Хирага подумал мгновение, потом объяснил так просто, как только мог. Но ни слова не сказал о сиси.
— Значит, вы — ронин, вне закона?
— Хай.
Тайрер с задумчивым видом поблагодарил его и отпустил. Он подавил зевок. Прошлую ночь он спал плохо, весь его мир перевернулся с ног на голову из-за неожиданного отказа Райко.
Чёрт бы побрал Райко, чёрт бы побрал Фудзико, думал он, надевая цилиндр и готовясь отправится по Хай-стрит в клуб, где он завтракал. К чертям это изучение японского, к чертям вообще все, мои головные боли и то, что я никогда не выучу этот ужасно трудный язык. — Не будь смешным, — произнес он вслух. Конечно, ты его выучишь, у тебя есть Накама и Андре, два прекрасных учителя, сегодня ты устроишь себе хороший ужин с бутылкой шампанского и в компании какого-нибудь весельчака, а потом — в кровать. И не проклинай Фудзико, скоро ты опять будешь засыпать в её объятиях. О боже, я так надеюсь на это!
День стоял ясный, в заливе было тесно от кораблей. Торговцы стекались к клубу.
Через открытое окно Тайрер слышал, как корабельный колокол в конторе начальника гавани пробил восемь склянок. Он дремал, забросив ноги на свой рабочий стол, забыв о дневных упражнениях в каллиграфии. Ему не нужно было смотреть на часы, стоявшие на каминной полке. Разум подсказал ему, что сейчас четыре часа пополудни. На кораблях начинается первая дневная полувахта, длящаяся два часа, от четырех до шести, потом наступит вторая — от шести до восьми, а потом возобновятся обычные четырехчасовые вахты до четырех часов пополудни завтрашнего дня. Марлоу объяснил ему, что полувахты были изобретены для того, чтобы вахтенные сменялись по скользящему графику.
Он зевнул и открыл глаза, думая про себя: немногим больше полугода назад я даже не слышал о каких-то там полувахтах и никогда не поднимался на военный корабль, а теперь я измеряю время по корабельным склянкам с такой же легкостью, как по часам.
Часы на каминной полке пробили четыре раза. Минуту в минуту. Через полчаса меня ждет у себя сэр Уильям. Эти швейцарцы действительно умеют делать хронометры лучше, чем мы. Куда, дьявол его подери, запропастился Накама? Неужели он удрал? Он должен был вернуться ещё несколько часов назад. И какого черта понадобилось от меня сэру Уильяму? Дай бог, чтобы он не узнал о моем секрете. Надеюсь, он просто хочет, чтобы я переписал ещё какие-нибудь депеши. Проклятье на мой почерк, надо же ему было оказаться лучшим во всей миссии, я ведь вроде бы должен работать переводчиком, а не клерком! Чёрт, чёрт, чёрт!
Он устало поднялся, прибрался на столе и начал мыть руки в тазу, оттирая тушь с пальцев. Стук в дверь.
— Войдите.
Позади Хираги стояли сержант в алом мундире и солдат, оба со штыками на ружьях, оба злые. Хирага был весь в синяках, растрепанный, с серым от гнева лицом и почти голый, шляпа пропала, тюрбан пропал, кимоно превратилось в лохмотья. Сержант толкнул его вперед, держа штык наготове, и отдал честь.
— Мы поймали его, когда он лез через стену, сэр. Ну и пришлось же нам повозиться, пока он утихомирился. У него пропуск, подписанный вами. Он настоящий?
— Да, да, настоящий. — Ужасаясь случившемуся, Тайрер шагнул вперед. — Он наш гость, сержант, гость сэра Уильяма и мой. Он учитель японского.
— Учитель, вон как? — хмуро буркнул сержант. — Ну что же, скажите этому сукину сыну, что учителя не лазят через стены, не пытаются удрать, не носят волосы как у самураев, не пугают честных людей и не дерутся, как целый выводок уличных котов: у одного из моих людей сломана рука, а у другого — нос. Поймаем его за этим делом ещё раз, уж не будем так церемониться. — Оба солдата вышли, тяжело топая сапогами.
Тайрер закрыл за ними дверь, бросился к буфету и принес стакан воды.
— Держите.
Хирага покачал головой, его душил гнев.
— Пожалуйста. Может быть, вы хотите саке или пива?
— Ийе.
— Пожалуйста... э, садитесь и расскажите мне, что произошло. Хирагу прорвало, и он начал скороговоркой объяснять ему на
японском.
— Гомэн насай, ингэ'риш додзо. — Извините, пожалуйста, по-английски.
С усилием Хирага перешел на английский и, кипя от злобы, с долгими паузами между словами рассказал:
— Много стразник на ворота и мост. Я ходить через бо'рото, ходить через воду, через стену. Эти солдаты виде'ри меня. Я стоять, пок'раница, сунуть руку за пропуск, они бросать на зем'ря. Драца, но очень много. — Потом хлынул ещё один поток японских проклятий и обещаний отомстить.
Когда он умолк, Тайрер произнес:
— Мне очень жаль, но вы сами виноваты... — Он невольно дернулся назад, когда Хирага круто повернулся к нему. — Прекратите это! — сердито сказал он. — Этот солдат был прав. Самураи пугают людей! Сэр Уильям говорил вам, чтобы вы были осторожны, я тоже. Мы же просили вас быть осторожным.
— Я был вежлив, делал только то, что было правильно! — возмутился Хирага по-японски. — Эти невоспитанные обезьяны напали на меня, я собирался достать пропуск, его было трудно найти. Обезьяны, я убью их всех!
Сердце Тайрера бешено колотилось в груди, он ощущал во рту сладковато-горький привкус страха, поднявшийся туда из самого нутра.
— Послушайте, мы должны решить эту проблему вместе, быстро. Когда сэр Уильям услышит обо всем этом, он может вышвырнуть вас из Поселения! Вы и я должны решить это, понимаете?
— Ийе! Что такое «рисыть», паза'рста?
Тайрер с радостью услышал «пожалуйста» и постарался совладать со своим страхом. Ясно, что этот парень так же опасен, жесток и горяч, как любой самурай в Японии. Хвала Создателю, что он не вооружен.
— «Решить» означает «прийти к пониманию». Мы должны решить эту проблему, должны, вы и я, решить, как сделать, чтобы вы жили здесь спокойно. Понимаете?
— Хай. Со дэсу ка! Вакаримасу. Тайра-сан, я, мы рисыть проблема. — Хирага обуздал свой гнев. — Паза'рста, что предлагать? Пропуск нет харосый д'ря со'рдат. Рюди, который меня видеть, ненавидеть. Как рисыть этот де'ро?
— Во-первых... во-первых, есть добрая старая английская традиция. На тот случай, когда приходится решать трудную проблему. Мы пьем чай.
Хирага недоуменно посмотрел на него. Тайрер позвонил в колокольчик и приказал Чену принести чаю. Чен, Бой Номер Один, окинул Хирагу недоверчивым взглядом; прежде чем войти, он спрятал за спиной грубый тесак.
Пока они ждали, Тайрер вернулся за свой стол и с серьезным видом уставился в окно. Он отчаянно жаждал услышать от Хираги о Фудзико, но был слишком хорошо воспитан, чтобы прямо задать столь щекотливый вопрос. Чёрт бы побрал этого парня, думал он, он должен был бы сам обо всем рассказать, зная, как я тревожусь и переживаю, а не заставлять меня ждать. Нужно научить его вести себя по-английски, нужно научить его держать себя в руках, солдаты были совершенно правы. Нужно сделать из него английского джентльмена. Но как? А тут ещё этот чертов Джейми, который оказался дьявольски умен.
После завтрака он отправился вместе с Макфеем в его контору, где его уговорили выпить рюмочку коньяка, а потом, буквально через несколько минут, он обнаружил, что выложил шотландцу все, что знал.
— Ну, Филип, это была блестящая мысль, — сказал ему Макфей с искренним энтузиазмом. — Наш парень может стать настоящей золотой жилой, если задавать ему правильные вопросы. Он говорил, откуда он родом?
— Из Тёсю, кажется, он так сказал.
— Я бы хотел побеседовать с ним наедине.
— Если он встретится с вами, тогда и другие обязательно все узнают, и эта новость... эта новость будет у всех на устах.
— Если я знаю, знает и Норберт, и готов поспорить, что и бакуфу тоже — они не дураки. Сожалею, но здесь секретов нет, сколько раз должен я напоминать вам об этом?
— Хорошо, я спрошу у него. Но только если я буду присутствовать при вашей беседе.
— Ну вот это уж совсем необязательно, Филип, у вас столько дел. Я бы не хотел, чтобы вы понапрасну теряли время.
— Да или нет! Макфей вздохнул.
— Вас не переспоришь, Филип. Ладно, будь по-вашему.
— И ещё если я получу для чтения последнюю главу, бесплатно, скажем, завтра. Вы договоритесь об этом с Неттлсмитом.
Макфей резко заметил:
— Если мне приходится платить сумасшедшую сумму в восемь долларов, вы тоже должны внести часть.
— Тогда никакой беседы, и я сам проинформирую сэра Уильяма. Он улыбнулся про себя, вспомнив кислую мину на лице Макфея, а потом негромкое «чай, масса, сильна быстла лаз-лаз» прервало его мысли и вернуло к Накаме. Чен поставил поднос, теперь он пришел без тесака, но тот лежал поблизости, сразу за дверью.
В торжественном молчании Тайрер наполнил две чашки, добавил молоко и сахар и с благоговением пригубил обжигающую, почти черную жидкость.
— Вот так-то лучше.
Хирага в точности повторил его действия. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не вскрикнуть, ошпарившись, и удержать во рту то, что на вкус показалось ему самым омерзительным пойлом, какое он когда-либо пробовал в своей жизни.
— Хорошо, а? — произнес Тайрер с широкой улыбкой, допивая свою чашку. — Ещё?
— Нет, нет, спасибо. Анге'рийская традиция, да?
— Английская и американская, да, не французская. Эти французы. — Тайрер пожал плечами. — У них нет вкуса.
— А, со ка? — Хирага уловил в его тоне легкую издевку. — Французы не одинаковый как анге'рийский? — спросил он с притворным простодушием, спрятав свою ярость подальше и оставив её на будущее.
— Бог мой, нет, мы совсем не как они. Они живут на континенте, мы же — островная нация, как и вы. Разные обычаи, разная пища, правительство, вообще все; ну и, конечно, Франция — более мелкая держава в сравнении с Британией. — Тайрер добавил и размешал ещё одну ложку сахара, с удовлетворением отметив, что гаев его собеседника словно растворился в воздухе. — Очень разные.
— О, так? Анге'рийский и французы воевали есть? Тайрер рассмеялся.
— Десятки раз на протяжении столетий, а в других войнах — союзники: мы были союзниками в последнём конфликте. — Он коротко рассказал ему о Крыме, потом о Наполеоне Бонапарте, Французской революции и нынешнем императоре Луи Наполеоне. — Он племянник Бонапарта и абсолютный шут. Бонапарт шутом не был. Это один из самых больших злодеев, когда-либо рождавшихся на свет божий, он повинен в смерти сотен и сотен тысяч. Если бы не Веллингтон, не Нельсон и не наши солдаты, он правил бы всем миром. Вы понимаете все это?
Хирага кивнул.
— Не все с'рова, но понимаю. — Однако он ухватил суть, и от услышанного голова его пошла кругом, хотя он никак не мог сообразить, почему великого генерала должны считать злодеем. — Паза'рста, продо'рзать, Тайра-сан.
Тайрер продолжал свой урок истории ещё некоторое время, потом прервал его и начал подводить Накаму к главному:
— Теперь о вашей проблеме. Когда вы покидали Ёсивару, у вас не возникло никаких затруднений со стражниками там?
— Нет, притвори'рся носить овочи.
— Это хорошо, о, кстати, вы видели Райко-сан?
— Да. Фудзико нет возмозный завтра.
— О. Ну ладно. — Тайрер небрежно пожал плечами, умирая в душе.
Но Хирага заметил его огромное разочарование и несколько мгновений упивался им. Сонно-дзёи, хмуро подумал он. Ему самому пришлось купить услуги Фудзико, но это не огорчило его. Райко-сан сказала: «Раз уж вы платите хорошо, хотя и не столько, сколько гайдзины, я согласна. Но он должен спать с ней послезавтра. Я бы не хотела, чтобы он нашел себе другую...»
— Накама-сан, — говорил между тем Тайрер, — единственное, что вы можете сделать, чтобы по-настоящему спокойно жить здесь, это никогда не выходить отсюда. Я больше не буду посылать вас в Ёсивару. Вы должны поселиться здесь, внутри миссии.
— 'Ручче, Тайра-сан, я жить в деревне, найду надезный дом. Внутри ограды бо'рьса безопасный. Каждый день я приходить, когда рассвет и'ри когда вы хотеть, учить и учица. Вы очень харасо сэнсэй. Это ресыть проб'рем, да?
Тайрер замешкался с ответом: с одной стороны, он не хотел больше спускать японца с поводка, с другой — не хотел, чтобы тот постоянно был слишком близко.
— Да, если вы сначала покажете мне, где точно вы поселитесь, и не покинете этого места, не предупредив меня.
Подумав секунду, Хирага кивнул.
— Я сог'расен. Паза'рста, вы говорить со'рдаты, я харасо зыть здесь и в деревне?
— Да, это я сделаю. Уверен, что сэр Уильям согласится.
— Спасибо, Тайра-сан. Говорить со'рдаты тоза, если нападать опять, я доставать катана.
— Даже думать не смейте! Я запрещаю это, сэр Уильям запретил это! Никакого оружия, никаких мечей!
— Паза'рста, вы говорить, со'рдаты нет нападать, паза'рста.
— Хорошо, я скажу им, но если вы появитесь здесь с мечами, вас убьют, они вас застрелят!
Хирага пожал плечами.
— Паза'рста, нет нападать. Вакатта?
Тайрер не ответил. Вакатта являлось высокомерной формой вакаримасу ка: Вы понимаете?
— Домо. — Со сдерживаемой яростью, которую Тайрер ощущал почти физически, Накама снова поблагодарил его и сказал, что вернется на рассвете, чтобы проводить его к своему временному пристанищу в деревне, а потом будет готов ответить на любые вопросы, какие он пожелает задать. Он сухо поклонился. Тайрер так же сухо поклонился в ответ. Японец повернулся и вышел. Только тогда Тайрер увидел лиловые пятна кровоподтеков, сплошь покрывавшие его спину и ноги.
Через дорогу, ближе к морю, почти прямо напротив клуба, стояло большое одноэтажное кирпичное здание британской миссии, с флагштоком во дворе, с английскими садиками, обнесенное, как и все наиболее важные строения, оградой, которую можно было защищать. Сэр Уильям уже оделся к ужину, как и его почетный гость адмирал; оба были вне себя от бешенства.
— Проклятые ублюдки! — выругался адмирал, подходя к буфету, чтобы налить себе ещё одну основательную порцию виски. Его и без того красное лицо было теперь ещё краснее, чем обычно. — Непостижимый народ.
— Абсолютно. — Сэр Уильям отшвырнул свиток в сторону и уперся гневным взором в Иоганна и Тайрера, стоявших перед ним. Час назад этот свиток прибыл с посыльным от японского губернатора, который прислал его по поручению бакуфу. «Очень срочно, прошу прощения». Вместо голландского, как это было принято, послание оказалось написанным иероглифами. С согласия Сератара Иоганн привлек к работе одного из иезуитских миссионеров, француза, и представил черновой перевод, который Тайрер тут же переложил на правильный английский. Послание было от Совета старейшин, внизу стояла подпись Андзё:
Я сношусь с вами через это послание. По приказу сёгуна, полученному из Киото, предварительно назначенная через девятнадцать дней встреча с родзю и встреча в тот же день с сёгуном должны быть отложены на три месяца, поскольку Его Величество не вернется до того времени. Посему я предварительно направляю вам это извещение, чтобы впоследствии назначить совещание для обсуждения деталей. Выплата второй половины дара должна быть отложена на тридцать дней. С уважением и покорностью довожу до вашего сведения.
— Иоганн, — спросил сэр Уильям ледяным тоном, — как вы считаете, нельзя ли расценить сие послание как необычайно грубое, невежливое и совершенно гнусное?
— Полагаю, примерно так оно и есть, сэр Уильям, — осторожно проговорил швейцарец.
— Ради самого Христа, я потратил целые дни, споря, угрожая, недосыпая по ночам, пересматривая все заново, пока они не поклялись головой сёгуна, что мы встретимся с ними пятого ноября, шестого — с сёгуном, и вот вам пожалуйста! — Сэр Уильям одним глотком опрокинул содержимое бокала себе в рот и поперхнулся, после чего отводил душу пять минут кряду на английском, французском и русском, пока все остальные, восхищенно раскрыв глаза, внимали его живописнейшим ругательствам.
— Совершенно справедливо, — заметил адмирал. — Тайрер, налейте сэру Уильяму ещё джина.
Тайрер мгновенно подчинился. Сэр Уильям извлек платок, высморкался, взял понюшку табаку, чихнул и высморкался ещё раз. — Чума на них всех!