За эти дикарские манеры временами хочется хорошенько отходить любовника кочергой по спине и выкинуть пинком за дверь, швырнув следом сапоги. Но бывают вещи, которые бесполезно объяснять. Приходится понимать и принимать их такими, какие есть, или учить - незаметно, постепенно, вдумчиво. Моя синяя снисходительность следует за Лорией по комнате движением глаз, жадно вбирающих в себя каждую мелочь, деталь, образ оставшегося перед разлукой послевкусия. Я не пытаюсь задержать его. Не пытаюсь говорить лишних слов. Перехватываю в дверях, резко развернув его к себе одним движением, и целую, вкладывая в эти незамысловатые действия всё, что следует вложить.
Во взгляде Лории детской беспомощностью цветут стальные анемоны настороженности. Провожу ладонью по небритой щеке, поправляю сбившуюся линию отложного воротника, стряхиваю с тёмных волос невидимую пылинку.
"Не прощай. До встречи".
Улыбаюсь, когда Лория испуганно шарахается за дверь, спасаясь от проявлений чувств бегством - как рыбка, завидевшая сеть рыбака или удочку. <i>Хочется верить, что приманка оказалась достаточно соблазнительной. </i>
Мне становится весело. Позволяю нетерпению овладеть собой. Мальчишкой выбегаю на балкон, хватаюсь за перила, вытягиваю шею. Знаю, что не увижу его, но на самом выходе из ворот, на краешке цветущей диким виноградом и южным солнцем улицы, когда Лория будет сворачивать за угол, мне откроются короткие несколько шагов летящих мгновений.
Вот ОН! ИДЁТ!
Отдаю солнцу счастье понимания. Самое белозубое счастье в мире - выхватывая на аскетическом лице моего рыцаря совершенно фантастическую улыбку. Ошеломительную улыбку влюблённого, идущего со свидания.
<i>Мой милый, нежный, угрюм... Не будем признаваться.</i>
Отпускаю раскалённые прутья и обессиленно сползаю на разноцветный мозаичный пол. Выдыхаю, кусая губы. Прижимаюсь лбом и сижу так несколько секунд, блаженно щурясь, постигая тайну бытия в мгновении.
Я словно кот, нализавшийся сливок, бесстыдно влюблённый. Хочется нелепо хихикать, перебирать прошедшую ночь и день по секундам, обласкивая самое-самое. Позволяю себе целых пару минут понежиться в этом, позагорать на солнышке.
Но затем улыбка стылым призраком улетает прочь, словно её никогда и не было. Становлюсь серьёзным, собранным, методичным. Поднимаюсь одним слитным движением, прохожусь по комнате, уничтожая каждую возможную улику, каждый нечаянный след - свой и непростительно беспечного Лории.
Я оплачиваю хозяину простыни, всегда забирая их с собой. Он, наверное, не понимает этой придури, но на ткани остаются следы: сперма, пот, иногда кровь – всё, что может быть использовано магически.
Не хочется об этом думать, не верится в то, что Лория догадается, обернется против меня, однако точно знаю: если сообразит и попытается – я в его полной власти. Мы оба балансируем на грани, просто я вижу пропасть, а он - нет.
Раздобыть что-то у любовника для другого любовника - дело нескольких минут. Воздействовать магически можно и с пустыми руками, сманипулировать через существующую энергетическую связь, но с предметами надёжнее: образ сильнее, магия ложится крепче. С этой целью я храню прядь его волос, и не только. Насколько я силён? Мне достаточно образа перед глазами. Я никогда не использую против Лории чары, но обязан подстраховаться на случай опасности. Попытайся Алиссин причинить мне вред, я неминуемо утяну его за собой, как акула - самонадеянного рыбака.
Пока он моя рыбка, а я рыбак, но стоит зазеваться - мы поменяемся ролями.
Не хочется доводить до такого. Я беспощаден к врагам; впрочем, и он тоже. Это и тянет нас друг к другу. Особая сила, адреналин.
С одной стороны - сладкий союз, с другой - бесконечное соперничество и борьба.
Обхожу комнату, сгребая вещи в сумку. Убираю со стола, тщательно отмываю в тазу бокалы. Когда заканчиваю - комната идеально чиста, в ней не существует ни единого следа присутствия. Можно уходить. Короткий взгляд в зеркало.
Наивный восторженный мальчишка с яркими васильковыми глазами превращается в поджарого мужчину с непроницаемым, ко всему привычным, выражением лица.
Умение работать с мимикой - основа основ. При желании я могу выдать себя за старика, не применяя магии; никто не разоблачит, пока не догадается присмотреться как следует.
Охранка в столице работает зорко. В последнее время, в связи с объявленной охотой на ведьмаче, приходится действовать очень осторожно, сводя использование волшбы к минимуму. Алиссин Лория - мой безжалостный инквизитор - старается и свирепствует изо всех сил. Преданный делу орденский солдатик, не подозревающий, с кем делит ложе.
Рубаха с длинным рукавом, парусиновые штаны и шлёпанцы на босу ногу. Застёгиваю пояс, заматываю зелёный шарф, надеваю шляпу.
Я похож на рыбака с пристани, только рыбаки не бывают такими бледными, никогда не знающими солнца. Плотная сумка через плечо - последний штришок. Спускаюсь вниз, не забыв оставить на стойке щедрую плату и раздать мелочь горничным на чаевые. Не люблю вопросов. Нам их не задают. Очевидно, все считают, что платит Лория. Ну ещё бы. Элегантный, изысканно одетый - мой прекрасный сумеречный щёголь умеет произвести впечатление на окружающих. Аристократ от макушки до пяток, до самого кончика ухоженного ногтя, до последнего локона тёмных волос. Благородный лорд. Меня восхищает эта его черта. Вот как он умудряется так выглядеть? Волосок к волоску, прядка к прядке. У меня не получается; впрочем, я и не пытаюсь: меньше внимания – меньше хлопот. Моя необычная внешность – сама по себе недостаток, при моей-то профессии.
Надвинутая на глаза соломенная шляпа – неизменная деталь гардероба. Я объясняю её тем, что обгораю на солнце, да это и в действительности именно так. Лория не против. Между нами не существует ни слов, ни обязательств, хотя он определённо пытается "прибрать меня к рукам", это чувствуется, а я способен читать его эмоции, ревность в том числе. От одной мысли, что однажды мне надоест, Алиссина скручивает пружиной. Он ничего не может мне предложить, дать, а то, что сможет, я не приму. Лория понимает это и мучается внутри, страшась будущего, желая определённости - и зная, что в наших отношениях её никогда не будет.
Он может не вернуться в любой момент, однажды он может просто не вернуться.
Чего не понимает, не знает Лория: из нас двоих у меня гораздо больше шансов не прийти. У него своя тайна, у меня - своя. У каждого из нас - бесчисленное множество тайн, и мы не будем рассказывать их друг другу, рисуя на зыбком песке отношений домик без единой стены.
<center>***</center>
Сегодня ночью у меня немного работы - одно плёвое дельце за городом. По подсчётам, успею вернуться завтра после обеда. При условии, что повезёт, вечером встречусь с Лорией. Сходим поужинать в новый ресторанчик. Алиссин вторую неделю рвётся сводить меня в театр на очередную Диву, популярную в этом сезоне, а педантичные рыцари святого ордена всегда выполняют свои обещания. Мне стоит озадачиться и подумать: как я (парень из бедной семьи переселенцев – такова моя легенда) должен вести себя в приличном обществе? Что надеть, как разговаривать, чтобы не сильно опозорить своего покровителя, но и не вызвать подозрений. Алиссин позволяет мне соприкоснуться с первым кругом, но я понимаю, что существует и второй. Круг его личной жизни, куда мне вход строго заказан. В его мире нет места для мальчишки с васильковыми глазами...
Мы выбрали странную форму отношений и обитаем в собственной плоскости - находящейся между двумя мирами, и это устраивает нас обоих, но меня устраивает гораздо больше. Всё устраивает, однако Лория за каким-то демоном начинает изобретать новые правила, решив, что мне скучно и следует разнообразить наше с ним происходящее.
А я банально не понимаю, как и чем живут обычные люди. У меня нет их потребностей. Своими попытками сделать отношения насыщеннее и привнести в них нотку культуры Лория создаёт кучу дополнительных хлопот. Не понимает, что мне всё это не нужно. С культурой у меня полный порядок, а что касается насыщенности - я вполне насыщаюсь им.
Зачем мне чужая Дива? Алиссин терпеть не может театр и совершенно не разбирается в музыке, но его попытки ухаживать настолько милы - я таю от одной мысли, что это для меня, ощущаю внутри особую теплоту.
Самая лютая и озлобленная собака - и та ведётся на ласку. Убийце это тоже не чуждо, а может, ласка нужна даже больше. Нам обоим нужна. Мы изголодались по ней. Окунаем друг друга в заботу. Лория избегает поцелуев вне спальни, стесняется проявления своих чувств, а я люблю это занятие, целую за нас обоих. И регулярно дарю дешёвые букетики фиалок – исключительно ради возможности полюбоваться беспомощно детским выражением лица моего сурового рыцаря.
<center>***</center>
Я загоняю Лорию в угол, и он теряется. Это не его поле боя, не его война. В таких битвах он раньше не участвовал, не знает, куда деть руки, ноги, как реагировать, что надо делать, чем отвечать, краснеет, словно девочка-гимназистка перед учителем-пошляком.
Когда Алиссин начал отвечать - неумелыми знаками внимания, - обитающий внутри меня кот танцевал на собственном хвосте, зажимая подлый рот лапами, чтобы не выдать себя. Не испортить ничем, не заржать в самый неподходящий момент. Лория мне этого в жизни не простит. Нашинкует соломкой, обидится смертельно, сочтёт насмехательством, попытками поддразнить и задеть самолюбие...
Молчу-молчу.
Лукавым змеем подсовываюсь под его локоть, чувственно обнимаю за талию прямо посреди улицы или беру за руку, сжимая ладонь, не позволяя шарахнуться от себя в сторону.
Раз сиганёт, два сиганёт... Но я – ведьмаче, а мы парни оч-чень настойчивые.
Алиссин багровеет, однако не вырывается, соглашаясь с тем, что - можно. В конце концов мучительно перебарывает себя, перехватывает инициативу, вспоминая, что он старше (наивный), мудрее (без комментариев), опытнее (ха-ха-ха), выше (повезло), мужественнее (хе-хе), состоятельнее (гы-гы-гы), очень опытный боец (муа-ха-ха), убийца (иииииииии *тихий всхлип).
<center>***</center>
Инквизитор дарит мне розы... Огромную изящную корзину, перевитую лентами, наполненную десятками чайных роз. Я теряюсь, не зная как реагировать на подобный подарок.
Зачем мне?.. Он идиот, что ли? Что он делает?
Но посыльные с непроницаемыми лицами заносят в гостиницу корзины. Одну, вторую, третью...
Комната заставляется цветами, заполняется тонким, бережным ароматом. Множеством нежных роз в десятикратном размере - против моих жалких фиалок и общих потуг постебаться по этому поводу.
Лория сидит в кресле и очень внимательно наблюдает за моей обалдевшей физиономией... А затем начинает дико хохотать, стуча ладонью по деревянному подлокотнику. Шутка удалась. Мой перепуганный, шандарахнутый видок стоил затраченных усилий.
Бросаюсь на него, прежде чем сам успеваю понять: зачем-куда? Убить-любить? Чего хочу?
Оказываюсь сидящим на чужих коленях. Это хорошо, что сижу. Когда Лория целует - с бесконечной глубинной нежностью, баюкая вдоль шеи пальцами, - у меня все мышцы принимаются мелко дрожать. Задыхаюсь в дурмане его рта, в движениях уверенных рук, дарящих состояние удивительной детской защищённости.
В такие секунды мне хочется отдать ему весь мир. Ободрать самое лучшее - розами - и бросить под ноги. Но у меня нет ничего, только я сам, а это чересчур сомнительный цветок... Лория сметает все сомнения одним движением. Сгребает на себя, поднимается изящной чёрной скалой, могучей и несокрушимой, как грозная цитадель Илларии.
... Лечу на кровать, беспомощно теряя равновесие в поисках опоры.
Мне страшно оказаться без неё, утратить контроль. Довериться другому - в любой ситуации - невыносимо мучительно. Понять, что существуют вещи, за которые я не отвечаю. Сверху падают розы... десятки благоухающих чайных роз. Колются, падлы...
Пусть...
Алиссин нависает надо мной, удерживая себя на вытянутых руках, смотрит несколько долгих насмешливых секунд, заставляя плавиться, задыхаться от поднимающегося изнутри жара. А затем, не отводя глаз, начинает медленно скользить вниз вдоль тела соблазнительным, искушающим змеем желания.
Выдёргивает завязки рубахи зубами, расправляясь со шнуровкой без помощи пальцев.
Зачем ему слова? Он способен выражать собой весь мир. Самое лучшее в мире - заполнено Лорией.
Чужие губы ловко разделываются с поясом, уверенно тянут материю вниз и возвращаются наверх - получить приз.
Я краснею, дрожу, соглашаюсь на всё... абсолютно на всё. Соблюдать внешние приличия, слушать чужую Диву, не обещать и не обещаться. Рисовать домик на песке...
<center>***</center>
Иногда мы не видимся по нескольку дней. Ни разу это ограничение не превышало недели, но всё может измениться в любой момент. У инквизиции дел по горло. Естественно. Мы стараемся, подкидываем.
Временами Лории бывает совершенно не до меня, а временами его дела напрямую пересекаются с моими. На поле битвы мы враги, стоящие по разные стороны баррикад. Лория не знает, кто я, зато я знаю, кто он, и это знание–незнание не мешает нам сражаться, ловить неистовые удары друг друга.
Наш бой красив и сложен настолько, насколько возможно сделать прекрасным искусство поединка, превратив драку в составление икебаны. Мы не просто фехтуем - получаем истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие двух мастеров, эстетствующих в любимом деле.
Адреналиновый экстаз, единение чувств и мыслей, игра острого ума. Только с единомышленником возможно поделиться собственным знанием, разобрать по частям основы техники, поговорить о приёмах, похвастаться творчеством, изобрести новые способы и подсказки.
У нас с Лорией всё присутствует по умолчанию. Мы – особое драгоценное знание, разделённое на двоих. Тайное понимание, негласное соглашение... невидимая влюблённость, не озвученная вслух, но явственно проскальзывающая в воздухе жарким волнением, нетерпеливым ожиданием, стеснением воздуха в груди.
Мы - враги без ненависти и желания убить; слишком жалко потерять подобного партнёра; но когда придёт время выполнить работу, каждый из нас сделает то, что должен.