Фельдмаршал опечалился страшно. Места себе не находил. Осунулся. Лишился доброго аппетита.
- Да мы вам, ваше сиятельство, - успокаивали его армейские интенданты, - новую шинель сошьем. Лучшую.
- Нет, нет, - отвечал Суворов. - Не видать мне подобной шинели. Нет ей цены. Нет ей замены.
О пропаже суворовской шинели узнали и солдаты Фанагорийского полка. Договорились они во что бы то ни стало вернуть от турок фельдмаршальскую шинель.
Во главе с поручиком Троицким и капралом Иваном Книгой солдаты пошли в разведку. Но неудачно: шинели не нашли. Зато взяли в плен турка. Стали допытывать, но тот про шинель ничего не знал.
На следующий день снова ходили в разведку, снова взяли турка, но и этот турок нового ничего не сказал.
Две недели солдаты упорно ходили в разведку. Изловили за это время шесть турецких солдат, и лишь седьмой оказался из тех, что принимали участие в наскоке на русский обоз.
Пленник долго не мог вспомнить, была ли шинель и что с ней стало. Наконец вспомнил, что досталась она при дележе захваченного имущества старому турку по имени Осман.
- А где он? Жив тот Осман? - заволновались солдаты.
Осман оказался жив. Только вот задача - пойди излови Османа.
Тогда поручик Троицкий решил отпустить пленного турка и наказал: если тот принесет в русский лагерь суворовскую шинель, то и остальные шесть будут отпущены.
На следующий день турок вернулся, принес шинель.
Узнал Суворов, как попала к русским шинель, страшно разгневался.
- Людьми рисковать! Из-за шинелишки солдатские головы под турецкие пули! - кричал он на поручика Троицкого.
Смутился поручик.
- Так они, ваше сиятельство, сами.
- "Сами"! - пробурчал Суворов, однако уже не так строго.
Потом взял шинель в руки, глянул на потертые полы, на залатанный борт и вдруг заплакал.
- Чего это наш фельдмаршал? - спрашивали не знавшие, в чем дело, солдаты.
- Шинель, - отвечал Иван Книга.
- Ну так что?
- Родительская, - с нежностью пояснял капрал.
МОСТЫ
Войска Суворова сражались в Италии. Французская армия отходила без боя. Выбирали французские генералы удобное для себя место - такое, чтобы наверняка разгромить Суворова. Отступили они к реке Адде. Перешли на ту сторону. Сожгли за собою мосты. "Вот тут, - решили, - при переправе, мы и уничтожим Суворова".
А для того чтобы Суворов их план не понял, сделали французские генералы вид, что отходят дальше. Весь день отступали в сторону от реки, а затем вернулись назад и спрятали своих солдат в кустах и оврагах.
Вышел Суворов к реке. Остановился. Приказал наводить мосты.
Засучили солдаты рукава. Топоры в руки. Закипела работа. Моста два, один недалеко от другого. Соревнуются солдаты между собой. На каждом мосту норовят управиться первыми.
Наблюдают французские дозорные за рекой. Через каждый час доносят своим генералам, как у русских идет работа.
Довольны французские генералы. Все идет точно по плану. Потирают от радости руки. Ну, попался Суворов!
Хитрыми были французы. Однако Суворов оказался хитрее.
Когда мосты были почти готовы, снял он вдруг среди ночи свою армию и двинул вниз по берегу Адды.
- А мосты, ваше сиятельство? - забеспокоились саперные офицеры.
- Молчок, - приложил палец ко рту Суворов. - Мосты строить. Шибче стучать топорами.
Стучат топоры над рекой, а фельдмаршал тем временем отвел свою армию вниз по ее течению и переправил, где вброд, где по понтонам, на вражеский берег.
Спокойны французские генералы. Знают - мосты не готовы. Успокаивает французов топорный стук над рекой. Не волнуются генералы.
И вдруг... Со спины, с тыла, явился Суворов. Ударил в штыки.
- Ура! Чудо-богатыри, за мной!..
Поняли генералы, в чем дело, да поздно. Не ожидали русских французы. Дрогнули и побежали. Только офицеров одних более двухсот попало в руки к Суворову.
Мосты все же достроили. Как же быть без мостов, раз в армии не только чудо-солдаты, но и обозы и артиллерия.
ЗАМАНИВАЙ
На реке Треббии разгорелась кровопролитная битва с французами.
Суворов внимательно следил за ходом сражения. Сидел верхом на казацкой лошади, без мундира, в белой рубахе, со шпагой в руке.
В самый разгар битвы один из русских полков не выдержал напора французов. Солдаты дрогнули, отступили, побежали. Вместе со всеми бежал и молодой солдат Ермолай Шокин.
"Ну, гибель пришла!" - думал солдат и шептал про себя молитву.
Заметив замешательство русских, Суворов бросился к отступающему полку. Подлетел на разгоряченном коне, закричал:
- Заманивай! Шибче! Так, правильно! Бегом!
Бежит Шокин, думает: "Как же понять? Какое же здесь заманивание, раз полк отступает?"
А Суворов опять:
- Шибче! Шибче! Заманивай!
Пробежали метров двести. Вдруг Суворов осадил коня. Привстал на стременах. Взмахнул над головой шпагой.
- Стой! - закричал. - Хватит!
Беглецы остановились. Остановился и Ермолай.
- Чудо-богатыри!.. Назад!.. - закричал фельдмаршал. - В штыки!.. Ура!.. С нами бог! Вперед!..
Повернулись солдаты лицом к неприятелю. Ударили в штыки.
- Вперед! - не умолкает Суворов. - Богатыри! Неприятель от вас дрожит! - И первым летит на французов.
Смяли, разбили солдаты противника.
Бежал Шокин, бился штыком, думал: "Ой ловко, ой как ловко Суворов все дело повернул! И виду про отступление не подал. И не ругал".
И другие солдаты про то же думают. Бьются, не жалея себя, искупают минутную трусость.
А Суворов уже был далеко от этих мест, ястребом сидел на коне и снова зорко следил, все ли везде в порядке.
Три дня длилась битва на реке Треббии. Победа была суворовской полной.
ВПЕРЕДИ И ПОЗАДИ
В ночь перед штурмом Турина Суворов в сопровождении двух офицеров, майора Пронина и капитана Забелина, выехал на разведку. Хотел фельдмаршал сам осмотреть подступы к городу, а офицерам наказал взять бумагу и срисовывать план местности.
Ночь тихая, светлая, луна и звезды. Места красивые: мелкие перелески, высокие тополя.
Едет Суворов, любуется.
Подъехали они почти к самому городу, остановились на бугорочке.
Слезли офицеры с коней. Взяли в руки бумагу. Майор Пронин смельчак - все поближе к городу ходит. А капитан Забелин наоборот - за спиной у Суворова.
Прошло минут двадцать, и вдруг началась страшная канонада. То ли французы заметили русских, то ли просто решили обстрелять дорогу, только ложатся неприятельские ядра у самого бугорочка, рядом с Суворовым, вздымают землю вокруг фельдмаршала.
Сидит Суворов на коне, не движется. Смотрит - и майор Пронин не испугался, ходит под ядрами, перерисовывает план местности. А Забелина нет. Исчез куда-то Забелин.
Услышали в русских войсках страшную канонаду, забеспокоились о Суворове. Примчался казачий разъезд к Турину.
- Ваше сиятельство, - кричит казачий сотник, - отъезжайте, отъезжайте! Место опасное!
- Нет, сотник, - отвечает Суворов, - место прекрасное. Гляди, показал на высокие тополя, - лучшего места не надо. Завтра отсюда начнем атаку.
Кончилась канонада. Собрался Суворов ехать назад. Крикнул Пронина. Крикнул Забелина.
Подошел Пронин - бумажный лист весь исписан: где какие овражки, где бугорочки - все, как надо, указано. А Забелина нет. Стали искать капитана. Нашли метрах в двухстах за Суворовым. Лежит Забелин с оторванной неприятельским ядром головой, рядом чистый лист бумаги валяется.
Взглянул Суворов на Пронина, взглянул на Забелина, произнес:
- Храбрый всегда впереди, трусишку и позади убивают.
"Я САМ ПРИНЕСУ СВОЮ ГОЛОВУ"
В русском лагере солдаты поймали француза. Поначалу француз молчал. Говорил лишь "пардон, пардон"* и больше ни слова.
_______________
* П а р д о н (франц.) - извините, простите.
Потом, когда солдаты на него поднажали, пленник разговорился. Сознался, что проник в русский лагерь затем, чтобы убить Суворова.
Убить?!
- Ишь ты, стервец!
- Вешай его! - зашумели солдаты.
Однако подоспел дежурный по лагерю и вовремя остановил самосуд.
Стали выяснять. Оказалось, что французы оценили голову Суворова в два миллиона ливров. Вот и соблазнился французский солдат. Решил подкараулить, убить Суворова и доставить своим генералам голову русского фельдмаршала.
Доложили Суворову.
- Помилуй бог, два миллиона ливров! - воскликнул Суворов. - Так дорого!
Слух о французском солдате прошел по всему русскому лагерю. Теперь не только солдаты, но и офицеры и генералы стали требовать казни лазутчика.
Однако фельдмаршал, к общему удивлению, пленника отпустил.
- Ступай, - произнес, - доложи своим генералам - пусть ждут. Я сам принесу к ним свою голову.
Суворов сдержал "обещание". Через несколько дней при городе Нови русские войска разбили французов. Бросив знамена, обозы и всю артиллерию, французская армия позорно бежала. Командующий французской армией генерал Жубер был убит.
- Надули меня французишки, - "сокрушался" Суворов. - Зря ходил. Не захотели платить. Поразбежались!
ГОВОРУН
Генерал князь Пирятин-Тамбовский во всех походах таскал за собой золоченую резную карету.
Генералом Пирятин был неважным. Зато говоруном оказался страшным. Раз уж завел разговор - не отцепится. Собеседник уже и так и сяк, уже и шляпа в руках, и сам стоит у порога, а Пирятин:
- Минуточку, минуточку. Я вам еще одну историю расскажу.
Старшие и равные по чину стали избегать Пирятина. Тогда генерал принялся за подчиненных. Вызывает к себе офицеров и начинает рассказывать им всяческие истории. Вначале офицерам это нравилось. А потом, когда генерал рассказал все истории и раз, и второй, и третий, то и им опротивело. А так как начальству перечить было нельзя, офицеры придумали очередность. В понедельник ходил майор Краснощекий, во вторник - поручик Куклин, в среду - капитан Рябов, и так до конца недели. Называлось это у офицеров несением "разговорной" службы. Ходили, слушали, тратили время и проклинали Пирятина...
С кем только не беседовал за свою долгую жизнь генерал, а вот с Суворовым не приходилось. А поговорить с фельдмаршалом очень хотелось. И вот случай представился князю.
Один из неприятельских городов сдался русским без боя. Порядок в подобных случаях был таков, что победитель должен был в город въезжать в карете.
- Зачем мне карета? - заупрямился было Суворов. - Донской конь лучшей не сыскать для меня кареты.
Однако генералы пристали, заговорили о престиже русской армии, о вековых порядках. Суворов поспорил и сдался.
Стали искать карету и вспомнили про князя Пирятина.
"Вот повезло! - обрадовался князь. - Вот уж наговорюсь, вот уж натешусь".
Целую ночь генерал не спал, вспоминал разные истории, все готовился к встрече с Суворовым.
А сам Суворов страшно не любил болтунов. Слышал он про Пирятина, понял, что заговорит его генерал по дороге.
Тогда Суворов по поводу кареты и ее хозяина отдал такой приказ:
"У генерала князя Пирятина-Тамбовского позлащенную его карету взять. Хозяину сидеть насупротив, смотреть вправо и молчать, ибо Суворов будет в размышлении".
Прочитал Пирятин приказ, и сразу настроение у князя испортилось. Однако приказ есть приказ, надобно повиноваться.
Сидит Пирятин в карете, держит голову, согласно приказу, повернутой вправо, молчит. Молчит, а самого так и распирает. Уж больно хочется ему заговорить с Суворовым. Просидел генерал молча минут десять и все же не вытерпел:
- Александр Васильевич, вот я вам одну историю расскажу...
Однако Суворов гневно глянул на генерала, и тот приумолк. Просидел Пирятин еще минут десять спокойно и чувствует, что больше не может. Не в силах болтун сдержаться.
- Александр Васильевич, вот я вам...
Несколько раз Пирятин пытался заговорить с Суворовым. Кончилось тем, что испортил он Суворову торжественный въезд в город и вконец разозлил фельдмаршала.
"Вот уж болтун! Ну и болтун! - ужаснулся Суворов. - Упаси, господи, русскую армию от таких генералов".
В тот же вечер Суворов отдал приказ отчислить князя Пирятина вместе с его каретой из армии.
- И чего это он? - удивлялся Пирятин-Тамбовский. - Карету для него не пожалел. Самые лучшие истории рассказать собирался. Не оценил. Не понял добра фельдмаршал.
"КАК ДЕЛА У ВАС В ПАРИЖЕ?"
Поручик Козодубов во всем подражал французам. Манеры французские. Говорил по-французски. Книги читал французские. Особенно поручик любил болтать о Париже: и во что там народ одевается, и что ест, и что пьет, и как время проводит. И все-то ему у французов нравится. И все-то ему у русских нехорошо. И хотя сам Козодубов во Франции и Париже ни разу не был, да получалось из его слов, что чуть ли он не рожден в Париже, что вовсе и не русский он, а француз.