Лилия ответила на его вопрос, прежде чем он его задал.
— Не отнимут, не бойтесь. Нам пора, скоро прибудет ваша рота. Сегодня я оставляю вас, сэр Ортем. Если будет нужна помощь, звоните. Но думаю, Марина справится.
— А вы? – он посмотрел Лилии в глаза, и та усмехнулась.
— Я – назад, в ангары. Это наказание, если вам ещё не сказали. Спорить не буду, я была виновата. Это за дело.
— И долго вам там теперь работать? – То, что работа с танками вредна для здоровья, Артём знал уже очень хорошо.
— Здравствуйте, сэр Ортем, – Лилия положила ладонь ему на плечо. – Вам прямо и направо. Звоните, если нужна помощь.
И ушла. Не оглядываясь. На лице её долю секунды было такое выражение, словно она вот-вот расплачется.
Вот как. Ведёт себя так, словно я чем-то её обидел, подумал Артём. Она чего-то ожидала от меня, чего я не сделал. Или мне показалось?
Махать рукой на прощание здесь не принято. Более того, это трактуется совсем иначе: «пошёл, пошёл!» – так прогоняют со сцены не понравившихся актёров. Весьма грубый жест. А ведь пару раз чуть не сделал его, совершенно без задних мыслей. Мог бы и влипнуть.
Где я? Почему я здесь? Домой хочу, чёрт возьми. Даже не потому, что дома кто-то есть и беспокоится – точно есть и точно беспокоится – а потому, что чувство нереальности происходящего не желало отпускать. Казалось бы – получил, совершенно и пальцем не ударив, достаточно уважаемое положение в обществе из-за способностей, непонятно откуда взявшихся. И ощущается, если совсем честно, что он один тут бездельник. Понаблюдал: никто без дела не сидит. Лилия, когда Артёму не требовалась помощь, вовсе не прохлаждалась. О чём-то говорила с окружающими и иногда исчезала ненадолго. Артёму казалось, что пару раз он видел её, чем-то занятой – то есть, как выдаётся время, старается быть полезной. Если находят ей занятие, работает.
Когда у меня выдавалось время, я предпочитал бить баклуши, подумал Артём мрачно. Домой хочу. И первое, что сделаю – перестану бить баклуши. Много что собирался изменить в себе, на словах – пора и на деле начать. Честное слово! Он остановился и посмотрел в зенит. Никогда не верил ни в какого бога, вообще ни во что, если уж быть честным с самим собой. Но вот сейчас захотелось, чтобы там кто-нибудь был, и как-нибудь отреагировал на мысли.
Малодушие – чего скрывать – схлынуло. Артём понял, что стоит у дверей. Здесь ему и назначено.
Как только он открыл и сделал шаг внутрь, ему устроили овацию. Вот как! Когда шёл во главу колонны, в упор не видели – казалось даже, что смотрят с презрением. А сейчас…
— Вам помочь, сэр Ортем? – капитан, сэр Джеймс Батаник, встретил его первым и крепко пожал руку. Вот как! – Как устроились?
— Отлично, сэр Джеймс. Осваиваюсь. Трудно, но что поделать.
— Замечательно! Через два дня у нас долгий поход, сэр Ортем. Отдохните как следует, вам придётся труднее всех.
— Вам помочь, сэр Ортем? – поздоровался (на этот раз более формально – похлопав по плечу) сэр Тиберий Москат, известный грубиян и задира, по словам сэра Джеймса.
— Здравствуйте, сэр Тиберий, – ответил Артём совершенно машинально, безо всякой задней мысли. Заметил изумление на лице сэра Тиберия. – Тьфу! Рад видеть, сэр Тиберий. Могу вам помочь?
Сэр Тиберий громогласно расхохотался, и ещё раз хлопнул Артёма по плечу. Вот это сила! Он что, молотобойцем работал?
— Чёрт возьми, вы не лезете за словом в карман! Не беспокойтесь, меня не так легко обидеть. Проходите, проходите! Расскажите нам, как вы попали в чащу? По словам сэра Джеймса, вы спасли ему там жизнь.
О, да. Послушать байки тут любят, как и рассказать их. Поскольку вокруг уже собралась почти вся рота, то Артём, поздоровавшись со всеми, уселся за стол, и принялся рассказывать.
С подробностями, естественно. Слушали, только что рот не открыв, и всячески поддерживали повествование выражением соответствующих эмоций. Телефоны – это рассказчики, припомнил Артём. Самые знаменитые могут рассказать самую скучную по сути историю так, что кого угодно проберёт до глубины души. Что ж, надо передать историю, как следует. Поработаем телефоном.
Рассказывая, он – совершенно случайно – заметил, что за стулом сэра Джеймса стоит его хозяйка – Инес. В таком же платье, в котором она вышла поговорить давеча с Артёмом. Заметив, что Артём смотрит на неё, она улыбнулась и едва заметно кивнула. И она была тут не одна – рядом с другими бойцами, за спинками их стульев, стояли, надо полагать, их хозяйки. Интересный обычай. Причём видно, что они тут вовсе не прислуживают… а что тогда? Следят за порядком? Вдохновляют?
Ладно, это потом. Артём закончил рассказ, и получил новую порцию аплодисментов. Тут, на его счастье, другой боец предложил сэру Джеймсу самому рассказать свою версию той же истории, и Артёма не то чтобы оставили в покое, но дали возможность немного опомниться от столь значительного внимания к его персоне.
Да, раз уж пришёл – надо бы и поесть. Другие есть не забывают.
- - -
Спиртного здесь не пили. По словам Лилии, среди военных с этим строго. Гражданские, и то редко, могут приложиться – однако до положения риз никто не напивается: можно схлопотать месяц-другой общественных работ – например, в ангарах – а то и что похуже. Трезвость – норма жизни.
Страх как хотелось чего-нибудь выпить. Однако даже пиво, самый безобидный, по словам Лилии, спиртной напиток, разрешается строго по праздникам. И тем, кому сегодня или завтра в бой или в дозор, пить нельзя. Ищите другие способы расслабиться, сэр Ортем.
Что-то случилось с головой – то ли помутнело больше обычного, то ли, напротив, просветлело. Происходящее вокруг показалось нелепой игрой – их Артём повидал сотни. И хорошие, и плохие. Та, которая перед глазами, по нелепости своей в хорошие бы не вошла.
Он смотрел, и комичными – или трагикомичными – показались застольные возгласы. Битва за Рим, только подумать! Всадник верхом на танке! «Здравствуйте» как формула прощания! Нарочно ведь не придумаешь.
И Артём припомнил, в какой игре, где пафоса также с избытком, он слышал подобные интонации.
— My life for Aiur!(*) – слетело с его губ. Сам не понял, зачем произнёс это вслух. Но поздно, слово – не воробей.
Вся рота встала. И, как один, торжественно сказала:
— My life for Aiur! – на отличном (насколько мог судить Артём) английском языке. И выпили, у кого что было – стоя.
— Вы вспоминаете, сэр Ортем, – голос сэра Джеймса. – Это замечательно! Давно уже мы не слышали этих слов. Теперь когда вы вспомнили, где вы, всё остальное точно вернётся. My life for Aiur!
Артём не помнил, как оказался на улице. Помнил только, что выходил – и ни на одном лице не читалась издевка или иная неприятная эмоция; только серьёзность и уверенность. Этот возглас им знаком.
- - -
Никогда ещё ему так не хотелось домой. Пусть даже теперь жизнь кажется растраченной, к этому моменту, на всякую ерунду – часть Артёма, которая не желала принимать реальность происходящего, кричала, требовала, чтобы её вернули на Землю. А взгляду мерещились то шагающие бойцы – лица, прикрытые диковинными каско; синие ореолы защитного поля. А потом – ржавое пыльное небо, и что-то враждебное, сыплющееся на людей сверху.
Ноги влекли его куда-то, куда – не понять; казалось пару раз: прикрой глаза, вдохни, выдохни. Делал. Не помогало. Домой хочу. Хочу домой! Артём смутно осознавал, что смеётся, не может перестать, а когда приступы смеха прерываются, повторяет всё те же три слова.
Ясность чувств отчасти вернулась, когда он понял, что стоит в коридоре, ведущем в его апартаменты, а навстречу спешит улыбающаяся Марина.
— Сэр Ортем! Я только что подобрала вам…
Она чуть не выронила папку с бумагами. Артём смотрел на неё, а видел взамен Ингу. Где я? Почему она здесь, почему под другим именем?
— Идёмте, – она взяла его за руку. – Вам нужно отдохнуть. Идёмте, идёмте!
Темнота обрушилась ливнем с небес, смывая и унося прочь реальность.
- - -
Он осознал, что лежит в постели. Это начинает надоедать, подумал Артём. Почти сразу же вспомнил Ингу, и стиснул зубы. Сразу же полегчало – смог осознать, что не на Земле. Что творится с головой? Почему никак не удаётся проснуться?
Марина сидела у изголовья – не дремлет на этот раз. Едва заметила, что Артём открыл глаза, тут же взяла его за руку, помогла усесться.
— Вам лучше, сэр Ортем?
— Гораздо, – признал Артём, оценив самочувствие. Заметил несколько пузырьков на столике у кровати. – Это лекарства? Что мне такого дали?
— Успокаивающее. Я вызвала врача – немного испугалась, когда вы стали говорить со мной на странном языке, и звать меня чужим именем.
— Я назвал вас Ингой? – сейчас уже невозможно было отделаться от мысли, что это – переодетая Инга. Интонации, внешний вид. Вся разница – косы. Инга не заплетает кос. Вообще не носит длинных волос, предпочитает собирать их в хвостик.
— Верно, – кивнула Марина, и села на кровать, рядом. – Вы беспокоитесь за неё. Всё просили прощения у меня… у неё, – поправилась она. – А потом стали говорить на непонятном языке. Но я поняла. Вы расстались с ней недавно, и беспокоитесь за неё. И любите её, – заключила Марина, глядя ему в глаза. – Не спорьте. Это сразу видно.
— Всё верно. Который час, Марина?
— Два часа ночи. Вам лучше лечь, сэр Ортем.
— А вы уже вторую ночь не спите из-за меня. – Артём взял её за руку. Марина улыбнулась и отвела взгляд. – Вам ведь тоже нужно отдохнуть.
— Хотите, чтобы я ушла? – Марина встала. Артём тоже встал, и понял, что сила переполняет его – замечательно отдохнул!
— Нет, – тут же ответил Артём. Это она. Она нашла меня и здесь, просто сама не понимает ещё. – Хочу, чтобы вы остались.
Марина улыбнулась, и крепче сжала его ладонь.
— Утром… это была случайность, да? – Она смотрела в его глаза.
В горле немедленно пересохло.
— Нет, не случайность, – Артём чувствовал, что не может оторваться от её взгляда.
Она, не отводя взгляда, медленно вернула его ладонь туда, где она была утром.
— Только не называйте меня чужим именем, – шепнула она, и Артём окончательно утонул в её взгляде – полностью и бесповоротно.
(*) «My life for Aiur!» ( «Отдам жизнь за Айур!») – реплика, которую можно услышать от персонажей-протоссов из игры StarCraft.
День 5. Ловец снов [оглавление]
Ему показалось, что наступил тот самый первый день его пребывания в Риме: услышал женский голос – что-то негромко напевает. Открыл глаза – и понял, что день всё-таки другой. Это Марина. Заплетает косу.
Как интересно. Вчера было две косы, с синими лентами, а сейчас всего одна – и с зелёной. Что это означает? Сколько всего ещё нужно узнать!
На этот раз память была в порядке. То есть в абсолютном: Артём совершенно точно помнил всё до того момента, как Марина заснула рядом с ним, уткнувшись лицом в его плечо.
Замечательно, не правда ли? Инга прекрасно знала, что она не первая его девушка. Знала, что отношений с остальными он не порвал – и сказала, всего один раз: только мы с тобой. Никого больше. Узнаю – уйду в тот же день.
И что теперь, сэр Ортем?
Она обернулась, и Артёму показалось даже, что он сказал последние слова вслух. Что теперь? Учитывая, что даже прикоснуться к одежде дросселя здесь считается большой удачей, можно было не гадать, чем вчера бы всё закончилось. Я скажу ей, подумал Артём. Сон это или нет, другая жизнь или ещё какая-нибудь заумь – как встречу, скажу. Договорились не врать друг другу – не буду врать. Главное, чтобы она была жива.
— Доброго утра! Вы о печальном думаете, – она подошла, и присела рядом с ним. – Почему?
Он не отвечал, просто взял её за руку.
— Знаете, – посмотрела Марина ему в глаза. – Я ведь неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине – только ты и я. Никого больше. Если только узнаю – уйду в тот же день. Но ведь так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая, что это невозможно.
Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации те же. Чёрт побери, что происходит?
— Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, – она встала, и Артёму стоило немалого труда поймать её руку – пришлось встать, и снова понял, что сам вообще не одет. – Отпустите, – шепнула она. – Пожалуйста.
Он отпустил её руку.
— Мне нужна ваша помощь, Марина, – большого труда стоило не назвать её другим именем. – В голове всё путается. Чувствую себя дурачком – не понимаю, где я и почему.
Теперь она вздрогнула – он заметил.
— Это другая жизнь, сэр Ортем, – она посмотрела ему в глаза. – Знаете, всем дросселям кажется, что они будто перенеслись откуда-то. Другая память, всё другое. Даже говорят на странных языках. Я говорила с учителем – он говорит, так со всеми. Может, это в самом деле другая жизнь. Но она настоящая, – она смотрела ему в глаза. – Понимаете? Вы настоящий. Я настоящая. Всё, что было этой ночью – было на самом деле.
— Понимаю.
Она не отводила взгляда.
— Да, понимаете. Может, вы сможете вернуться в прежнюю жизнь. Знаете, что дроссели, когда состарятся, просто исчезают? Растворяются в воздухе. Как в сказках. Но здесь настоящая жизнь. Чем я могу помочь вам?
— Мне нужно, чтобы кто-то занимался хозяйством.
— Вам нужна хозяйка, я знаю, – она улыбалась.
— Можете кого-то рекомендовать?
— Только себя, – шепнула она, и Артём заметил, что она покраснела. Вот так дела! – Хотите проверить, справлюсь ли я?
— Да, хочу, – ответил он, не раздумывая.
Она отпустила его руки, и кивнула. А затем… ушла быстрым шагом, не оглядываясь.
С добрым утром, сэр Ортем!
- - -
За завтраком он успел поговорить о разном со всеми, кто жил в доме – начинал привыкать, и здешние обычаи на этот счёт начинали нравиться. Но Марины нигде не было. Никто о ней даже слова не проронил – а ведь до сего момента, по намёкам Лилии, она «работница на все руки», или, в переводе на русский язык, занимается, чем скажут – всегда на подхвате. Уж точно должна была появиться в обеденном зале. Но не появилась.
Надо узнавать, как это вообще делается – как предложить женщине стать хозяйкой? Явно должны быть какие-то обычаи, ритуалы. Чёрт, и Лилию вызывать неохота – самому толком непонятно, почему. Неохота, и всё. У кого-то другого узнаем.
Так, вначале важное. Артём позвонил в казармы и выяснил, что предписаний на сегодня нет, режим – повышенной готовности, в казармы прибыть не позднее получаса с момента вызова. Ясно. Тут вся жизнь идёт в состоянии повышенной готовности к чему угодно.
— Мне нужна библиотека, – сказал Артём водителю дилижанса, который первым подкатил к нему. – Если есть главная, то в главную.
Возница кивнул – в его взгляде Артём прочёл «сам не знает, о чём спрашивает». Ладно. Дросселям позволяется почти всё, что угодно – а об их чудачествах и выходках есть сотни историй.
В библиотеке его встретил главный библиотекарь со скромным именем Тит Клавдий Нерон.
- - -
— Чем могу помочь, сэр Ортем? – радушно приветствовал он раннего посетителя, и Артём чуть не сказал «здравствуйте!» в ответ. Уже удаётся следить за языком.
— Мне нужно больше знать об обычаях. Как именно я должен предложить женщине стать хозяйкой?
Библиотекарь покивал, на лице его Артём видел полную серьёзность. Через пару минут на стойке перед ним лежало две книги. Именно книги: бумажные, с переплётом, все дела. Однако!
— Это записи наших обычаев, – пояснил библиотекарь. – Я не могу подсказывать вам. Вы сами должны понять, и вести себя соответственно. Тем более, что Марина Скайлис во всём старается следовать обычаям. Она славная девушка.
Вот так вот. Ну, кто ещё берётся сказать, что весь Рим ещё не в курсе происходящего?
- - -
То ли с глазами что-то не так, то ли с головой. Текст перед глазами плыл. Артём попытался уединиться в читальном зале, но лучше не стало. Возможно, даже стало хуже.
— Вы разрешите взять это с собой? – спросил Артём у библиотекаря, осознавая, что книги за пределы этого здания не выносят. Об этом уже сказали. Но…