Отстегнув пояс с цепями, я положил его на пол вместе с мешками и бесшумно побежал следом, на ходу доставая даггер. Что-то мне подсказывало, что придется драться. К шахте Реттисси могли идти только для того, чтобы сбросить парня вниз.
Нет, мы, конечно, догадывались, что Реттисси прокручивают темные делишки кое с кем из верхних. Не зря у них то излучатели появлялись, то детекторы движения, то еще что-нибудь из арсенала охраны Дансити. Но чтобы вот так — по заказу взять и убить кого-то… Такую мерзость даже предположить было трудно. Никто из нас не ангел Пространства: и убивать приходится, и калечить. Но это если совсем уж выбора не окажется. Под прицелом о морали не очень-то думается, тут самому бы выжить и товарищей не подвести.
А эта плесень спокойно так объясняла мальчишке, что за его жизнь они получат несколько новых раций, почти не ношеное шмотье и два новых кода к синтезаторам.
У меня, кажется, даже кровь от злости закипела. Эти продажные шкуры еще хихикали, а я уже прикинул: сначала вырубить Рэта — он хоть и тощий, но злой и ловкий, я с ним пару раз уже имел дело. К тому же заводила. Рыжий Нат, пусть и здоровый, но тугодум. Пока сообразит, в чем дело, я его достану, только бить надо в голову, иначе этого быка не свалишь. Оставшиеся двое… ладно, должен же этот Аденор что-то уметь. Курсант все-таки, пусть и бывший.
Про то, что мальчишка способен на нечто большее, чем простая драка, я, разумеется, забыл. Когда двое из его конвоиров с перекошенными мордами принялись кататься по полу, хватаясь за горло, удивляться уже было некогда. Я прыгнул на Рэта и отчетливо ощутил, как хрустнул его череп от удара кастетом в висок. Нат еще успел развернуться ко мне, но вот поднять шокер времени уже не хватило. Даггер вошел ему точно под челюсть, пробивая артерию. Я выдернул нож и пнул Ната ногой в бедро, отталкивая от себя.
Верхний мальчишка лежал на полу в полной отключке. Судя по выпученным глазам, высунутым языкам и вонючим пятнам на штанах, валявшимся рядом с ним Реттисси уже вряд ли кто-то мог помочь. Мне оставалось только озадаченно почесать в затылке. Четверо полузадушенных охранников наверху и двое задушенных Реттисси здесь. Спрашивается — каким образом? Или в Дансити научились убивать на расстоянии? В любом случае, отвечать на мои вопросы было пока некому.
Какое-то время я потратил на то, чтобы дотащить трупы до шахты и сбросить вниз. Техники будут обход делать — найдут. А отчего и почему случилось несчастье — так это не их дело. Полезли дураки без страховки дешевого куража ради — вот результат, другим наука.
Затем я потормошил парня, похлопал его по щекам, но успеха не добился. Наверное, тайное оружие верхних отнимало слишком много сил — он ведь и в первый раз точно так же отключился. Я выругался сквозь зубы, взвалил парня на плечо и пошел к атриуму.
Понятно, что в нашем секторе так рано меня никто не ждал. И до своей каюты я добрался без приключений, никого не встретив по дороге. К счастью, потому что объясняться у меня не было ни сил, ни желания. Отчитываться я ни перед кем не обязан, кроме Айвана и Гренделя, но любопытство приказом не отменишь.
Свалив мальчишку на свою постель, я еще раз попробовал привести его в чувство, но безрезультатно. Обморок? Сон? Я не лекарь, мне не отличить. Будить Гренделя, когда еще вторых склянок не били, — на это я не был способен. Зато Блич жил неподалеку, и я пошел к нему.
На мое счастье, брат оказался дома, а не на дежурстве. Конечно, он был не слишком доволен, что его вытащили из постели, но, услышав слово «верхний», перестал ворчать, оделся и молча отправился ко мне в каморку, захватив сумку с лекарствами.
— Великое Пространство!
Вот и все, что я от Блича услышал, когда открыл дверь и показал ему на Аденора Раду. Брат сел на кровать, пощупал у мальчишки пульс, приподнял веко. Хмыкнул и повернулся ко мне.
— Где ты его нашел? Да не дергайся — если парень и был в обмороке, то сейчас просто очень крепко спит.
— Я и не дергаюсь, — пробормотал я. — Еще чего, дергаться из-за этого сопляка.
Налил себе и Бличу два стакана кофейного тоника, сел рядом на стул и начал рассказывать. Про неудавшийся рейд, про то, как мальчишка при мне дважды каким-то чудом справился сначала с охраной, потом с Реттисси, про чужой разговор. Брат у меня что надо — и выслушает внимательно, и поймет больше, чем я, и языком никому зря трепать не станет. Не просто так Грендель его готовит себе на смену, главой клана.
Вот и сейчас Блич не перебивал, потягивал тоник и время от времени поглядывал на верхнего. А когда я закончил, он порылся в своей сумке, достал оттуда пузырек и протянул мне.
— Общеукрепляющее. Проснется — накапаешь двадцать капель на стакан воды и дашь ему перед едой. И пусть полежит хотя бы сутки. А я утром пойду к Гренделю, все ему расскажу. Думаю, он сам к вам после полуденной рынды заглянет. Если Реттисси и правда работают на Дансити — придется собирать Совет кланов и решать, что с этим делать.
Встал, по плечу меня хлопнул.
— Ты тоже спать ложись, Вен. Мальчик до третьих склянок вряд ли проснется.
Закрыв за братом дверь, я поставил замок на пальцевый код, чтобы ни снаружи, ни изнутри без меня не сработал, и вернулся к кровати. Стащил с мальчишки ботинки, рубашку с брюками, накрыл одеялом и пошел в душ.
А когда вернулся, выяснил, что он замотался в мое одеяло, как в кокон, подгреб под себя обе подушки — и так и спит. Пришлось доставать из стенного шкафа старый плед, вытертый и для меня слишком короткий. Но я отчего-то так устал, что мне было уже все равно. Отобрал одну подушку, волосы в косу заплел, лег — и сразу отключился. Помню, еще успел подумать, что лампочка в комнате стала моргать и надо у техников новую попросить. С тем и заснул.
Проснулся, когда на меня что-то упало. Вытянул руку, не открывая глаз, и натолкнулся пальцами на теплое и мягкое. Спросонья подумал, что это Лейн. Притянул к себе, хотел поцеловать, но меня очень больно ткнули чем-то под ребра, и я проснулся окончательно.
Что произошло ночью, вспомнил не сразу. И с минуту рассматривал совершенно незнакомого мальчишку — коротко стриженого, синеглазого и очень сердитого. Он стоял на коленях на постели, а я — как оказалось — держал его за плечо.
— Пусти, — сердито сказал он, и я разжал пальцы.
Аденор Раду слез с кровати, сунул ноги в ботинки и посмотрел на меня так возмущенно, словно я покушался на его жизнь.
— Где здесь туалет?
Я ткнул пальцем в сторону ионной кабинки.
— Там туалет и там можно умыться. Запасное полотенце есть в шкафчике, мыло и полоскание для рта на полке, найдешь.
Он защелкнул дверцу кабинки с такой силой, что она едва не слетела с роликов. А я вспомнил про лекарство, которое оставил Блич. Вылез из-под пледа, взял чистый стакан, налил воды, отсчитал из пузырька двадцать капель. И подумал, что я, похоже, нашел себе на ближайшие несколько дней головную боль.
7
Бл… благодарение матери! И вот этим здесь моются?!
Воды было — крыса больше наплачет, остальное — пар да ионизированный воздух. То есть грязь-то смыть можно, но вот удовольствия от такого мытья…
Я вспомнил свою просторную ванную комнату в Школе, как приятно было полежать в горячей воде под слоем пены после учебы, и почему-то расстроился. Глупо. Такая, в общем-то, мелочь по сравнению со всем остальным…
Безусловно, пока все складывается не так уж скверно: от плохих мутантов я каким-то образом ушел, а этот меня есть не собирается, сам обещал. Даже, вон, в свой флат притащил, надо понимать. Не его вина, что я привык… ну, немного к другим условиям. Не настолько спартанским.
Страшно почему-то не было. Ну вот ни капельки. Может быть, потому, что этот белобрысый гигант напомнил того мутанта, который встретился мне на полях и не пришиб, хотя и мог? Только тот был побольше. Хотя и Невен, прямо скажем, немаленький. Странный только. Целоваться полез — вот еще не хватало, ага.
Сердито фыркнув, я схватил полотенце на держателе рядом — даже не успев подумать, что оно наверняка принадлежит хозяину комнаты. А когда подумал, рыпаться было поздно — я в него уже завернулся. Решив, что в любом случае нельзя придумать ничего более антисанитарного, чем сон в одной кровати, и если тут есть какая-то зараза — то я уже инфицирован, я перестал заморачиваться.
— Запасное полотенце было в шкафчике, — совершенно неделикатно напомнил мне белобрысый тип, едва я появился из душа. Он сидел на постели, закутавшись в плед, и смотрел на меня. — И осталось там, собственно.
— Ты меня зачем спас? — вместо ответа выпалил я, хотя совсем не собирался.
— Вот тебе и на, — немного оторопел тип. — А ты недоволен, что ли?
— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — указал я.
— Ну, если ты меня еще и воспитывать возьмешься… — он замолчал, оборвав фразу, потом кивнул в сторону. — На тумбочке общеукрепляющий настой, выпей, брат велел.
Я независимо направился к тумбочке, взял стакан, демонстративно понюхал, хотя и не верил нисколько, что меня могут отравить — зачем тогда вытаскивать было? Пахло мерзко. Зажмурился и махом выпил. Как назло, попало не в то горло, и я тут же закашлялся.
Не знаю, когда тип успел материализоваться рядом, а только меня хорошенько стукнули по спине. От неожиданности я отлетел в сторону и растянулся возле кресла, чувствительно приложившись к нему темечком. По флату аж звон пошел… Хотя нет, это не от меня — это третьи склянки пробили.
— Ты чего? — удивился парень и протянул мне руку. Он нависал надо мной — по пояс голый, закрывая половину обзора.
— Ничего, — ответил я, игнорируя его жест. — Это ты дерешься, — повозился, потом мысленно плюнул, встал на четвереньки и уже тогда поднялся, поправляя полотенце.
— Ты же поперхнулся. Надо было тебе помочь, — и он снова зачем-то ко мне потянулся.
Я шарахнулся влево, врезался плечом в шкаф — черти бы побрали его тесный флат! — и заорал:
— Да не трогай ты меня уже, в конце концов!
Он так и замер — с протянутой рукой. Удивился:
— Да что такого-то?
— Слушай, я не знаю, может, у вас это нормально — прикасаться друг к другу, хлопать по спине, даже спать в одной постели, но я к такому не привык, понимаешь? Если хотят сексом заняться — тогда да, трогают. Тут без вопросов. А меня последние сутки лапают все кому ни лень. И ты — больше всех. Может, ты меня хочешь?
Видно было, как парень чуть не выпалил: «Больно ты нужен!» — даже губа уже оттопырилась презрительно и в глазах мелькнула насмешка, да только тут же исчезла. Он придвинулся ко мне вплотную, вжимая в шкаф, и смерил ничего не выражающим взглядом.
— Ты теперь не у себя, мелкий. Не забывай об этом, — и отступил.
Я с трудом перевел дыхание. Ноги в коленях почему-то дрожали, а в голове начало мутиться. И я бочком-бочком добрался до кровати, присел, потом лег.
Белобрысый тут же оказался рядом, нагнулся, хмуро поинтересовался:
— Ну?
И коса проехалась по моему голому локтю.
Я не ответил, закрыл глаза и задышал поглубже. Сейчас пройдет, надо просто подождать…
Когда он вышел, я не заметил — только дверь мягко хлопнула, закрываясь.
На редкость идиотский разговор. И на редкость идиотская ситуация. Я ведь, наверное, ему теперь что-то должен, правда? Он же дважды вытащил меня из неприятностей. И неслабых, надо сказать, неприятностей…
Думал ли ты когда, Аденор Раду, нюхая цветочки в парке Скайпола, что однажды будешь спать в постели мутанта в Дубадаме, к тому же вместе с ним самим, слабый, как крысeныш? Да еще и в долгах по самую темную макушку?.. Нет, не думал. Потому как самой смелой твоей фантазии на такое бы не хватило. Но вот оно — так и есть. А ты умудряешься зачем-то ерепениться и истерить, как девчонка, впервые увидевшая мужское достоинство… Ну не дурак ли, а?..
8
Я шел по коридору и думал о том, что мальчишка не просто головная боль, а намного хуже. Достаточно вспомнить, как он на меня смотрел и шарахался. Еще и нотации вздумал читать. Я даже ухмыльнулся, вспомнив его самоуверенный тон. Интересно, они там, в Дансити, все такие?
Смех смехом, но я всерьез подозревал, что кормить мне его придется силком. Блич сказал, что парня надо хорошо покормить, поскольку тот выглядит истощенным. А я очень сомневался, что этот Аденор Раду станет с аппетитом есть белковую кашу, заправленную синтетическим мясом.
Я все же загрузил термос кашей под крышку, обильно залив ее соусом и упросив Тамира положить побольше мяса. Он мне редко отказывает — знает, что я из очередного рейда обязательно принесу ему что-нибудь интересное. Однажды, например, притащил фонарик с цветной лампочкой — отобрал у мальчишки, который зачем-то полез на фермы ночью. Если бы это был рейд, пришлось бы его оглушить, но я тогда был в разведке. Честно говоря, его вообще не стоило трогать, но он увлеченно копался в каком-то механизме, а я не мог ждать, пока парнишка уберется и освободит мне дорогу, так что пришлось лезть напролом.
Фонарик больше походил на детскую игрушку. Можно было крутить крохотное колесико, и зеленоватый луч то расширялся до размеров двери в каюту, то сужался в ослепительную точку. Тамир его приспособил развлекать сестренку. Я сам видел, как она топала по коридору, пытаясь поймать на стенке зеленую капельку, и улыбалась во весь рот. Славная девочка. Жаль только, что глухонемая.
Второй термос я наполнил кофейным тоником. Если положить побольше сахарина, то вкус у него вполне приличный. Я предпочитаю горький, но в каморке у меня всегда стоит банка, потому что Лейн любит сладкое, как маленький.
И еще взял с раздачи пакетик сухариков. Они тоже сладкие, рассыпчатые, у нас их обычно оставляют детям, но я подумал, что паренька надо угостить. Чем-то он мне был симпатичен. А когда сердился, то пах очень славно, вроде ванильного пирога на День клана.
Так что я вернулся в каморку нагруженный, как из рейда. Обычно я ем в общей столовой, если не с Лейном, но не стоило заставлять парня ждать. Да и до разговора с Гренделем не следовало таскать его на всеобщее обозрение. К тому же он был еще слишком слаб.
Верхний так и лежал в моей койке, смотрел в потолок, шевелил губами. Услышал меня только когда я вошел и тут же подхватился, сел, завернувшись в одеяло.
Одежда его вся была негодная — грязная, драная. Я поставил термосы на стол, почесал в затылке и полез в шкафчик. В моем комбинезоне он бы потерялся, так что я вытащил пакет с одеждой, полученной Лейном буквально пару дней назад. Кинул парню в ноги.
— Держи. Это все новое, два дня как из мастерской. Штаны тебе длинноваты, наверное, будут — подогни. И рукава тоже. Ботинок нет, но мы с тобой потом на склад сходим, поищем что-нибудь более удобное, чем твои. У нас в таких пятки отобьешь, пока с уровня на уровень прыгаешь.
Отвернулся, чтобы мальчишку не смущать, пока он одевается, достал миски, ложки, стаканчики и принялся выкладывать завтрак. Мясо ему почти все из термоса выгреб, банку сахарина поставил поближе к его стакану.
Когда обернулся, он по-прежнему сидел на постели и все так же угрюмо смотрел на меня. Честно говоря, я разозлился. Взял одеяло за край, вытряхнул парня из ткани — он только взвизгнул и руками прикрылся.
— Я тебя пока не трогаю, — я ткнул ему пакет с одеждой в грудь. — Но если ты будешь упираться, я натяну на тебя штаны и рубашку силой. Сказал же — все новое. Не видишь — упаковка вакуумная? Кончай ломаться, одевайся и садись завтракать, все остынет.
Он опять сердился и пах ванилью, но только молча. Мне даже ругаться расхотелось. Я бросил одеяло на кровать, отвернулся и сел за стол. За спиной слышалось какое-то шебуршание, но я не поворачивал головы, пил тоник и ел кашу. В конце концов, я не воспитатель в детской группе, я рейдер, и ни за кем сопли утирать не подписывался.