Вот и будем иметь в виду.
И замечательно.
Мои размышления прервал Нект. Он бросил карандаш на стол, откинулся на спинку стула, вскинул сцепленные в замок руки, тщательно потянулся и спросил, глядя в потолок:
— Зубы показать?
— Не надо, — машинально ответила я и по тому, как чуть приподнялся левый край его губ, поняла, что была услышана.
11
Первым моим побуждением было сломя голову мчаться невесть куда. Я даже дернулась было в направлении двери, но раздалась команда:
— Страшила, стоять.
Я застыла с подогнутой лапой в положении «низкий старт».
— Нам надо поговорить. — Демон вперил в меня повелительный взгляд.
Я осталась на месте вовсе не потому, что его приказной тон так уж на меня подействовал. Просто поняла: бежать-то все равно некуда. Но если кое-кто воображал, что командовать парадом здесь будет он, то кое-кому предстояло убедиться, что все будет немножко по-другому.
Я поставила лапу на место, неспешно вышла из-за занавески, потянулась, зевнула, уселась, обвила себя хвостом, вскинув голову, дала полюбоваться своим ахматовским профилем и только потом повернулась к Некту, уронив снисходительно:
— Сынок, тебе сколько годков-то будет?
Лицо его оставалось бесстрастным, но я заметила, как чуть дрогнули ресницы и что-то там промелькнуло в этих льдистых глазах.
Что, не ждал?
— Это имеет значение? — холодно спросил Нект.
Я молча смотрела на него. В принципе, каким бы ни был ответ, мою карту он побить не сможет — просто нагло удвою его цифру, какую б ни назвал. Когда стало ясно, что отвечать Нект не собирается, я с удовлетворением констатировала:
— Значит, не сынок. Внучек. Так вот, внучек, человек я пожилой… мягко говоря. Я, между прочим, еще Сноудон помню, так что сам понимаешь… Я вообще-то почтенная и весьма могущественная ведьма, просто у меня сейчас… э-э-э… временные трудности. Но если бабушка в беде, это не значит, что можно обзывать ее неподобающими кличками и кричать ей «тпру», как извозчичьей лошади.
Мысль прибавить себе пару-тройку столетий явилась внезапно, как озарение, и показалась мне удачной. Это должно было удерживать демона в каких-то рамках. Предположение было зыбким, но если бы он узнал мой истинный, не внушающий почтения возраст, то его обращение не слишком бы отличалось от изначального, а возможно, стало бы еще хуже. Наверное, он немедленно начал бы строить коварные планы по облапошиванию неопытной дуры. Я же Барашек, потенциальная жертва для сильных и беспринципных мира сего.
Мне очень-очень не хотелось вновь стать кому-то расходным материалом для достижения неведомых целей.
— Никаких «эй, Страшила», — продолжила я. — Тем более что зеркала здесь есть, и я в курсе, что обладаю определенными шармом и грацией. И вообще, что это за «лежать-бояться»? Хочешь разговоров, милок, — изволь обращаться ко мне с должным уважением, я ведьма заслуженная. Убеленная сединами. И уморщиненная морщинами. Можешь звать меня Данимира Андреевна. — Подумав, я добавила: — Бабулей не зови, не люблю.
После поистине качаловской паузы Нект заговорил, и я с удовлетворением отметила, что тон его речи кардинально поменялся.
Впрочем, конец речи мне все равно не понравился.
— Я уважаю старость, Данимира Андреевна, и в состоянии относиться с должным почтением к вашим сединам и прочему, вами перечисленному, — произнес он. — Но смею заметить: уважение только тогда истинно, когда оно обоюдно. Я тоже заслуживаю соответствующего обращения. Надеюсь, мне не придется больше слышать «милок».
— Ну так представьтесь, — хмуро сказала я, подозревая какой-то подвох.
Он задрал подбородок и сказал:
— Меня зовут Кайлеан Карагиллейн Третий…
Нумерация как-то мне не глянулась. Звучало слишком пафосно и предвещало сложности в общении.
— Какой-какой? — переспросила я.
— Третий, — повторил Нект и показал мне три растопыренных пальца. — И вы можете обращаться ко мне «Ваше Высочество».
А вот это уже вообще ни в какие рамки не укладывалось.
— Как-как?
— У вас плохо со слухом, Данимира Андреевна? — спросил демон. — Наверное, это возрастное?
— Нормально у меня все со слухом, — огрызнулась я. — Просто не совсем понятно, с какой стати я должна величать вас Высочеством, а вы меня — всего-навсего по имени-отчеству. Вас, молодой человек, как по батюшке? И что, собственно, обозначает это ваше Высочество?
Лицо Некта приняло надменно-торжественное выражение. Он и до этого интенсивно транслировал во все стороны превосходство над миром, а сейчас чуть ли не нимб над головой отрастил.
— Мой отец — Георгиан Карагиллейн Второй, — выговорил он, и, судя по всему, я должна была немедленно припасть к его ногам или брякнуться в обморок от восторга.
Хм-м… Георгиан… Кайлеан Георгиевич, стало быть. А Второй, Третий… Мне это ни о чем не говорило, хотя можно было понять, что речь идет о какой-то семье с недостатком фантазии в той части, коя касалась именования младенцев.
— А кто это?
Кайлеан Карагиллейн Третий взглянул на меня одновременно с надменностью и жалостью. Да, такому взгляду надо было учиться с младых ногтей. Высший пилотаж.
— Династия Карагиллейнов правит Эрмитанией уже два столетия.
— Эрмитанией? — снова спросила я. — А где это?
Он остро взглянул на меня.
— Вы не знаете, где находится Эрмитания?
— Представления не имею. Могу только предположить, что где-то на территории Ада.
Демон спросил озадаченно:
— Ада? Почему Ада?
— Потому что, как я предполагаю, это один из субъектов Адской Конфедерации. Все, что приходит в голову.
Постепенно некоторое понимание проявилось во взгляде Некта… то есть Кайлеана Третьего.
— А-а! Так вы оттуда, что ли? Из-за кордона? Это же там нашу Конфедерацию называют Адской.
Я подумала и признала:
— Надо думать, да, для вас — из-за кордона. Из-за бугра, так сказать. Из Тихой Империи. А вы как себя называете?
— Свободной Конфедерацией Вольных Королевств. Эрмитания — самое большое и, смею надеяться, самое могущественное королевство Конфедерации.
— Да? Первый раз слышу.
Кайлеан Карагиллейн Третий невозмутимо произнес следующее:
— Учитывая ваш преклонный возраст и происхождение… эм-м-м… из простонародья, я прощаю вам невежество, незнание этикета и дурные манеры.
Простонародье! Слово-то какое подобрал… А вообще… да, я очень простая и очень, очень народная.
— Премного благодарны, Ваше Высокородие! — воскликнула я. — Уж поздно меня переучивать, милок! У нас-то, в Тихой, все по-простому, демократия у нас как бы. Окромя Императора никого и нету. Ни графьев, ни герцогов. Разве что в Англии, но я из России, а уж проще, чем в России, нигде не живут, честное слово! Да и конституция у меня ныне для книксенов не подходящая. Так что ты уж прости меня, внучек, коли собьюсь с этикету, — это все не со зла, а чисто с непривычки.
Кайлеан Карагиллейн Третий сидел с недовольным видом, но возражать не стал. Выбора у него особенно и не было. Я была единственной живой душой, с которой он мог контактировать. Как, впрочем, и он для меня.
— Кстати! — Меня вдруг осенила мысль. — Вы, Кайлеан Георгиевич, стало быть, сынок короля?
Демонский подбородок снова пошел вверх.
— Да, — коротко подтвердил кивок.
— Сын короля… Это что ж, принц, значит?.. А белый конь где?
— Дома остался… — с некоторой запинкой ответил Кайлеан Третий.
Дома остался? Значит, белый конь все-таки имеется?!
В моем воображении немедленно возникла картина: дворцовый зал, залитый светом, блестящий паркет, зеркала, в которых отражаются тысячи огней тысяч свечей, и я в пышном бальном платье, вальсирующая с красавцем в опереточном мундире.
И все такое диснеевское-предиснеевское…
Потом красавец остался вальсировать один, а вместо девушки появилась черная кошка, которая не без изящества крутилась вокруг ног принца. Придворные с умилением наблюдали за действом и перешептывались: «Какая прекрасная пара», «Только посмотрите, как изящно колышется ее хвост» и все в таком духе.
И тут меня накрыло. С воплем «муа-ха-ха» я повалилась на бок и долго каталась со смеху, дрыгая лапами и заливаясь истерическим хохотом, пока не свалилась с подоконника на пол.
Падение привело меня в чувство.
— Простите меня, Ваше Высочество, — сказала я, снова вспрыгивая на подоконник. — Нервишки пошаливают. Просто в молодости я как-то не так представляла себе встречу с принцем. В смысле, вообще не так. Даже близко не лежало.
Нект задумчиво изучал меня.
— Вы странная, Данимира Андреевна, — сказал он. — Наверное, заточение в теле животного вызвало вашу двойственную манеру поведения… и повлияло на чувство юмора. Оно у вас специфическое.
— Да нет, — отмахнулась я. — Я всегда была… с огоньком. Живость характера, знаете ли, и все такое… — Вспомнив, что я крутая ведьма, я торопливо добавила: — Помноженное на великую силу и обширные знания.
— Принимаю ваши объяснения. И поэтому не извиняйтесь каждые пять минут. Но все же постарайтесь… держать дистанцию. А то у меня тоже могут объявиться нервы.
Произнося это, Кайлеан вроде даже слегка улыбался, но улыбка эта была неприятная. Зубастая какая-то была улыбка, как у акулы.
И действительно, подумала я. Допрыгаюсь ведь. Чего я к нему цепляюсь? Ну демон, ну принц, ну пальцы веером… мне-то, собственно, какое дело? У каждого свои недостатки. Мне надо, чтобы он взял меня с собой, когда будет выбираться отсюда. А в идеале было бы неплохо, если бы он доставил меня в Оленегорск, к родителям. Но как заставить наследного принца этой, как ее, Эрмитажнии потащиться на мою историческую родину с кошачьей переноской в руках — я не представляла.
— Я постараюсь, честное слово, — искренне пообещала я, и, наверное, демон почувствовал мою искренность.
Во всяком случае, мускулы его лица расслабились, он положил подбородок на сцепленные пальцы и спросил:
— Как вы здесь оказались, Данимира Андреевна?
Я ответила вопросом на вопрос:
— Для начала мне хотелось бы знать, где это — «здесь»? Что это за место такое?
— А вы не знаете?
— Нет. Представления не имею.
— Это… м-м-м… скажем так, королевская тюрьма.
— Ничего себе «королевская»! — возмутилась я. — Да когда я сюда попала, здесь такой свинарник был!
— «Королевская» в другом смысле. Неужели вы думаете, что такого, как я, удержат обычные стены? Члены королевской фамилии обладают… э-э-э… повышенной проходимостью, так сказать. Для нас нужно нечто особенное.
— А эти стены удержат?
Нект, то есть теперь Кайлеан, грустно усмехнулся.
— Как видите, удерживают. Такое место называют «карманом бога» — большая редкость, игра природы. В пространственном континууме образуется изолированная полость, некий магический пузырь, в котором хаотически смешивается реальность разных измерений. Опытный маг может с большой выгодой для себя использовать «карман». Хранить там что-то, что нужно спрятать… или кого-то. Хотя я назвал бы это место дырявым карманом бога. Что-то… или кто-то… проваливается в дыру, попадает за подкладку и остается там навсегда.
— Как навсегда? — похолодела я. — Не хочу навсегда! Хочу помереть на воле, а не за какой-то подкладкой!
— Удивительное совпадение, Данимира Андреевна: я тоже хочу помереть на воле.
— Ваше Высочество… — смиренно обратилась я к нему. — Мы выйдем отсюда?
Кайлеан пожал плечами.
— Это будет зависеть от многих факторов, пока неизвестных. И один из этих неизвестных факторов — вы сами. Так как вы здесь очутились?
Да чтоб я сама понимала, подумала я. Ну что ж, придется снова напрячь воображение и рассказать бывшему Чудовищу еще одну сказку.
— В свое время я была могущественна и прекрасна, — начала я, набрав воздуха побольше. — Ух, какая я была! Легендарные властители мира обращались к моим невероятным магическим силам — Петр Первый, например. Кстати, это я посоветовала ему Санкт-Петербург соорудить. Я, правда, велела ему в Крыму строить, в смысле климата было б лучше, но Сашка Меншиков, гад, все испортил, другое царю нашептал, теперь все мучаются: ни зимы толковой, ни лета. Хотя страдания дух облагораживают; может, так и лучше для общегородского менталитета. Но не суть… Итак, была я могущественна и прекрасна; многие младые доблестные рыцари добивались моей благосклонности, между прочим…
Я игриво подмигнула Кайлеану. По-моему, его слегка передернуло от старушечьего подмигивания. Я мысленно хихикнула.
— Но пролетели столетия, и в мою дверь постучались ревматизм, маразм, мимические морщины и прочие печальные прелести старости. Пришло время уйти из большой магии. Поселилась я в маленькой квартирке на Петроградской стороне и дачку прикупила, что в садоводстве «Гиблые песочки». Жила себе тихо, мирно, никого не трогала, с клюкой ковыляла. Пенсия у меня была маленькая, но я цветочки у метро продавала, зелень, опять же, со своего огорода — укропчик, петрушечку-сельдерюшечку… словом, несла людям добро и витамины. Ну, случалось иногда, трясла стариной, магическим консалтингом занималась… так, по мелочи, без лицензии особо не разгуляешься… Увольняться ли с работы или потерпеть еще, какого мужика из двоих выбрать и так далее… Ничего серьезного. И вот в один несчастливый день объявились на пороге моей квартирки пятеро чародеев: ведьмак и четыре ведьмы. Обманом они проникли в мое скромное жилище — представились работниками Отдела магического социального обеспечения. Якобы пришли поговорить насчет материальной помощи ветеранам Сноудона. Продуктовый набор сулили. С армейской тушенкой и с армейской сгущенкой. А сами напали на меня с целью убиения. Поганые пентаграммы чертили, злодейские заклинания читали. Насилу вырвалась, позаимствовав тело у своего благородного фамильяра. Спасаясь, бежала куда глаза глядят и вот… оказалась здесь. Все.
Некоторое время Кайлеан задумчиво смотрел на меня. Переваривал, наверное.
Да, согласна, немного коряво вышло, но это потому что я давно не практиковалась. На третий раз я ему такое порассказала бы… хлопал бы в ладоши и требовал продолжения.
— Странная история, — задумчиво произнес Кайлеан, не сводя с меня пристального взгляда.
— Очень странная, — с жаром подхватила я. — Всем святым клянусь, сама ничего не понимаю. Просто пришли и накинулись, аки звери дикие!
Кайлеан подумал, потом спросил:
— А все-таки как вы здесь оказались, Данимира Андреевна? Я имею в виду непосредственно сам момент перехода из одной реальности в другую. Вот вы бежали куда глаза глядят, бежали… а потом что? Сюда ведь просто так попасть невозможно.
Для разнообразия я решила рассказать кусочек правды.
— Я здесь случайно оказалась. Просто свернула в первую попавшуюся подворотню. А потом проникла сюда через ворота во дворе. Мне одна крыса помогла. Ну, не просто крыса, а крысиная ведьма. Она отогнула железный лист — не знаю как, силой мысли или вроде того, — я и проскочила. А обратно никак, я пробовала уже сто раз.
— Крысиная ведьма?!
Этот факт почему-то так взволновал невозмутимого Кайлеана, что он даже привстал с места.
— Как она выглядела?
— Как крыса выглядела. Старая, толстая, с седой мордой. Пальчики розовые, смешные, с черными коготками. На запястье — браслет из рунного серебра. Большая мастерица сейд плести. Голос еще у нее такой был… как бы это сказать… значительный такой голос. Больше ничего не могу сказать, не очень разбираюсь в крысах. Шрамов и родимых пятен не заметила.
Он заходил туда-сюда.
— А что она говорила?
— Заставила рассказать биографию — прямо допрос первой степени устроила, — а потом направила сюда.
— Расспросила, а потом направила вас сюда? Вас? Дряхлую ведьму в чужой шкуре?
Кайлеан явно был в недоумении от этого обстоятельства. Даже приятно было посмотреть, как изменилась его прежде бесстрастная физиономия.
— Ну да. Меня. Сказала, что я найду здесь убежище. Только не сочла нужным сообщить, что отсюда выхода нет.
Он, нахмурясь, думал вслух:
— Почему же она сама не пришла…
— Может быть, потому что отсюда выхода нет? — съязвила я.