, Цандер неодобрительно нахмурился, Уорд уставился на свои руки, а Док ловила приход от дозы, а посему была не в курсе, что вокруг нее происходит.
Хобарт улыбнулась, и когда шум начал стихать, заговорила снова.
— Во-вторых, я хочу поблагодарить весь 321-й колониальный батальон рейнджеров за спасение наших братьев и сестер из КИЛ-36!
Слова пилота вызвали новый шквал аплодисментов. Батальон обрел заслуженное признание, к которому присоединились и Небесные дьяволы.
Когда шум вновь начал стихать, Хобарт удовлетворенно кивнула.
— И последнее, — сказала девушка, подняв над собой стопку виски «Скотти Болджер». — Но не менее важное. У меня есть особый тост. Тост за отличных ребят, что отдали жизнь за Конфедерацию. Тост за наших верных товарищей. Они останутся с нами в наших сердцах и памяти до той поры, пока не придет и наше время. И пусть что тогда, что сейчас, мы упьемся до чертиков! Пьем до дна! Новый круг я наливаю!
Следующие несколько часов пролетели в табачном дыму и пьяном угаре. Рейнора разбудил жужжащий звук. Он почувствовал, что по его руке снует какой-то острый предмет. Самые болезненные ощущения пропали, когда сидящий рядом с Джимом лысый мужик чертыхнулся и поднялся с табурета, чтобы ответить на телефонный звонок.
Рейнор попытался сфокусировать взгляд и сориентироваться. Обстановка вокруг пестрела множеством рисунков, точнее… эскизами татуировок. Их были тысячи — валяющиеся россыпью, приколотые к стенам и мебели, шелестевшие в потоках воздуха, что гнал в помещение ржавый вентилятор.
Джим смутно помнил, когда он с сослуживцами покинул «Трехпалого Джека», и как всей толпой они отправились на прогулку по бульвару. Где-то на задворках памяти маячило воспоминание, как он остановился облегчиться у какого-то кирпичного здания. Потом всплыл момент, как он, кое-как переставляя ноги, ввалился в какие-то горящие неоном двери, таща на плечах тяжеленную руку Тайкуса.
— Тай-кус… Тай-кус… Тай-кус, — монотонно начал взывать Рейнор, пока не услышал за спиной нечленораздельное бурчание. Джим повернулся на звук голоса и обнаружил возлежащего на громоздком столе Тайкуса. Девушка с ярко-синими волосами с увлечением набивала новую татуировку на рельефном прессе здоровяка. Сержант же, безмятежно попыхивая сигарой, наблюдал за работой художницы.
Рейнор привел тело в вертикальное положение, уперся руками в стол и скосил глаза на эскиз тату. Изображение расплывалось, но когда Джим сумел поймать фокус, то обнаружил, что смотрит на скелет с крыльями. Практически полностью закутанный в черный балахон с капюшоном и вооруженный старомодным многоствольным пулеметом. На заднем плане виднелись грибовидные облака. Выполненная готическим шрифтом надпись на флаг-ленте над черепом гласила: «Небесные дьяволы».
— Мне нравится, — заплетающимся языком произнес Рейнор. — Очень нравится.
— Ну я надеюсь! — проорал Уорд, но Рейнор не понял, зачем.
— Моя лучше, — оглянувшись через плечо, сказала Док. — Гляди сюда. — Приспустив лямку майки, девушка сидела на табурете в трех метрах от Джима. Татуировщик стоял у нее за спиной, и колдовал над левой лопаткой.
Рейнор мог собой гордиться — он доковылял до Кэссиди и ни разу не упал. Тату-мастер улыбнулся и отстранился, чтобы Джим смог посмотреть на работу. Рейнор увидел тату Док, и до него дошло, что она точно такая же, как у Тайкуса, только пулемет заменял огромный шприц!
— Ну, че думаешь? — спросила Кэссиди. — Круто, а?
— Ваще, — искренне согласился Рейнор. — Прямо как у Тайкуса. Мило, очень мило, ребята. — Джим погрозил Док пальцем, потом повернулся к Тайкусу, с улыбкой до ушей и подмигивая. — Одинаковые татушки, да?
Все, кто был в зале, засмеялись, и Рейнор подумал, что он что-то упустил.
Лысый мужик подошел к нему, чтобы вернуть на место.
— Пошли, — сказал он. — Мы еще с твоей не закончили.
Пока мужик вел его обратно к столу, Джим осознал, что тату-салон битком набит Небесными дьяволами, и все они набивают себе татуировки!
— Садись, чемпион, — терпеливо сказал ему татуировщик. — И не шевелись.
Рейнор вновь услышал смешки. Он тоже засмеялся, сам не зная, почему.
— Ага, конечно. — Джим закрыл глаза и задремал.
Набивка татуировок заняла уйму времени, как и обильный завтрак, так что на базу Дьяволы вернулись ближе к пяти утра. На пути к казармам бойцов остановила старший лейтенант Саманта Санчес.
Санчес была брюнеткой и носила короткую стрижку. Ее лицо могло сойти за милое, при наличии хотя бы миллиграмма косметики. В ладно сбитом теле чувствовалась сила, и отсутствовал даже намек на жир. В отличие от Куигби, Санчес выглядела уверенной в себе и, судя по ее позе «руки-в-боки», она не собиралась терпеть ничьих выкрутасов. Даже Тайкуса, к которому офицер обратилась в первую очередь.
— Вы командир первого отделения? Так и предполагала… Мое имя Санчес. В пять-тридцать ваш взвод должен быть построен на плацу и готов к пробежке по периметру базы. Никаких отговорок, никаких исключений. Вы все поняли, сержант?
Тайкусу за время армейской жизни довелось служить под разными офицерами, поэтому он знал, когда стоит прогнуться.
— Так точно, мэм! — гаркнул он. — Вас понял!
— Хорошо, — ровным тоном произнесла Санчес, словно и не ожидала другого ответа. — Вы наверняка слышали про городишко с названием Полькс-Прайд… Я так полагаю, что келы сосредоточили там стратегически важные запасы ресурсов. И мы входим в состав ВМГ, что попытается их захватить. Если мы преуспеем, то конец войны не за горами. Вопросы?
Кидд поднял руку.
— Разрешите обратиться? А разве первый штурм не провалился?
Санчес кивнула.
— Так точно… И второй провалился тоже. Так что нас ждет большая работа. Еще вопросы? Нет? Тогда ноги в руки и вперед. Через несколько дней мы будем по уши в келморийском дерьме, и я полагаю, что наш взвод сыграет не последнюю роль штурме. Это все.
Санчес выполнила поворот кругом и пошла прочь.
Харнак смотрел ей вслед.
— Ну и что это было?
Рейнор, уставший, с сушняком, тошнотой и головной болью, через силу улыбнулся:
— Это типа она сказала «привет», — вяло ответил он. — Короче, одни кнуты и никаких морковок. Что-то сродни методам Тайкуса.
Харнак пожал плечами.
— Тогда порядок… терпеть не могу овощи. — Хэнк широко ухмыльнулся собственной шутке, пихнул шатающегося Джима в руку, чтобы продолжить путь к казармам.
— Ох! Полегче. — Руку Рейнора обожгла боль. Джим на ходу закатал рукав, чтобы посмотреть, спал ли отек. Он сдвинул бинт. Ему не повезло. Скелет стал мясистым и разбухшим, а штандарт Небесных дьяволов — объемным. Словно картинка ожила.
Глава двадцать шестая
«…так и у нас, в головном офисе сотрудники чувствуют ветер перемен. Шесть членов совета директоров СНВ сегодня покинули свои посты, со ссылкой на “личные и профессиональные разногласия с проводимой ныне политикой канала”. Случившийся инцидент спровоцировал череду увольнений, и около двух десятков сотрудников освободили занимаемые должности. Таким образом, верхи СНВ прошли через то, что один из учредителей холдинга назвал “основательной реструктуризацией”. Как подобные события отразятся на дальнейшей судьбе медиа-гиганта и его дочерних компаниях — вопрос пока открытый».
Хэнди Андерсон, вечерний репортаж на СНВ, февраль, 2489 год
Город Полькс-Прайд на планете Тураксис-II
Когда-то Полькс-Прайд был вторым крупнейшим городом на Тураксисе-II с населением в четыре миллиона человек и процветающей экономикой. В довоенное время город славился разветвленной сетью искусственных каналов, что не только придавала мегаполису особенный шарм, но и обеспечивала многочисленным судам транспортные маршруты из протекающей через центр города реки к окраинам. Вся же протяженность реки Пэддик составляла порядка двух тысяч километров, и она впадала в единственный на планете океан.
Теперь, все население города, за исключением пары сотен тысяч человек, вынудили выселиться в пригородную местность, в десятки сформированных лагерей для беженцев. Мегаполис оказался поделен на две части. Все районы севернее реки контролировались кел-морийцами, конфедераты же полностью захватили южную часть города. Время от времени то по одну сторону реки, то по другую, между противниками случались бои. Правда, без особых успехов.
В результате затянувшегося конфликта полоса города шириной с километр по обе стороны от реки, лежала в руинах. Взрывы уничтожили дома, улицы превратились в горы мусора и обломков, а некогда живописные каналы исчезли под завалами разрушенных зданий.
Вдоль берегов реки виднелись основания некогда изумительных мостов. Каждый из них имел свой неповторимый стиль, и вместе они представляли собой единый ансамбль, известный миру как «Семь сестер»[21].
Сейчас мосты лежали на дне реки. Из-за засухи в северных регионах, плюс потому, что в это время года сезонный водоток снижался до минимума — уровень воды в реке упал на рекордно низкий уровень. Иногда плывущий мусор скапливался между обвалившимися пролетами, а потом вода прорывалась сквозь затор и устраивала небольшие потопы. Тогда живущие вниз по течению люди вместе с мусором, что приплывал к ним после таких наводнений, обнаруживали в реке сотни полуразложившихся тел.
Мертвецы грозили серьезными санитарно-эпидемиологическими проблемами, не говоря уже об отвратительном виде трупов — так что местные старались разобраться с ними в первую очередь. Была мысль хоронить келморийцев с келморийцами, а конфедератов с конфедератами, чтобы угодить воюющим армиям — этакая страховка на случай победы любой из сторон… мол, не придется нести ответственность за неподобающее обращение с павшими героями. Но тел, как правило, было много, а похоронных команд — мало, так что гражданские оставили затею с сортировкой и хоронили всех в братских могилах.
Таким предстал перед лейтенантом Санчес и взводом СОТа город, когда полковник Вандершпуль провел их по некогда процветающим улицам южного Полькс-Прайда до нейтральной полосы. Возвышающаяся над домами офисная многоэтажка по большей части уцелела, несмотря на то, что келморийские «ленивцы» по ту сторону реки периодически обстреливали ее.
Разбитое стекло хрустело под башмаками Рейнора.
— Ого, ты смотри-ка! — Харнак указал рукой наверх. — Надо бы проверить.
Джим поднял глаза и увидел торчащий из выгоревших офисов на двадцать шестом этаже хвост «Гончей». У Рейнора мелькнула мысль, в кабине ли еще погибший пилот, или похоронная команда уже извлекла его.
Электричество в здании отсутствовало, так что до наблюдательного пункта Вандершпуля на девятом этаже бойцам пришлось подниматься пешком. Поскольку враг находился по другую сторону реки, постоянно носить бронескафандры нужды не было — а посему каждому пришлось рассчитывать только на собственные ноги. Тайкус, который никогда не видел, чтобы Вандершпуль двигался быстрее той вальяжной походочки при обходах форта Хау, с удивлением обнаружил, что офицер без труда преодолел девять пролетов, причем даже не вспотел.
Наконец, когда все вышли с пожарной лестницы на девятый этаж, Вандершпуль провел взвод по коридору в заваленный обломками и мусором офис. Там рейнджеров уже ждал отряд десантников. Когда мастер-сержант Роквелл крикнул: «Смир-но!» — десантники вытянулись в струнку и застыли.
Рейнор и Тайкус хорошо знали Роквелла. Поскольку мастер-сержант занимал должность ответственного за младший командный состав батальона, то власти у него порядком, и Роквелл очень любил ей пользоваться. По какой-то причине Небесные дьяволы сильно раздражали его, поэтому одно из любимых занятий мастер-сержанта заключалось в поисках каши, расхлебывать которую он поручал команде Тайкуса.
И сейчас бойцы Роквелла замерли в идеальной шеренге, руки по швам, словно на строевом смотре. Это был явный перебор. Даже для десантников. А уж для зоны боевых действий — и подавно. Рейнор скользнул глазами по каждому, и увидел, что у всех солдат одинаковые пустые взгляды, идеального вида униформа и начищенные до блеска ботинки. Джим почувствовал себя неуютно.