А закуска? Закуски больше, чем вина. Большое изобилие мяса и рыбы. Копченой, тушеной, вареной.... Разве котлет нет и колбас. Даже заскучал, ей Богу. Передо мной, помнится, лежал трёхметровый копчёный осетр. Прикинув, сколько бы он стоил на рынке в моём времени, я сразу отрезал кусок на половину своей зарплаты. Потом в основном им и закусывал.
После первого кубка мёда. Настроение поднялось, и я отдался всеобщему веселью, как будто не было больше проблем и напастей в виде противника почти под боком. Звучали здравницы и поздравления. Досталось и мне, за которым последовали знакомства со всеми и, конечно, тосты с большими кубками вина в них.
Ох. Ну и сушняк! Я решительно поднялся и сел. Внимательно осмотрел свой нумер. Не пятизвёздочный отель, но обслуживание тут, ого! Ко мне приставили паренька лет двенадцати, чтоб я ни о чём не беспокоился и по первому зову он являлся в светёлку.
В углу аккуратно были сложены мои сумы и бронь с оружием, а рядом с кроватью стоял резной деревянный столик, на котором я увидел крынку накрытую полотенцем. Посмотрим. Да в ней квас. Вот спасибо. Выпил весь. Показалось маловато, но сушь ушла. Ура!
Дверь распахнулась, и в комнату заскочил паренёк.
- Звал, боярин?
Похоже, "ура" я крикнул вслух, а ему сказал:
- Где тут можно умыться?
Парень что-то хотел сказать, но передумав, кивнул и исчез. Не понял. Но тут же дверь открылась, и парень занёс медный таз и большой кувшин с водой. А парня, случайно не Фигаро зовут?
- Полить, боярин?
- Как зовут тебя, пострел?
- Митяем кличут, боярин.
- Ну, лей, Митяй-скороход.
Я скинул рубашку и уставился на неё. Не моя. А, вспомнил! Вчера в баню ходили. Так я ж сменку не взял, а как помылся, так вместо своей одежды эту обнаружил.
Наклонился и принялся умываться. Потом отправил Митяя из комнаты, сказав ему, что заберёт всё потом, и достал щетку и пасту.
Закончив с туалетом, посмотрел на себя.
Рубашка с косым воротом, украшенная вышивкой по рукавам и воротнику. Штаны из мягкого войлока. Кожаный пояс и сапоги, мягкие и легкие, как домашние тапочки. То, что босле бани и надел.
Баню протопили быстро, туда меня привёл Митяй. Там уже раздевались Горин и... Кубин. Я хотел спросить, когда он появился, но они нырнули в парную. Быстро скинул одежду и шагнул следом. Меня обдало жаром, и я, пригибаясь, рассмотрел необычную для меня баню. Почти в центре располагался открытый очаг, вокруг которого была наложена куча камней и стояли два больших медных котла с горячей водой. Справа, по стене, стояли три больших бочки с холодной водой. А напротив полок в две ступени. На них уже сидел Горин, а дед Матвей вливал в шайку с водой что-то из глиняной крынки. Он обернулся и сказал:
- Полезай греться, Владимир Иванович. Сейчас я холод разгоню.
Это холод? Да такая температура достойна самой жаркой парной. Залез к Горину, сидящему наверху. Уши и нос, казалось, уже сварились, и я, прикрыв их, стал осторожно дышать раскалённым воздухом.
Вдруг раздалось шипение и... меня вынесло из парной вместе с клубами пара. Вслед мне хохотали Кубин и Горин. Я, распластавшись на полу, думал: "Стыд-то какой. А ещё считался заядлым парильщиком". Только встал, чтоб зайти обратно в парную, как дверь открылась, и вошли две девицы, тащившие бочонок. Хихикнув, глядя как я прикрыл окаянное место, сообщили:
- Квас, боярин.
- Х-хоррошо. Иддите.
Поглядывая на меня и хихикая, они вышли. Блин, забыл, что на Руси, мужики и бабы, до Екатерины Второй мылись вместе. Если сейчас зайдёт какая-нибудь, сраму не оберусь. С этими мыслями самоотверженно шагнул в парную.
На самом верху полока сидели Горин и Кубин. Илья Демьянович усмехнулся:
- Не замёрз там, боярин? Влезай сюды, парить будем. Вот шапку надень.
И он протянул мне войлочный колпак. Ну, слава Богу! Теперь буду крепиться. Только я залез к ним, Кубин тут же достал веники.
- Ложись, Владимир Иванович.
Опять зашипела вода на каменке, и я понял: "Как себя чувствуют куры гриль".
Ох, упарили меня и упарились сами. Краснокожие как индейцы, вышли в предбанник. Состояние моё было "Посоли и ешь". Я плюхнулся без сил на лавку. Кубин, выбив дно у бочонка, зачерпнул квас и подал мне.
- Спасибо. - После кваса почувствовал себя бодрей. Накинул на плечи ткань, что видимо была за полотенце.
Благодать.
Скрипнула дверь и в предбанник ввалились те две девицы, что бочонок кваса приносили.
- С легким паром, бояре.
Они положили кипы одежды на лавку, потом поглядывая на меня и хихикая, удалились. Я запоздало закрылся простынёй. Горин хмыкнул, глядя как моя "Красная рожа", стала ещё краснее.
- Вот чертовки! Что засмущался, Володимир Иванович? Али девки хороши? А жена-то у тебя есть?
Я помотал головой - нету, мол. Горин кивнул.
- Добре.
Чего это он? Или оженить меня надумал? Женат-то я был, но не говорить же про свою бывшую. Тут развода нет, не поймут. Я выпил ещё квасу и нырнул в баню. Пусть лучше меня упарят до бесчувствия. Упарили, но придя в себя после бани, я себя ощущал воздушным шариком. Казалось, прыгни и улечу.
А потом был пир. Хм, пир. А всё-таки, как я комнату пришёл? Надеюсь своими ногами?
Уже спускаясь вниз, встретил Горина. Меня, увидав, он улыбнулся.
- Как спалось, Володимир Иванович?
- Хорошо.
Он засмеялся. Чего это он? Блин! Наверно я вчера накуролесил.
- Силён ты боярин! Вина выпил больше всех, но спать своими ногами ушел. А остальные на столах так и уснули.
Ну, слава Богу! Ушёл сам.
- А я ничего не вытворил там?
Горин опять засмеялся.
- Так ты свой трюк с кубком с десяток раз показывал.
Вот чёрт. Значит половина сервизов на моей совести.
- Надеюсь, хоть пить ещё есть в чём?
Горин похлопал меня по плечу.
- Есть, пойдём за стол.
- А я думал, сегодня в церковь пойдём.
- В церковь пойдём завтра. Негоже с дурной головой к причастию идти.
Мы вышли в просторный зал. На столах, где вчера мы пировали, уже убрались. Прислуга меняла все блюда на новые, не смотря на ещё спящих после вчерашнего бояр. Не тревожа храпящих, они аккуратно убирали грязную посуду и объедки. Крупного телосложения ратник, кажется по фамилии Брагин, зажав в руках обглоданную кость, отмахнулся во сне от пытающегося её забрать холопа. Бедняга перелетел через стол и растянулся на полу. Другие служки так опрометчиво не поступали.
Некоторые бояре, уже просыпаясь, сразу похмелялись и закусывали. Вчерашний пир, начавшийся вечером, для них незаметно перетекал в завтрак.
Я сел за стол и глотнув кваса из медного кубка, отрезал себе большой кусок копченого мяса. Рядом зашевелился спящий боярин и, подняв голову, осмотрелся. Это оказался Кутерьма. Увидев меня улыбнулся.
- А, боярин. А у меня получилось. Гляди.
Он наклонился и из-под стола вынул саблю, без ножен. Подхватил медный кубок полный вина и поставил его на кончик сабли. Чуть расплескав, поднёс ко рту и медленно выпил. Потом подкинул кубок и разрубил его. Половинки со звоном разлетелись по углам.
Горин глядя на это, поморщился.
- Охолонись, Кутерьма. Уже дюжину кубков извёл. Теперь на торг поедешь восполнять запас. А то скоро пить будет не из чего.
Я повернулся к Горину.
- А торг далеко?
- За городищем, в посаде. А что?
Я провёл рукой вдоль тела.
- Приодеться надо.
Прикид поменять стоило. Моя одежда, за исключением рубах с косым воротом, была здесь как бы ни к месту. Горин кивнул.
- Понятно. Вон с Кутерьмой и поедешь, хотя.... Нет. С ним не надо. Кутерьма всех купцов достал своими шутками. Митяя с тобой пошлю. Он парень хваткий. Только бронь одень.
Я кивнул. Понятно, что за ворота крепости выезжать надо с оружием. Они все тут живут в боеготовности номер один.
Митяй ехал на своей лошади чуть впереди. Не знаю, что там наговорил ему Горин, но важность из него так и пёрла, как разварившаяся крупа из кастрюли.
Выехали за крепостные ворота и прибавили ходу. По дороге обгоняя возки, с сеном, груженые чем-то и укрытые рогожей, людей, что шли на торг.
Рынок, или торг оказался не таким уж большим, как я его предсталял. Но от него повеяло чем-то родным, так похожим на будущее. Сначала мы проехали мимо лотков с различными продуктами. Не остановились и у лавок продающих упряжь. Задержался я только у продавца оружия. Соскочив с коня, я шагнул внутрь лавки. Ножи, топоры, щиты, мечи, копейные наконечники, пучки стрел, кистени, рогатины. Прям оружейная палата. Как джин из лампы появился парень.
- Что боярин изволит? Могу предложить отличный клинок.
Как по волшебству у него в руках появилась сабля, в богато украшенных ножнах. Чуть сдвинув ножны, он повернул к свету и показал на лезвие.
- Посмотри, боярин, какой узор на клинке. А ножны с эфесом? Эта сабля князей достойна. Персидская работа.
Сабля меня не интересовала. Красивое и богатое не всегда толковое и качественное.
Мельком глянув на клинок, переключился на стену с ножами и показал на некоторые из них.
- Вот эти возьму. Покажи-ка.
Продавец с готовностью подскочил.
- Отличный выбор, боярин. А к ним я могу предложить отличный пояс.
Ну конечно, все как всегда. Но пояс хорош. Я кивнул продавцу.
- Я его беру, и эти ножи. Но это всё.
По продавцу было видно, что он с удовольствием продаст мне хоть всю лавку.
- Сколько с меня?
- Четь куны, боярин.
Я пожал плечами. Не запомнил я такие подробности денежной системы, когда копался в нете. Просто достал одну гривну и подал продавцу. Тот принял её и, достав большой кошель, выложил на прилавок несколько монет. Потом из маленького добавил ещё три.
- Вот разность, боярин.
Вот и славно. Мои гривны прошли проверку. Я забрал сдачу. В моей руке оказалось три массивных монеты, это, похоже, куны. А мелочь - это остаток куны, пятнадцать ногат, если не ошибаюсь.
Снаружи, с лошадьми, меня терпеливо дожидался Митяй, щелкая дынные семечки. Я сунул покупки в сумы и поехал дальше, высматривая лавки с одеждой. Высмотрел в одной лавке шкуры. Вот это мне надо. Быстро сторговавшись, купил себе большое одеяло из овчины и несколько воловьих шкур. Из них потом палатку сооружу. Наконец я высмотрел лавку с одеждой. В ней на выбор висели и рубахи, и штаны, куртки, налатники с мехом на выбор. В общем, в этом тряпичном отделе можно было приодеться с ног до головы. Вот и славно.
Я стал разглядывать рубахи украшенные орнаментом по краям рукавов и оторочки ворота. Узор переплетаясь напоминал свастику и я вспомнил его название: "Коловрат".
М-да. Глядя на вышивку, которая включала в себя коловратный узор, в который замысловато вплетались птицы, похожие чем-то на орлов, я подумал: "Гитлер был страшный плагиатор. Вот орлы, кого-то дразня, выпускают свои языки. Вот коловрат, похожий на свастику. Это мы, русские, были наследниками ариев, а не они. Испоганили символ, твари. Вот и получили по полной от настоящего великого народа".
Наверно, тут все продавцы знакомы с магией, так как этот парень появился из ниоткуда, словно джин. Тут же выдав извечную фразу:
- Что боярин желает?
- Приодеться желаю. Рубах две-три, штанов пару, куртку и налатник.
- Э... куртку? Могу предложить охобень.
И как по волшебству у него в руках появилось нечто, похожее на пальто. Ну, куда мне такое?
- А что-то другое есть?
Опять не заметил, как парень что-то сделал руками и показал мне как бы плащ.
- Вот, есть мятл.
Блин, что всё такое длинное? Мне куртка нужна.
- Есть чего покороче, вот по сюда. Чтоб тёплая была.
Я стал объяснять, что мне надо. Парень покачал головой.
- Такого нет, но можно пошить. Тимофей!
Из глубины лавки появился мужичок. Мне пришлось повторить всё, объясняя. Вроде понял. Снял мерки верёвкой с узлами и накарябал что-то на куске бересты.
- Когда готово будет?
- Дня два и справим.
-А быстрей?
Мужичок почесал затылок.
- Ну, если поторопиться, то назавтра к утру справлю твой заказ.
- Вот и ладушки. В детинец доставишь. Боярину Горину передашь, я его предупрежу.
Продавец кивнул. Остальное, что предлагал мне продавец, подошло. Я купил налатник, отороченный мехом, три рубахи с разным узором, две пары штанов, шапку с мехом по кругу и ермолку. Спросил, где можно купить сапоги, меня тут же проводили в лавку напротив. Там я купил себе мягкие сапоги и легкие туфли, типа мокасин, кожаные и на коротком меху.
Ну что ж. Одёжу я купил, теперь кузнеца надо найти. Появилась задумка - усилить кольчугу пластинами на грудь и живот. Выйдя от сапожного мастера, я оглянулся. Где Митяй? Лошади стояли у коновязи, а этого пострела нигде не было. Пока я упаковывал в сумы покупки, появился Митяй и сразу оправдался.
- Кубков заказал, боярин. Куда сейчас едем?
- К кузнецу.
Митяй деловито кивнул.
- Тогда к Тюте поедем, он всегда срочные заказы принимает. И делает справно.
Вот пострел. Про срочность сразу сообразил.
- А почему кузнеца зовут Тютя?
- Вообще его зовут Ефрем Рябов, а Тютя, потому что маленький.
Ах да, Тютелька, как я не сообразил?
- Ну, поехали к Тюте.
Кузнечный квартал был как бы в стороне. И верно, ведь звону от них много. Митяй проехал вглубь кузнечных дворов и заехал в распахнутые ворота двора.
Среди звона со всех сторон выделился один, с гулким эхом. Под большим навесом работал кузнец. Действительно Тютя. Маленького роста, но с широкими плечами и мощной мускулатурой. В одних штанах, он в одной руке зажимал клещами какую-то деталь и работал молоточком, чуть постукивая в место, куда подмастерье обрушивал тяжелый молот.
Бух!
И деталь зашипела в масле. Сразу стало тише. Кузнец положил инструмент и утер обильный пот. Обернулся. Я слез с коня и подошел поближе.
- Ты Ефрем Рябов?
Тот кивнул и, взяв кувшин с водой, стоявший на чурбаке, стал жадно пить. Потом опять утерся и спросил.
- Что боярин хотел бы заказать?
- Железные пластины на грудь.
Кузнец поднял брови. Пришлось объяснять, показывая на себе, и чертить на утоптанной земле. Наконец поняв, что надо сделать, кузнец спросил о сроке.
- Завтра к обеду, не позже.
Он кивнул.
- Лады. Стоить это будет полгривны кун.
Митяй сделал большие глаза, и я понял, что это дорого, но согласился. Тютя поморщился, видимо, хотел цену больше заломить. Ну, я его за язык не тянул.
Вообще, цены тут чудные. На гривну можно купить дом в три этажа. Полностью его заставить мебелью. Ещё и на продукты останется. Я потратил на всё, вместе с барахлом, четверть гривны. Не торгуясь. Поэтому, наверно, меня из лавок провожали как почетного гостя. Были бы дисконтные карты, был бы платиновым клиентом.
Я кивнул Тюте.
- Добро, только в детинец снеси, боярину Горину передай.
Расплатившись с кузнецом, мы отъехали.
10.
О матерь-отчизна, какими тропами
Бездольному сыну укажешь пойти:
Разбойную ль удаль померить с врагами,
Иль робкой былинкой кивать при пути?
Былинка поблекнет, и удаль обманет,
Умчится, как буря, надежды губя,
Пусть ветром нагорным душа моя станет
Пророческой сказкой баюкать тебя.
Баюкать безмолвье и бури лелеять,
В степи непогожей шуметь ковылем,
На спящие села прохладою веять,
И в окна стучаться дозорным крылом.
(Николай Клюев)
Китеж! Наконец-то.
Я шел, любуясь красивыми дворцами, украшенными затейливой резьбой. Они уходили ввысь на несколько этажей и пронзали небо высокими острыми крышами, на которых, как живые, трепетали на ветру флюгера в виде петухов. Дворцы, первые этажи которых были каменными, чередовались с деревянными часовнями, церквями, построенными из камня. Много-много церквей с шатрами, на вершине которых сияли золотые кресты. Главная улица была заполнена весело гудящим народом, идущим по своим делам. Они улыбались друг другу, и от этих улыбок, казалось, повсюду веселей играли солнечные зайчики. Дети, весело галдя, носились по улице. Вдоль дороги, отражаясь от стен, разлился благовест. Люди стали оборачиваться и креститься, глядя вдаль улицы, где стоял великолепный и красивый храм с множеством золотых куполов.