время его ужасала мысль, что когда ярмарка уедет, вместе с ним исчезнет и его счастье. Возможно,
ему удастся спрятаться где-нибудь здесь, за кулисами, провести денёк-другой в тёмном уголке в
обнимку с Трикси. Охваченный ужасом от мысли о неопределённом будущем, он бежал, потеряв счёт
времени и не разбирая дороги.
Остановившись, он обнаружил, что находится вдали от аттракционов, ближе к железной дороге
и поезду. Там стоял человек. Тэд узнал его — этот человек наткнулся на него и предоставил пять
сеансов в тире. Как во сне, Тэду казалось, что человек ждёт именно его; и как во сне, это выглядело
совершенно логичным и естественным.
Тэд двинулся вперёд, сняв шляпу и смяв её свободной рукой. В другой, нежно прижимая к себе,
он держал Трикси.
— Мистер, — он запнулся, — сэр...
— "Ярмарка братьев Кабалов" благодарит Вас за проявленный интерес, — сказал человек с
лёгким немецким акцентом, — но сейчас у нас нет вакансий.
— Но... — Тэд понял, что человек знал о его желании получить там работу ещё до того, как он
сам это понял. Прекрасно. Может, начать настаивать? Или умолять?..
— Нет... вакансий. — Блондин сдвинул соломенную шляпу со лба. Это был странный выбор
головного убора, учитывая, что в остальном он был одет, как владелец похоронного бюро. Кивком
головы он указал на Трикси. — Вам нравится кукла?
Тэд покровительственно обнял её. Человек покачал головой со сдержанным скептицизмом.
— Пигмалионизм. Чудесам нет конца. Я должен извиниться перед братом.
Человек засунул руку во внутренний карман и извлёк сложенный лист бумаги. Развернув его
лёгким движением запястья, он вытащил ручку из того же кармана.
— Думаю, мы сможем договориться.
Тэд не слушал, что ему говорили. Чувствуя лишь, как в руках ёрзает Трикси, слыша её голос в
голове, он потянулся за ручкой.
* * *
Позже, когда Хорст зашёл к Кабалу в вагон-контору, тот с выражением полного
удовлетворения разглядывал подписанный контракт.
— Не ожидал, что будет так легко, — сказал он, держа в руках бумагу так, чтобы Хорст смог
увидеть неаккуратную подпись Тэда.
Хорст сел по другую сторону стола, откинувшись в кожаном кресле.
— Я тоже, — немного мрачно ответил он. — Возможно, и Сатана не ожидал. Нужно быть
осторожнее.
— В моей профессии именно осторожность отделяет успех от провала.
— Ха! А почему ты думаешь, что так уж преуспел, Йоханнес?
— Потому что я не привязан к столбу, стоя по колено в костре. — Он нахмурился; Хорст
портил его маленькую победу. Кабал решил сделать попытку польстить ему. — Хотя ты был прав. Я
не понимал, каким образом дьявольский дух, помещённый в куклу, приведёт к нам взрослого
мужчину, но всё получилось. Он практически умолял подписать контракт. Кое-что этим вечером я,
однако, не понял.
Хорст устало на него посмотрел.
— Тебе всё надо понимать?
— Конечно, — сказал Кабал, отмахиваясь от такого глупого вопроса. — Во-первых, что именно
там произошло? Кукла ожила или же она каким-то образом вызвала парафилию у... — он взглянул на
подпись, — Эдварда... какого-то. Ужасный почерк.
— Пара-что? Парафилию? Откуда ты берёшь эти слова? Что такое парафилия?
— Фетиш. Что именно кровь Сатаны сделала с куклой? На неё наложили проклятие или в неё
вселился демон? Мне интересно.
— Понятия не имею. Может быть, и то и другое. Наверное. Это так важно?
— Может оказаться, в некоторой степени. Мне нужен однозначный ответ на другой вопрос. —
Он подождал, пока Хорст не посмотрит на него, и продолжил, — На тот, что я задал тебе ранее.
Хорст откинулся в кресле и уставился в потолок.
— Я его не помню, — сказал он, хотя было очевидно, что это не так.
— Я спросил, — сказал Кабал, сохраняя криогенное спокойствие, — почему ты решил
посодействовать, после того, как дал вполне ясно понять, что не будешь помогать мне с этим, — он
махнул рукой на договор. — А потом, почти при первой же возможности, помогаешь. Я бы очень
хотел получить чёткий и честный ответ, и чтобы ты не улетучился, как предвыборное обещание на
следующий день после выборов. Итак?
Несколько секунд Хорст выглядел так, словно он вообще не заговорит. Затем он вздохнул и
сказал:
— Ну, он бы по-любому отправился в Ад, так почему бы не сделать это официально прямо
сейчас и не ставить его в неловкое положение, когда Святой Пётр даст ему поворот от ворот. Только
представь, стоишь в очереди, за тобой — одни монашки, и тут Святой Пётр говорит, что тебя нет в
списке, и ты не можешь войти.
— Не уверен, что это работает именно так, хотя, видел я их загробную бюрократию, так что,
может, ты и прав. Как бы там ни было, ты явно юлишь. Сегодня здесь наверняка было пруд пруди
подходящих кандидатов в грешники, но тебе приглянулся именно этот человек, прямо как... как
какая-нибудь более-менее привлекательная девушка на вечеринке.
Хорст поднял брови.
— Боже, ты всё ещё злишься из-за того случая на вечеринке у Конрада, да? Я уже раз десять за
это извинился. Я всего лишь пошутил.
— Ты намеренно унизил меня, но давай не будем отвлекаться. Почему он?
Хорст выпрямился.
— Из-за его подружки.
— Что? Из-за этой серой мышки? Совсем не твой тип. И слишком много косметики.
— Косметика, — медленно сказал Хорст, — скрывала синяк под глазом.
Кабал сел.
— Синяк? Хочешь сказать... этот человек... Эдвард... как там его?
— Я почувствовал в нём запах насилия, даже несмотря на его дешёвый лосьон после бритья. Я
знаю таких как он. Однажды он сделал бы что-нибудь гораздо хуже. Я решил, что надо его
остановить.
— Вот так взял и решил? — Кабал сурово посмотрел на брата.
— Взял и решил. Я хорошо знаю таких как он, Йоханнес. Видел не раз. Его подруга значит для
него не больше, чем игрушка, с которой он играет время от времени. И он из тех, кто ломает игрушки.
Поэтому я решил, что он заслужил такую игрушку, которая для разнообразия поиграет с ним.
Он замолчал, его взгляд устремился вдаль.
— Может быть, теперь она сломает его, — холодно добавил он.
Наступило молчание. Наконец, Кабал заговорил.
— Смерть сделала тебя менее человеколюбивым, чем раньше.
Хорст пожал плечами.
— Раньше моим девизом всегда было "Живи и дай жить другим". В теперешних
обстоятельствах мне нужен новый.
Кабал посмотрел на контракт.
— Сейчас, когда ты рассказал, почему помог мне получить подпись, это немного подпортило
впечатление. Мы должны выполнять работу дьявола, а ты превратил это в доброе дело. Думаю, ты не
совсем понял, что значит быть посредником дьявола.
— Ещё не вечер, Йоханнес. — Хорст встал и потянулся. — Аппетит приходит во время еды.
Краткий количественный и качественный анализ использования сатанинской крови для
создания и эксплуатации Ярмарки Раздора, известной также как "Ярмарка братьев Кабалов".
Диаметр шара сатанинской крови, предоставленного в качестве "бюджета" ярмарки, ровно
365 мм. Шар, в исходном состоянии студенистый, а следовательно, до некоторой степени
способный менять форму, быстро превратился в идеальную сферу, гладкость которой превышает
гладкость поверхности нейтронных звёзд, доселе считавшейся наиболее идеальной сферой во
вселенной.
Из уравнения V=4/3?r?, где r — радиус, а V — объём, находим, что объём сферы —
приблизительно 23 624 кубических сантиметра (миллилитра) дьявольской крови, или 23,624 литра.
Или, почти что 5,2 британских галлона.
Вот так ярмарка и ехала всё дальше и дальше, оставляя за собой тонкую полосу страданий и
раздоров в одном городе за другим.
Кабал вытащил из коробки неподписанные контракты, положил те, что подписаны вниз, а
неподписанные сверху. Затем захлопнул крышку, поставил коробку в правый верхний ящик стола, и
запер его. В один прекрасный день, хорошо бы в течение года с момента заключения этого
смехотворного пари, верхний бланк тоже будет подписан, и Кабал выиграет пари. Тогда он сможет
вернуть себе душу.
В голове прозвучал тихий голосок: "Тогда ты сможешь унизить Сатану. Именно это тебе и
нужно, так ведь? Может, всё и началось с души, но теперь в игру вступила твоя гордость".
Но у Йоханнеса Кабала совсем не было времени на какие-то тихие голоски. Он не обратил на
него внимания. Подобная осознанная глухота хорошо его характеризовала.
Кабал сложил ладони домиком, поставил подбородок на кончики пальцев и принялся что-то
подсчитывать в уме. При условии, что они не собьются с графика, и жители других населённых
пунктов окажутся столь же низменными и продажными, как и в Мёртон Пемберсли Нью Таун,
Карнфорт Грин и Солипсис Супермейр, цель будет с лёгкостью достигнута в срок.
В этот момент поезд дёрнулся и остановился.
Кабал спрыгнул на пути и огляделся. Не может быть; рельсы были чуть получше, чем на той
линии, где он впервые обнаружил поезд. Они находились в длинной выемке, простирающейся по
сельской местности, которой не было ни конца, ни края. Откосы заросли раскидистым кустарником и
крепкими деревцами, ветви которых нависали над самыми рельсами. С одной стороны Кабал увидел
семейство кроликов, которые грелись на солнце, с лёгким интересом разглядывая поезд. Такого точно
не может быть. Это ведь основная линия их маршрута. Кабал направился было к локомотиву, но
Костинз уже шёл ему навстречу. В руках доходяга держал свёрнутую карту.
— Плохие новости, босс. Мы не на той линии.
— В самом деле? — сказал Кабал, глядя на здоровенные сорняки вдоль железнодорожного
полотна. — Ты меня здорово удивил.
— Честное слово, — ответил Костинз, давно привыкший к тому, что Кабал легко переходит на
сарказм. — Мы определённо свернули не туда.
— Как это случилось?
— Без понятия. Насколько я понимаю, эти умники в кабине не замечали, что едут не туда, а
какие-то ребятишки, наверно, перевели стрелки, и вот мы просто вжик, — он провёл рукой сверху
вниз, — и неизвестно где.
— И как нам теперь вернуться?
— Смотря, где мы. Вот, гляди. — Костинз положил карту на щебень, развернул, и прижал по
углам камнями. — Мы или на этой ветке или вон на той. Ясно? Так вот, если на этой, — он указал на
тонкую линию, которая ответвлялась от линии потолще, — всё круто. Просто поедем дальше, пока не
вернёмся на основную, вот в этом месте, и даже времени особо не потеряем. А вот если мы на той, то
впереди только холмы да тупики. Если так, надо поворачивать.
— И никак нельзя узнать, на какой мы?
— Без ориентира, нет.
Кабал поджал губы. Дети перевели стрелки? Это вряд ли. Гораздо более вероятно, что это дело
рук одного из аватаров Сатаны. Что угодно, лишь бы усложнить дело. Не говоря ни слова, он пошёл
назад к поезду и поднялся по лестнице на стенке вагона.
— Куда собрался, босс? — спросил Костинз, прикрывая глаза от неприветливого солнца.
— Искать ориентир. Дай-ка карту.
С крыши вагона всё равно было видно не так далеко. Откосы были слишком высокие. Отбросив
возможность прыгать вверх-вниз или встать на цыпочки, как бессмысленную и ущемляющую его
достоинство, он посмотрел вперёд и назад вдоль железной дороги. Впереди обзор закрывал длинный
плавный поворот. Однако сзади он смог различить крышу какого-то здания, которое, должно быть,
находилось недалеко от путей. Сверяться с картой было бесполезно — неопознаваемые здания
стояли вдоль обеих возможных линий. Всё же, там может быть подсказка. Он бросил карту Костинзу
и быстро спустился.
— Вон там стоит какой-то дом, — сказал он, указывая направление — Пойду посмотрю.
Костинз без энтузиазма туда посмотрел.
— Мне с тобой пойти?
Кабал уже шёл по шпалам.
— Нет необходимости. Я скоро вернусь.
* * *
Когда за спиной стихло нетерпеливое пыхтение выходящего пара, Кабал почувствовал себя
странно одиноким. Большую часть своей жизни он провёл в одиночестве — этого требовали и его
темперамент и профессия. Сейчас, однако, всё было по-другому. Каждый шаг, отдаляющий его от
поезда, заставлял почувствовать себя ещё более изолированными от всего человечества, и это
ощущение, в сочетании с новизной, всё больше приводило в замешательство. Он остановился — ему
стало тревожно и слегка противно, оттого что его пробила дрожь. А затем случилось и того хуже —
волосы на затылке зашевелились.
"Необычно, — подумал он. — Полагаю, мне страшно". Страх совершенно не был ему чужд, это
правда, но раньше всегда было чего бояться. Например, созданных им существ, которые выбирались
из лаборатории и погребов (одно даже вылезло из печи) и бродили во мраке дома в ожидании
удобного случая напасть на него и убить. Вот тогда он был встревожен. Как и в ту ночь в склепе
Друанов. Да, возможно, тогда он чувствовал лёгкое замешательство. Однако, в тех случаях