***
Лаирендил тоже праздновал Ночь Свободной Любви. Он по-прежнему тосковал по Алвину и хранил ему верность. Но совсем противиться потребностям тела и влиянию лун не мог. Поэтому стоял сейчас посреди леса на маленькой полянке, обнаженный, похожий красиво сложенным мускулистым телом на статую древнего воина, с вольно распущенными волосами, струящимися по спине мягким плащом. Полянка шла по краю большого болота, затянутого ряской и поросшего камышом. Он сам не понял, как забрел сюда. Просто шел бездумно по лесу, мечтая о том, как было бы хорошо, если бы из-за ближайшего дерева вдруг вышел Алвин и сказал бы, что он вернулся и хочет его любви. Замечтавшись, он не заметил, как оказался в этом гиблом месте, никого по пути ни разу не встретив.
Лаирендил подумал, что отсюда надо выбираться, вряд ли ему удастся встретить здесь себе пару, как вдруг почувствовал, что к спине прижалось прохладное тело, а по груди заскользили маленькие ловкие перепончатые ручки. Затхлой сыростью потянуло сильнее, он обернулся через плечо и увидел лимнаду. Болотная нимфа, тоненькая и гибкая, как прутик, с зеленоватыми, похожими на водяные растения, длинными волосами, льнула к нему, что-то тихонько лепетала на своем, незнакомом эльфу, языке и явно добивалась от него любви. Лаи растерялся. Ночь Свободной Любви не знала запретов и границ, межвидовой секс тоже случался. Ему самому как-то довелось провести несколько страстных часов в объятиях молодого сильного волка-оборотня, принявшего ради Ночи Свободной Любви человеческий облик. Но лимнада обратилась определенно не по адресу. Юный воин вздохнул, и тихо сказал:
- Ну чего ты… Перестань. Тебе нужен не я, меня женщины не привлекают. Разве не видишь?
Болотная девушка видимо тоже не знала эльфийского языка, потому что продолжала прижиматься и лепетать, но кое-какие обычаи эльфов ей, кажется, все же были знакомы. Она, наконец, заметила поблескивающую в лунном свете серебристую ленту на руке Лаирендила и, разочарованно и в то же время смущенно пискнув, разжала руки и плюхнулась обратно в трясину.
Лаи снова вздохнул, на этот раз с облегчением. Слава Богам, быстро отделался. Он пересек полянку, вступил под раскидистые кроны могучих деревьев и вдруг снова попал в чьи-то объятия. На этот раз прижавшееся тело не было прохладным и тонким. Оно было горячим, сильным, с широкими плечами и великолепной мускулатурой. Руки обнимали надежно и крепко, а в пах ему упирался член, такой упругий и твердый, и такого немалого, идеального по его представлениям размера, что Лаирендил тут же шевельнул бедрами, пристраивая к этому чуду свой, не менее возбужденный, и страстно ответил на нетерпеливый, жадный поцелуй. Юный эльф понял, что, наконец-то, нашел, то, что искал. Под сенью лесных великанов было слишком темно, и воин никак не мог разглядеть лица своего случайного любовника. Он мог только сказать, что это взрослый мужчина, в его крепком развитом теле не было и следа юношеской хрупкости. И в нем горело не сумасшедшее желание молодости, а взрослая зрелая страсть. В то же время Лаирендил чувствовал в нем что-то смутно знакомое. Странное ощущение, как будто эти сильные руки уже обнимали его однажды. Не вынеся неизвестности, он чуть отстранился и решился спросить:
- Кто ты? Я тебя знаю?
Незнакомец на это ничего не сказал. Он просто, не отпуская Лаирендила, сделал несколько шагов назад, выходя на освещенную лунным светом поляну, и воин тут же узнал это лицо. Красивые твердые губы, мужественный подбородок, широко расставленные глаза, обычно чистые и спокойные, но сейчас затуманенные желанием.
Этого Лаи не ожидал. Он был очень благодарен Тирону за то, что тот поддержал его в тяжелую минуту, успокоил как мог, помог найти силы смириться с потерей. После той встречи на лугу он испытывал к нему симпатию и уважение. Когда отряд Тирона возвращался после одной из частых схваток с надоедливыми нитти, Лаи всегда отыскивал его взглядом среди других воинов, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но не более. Ни о каких отношениях между ними он даже не помышлял. Тирон был намного старше, у него были свои друзья. К тому же он оставался верен погибшему возлюбленному и, как говорили, со дня его смерти даже ни разу не участвовал в ночи любви. Да и сам Лаирендил мечтал только об Алвине. Поэтому, узнав Тирона, застыл в изумлении.
- Что, удивлен? – хрипло проговорил Тирон, не прекращая ласкать.
- И, наверное, разочарован? – так же хрипло продолжил он, скользя губами вверх по шее.
Поднявшись к пылающему острому уху, он выдохнул прямо в него:
- Только скажи…
Лаирендил знал, что не имеет права отказать Тирону в Ночь Свободной Любви. Но он также почему-то был абсолютно уверен, что если он будет против, воин тут же разожмет объятия, повернется и уйдет. К кому-то другому. Этого он не хотел. И совсем не чувствовал себя разочарованным.
- Нет. Вовсе нет, - ответил он и, вывернув шею, сам потянулся к твердым горячим губам.
Глава 8
Он сидел на широких перилах мраморной балюстрады, опоясывающей открытую галерею его дома, подставив солнцу лицо. Морской бриз шевелил ветки растрепанных тальп, надувал занавески в окнах, перебирал волосы, гладил грудь, забираясь в распахнутый ворот легкой белой рубашки. Ильтар поднимался все выше, но он смотрел на него не щурясь. Его серебристо-зеркальные, цвета ртути глаза, как и глаза любого другого дракона, спокойно встречали яркое сияние дневного светила. Океан, тихо вздыхая, мягко накатывался на берег. Где-то вдали у самого горизонта воздух чуть дрожал, плыл, словно знойное марево над раскаленной пустыней, обозначая Барьер, долгие тысячелетия ограждающий Драконий Остров от всего остального мира. Драконий Остров, старинная золотая ладья в океанских волнах, вечно плывущая куда-то и всегда остающаяся на месте, древняя колыбель их народа и он же их последнее пристанище. Если не считать одиноких, разбросанных по Людскому Континенту замков, которых осталось так мало. Родной дом. Безопасный, уютный, расположенный в вечно зеленых и вечно теплых субтропиках, благословенный Священными Перводраконами. Но такой маленький. Слишком маленький для него.
Ему надоело смотреть на упорно лезущее в зенит светило, и он прикрыл глаза. Вот так и он карабкался. Постепенно, все выше и выше. Могучий Урдрбрангр, давно ли его стали так называть? Лет двести, двести пятьдесят? Большой рывок. Если учитывать, кем семьсот лет назад он появился на свет. Ментальный Дракон из Рода Серых Драконов. Конечно, все драконы равны перед Матерью-Природой, Магией и Создателями, но, что уж отрицать, некоторые все-таки равнее. Их Роду много столетий подряд фатально не везло. В последнем поколении рождались одни девочки, которые выходили замуж, вливая свои силы и свежую кровь в другие Семьи, а Серый Род бесславно угасал. Было огромной удачей, неслыханным везением, что его уже немолодым родителям удалось отложить яйцо второй раз. Из этого яйца родился он, и это событие стало настоящим праздником в Семье. Надеждой на возрождение.
Ментальные Драконы часто появлялись в их Роду, и их магия заключалась в воздействии на психику. Вообще-то ментальными силами обладают все Крылатые. За многие тысячелетия кровное родство успело связать между собой все Семьи, так что все способности присутствовали в каждом, хоть в минимальной степени. Например, любой дракон, в том числе и он сам, может с помощью магии зажечь свечу. Но это, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем пламенным шквалом, который способен сотворить Огненный Дракон. Так же и с этим. Сила Ментального могла заставить врага трястись от ужаса, обратиться в бегство, даже покончить с собой. Могла вынудить совершить любой поступок. Прекрасно срабатывало на всех расах, кроме драконов. Это было очень мощное оружие, не хуже других, но… такое неэффектное. Кроме того, драконы их рода все как один были на редкость невзрачными, особенно по сравнению с представителями других Родов. Бесцветные глаза. Серая, как дикий камень, шкура в Истинном Облике. Нездорово бледная кожа, тусклые серые волосы в антропоморфном. То ли дело другие. Его ровесники, все эти Черные, Белые, Серебряные, Красные, Синие рядом с ним были просто красавцами. С огненно-рыжими, золотыми, черными, как смоль, белоснежными волосами. С глазами, синими, как сапфир, голубыми, как небо, алыми, как кровь, зелеными, как изумруд. Они с великолепной небрежностью били молниями, дышали огнем, закручивали водяные смерчи.
Он делал вид, что восхищается ими, признает их превосходство, а на самом деле уже в детстве давал себе обещание, что когда-нибудь все они будут плясать под его дудку и стелиться к его ногам. Он был неприметным Ментальным Драконом из скромного Рода Серых Драконов, но у него был секрет. Никто не знал, насколько в действительности велика его сила. Он рано понял, что об этом лучше молчать. А она была велика настолько, что действовала даже на соплеменников. И еще у него было одно качество, о котором тоже никто не подозревал: он был непомерно, просто чудовищно честолюбив. И твердо уверен, что обладая первым и вторым, имеет все шансы возвыситься самому и возвысить весь Серый Род. И вот теперь он Могучий Урдрбрангр. Но ему этого мало, так же, как мал этот Остров. Когда-нибудь он станет Великим, станет Патриархом и вернет драконам весь этот мир. Сначала он разделается с эльфами, а потом можно будет заняться всякой мелюзгой: ограми, гномами, орками и прочей магической швалью. И людьми.
Урдрбрангр с досадой покачал головой. Ведь был же в истории Мира момент, когда драконы могли завоевать над ним господство. Давно, задолго до его рождения. И ничего не вышло. Несколько веков кровопролитной войны оборотню под хвост. Они воевали с эльфами, второй древнейшей магической расой, такой же долгоживущей и почти такой же могущественной, как Крылатые. Если говорить точнее, то тогда в этом Мире кроме них и не было других не только магических, но и вообще разумных рас. Все более молодые народы как раз результат этой самой войны, можно сказать, ее побочный продукт. Война длилась и длилась, у обеих сторон уже не хватало ни численности, ни сил. И тогда они принялись создавать себе на подмогу разные сущности. Всевозможные нимфы – шпионы, оборотни – диверсанты. Мощные, но тупые огры и орки – грубая сила, пушечное мясо. Гномы – оружейники. Хотя, создание гномов целиком на совести эльфов. Драконы в бою не пользуются оружием, только лишь в некоторых ритуальных поединках в антропоморфном облике. Лепреконы, упыри, василиски, нитти, пикси, мантикоры… Наплодили всяких тварей тогда достаточно. Некоторые из них оказались неразумными, другие нежизнеспособными, третьи и тем, и тем. И лишь немногие не только сохранились до наших дней, но даже размножились и развились. Все они были порождением магии, поэтому тоже обладали колдовскими силами. Но, конечно, не столь большими, как изначальные расы. И только люди взялись неизвестно откуда, возникли сами по себе, пока драконы и эльфы были заняты войной, поэтому в них нет ни капли волшебства.
Да, усилий было затрачено немало. И победа была близка, он уверен. Но тут вмешались два этих ублюдка: презренный Фарргарр и его не менее презренный дружок - эльфийский маг Морнэмир. Во время последней, решающей битвы они воздвигли Магический Барьер между враждующими сторонами. А после окружили такими же Эльфийский Материк и Драконий Остров, разделив соперников на века. Мерзавцы, как только посмели. Конечно, говорят, что парочка спасла Мир от гибели. Огромное количество магических заклинаний с обеих сторон нарушило Равновесие, и Мир, мол, уже шатался и трещал по всем швам. Глупость какая. Наверняка это было придумано уже потом, когда древняя вражда, запертая Барьерами, остыла. А, может, и правда. Но, если бы спросили его, то он сказал бы, что лучше б этому Миру рухнуть, чем превратиться в то, чем он стал сейчас.
Пока две древние расы сидели в изоляции, произошли большие изменения. Когда Барьеры со временем истончились, а потом и вовсе исчезли, драконы и эльфы вышли вовне и обнаружили, что молодые магические народы вполне освоились в Мире и теперь не только совершенно не нуждаются в изначальных, но и не желают признавать себя их порождением, считая, что равны им и тоже были всегда. И эльфы малодушно шли у них на поводу, стыдливо открещиваясь от роли создателей. И даже наладили с «новичками» контакты и сотрудничество. Тряпки. А вот драконы решили, что Барьер вокруг Острова надо восстановить и поддерживать, потому, что чувствовали отвращение к Миру, оскверненному разумными продуктами собственной магии. Тем более, что были еще люди, захватившие Континент, на котором спокон веку располагались замки Крылатых, и который теперь зовут Людским. Кстати, смешно, но людишки как раз претендуют на то, что они – творение древних. Оказывается, внутри этой расы есть много разных народов, некоторые из которых считают, что их создали Священные Перводраконы, а другие – что Великий Праэльф. Кажется, они из-за этого даже воевали между собой. А есть еще третьи, они вообще утверждают, что их никто не создавал, они сами произошли от какого-то животного этого Мира. Этих Урдрбрангр не понимал вообще. Как можно так себя опускать? Хотя, похоже, правы как раз они. Между прочим, этих третьих люто ненавидят и первые, и вторые.
Возможно, предки, загнав себя за Барьер, были правы, не ему сейчас их судить. Но он считает, что пришло время восстановить историческую справедливость. Драконы должны смести с лица планеты ненужный мусор и, наконец, воцариться над Миром. А во главе их непременно должен быть он, Великий Урдрбрангр. Это было бы просто. Натравить молодые волшебные расы на эльфов. Потом, когда с Ушастыми было бы покончено, перессорить их между собой. Победитель этой войны, обескровленный ею, станет легкой добычей. Людям тоже можно подкинуть какую-нибудь братоубийственную идею. Все осуществимо, главное, дорваться до власти. Он и рвался. Прошел длинный путь от самого низа почти до самого верха. Сколько хитростей пришлось применить, сколько мозгов обработать. И вот теперь, как он и мечтал, все эти Красные, Черные, Синие и Серебряные копошатся где-то внизу у его ног. У ног Могучего Урдрбрангра, Главы Совета, Правой Руки Великого Патриарха. Выше только сам Великий Патриарх. Ну, и Священные Перводраконы, конечно. Да он стал бы и Патриархом, он уверен, если бы это звание не было пожизненным. А нынешний Патриарх хоть и стар почти как этот Мир и, кажется, даже застал ту Великую войну, но очень силен духом и полон магических сил, поддерживающих в нем жизнь. Убить бы старика нахрен, тем более, что он мешает. Старый маразматик, похоже, совсем выжил из ума и последние столетия понемногу, но верно проводит политику сближения с другими магическими расами и даже слегка заигрывает с людьми.