Я придумаю бесчисленное множество наших "потом", ты придумаешь бесчисленное множество наших "потом", мы поделим их пополам и выберем самое лучшее для осуществления.
<i> « Давай поделим мир, Алисси?
Солнце тебе, небо тебе, звёзды тебе. Всё тебе.
А тебя - мне...» </i>
Лория, раньше я просто жил, и меня всё устраивало. Возможно, в моей жизни не было каких-то вещей, но они мне и не требовались. Рядом с тобой я впервые задумался о том, что я их хочу. Они стали мне нужны. Ты стал мне нужен.
Но, в отличие от тебя, мне плевать на долг, честь, гордость, цвет, на все знаки мира. Нет у меня там, внутри, ничего святого. Нет, не было никогда и не будет.
Я просто выполняю работу, но вот впервые мне захотелось драться за то, что по-настоящему дорого, и я готов многим пожертвовать ради этого.
Но сложно доказывать другому человеку очевидную необходимость очевидных вещей. А вдруг для него они неочевидны? Между "правильным" и "правильным" выбирать всегда сложно.
У тебя честь, а у меня любовь. У тебя долг и блестящая карьера в ордене, а у меня - желание вместе свалить в другую страну и просто жить. Жить, как живут самые обычные люди. Мы - не обычные? Ну и что? Мы попробуем.
У меня хватит способностей укрыть нас обоих, спрятать так, что ни мой храм, ни твой орден не дотянутся. Заляжем на дно. Потом про нас забудут, и постепенно всё наладится, но это будет новый шанс, абсолютно новый поворот нашей истории.
Только тебе это всё не нужно. А что тебе нужно? Убить меня? Это тебя утешит? Сделает боль - меньше?
Почему вы, рыцари света, такие упрямые, словно тупые зацикленные кабанчики? Не видите дальше собственного носа, упираетесь в какую-то одну идею единственной извилиной - и всё, выхода нет.
Лория, я найду тебе выход. И выход, и вход, только перестань бросаться на меня, словно бык на красную тряпку. Прекрати рыть землю копытом, ничего, кроме отчаяния, ты там себе не нароешь. Вложи железо обратно в ножны и признай, что наша битва - безумие. Я люблю тебя. Ни твой орден, ни все твои отцы-настоятели, ни твои молитвы спасителю не заменят тебе меня. А я готов тебе заменить абсолютно всех. За одно твоё "ДА" луну с неба достану.
Не надо этих разговоров - о том, что, предав себя, перестанешь быть собой.
Себя люди не предают, предают они только окружающих, а душа человеческая собой никогда не поступится. Пока тлеет жизнь, не угаснет "искра создателя".
Ты перестанешь служить инквизиции, изменишься - и в голове ломка произойдёт. Я понимаю, нелегко всё бросить и перевернуть разом все двадцать лет своего мировоззрения, поняв вдруг, что, помимо чёрного и белого, в природе существует множество других цветов и оттенков. Ты переломаешься, а я не дам тебе сломаться; ты станешь новым, другим, и я буду любить тебя этим новым.
Выбери меня, Лория. Выбери меня, а не орден. Орден не умеет любить, и нет в мире собаки, более преданной, чем ведьмаче.
Мы меняем партнёрш и партнёров, словно перчатки, по несколько пар за сезон, однако, в отличие от вас, людей, не сомневаемся, ибо точно знаем. А когда встречаем свою единственную пару, это навсегда. Других не будет.
У меня есть ты, и нет места ни для кого другого, и я не желаю заключать рыжих компромиссов.
<b> УДАР - УДАР.</b>
Отчаянная ненависть в глазах Лории. Ни отзвука, ни отклика, не единого шанса переиграть.
... что мне сказать?..
Синим мхом зацветёт печаль, фиолетовая вода слёз сердца ведьмаче, но ты её не увидишь. Глубоко она цветёт, аконитовой травой под грузом тяжёлой земли.
Я отдаю правду проклятым богам и оставляю себе право в одиночку бродить между мирами. Всё своё заберу с собой и не выдам тебе ни крошечки, побуду жадным...
Чтобы узнать эту истину, бесполезно прижимать меня к стенке. Следует придумать что-то посильнее пыточных застенков Илларии. Но и на дыбе, и на огне, и калёным железом раздираемые, отупевшие от боли, соглашающиеся на всё... ведьмаче открывают бездонные глаза и смеются, презрительно сплёвывая на пол.
Они не рассказывают эту правду, уносят с собой секрет своего философского камня, прочим смертным неведомый и непонятный.
<i> "Ведьмаче лгут, и у них нет души. Это известно всем, даже детям". </i>
Часть меня навсегда осталась там, в душных застенках вашего святого господа; и чтобы увидеть правду, тебе придётся вытащить её оттуда, а это не под силу никому, даже проклятым богам.
Что тебе с моих синих глаз, когда все слова - ровно об стенку горох. Нельзя спасти того, кто не желает быть спасённым. Тащить тебя упирающимся волком за загривок, уберегая от самого себя... я могу... А потом?
В подвале тебя закрыть и держать, пока не сломаешься и не согласишься, что моя правда правильнее? Что я лучше знаю, что нужно нам обоим... Ты не сломаешься, да и я на такое не пойду. Ведьмаче отнимают жизнь, а не свободу выбора.
Ты или придёшь ко мне сам, или не придёшь вовсе... Но ты не придёшь. Сегодня всё закончится, сегодня решится всё...
Насмотрюсь на тебя, сердце моё ненаглядное, налюбуюсь тобой, до дна выпью в горе, и в радости.
<b> УДАР. </b>
- Остановись, Алиссин...
Безнадёжное, напоследок. Я и сам не верю, что это возможно.
- Умри, тварь.
Да будет так.
<b> УДАР – УДАР – УДАР.</b>
========== Глава 1. Артефакт Гунари ==========
Часть 1.
Нападение на храм. Артефакт Гунари. Встреча.
Не знаю, когда я полюбил его. Откуда это чувство пришло, где возникло, на чём зародилось, и что сделалось для него основой. Одного боя в храме оказалось достаточно.
Алиссин Лория не украл моё сердце, просто оно признало равного и, признав, сложило оружие добровольно.
В стылую октябрьскую ночь, когда небо трещало первыми морозами, а на улицах увядали жёлтые травы, мы напали на храм Вестайской богини по приказу магистра, решившего, что пора прижать спесивых церковников, слишком активно развернувших свою деятельность на востоке. Оставшиеся в живых кланы ведьмаче уходили в горы, некоторые объединялись и давали инквизиции отпор. В воздухе носилась угроза новой войны.
Королевство Фельчиора, утонувшее в крови и кострах, переживало смутное время. Время, когда любое проявление магии считалось смертельно опасным для жизни, а пропаганда и страх среди местного населения оказались настолько велики, что любая странность или инакомыслие немедленно карались смертью. По городам и весям шныряли ищейки-инквизиторы – верные слуги церкви. В их задачу входило отыскивать людей, обладающих зачатками дара. Тех, кого не убивали, отвозили в северную крепость – зловещую цитадель Илларию. Что происходило там, за замками и запорами, оставалось скрытым за семью печатями.
Церковь не афишировала свою деятельность, предпочитала действовать в тени, загребая каштаны из огня чужими руками, но паутина тайного влияния инквизиции распространялась повсеместно, охватывая практически все сферы жизни королевства.
Одной из таких тайн, об истинном предназначении которой знали лишь избранные, стало создание Ордена рыцарей богини-праматери. Именно со дня основания этого оплота веры церковь превратилась в страшную, неумолимую силу. Из стен ордена выходили бойцы и гончие инквизиции. Они не знали жалости и пощады: приученные убивать и владеющие магией слепые фанатики, выхолощенные пропагандой веры священники искореняли ересь во имя господа, а сама идея религии позволяла оправдать любые злодеяния.
Инквизиторы старались не привлекать внимания, однако - "ветер в кулаке не сожмёшь". Слухи об Илларии распространялись, подобно лесному пожару: тёмные, противоречивые и откровенно пугающие. Смею заверить, они не были беспочвенны.
Религия, призванная сеять любовь и смирение, вселяла ужас в сердца людей. Мало находилось безумцев, способных открыто критиковать церковь. Подобная смелость запросто могла обернуться обвинением в пособничестве колдовству, а пособничество, как известно, каралось смертной казнью через утопление или сожжение на костре. Огонь считался лучшим способом очищения от заразы, и его величество король Эдуард Решительный продемонстрировал, насколько буквальным может быть это понимание.
После изгнания ведьмаче, испокон веков исполнявших обязанности врачевателей и целителей, в городах и сёлах Фельчиоры начались эпидемии, а власть и церковь повсеместно трубили о колдовстве, настраивая невежественных жителей против тех, кто мог бы им помочь.
Чтобы предотвратить распространение болезней, король приказывал войскам оцеплять заражённые территории и "предавать их огню". Беспрецедентная жестокость, однако в те времена действовали именно так: быстро, бескомпромиссно, беспощадно. Люди гибли тысячами, редко доживая до преклонного возраста, и никого этим было не удивить. Естественное положение вещей и ход событий, против чего, используя своё влияние, когда-то пытались протестовать малочисленные кланы ведьмаче, не понимая, что роют себе могилу. Для объявления военных действий королю не нужен повод - достаточно предлога. Истинной же причиной - об этом многие переговаривались шёпотом, боясь озвучить вслух, - служил страх короля потерять корону.
Старший принц Эрдмунд, престолонаследник Фельчиоры, был ведьмаче. Он пропал без вести в битве при Халлии и с тех пор считался погибшим. Опасаясь его возвращения (а факт смерти принца так и не был подтверждён), король сделал всё, чтобы оно стало невозможным. Фельчиора не приняла бы подобного правителя - самим законом объявленного вне закона. Ведьмаче записали во враги рода человеческого. Каждый, кто встречал "проклятого", имел право без размышлений и колебаний убить выродка на месте. Казна выплачивала за жизни ведьмаче вознаграждение. Любой, кто подозревал кого–либо в богомерзком колдовстве, мог сообщить об этом властям, и, если факт колдовства подтверждался, доносчик получал награду и льготы при выплате налогов.
Ради денег многие оговаривали соседей и просто своих врагов. В случае ошибки доносчик оставался безнаказанным: разве можно упрекнуть человека в том, что он проявляет бдительность? А вот жертвам доноса приходилось несладко. Определить наличие дара способен был лишь специально обученный маг. Ищеек, работающих на орден, не хватало. Маги - товар штучный, и инквизиция не торопилась выдавать своих. Чтобы официально заполучить дознавателя из Илларии, требовалось время - иногда до нескольких недель.
Все эти проволочки создавали массу неудобств, поэтому зачастую дело решалось на месте, и в результате страдали невинные. От такого произвола ненависть к ведьмаче только росла. Народ видел в них корень своих бед, не желая понимать, что колдуны - сами жертвы властей. Но король далеко, а гнев требует выхода прямо сейчас. Доходило до смешного, хотя, конечно, жившим в те времена было не до смеха. Пала скотина, захворал ребёнок, молоко прокисло, дождь покапал и бельё намочил - без проклятия ведьмаче не обошлось.
Поначалу люди, с раннего детства росшие бок о бок с колдунами, негодовали, возмущаясь подобным к ним отношением. Однако годы шли. История пишется ложью и кровью, дети воспитываются на том, что говорят им взрослые, а взрослые верят в то, что слышат от власть предержащих. Никто не смотрит вглубь, взгляд скользит по поверхности, а поверхность меняется, покрывается рябью, полнится слухами, толками. Настроениями толпы так легко управлять...
Почти два десятилетия спустя мало кто помнил об исчезнувшем принце Эрдмунде Великом, мало кто знал, что случилось на самом деле. Ведьмаче стали олицетворением зла и пороков; правда оказалась искаженной, вывернутой наизнанку. Нападения на кланы ведьмаче провозглашались священными походами в защиту мирных граждан от выродков и нелюдей. Зверства, которые приписывали колдунам, смогла бы придумать только самая извращённая человеческая фантазия, но, как оказалось, слухи и сплетни - весьма грозное оружие.
По дорогам бродили специально обученные агенты - "жертвы произвола ведьмаче", которые якобы "сами не видали, но слышали от..." - брата, свата, кума – в общем, человека, которому несомненно можно доверять.
Каким бы нелепым это ни казалось - оно работало. Люди проникались, впускали страх в свои сердца, им начинало казаться, что всё именно так и происходит, чуть ли не на их глазах. Безобидный дедок-знахарь, живущий по соседству, помогавший всем и каждому, знавший селян по именам, начинал вдруг видеться чудовищем, которое нацепило человеческую личину с единственной целью - убивать. Заручившись поддержкой короны, инквизиция не ограничивала себя в выборе средств.
Правду давно уже никто не помнил, но она продолжала существовать - скрытая в старых книгах, архивах. Пылилась на полках, никому не нужная и преданная забвению. Ее можно было доказать, но... История полнится примерами несправедливости, и исправлять их - некому.
Учёные предвзяты, потомки равнодушны, а бог... бог молчит.
Наверное, устал любить смертных, которые оказались столь бездарными, неблагодарными его творениями, что умудрились изничтожить и опошлить абсолютно всё, что он создал и в них вложил. Божественную искру души - любовь - предали и втоптали в грязь, голос совести сделался неслышим, заглушённый рыком жадности, гордыни и нетерпимости.
Мы, ведьмаче, заинтересованы в падении королевского дома, мы многое знаем о тайной деятельности религиозных общин, и о прогнившем дне Илларии - тоже знаем. Немало компрометирующих документов хранится в библиотеках нашего клана. Есть и такие, что, стоит показать их народу, нанесут серьезный удар по всей системе нынешней власти.
О, если бы только наследный принц был жив... Но теперь, спустя тридцать лет, даже самые преданные сторонники Эрдмунда потеряли веру в его чудесное возвращение. После смерти старого короля трон достался регенту Эдуарду Решительному, немедленно провозгласившему себя законным правителем Фельчиоры. Свой победный марш он начал с того, что аккуратно вырезал всех родственников, таким образом обезопасив себя от возможных претендентов на трон.