Алвину борьба давалась тяжело, но тоже захватывала. Он с нетерпением ждал приезда Дракона, а когда дожидался, азартно бросался в бой, иногда даже намеренно его провоцируя. Это отнимало много сил, но Маг был бы доволен собой, если бы не один момент. Дракон по-прежнему будил в нем желание. По ночам ему снились эротические кошмары, в которых Сабзиро гнался за ним, то в человеческом облике, то в своем Истинном, догонял, валил на землю, на пол, на диван, на кровать, на стол, мучительно ласкал, терзал поцелуями губы, раздевал… В этом месте Маг всегда просыпался с горящими щеками и тяжелым загнанным дыханием, мокрым от горячего пота и собственного семени и брел в душ. Сполоснувшись, засыпал опять и видел во сне серую пустоту, которая приносила покой и давала силы днем смотреть Дракону в глаза. Он убеждал себя, что не хочет Сабзиро, а эти горячие влажные сны – всего лишь шутки подсознания, которое таким странным образом извращает его страх быть опять покоренным и униженным. Это выглядело бы вполне правдоподобно, если бы в последнее время ему иногда не хотелось, чтобы Сабзиро все-таки сломил его сопротивление и наяву проделал с ним то, что делал во сне. Это желание смущало и злило, Маг продолжал упорствовать, доказывая себе, что оно ничего не значит. Дракон тоже не сдавался, и они продолжали с упоением мучить друг друга, по-прежнему не решаясь перейти черту и дать страсти вырваться на свободу.
***
В этот вечер Алвин никак не мог успокоиться после очередной стычки с Сабзиро. Его губы что-то беззвучно шептали, то ли ругательства, то ли заклинания. Пальцы подрагивали, а заново нанесенные руны на уже довольно сильно отросших ногтях чуть вспыхивали, словно его рукам не терпелось сотворить какой-нибудь магический знак. К волнению примешивалось сексуальное возбуждение. Маг метался по комнате из угла в угол, надеясь, что это бессмысленное кружение утихомирит разгулявшиеся нервы, но только сильней заводился. Час был поздний, и Алвин, в конце концов, все-таки решил отправиться в постель и попытаться уснуть. Ложась, он думал, что ему, конечно, снова приснится Дракон, зато потом придет спасительное серое ничто, и он спокойно проспит до самого утра. Он долго ворочался, но настоящий крепкий сон не приходил. Иногда он соскальзывал в неглубокую дремоту, действительно видел Дракона, успевал потянуться к нему, прижаться, но тут же просыпался и, путая сон с явью, принимался шарить вокруг, стараясь нащупать Сабзиро. Этой ночью желание почему-то было особенно острым, накатывало волнами, бросало в жар и дрожь. Совсем исстрадавшись, Маг сел на постели, и вдруг заметил, что в комнате непривычно светло. Он взглянул в окно, увидел в ночном небе три полных луны и понял все. Эта ночь была Ночью Свободной Любви. Алвин застонал. Черт, черт… Как он мог забыть… Он ведь подумал об этом, собираясь сюда. И даже прихватил с собой бутылку зелья, помогающего бороться с лунными чарами. И, заигравшись, совсем упустил из виду. А сейчас принимать снадобье уже бесполезно, это надо было делать заранее.
Маг снова застонал от отчаяния и повалился лицом в подушки. Надо же было так попасть! Он метался по кровати, то раскидываясь, то сворачиваясь клубком, уговаривая себя, что эта ночь когда-нибудь кончится, до рассвета не так уж далеко, в конце концов, можно попытаться помочь себе самому. Но прикосновение собственных пальцев облегчения не приносило, а взбудораженное лунным сиянием тело не принимало никаких разумных доводов. Оно хотело Сабзиро, и все. И эльф знал, что никто другой, в том числе и он сам, не сможет утолить эту жажду. Уже совсем не владея собой, он встал с постели и направился к выходу.
Дракон перед сном как следует вздрочнул на эльфа, поэтому в отличие от него спал спокойно и крепко. Он сам не понял, почему вдруг проснулся. Как будто что-то толкнуло изнутри. Он оглядел залитую колдовским лунным светом комнату. Дверь в спальню была нараспашку, и на пороге стоял Маг. Глаза Алвина были широко открыты и горячечно блестели, припухшие от прилившей крови губы в ночном полумраке казались темными. Спутанная масса черных волос, совершенное нагое тело, возбужденный стоячий член. Сабзиро уже почти не надеялся, что когда-нибудь увидит эльфа таким, поэтому он от неожиданности застыл и лежал неподвижно, гадая, происходит ли это наяву, или он все еще спит. Маг постоял немного в дверях, потом медленно, как во сне, двинулся к кровати, и Дракон понял, что сейчас сбудется то, о чем он так долго мечтал. В этот момент он был даже рад глупому условию, не позволившему ему взять эльфа силой. Стоило, определенно стоило терпеть и мучиться ради того, чтобы дождаться, когда Алвин придет к нему сам, обнаженный, прекрасный, сгорающий от желания.
Дивное видение приблизилось, склонилось над постелью, Дракон раскрыл ему навстречу объятья и, заключив в них, потянул на себя. Алвин не удержал равновесия, упал на Сабзиро, тот быстро перекатился, подминая эльфа, и впился яростным поцелуем в призывно раскрытые губы. Маг ответил так горячо, что Дракону показалось, будто он за какие-то непонятные заслуги вдруг попал в Рай, или, наоборот, за все свои провинности наконец-то угодил в Ад, где несчастных грешников пытают непереносимым наслаждением. Они сплелись, словно две змеи, вжимаясь друг в друга разгоряченными потными телами, совершенно потеряв над собой контроль. Свет трех лун переливался, дрожал, проникал в кровь эльфа, превращая ее в пьянящий коктейль, подстегивал сорвавшееся с привязи влечение. Дракон смотрел в потемневшие от желания серые глаза и тонул в океанских волнах. Алвин… Алвин – Штормовой Океан… Ты прекрасен не только в покорности и в гневе, но и в страсти тоже… Алвин, прости, но я больше ждать не могу…
Он отодвинулся, не без труда отцепил ноги эльфа от своей талии и согнул их так, что коленки оказались где-то возле чуть заостренных ушей. В этой позе Маг выглядел развратным и в то же время беззащитным, покорным… желанным… Сабзиро почувствовал, как рассудок захлестывают волны дикой похоти, вошел, сильно надавливая, раздвигая на пути преграды, и окончательно потерял голову. Дракон не был сейчас жестоким или грубым, но бережным и нежным он не был тоже. Он брал Алвина просто, как свое, так как хотел всегда, совершенно забыв об осторожности. Алвину, никогда раньше не знавшему мужчину, при других обстоятельствах пришлось бы очень плохо. Но под влиянием тройного полнолуния он совсем не чувствовал страха перед сближением. Он жаждал принять Сабзиро, почувствовать его в себе и был полностью открыт и расслаблен. Конечно, ему было больно, но эта боль была такой желанной и нужной, что приносила не страдание, а наслаждение. Дракон яростно брал, Маг покорно отдавался, потоки их колдовских сил, оставленные без присмотра, гуляли вокруг, сталкивались, расходились, снова сближались, словно тоже желая слиться, но никак не решаясь.
Сабзиро был уже на грани, Алвин громко стонал, напряжение становилось невыносимым. Две магии рванулись навстречу друг другу, переплелись и смешались, объединив в одно целое их наслажденье и боль. Сабзиро вдруг почувствовал, как Алвин судорожно прижался к нему, сотрясаясь крупной сильной дрожью, выталкивая ему на живот теплые капли, и тут же в его сознании вспыхнули разноцветные сполохи: сиренево-синие, изумрудные, серебристые, и Дракон понял, что так он ощущает оргазм Мага. Он тоже содрогнулся, выплеснулся, упал на постель и замер, ничего больше не видя и не чувствуя. Через пару минут он пришел в себя, посмотрел на лежащего рядом эльфа и хрипло спросил:
- Знаешь, на что похож твой оргазм?
Алвин понял его сразу.
- На что?
- На северное сияние. Такие разноцветные переливы. Сиреневые, зеленые, серебристые…
- Правда?
- Угу. А мой?
- Яркая синяя вспышка. Очень красиво.
Они немного помолчали, думая, что еще сказать друг другу, потом Дракон почувствовал, что его неудержимо тянет в сон и как-то неожиданно и сразу отключился. Алвин лежал рядом, смотрел в окно, наблюдая, как светлеет ночное небо и думал о том, что Ночь Свободной Любви закончилась, а значит, кончилось волшебство. Оранжево-желтый Кейтан, зеленоватый Ллиен и маленькая розовая Уна, сделав свое дело, спрятались за горизонт. Маг вдруг почувствовал, как болит измученное диким безудержным сексом тело, и ноет раненая душа. Сабзиро все-таки получил от него, что хотел. Он представил, с каким торжеством и презрением тот посмотрит на него, когда проснется, а потом, наверное, выгонит прочь, и горько вздохнул. Он встал с кровати, замотался в покрывало, небрежно брошенное с вечера Драконом на стул, и побрел к себе.
Сабзиро, проснувшись один, удивился и даже слегка расстроился. Он почему-то рассчитывал, что утром найдет Алвина рядом с собой. Они могли бы снова заняться любовью. Или, может, просто полежать рядом, вспоминая прошедшую ночь, посмеиваясь, слегка дурачась. Он немного подумал и решил, что все это как-то странно. Маг ни с того, ни с сего является к нему в комнату, возбужденный, как кот, дарит ему восхитительную страстную ночь, а утром бросает его одного, не сказав ни слова. Он вдруг вспомнил светлую почти как днем комнату, три ярких полных луны за окном и грустно усмехнулся. Слышал он что-то насчет того, как тройное полнолуние действует на лесных. Вот оно что… Маг просто решил с его помощью свою небольшую проблему. А он-то подумал... Ушастая дрянь. Неприятно-то как. Обидно…
Он сел на постели, подтянув колени к груди, и позвонил, вызывая Глима. Когда слуга вошел, Дракон небрежно поинтересовался, не видел ли тот эльфа. Глим неодобрительно посмотрел на хозяина и ответил, что видел.
- Столкнулся несколько часов назад в коридоре у Ваших дверей. На нем лица не было. И шатало его, как старый баркас во время шторма. Еле ноги тащил.
Он немного помялся, но все же сказал:
- Вы, Ваша милость, в этот раз что-то хватили лишку. Зачем Вы так с парнем? Попользовались и выгнали.
Потом вздохнул и добавил:
- Я Вас, хозяин, очень сильно уважаю. И добро Ваше век помнить буду. Но, если бы Вы, к примеру, вдруг были моим сыном, я бы Вас сейчас, пожалуй, отлупил.
Дракон, который и так считал себя пострадавшей стороной, почувствовал, что его предали в собственном доме. Он мрачно покосился на слугу и пробормотал:
- Старый пень… Много ты понимаешь… Если хочешь знать, попользовались мной.
И, отвернувшись к окну, рявкнул:
- Проваливай!
Глим подхватился, заковылял к дверям, но на пороге задержался и буркнул:
- Если Вам интересно, то он у себя в комнате.
Сабзиро схватил с постели подушку и, не глядя, швырнул в слугу. Старик, получив по затылку тугим комком ваты, шустро выскочил в коридор, постоял, потирая ушибленное место. И, немного подумав, решил, что или он действительно чего-то не понимает, или его хозяин наконец-то влюбился.
Дракон посидел еще немного, потом встал, натянул джинсы на голое тело и, не обуваясь, пошлепал в другой конец коридора к комнатам Мага. Алвин опять лежал на кровати, на этот раз лицом к двери, и вид у него был очень понурый. Сабзиро закрыл дверь, прислонился к ней, постоял, разглядывая свои босые ноги, взглянул на эльфа и хмуро поинтересовался:
- Что, все было так плохо?
Маг, не ожидавший визита Дракона, смутился, горячо покраснел, приподнялся и, уставясь глазами в смятые простыни, прошептал:
- Нет… Все было очень хорошо…
- Тогда почему ты сбежал?
- Я подумал, что ты все равно меня прогонишь, когда проснешься…
Сабзиро опять посмотрел на свои ноги, отметил, как хорошо, что не надо разуваться, было бы как-то глупо, залез к эльфу на постель, мягко толкнул его на подушки и, нависнув над ним, спросил:
- Я уже говорил тебе, чтобы ты думал поменьше?
Алвин на это ничего не сказал, и он продолжил:
- Знаешь, ты очень нерадивый раб. Не раб, а сплошная головная боль. Дерзкий, непослушный. Не подчиняешься приказам, вламываешься к хозяину без спроса среди ночи, уходишь без разрешения… Ты хоть понимаешь, как ты провинился?
Маг смотрел Дракону в глаза и не видел в них ни торжества, ни презрения. В них было что-то совсем другое. Что-то непривычно мягкое, что делало обычно хмурое лицо открытым и юным. Алвин понял, что все его опасения были напрасны. Он обхватил Сабзиро руками за шею, развел колени, принимая его на себя, и, покраснев еще больше, шепнул:
- Да, понимаю… Накажи меня за это, господин…
Дракон почувствовал, что снова хочет Мага так, как будто совсем недавно между ними не было вообще ничего. Метод наказания ему был абсолютно ясен, и он наказал раба тут же, прямо на месте, не слезая с кровати и со всей силой своего желания. Алвин после минувшей ночи был совершенно измучен, но наказанию он не противился. Принимал его покорно, как никогда, сладко стонал и видимо так раскаивался в своем проступке, что даже просил еще.
Глим решил, что в этот раз завтрак будет уместней накрыть в гостиной эльфа. Раб и господин, утомленные наказанием, услышали через закрытую дверь, как он гремит тарелками, и поняли, что голодны, как звери. Они выползли к столу, и Дракон в этот раз все-таки унизил Мага. Он усадил его у своих ног и принялся собственноручно кормить, запихивая в рот ломтики жареной картошки и кусочки мяса. Алвин унижался с большим удовольствием. Он ничего не имел против такого необычного способа питания, прислонялся к коленям Сабзиро, послушно облизывал пальцы и всего лишь раз позволил себе их укусить, за что тут же получил легкий шлепок по губам, который принял тоже с наслаждением.