Они полежали молча, думая каждый о своем, потом Амела неожиданно спросила:
– Скажи, а у тебя было много женщин?
– Хм… что это ты? – смешался Нед. – Зачем тебе?
– Ты такой умелый, такой… знающий… ну скажи, много? Сколько?
– Хм… четыре. Четыре женщины, – усмехнулся Нед. – Вместе с Сандой. Ну кроме тебя, конечно. Но у меня ведь память Юрагора… а у него было их… не знаю, сколько. Тысячи, наверное. Так что его опыт мне пригодился.
– Да! Очень пригодился, – хихикнула подруга, – очень пригодился… и пригодится еще. Сейчас. Да?
– А поесть? – попробовал сопротивляться Нед. – Позавтракать?!
– Не увиливай! – грозно покачала головой Амела. – До завтрака. А позавтракаешь – еще! Я намерена взять свое счастье сполна! Ты не беспокойся… лежи. Я все сама сделаю.
– Ты-то откуда знаешь, что надо делать? – с сомнением покачал головой Нед. – У меня память Юрагора, а у тебя откуда знания? Где нахваталась?
– Книги читать надо! И с картинками! – расхохоталась Амела. – Молчи! Вот так… так… нравится? Ага… не обманешь, вижу – нравится. Вот так… а ты говоришь… Юрагор… мы и без Юрагора… охх…
* * *
Нед шел в библиотеку и улыбался: ему было хорошо.
Куда-то отступили проблемы, дела – куда-то далеко, подернулись туманом… он понимал, что это временно, что ему нужно поторопиться, но некий черный человечек внутри твердил: «Успеешь! День-два погоды не сделают! Тебе же хорошо, ты доволен! И какого рожна ты раньше с ней не переспал! Видишь, как все хорошо получается! Успокойся и принимай все так, как даруют тебе боги».
И Нед был согласен: все очень, очень хорошо. И дайте, боги, чтобы и дальше все было так же замечательно.
Глава 9
Десять дней. Столько времени понадобилось для того, чтобы разобраться с размещением колонн по миру, чтобы понять систему перемещения и чтобы выяснить – куда ведут колонны. И то – выяснили лишь часть того, что на самом деле стоило знать.
Информации о том, куда вела часть колонн, не было. Нед подозревал, и даже был уверен, что ведут эти колонны в другой мир. Туда, куда ушли Хозяева.
Возможно, что путешественники разобрались бы и с этим вопросом – дело времени, но вот времени-то как раз и не было. Эти десять дней Нед, Бордонар и Амела по крупицам восстанавливали информацию, черпая ее из книг и свитков, находящихся в библиотеке. Со стороны казалось все просто: приказали духам, они выбрали те книги, в которых упоминались названия, перечисленные на гранях колонн, и… все стало ясно. А на деле оказалось, что нужно перелопатить десятки, сотни свитков, разобраться, почему упомянуты эти названия, а потом самое главное – найти, узнать, какое название соответствует нынешнему, человеческому названию материка, острова или местности. И вот это было самым сложным.
Десять дней понадобилось, чтобы сопоставить, узнать, вычислить, понять. И составить карты с указанием расположения колонн.
Колонн перемещения оказалось несколько десятков по всему миру. Они находились на разных материках, на разных островах, спрятанные в подземных пещерах или же стоящие открыто, на поверхности, – они были разбросаны по миру так, как установили их древние Хозяева.
По мере того как путешественники овладевали нужной им информацией, они узнали, как устроен мир, в котором они жили. И то, что они узнали, повергло их в уныние и трепет. Если верить книгам Хозяев, люди жили на шаре, несущемся куда-то в пространстве, из ниоткуда в никуда. И даже Хозяева, казавшиеся богами со своим магическим могуществом, были всего лишь пылинками в этой Вселенной.
Вопрос существования мира был слишком сложным, чтобы так запросто перейти от прежней модели мира к новой, полученной от Хозяев, так что путешественники пока отбросили научные изыскания на эту тему и сосредоточились совсем на другом, более важном для них вопросе.
И вскоре они знали, куда им лететь. Знали порт назначения, знали, как называется этот замок и как до него добраться через колонны или по воздуху.
Теперь они знали, как назывался и тот портал, в который они вошли в первый раз, и могли бы повторить путь снова.
Все десять дней Нед провел с Амелой. Они уже не скрывали своих отношений – жили в одной комнате, ходили всюду вместе и были счастливы.
Но и это закончилось. Настал день, когда Нед решил, что хватит. Они знают достаточно, чтобы совершить то, что задумали.
И вот утром после завтрака все пятеро путешественников собрались у колонны перемещения, ведущей на самый крупный остров северного архипелага ардов – остров Генерия.
Все были одеты так, как положено одеваться на севере: плотные куртки, штаны, утепленные сапоги, вязаные шапки. Для всех, кроме Васабы, это было нормальное одеяние, не вызывающее вопросов и неудобства. Но человек, который всю жизнь ходил практически голым, чувствовал себя в теплой одежде не очень уверенно и то хмурился, то смеялся, разглядывая себя в зеркалах и полированных стенах дворца.
Чернокожий забавно выглядел в таком наряде, особенно со своим здоровенным копьем, применяемым на Южном континенте. Его глаза сверкали на черном лице, а зубы блестели, когда он улыбался. Ему было смешно – Васаба развлекался.
Пришлось брать его с собой к ардам, – дело в том, что прямой дороги на Южный континент не было. Вернее, так: дорога была, но не к той колонне в святилище, откуда они улетели, а довольно далеко, за тысячу ли от нужного места, в расположение кровожадного племени, названия которого Нед не запомнил.
Суть в том, что соплеменники Васабы с этим племенем вечно воевали. Враги, утверждал принц, жаждут его заполучить, чтобы намотать его кишки на священную колонну.
Можно было переместиться через два прыжка, через две колонны – с другого материка, но Нед не рискнул: вначале дело, потом все остальное. Успеет еще Васаба попасть к себе домой. Тем более, в общем-то, он сам виноват в том, что здесь оказался. Подождет!
Путешественники молчали, собравшись перед колонной. Нед окинул взглядом товарищей. Харалд был весел – ему надоело жить в замке, хотя он целыми днями развлекался, устраивая поединки с Васабой. Они сдружились с чернокожим за эти дни вынужденного безделья. Амела была грустна, и Нед, глядя на нее, тоже слегка грустил – скорее всего, их любовным отношениям приходит конец, и она это понимала. Бордонар был немного бледен и вытирал слезящиеся глаза – ему досталось больше всех, он безвылазно сидел в библиотеке, зарывшись в книги, но если бы не он, скорее всего, эти десять дней превратились бы в двадцать, а то и в тридцать. Помощь принца была поистине неоценимой.
У Неда же было смешанное чувство: и облегчение, поскольку они все-таки нашли выход из ситуации, и тревога – что там впереди? Какие опасности, какие волнения их подстерегают? Он верил, что все преодолеет, но какой ценой? Готов ли он подставить под удар Харалда? Амелу? Того же Бордонара, как-то незаметно ставшего своим… Все непросто в этом мире, все непросто…
– Ну что, все готовы? – твердо сказал Нед, отбрасывая лишние мысли и сомнения. – Если готовы, начинаем!
Он вставил ключ в колонну, выдернул его из щели. Колонна изменила цвет, загудела, засветилась интенсивнее. Нед осмотрелся – все стояли внутри желтого круга.
И тогда он коснулся грани.
Свет. Тьма. Круговерчение звезд. Холод. Жар. Запахи… то тошнотворные, то сладкие, приторные, как запах цветов-ловушек, питающихся пчелами.
Удар в ноги!
Есть! Прибыли!
Ветер обжигает лицо, солнце, яркое, слегка прикрыто пленкой белизны, сверкает на небосводе, равнина блестит, будто жемчужная раковина, переливается, отбивая яркие лучи солнца, как щит отбивает брошенные из пращи камни.
Нед задохнулся свежим, вольным воздухом, наполнившим легкие, и прижал к себе онемевшую Амелу, щурившуюся на эту снежную красоту.
Впереди, у моря, чернел массив домов и домиков, стоящих как пришло в голову их строителям: то строгими рядами, то хаотично. Над домиками тянулись столбы дыма, тут же разрываемые свежим морским ветром, и даже сюда, на большое расстояние, доносился запах дыма, запах очага, запах людей, запах жизни.
– Как здесь холодно! – поежился Васаба. – Разве можно так жить? Где лес, где звери, птицы, лягушки, в конце концов?! У нас водятся такие большие лягушки, что можно насытиться двумя ножками, если хорошенько поджарить их на вертеле, на углях!
– Вы что, лягушек жарите? – поморщился Харалд, запахивая куртку и ежась на морозном ветру. – И что, вас с них не тошнит?
– Глупец, – с превосходством взглянул Васаба, – у них белое, сочное мясо! Вкуснее я не едал!
– Плохо, значит, тебя кормили, – буркнул парень и спросил: – Скажи, а ты людей ел?
– Людей? – задумался Васаба. – Только белых. Очень хороши пальцы белых, если поджарить их в пальмовом масле… Да ладно, чего вы?! Я шучу! Вон какие рожи сделали! Не жру я белых, вот вы мне сдались! Дичь гораздо вкуснее! Хотя… покусать ножку некоторых белых девиц я бы не отказался… мм… небось вкусные… а, Нед?
– Пойдемте, гурманы, – скомандовал Нед и шагнул вниз с бугра, на котором стояла колонна перемещения.
Уже спустившись с кургана, он оглянулся и посмотрел назад, запоминая место, где находится артефакт. Потом пожал плечами – найти его легко: высокий холм, вокруг, как обычно, – большие глыбы, явно плод человеческих рук. Теперь вот нужно понять: что объяснять ардам? Откуда взялись путешественники? Как они, арды, сейчас их встретят?
– Нед, скажи, а на каком языке они разговаривают? Арды эти? – спросила Амела.
– На языке Замара, Исфира, – тут же вмешался принц. – Я читал об этом. Арды – потомки тех, кто в поисках лучшей жизни уплыл на северные острова. Язык у них очень похож на замарский, с небольшими отклонениями, конечно, а так – один в один. Здесь был когда-то город Хозяев. Как видите, на его месте выросло селение ардов, и довольно крупное. По моим прикидкам – я посчитал, пока вы там обжимались и рассказывали о пожирании лягушек, – всего тут около пятисот домов. Это не самое крупное селение, но… для ардов это много. Довольно много. Здесь должно жить не менее пяти тысяч человек.
– На пятьсот домов – пять тысяч? – не поверил Харалд. – По десять человек на дом? Не много ли?
– Это по самым скромным прикидкам, – усмехнулся Бордонар. – Могут быть семьи и по пятнадцать-двадцать человек. Дело в том, что они много рожают и живут большими семьями. Смерть здесь совсем не редкое явление. Каждый мужчина содержит столько жен, сколько может. Или, скорее, они его содержат. Здесь равноправие. Или матриархат? Честно сказать, я запутался в хитросплетениях их общественного строя: то, что писали ученые в своих трактатах, частенько противоречиво и сложно. Я пытался понять, но до конца так и не смог. Сомневаюсь, что кто-то вообще смог понять ардов. Ненавидеть их – это всегда пожалуйста, а вот разобраться, кто они и что они, – на это, как всегда, ни у кого нет ни времени, ни желания. Хороший ард – мертвый ард. Так всегда думали наши предки. Впрочем, и современники – тоже.
– Боги! Куда мы идем? – упадочным голосом пробормотала девушка. – Как бы нам головы-то не оторвали…
– Кстати, что касается тебя, – невозмутимо заметил принц, – возьми у Неда кинжальчик и надень себе на шею. Помнишь, что их дамы ходят с кинжалами на шее? Так вот, кинжал может быть разной формы. Но всегда он белый или черный. У Неда – белый, ну… не совсем белый, светлый – но сойдет. А вот если у тебя нет кинжала на шее, это означает, что ты рабыня. Ты не можешь носить оружие. Ты вещь. И с тобой могут сделать все что угодно – если, конечно, не устрашатся гнева твоего хозяина. Тут две возможности: или ты становишься рабыней – предположительно главного в отряде, а это я; или надеваешь кинжал и с этого момента становишься полноценной женщиной, членом общества. Понимаешь?
– То есть ты мечтаешь о том, чтобы я стала твоей рабыней? – рассмеялась Амела. – Вон, оказывается, какие у тебя фантазии!
– Ну… мало ли о чем я мечтаю, – усмехнулся принц. – Главное, чтобы ты определилась, кого ты сейчас будешь представлять. И, кстати, все остальные! Не забыли, что вы моя охрана, охрана принца королевской крови?
– Не забыли, – мрачно буркнула девушка и добавила: – Вот только и ты не забудь, что если будешь вести себя гадко, то, когда никто не будет видеть, можешь огрести за все свои прегрешения в полной мере. И напомни, что там насчет ножиков? Что значит белый ножик? И что – черный?
– Вот не слушаешь старших, потому и не знаешь, – усмехнулся принц. – Герлат же рассказывал, забыла? Белый ножик означает, что ты в поиске мужчины. Что ты свободна… в своих устремлениях. И что ты можешь биться за мужчину с любой из претенденток.
– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорила девушка. – Вы что-нибудь поняли? Какая претендентка? Какие битвы? Какие устремления? Я не собираюсь биться ни за какого мужчину! На кой демон мне это надо? У меня уже есть мужчина!
– Честно, я сам не понимаю этих тонкостей, – сознался принц. – В любом случае – надевай ножик и ходи как свободная. Или убирай мечи и представляйся рабыней-наложницей. Все, тут двоечтений быть не может. Я все это прочел в трактате Силуса Аогского «Арды, их общественный строй и роль женщины в развитии северного общества». Хочешь верь, хочешь не верь. Но если не хочешь огрести неприятностей, бери ножик и вешай на шею! И кстати, мы уже почти дошли, потому советую тебе решить вопрос побыстрее.
Нед молча снял с шеи заветный ключ от колонны и, приостановившись, стянул с Амелы шапку и надел на шею девушки цепочку с «кинжальчиком». Белая цепочка улеглась на грудь, шапка вернулась на место, и парочка путешественников догнала своих товарищей, ушедших вперед.
Нед чуть приотстал, притормозив всех, кроме Бордонара, – тот как «предводитель» должен идти впереди, охрана – чуть сзади.
– Береги кинжал, – шепнул он Амеле, и та укоризненно посмотрела ему в глаза:
– Шутишь? Я умру, но не позволю его у меня отнять!
– Умирать не надо… просто не оставляй нигде, не снимай и никому не давай. И все будет нормально. Эй, ребята, похоже, что нас встречают! – добавил Нед уже в полный голос. – Будем настороже! На провокации не отвечать, но и себя в обиду не давать! Как это возможно на самом деле – не знаю…
От крайнего дома отделилась группа людей, человек десять. С такого расстояния не было видно, кто это – мужчины или женщины, воины или мирные жители. Впрочем, разве арды могут быть мирными жителями? Насколько знал Нед, нет. Все они воины, все бойцы.
Арды молча ждали, когда пятеро путешественников подойдут ближе, и через несколько минут путешественники смогли разглядеть, кто стоит перед ними.
Двое мужчин – высокие, похожие на Неда жесткими лицами и разворотом плеч. Двое парнишек – молодые, лет по четырнадцать, с румяными лицами, на которых отразилось искреннее любопытство: откуда взялись эти странные люди, бредущие по утреннему снежку из безлюдной снежной пустыни?
Шесть женщин разного возраста – примерно от семнадцати до тридцати лет. Все спокойны, насторожены, руки на поясе возле заткнутых за него мечей, прямых, узких.
У мужчин в основном тяжелые топоры.
У женщин, как и говорил Бордонар, на груди кинжальчики различного вида, формы, различной степени украшенности – некоторые сверкали камнями, переливающимися на солнце. И все кинжальчики – белые.
Амела оценивающе посмотрела на женщин и слегка нахмурилась – высоченные, ростом чуть не с Неда. Штаны, куртки похожи на те, что носила она, Амела. Только фасон немного другой да украшены особой, невиданной вышивкой. Голубые глаза внимательно смотрят на единственную в пятерке женщину и будто оценивают: с какого удара они снесут ей голову?
Лица не уродливые, вполне миловидные, некоторые даже красивы, своей красотой, северной – жесткие лица, выпирающие скулы, тонкие губы, сложенные в гримаску презрительного превосходства. У двух женщин на лице шрамы, которые совсем не портили их красоты.
Женщины точно своих шрамов не стеснялись – видимо, для них они были чем-то вроде свидетельств доблести. «Богини войны, да и только!» – подумалось Неду.
Бордонар подошел на расстояние пяти шагов от передового арда, остановился и молча посмотрел в глаза старшему из мужчин – массивному воину лет сорока, единственному из всех, кто носил пышные русые усы. Видно было, что все остальные подчиняются именно ему как командиру. Он и стоял чуть впереди всех, выставив ногу в кожаном сапоге, украшенном дорогой строчкой из серебряных нитей.