- Думаю, да. Говорить с животными – это у меня всегда получалось лучше всего.
- В любом случае, ждать их придется долго. Да и дорога займет много времени. И потом, не обижайтесь, но вряд ли вы хорошие наездники.
Эльфы нехотя кивнули. Действительно, наездники из них, лесных жителей, были никакие. Сабзиро снова взглянул на Элеммакила и нетерпеливо сказал:
- Слушай, хватит, а? Я уже и так понял, что ты крутой. Ты с товарищами помог мне спасти Алвина, прими теперь мою помощь. Просто, по-дружески.
На это Элеммакил не нашел, что возразить. Сабзиро снова принял Истинный облик, и все четверо удобно расположились на бархатистой черной шкуре в укрытии между гребнем и рядами чешуй, которые Дракон предусмотрительно поднял сразу. Алвин сидел, прислонившись к отцу, который обнимал его за плечи, и слушал историю своего спасения в исполнении Лаи. Сам он пока не хотел рассказывать ничего, и спутники, понимая его, не настаивали. Лаирендил, вспоминая недавнее приключение, горячился, переживал все заново, поэтому рассказ вышел очень эмоциональным и красочным. О своем страхе высоты юный воин на этот раз как-то забыл, увлекшись повествованием. И потом, Тирон, лишь только они разместились, сразу устроился позади него, обхватив руками за пояс. Разве можно было чего-то бояться, чувствуя спиной эту твердую надежную грудь?
Элеммакил слушал юношу вполуха, думая о своем. Он чувствовал себя молодым и свободным, и ему это нравилось. И не только это. Нравился бьющий в лицо ветер, играющий его косой, которую он снова заплел, крепко перевязав полоской ткани, оторванной от подола безнадежно испорченной рубашки. Нравился Лаирендил. До чего же хороший парень. Смелый, веселый, верный. И чем он Алвину не угодил? Нет же, дракона ему подавай… Впрочем, Лаирендил один не остался, похоже, он будет счастлив с Тироном. Тирон тоже нравился. Отличный воин, отважный, надежный. На него всегда можно положиться. Хорошо, наверное, иметь такого друга. А что, они, пожалуй, могли бы подружиться, Тирон всего на несколько десятков лет младше него. Но разве Глава поселения может позволить себе выбирать друзей по душе? Надо блюсти авторитет власти и держать дистанцию с подданными. Впрочем, теперь, когда он перестал быть Главой, возможно, получится, кто знает? Он теперь вообще может делать, что хочет. Дружить, с кем хочет, заниматься, чем хочет, в том числе и любимой Магией. У Элеммакила от захватывающих перспектив даже закружилась голова, и он крепче вцепился в черный костяной гребень.
Теперь они летели на запад, догоняя уходящий день, и достигли Эльфийского Материка еще засветло, в самом начале вечера. Они летели под нежно розовеющими облаками, а внизу шумел молодой листвой океан эльфийских лесов, сквозь который вилась, то прячась, то снова показываясь, тонкая нить Серебряной реки. Иногда в этом изумрудном море попадались просветы поселений, жители которых, запрокинув вверх головы, с изумлением наблюдали, как большой Черный Дракон стремительно скользит в зеленовато-сером вечернем небе.
При таких обстоятельствах приземляться на поляне в лесу уже не было необходимости, и Сабзиро опустился прямо на главную площадь Тиале. Со всех сторон бежал народ, постепенно заполняя все свободное пространство. В воздухе висел легкий шум, какой обычно порождает толпа: покашливание, дыхание, шорохи одежды, легкий топот переминающихся на месте ног, но пока все молчали. Все были настолько поражены, что не находили слов. Дракон пригнулся пониже, чтобы товарищам было удобней, и четверо эльфов, ловко соскользнув по гладкому черному боку, встали перед ошеломленными согражданами. Еще с минуту на площади царило молчание, потом вдруг кто-то воскликнул:
- Дракон!
И толпа заволновалась и загудела.
- Спокойно! - громко выкрикнул Элеммакил, по привычке принимая на себя контроль над ситуацией, - Спокойно, этот дракон – друг! Благодаря ему мы спасли Алвина из плена! И они вдвоем прикончили негодяя, намеревавшегося развязать новую войну!
Он обвел взглядом стихшую толпу.
- Я все потом расскажу подробно, - пообещал он.
В Тиале к Элеммакилу привыкли прислушиваться. И привыкли ему доверять. Толпа постепенно успокаивалась, начинала расходиться. В конце концов, на площади остались они впятером, Гэллаис с Виараном, советник Ираидан, секретарь Таллиамэ, да горстка самых любопытных, которым очень хотелось получше рассмотреть живого дракона. Алвин расцеловался с матерью, пожал руку младшему брату, которого так непривычно было видеть в роли Главы. Элеммакил повернулся к Сабзиро.
- Ну, что? Может быть, останетесь на несколько дней?
- Не знаю, - мысленно ответил Дракон, - Надо посоветоваться.
И, взглянув на Алвина, спросил:
- Ты как? Хочешь остаться?
Алвин виновато посмотрел на отца, потом смущенно улыбнулся друзьям.
- Мы обязательно скоро приедем в гости. И обо всем непременно поговорим. А сейчас, - он подошел к Сабзиро, обнял стройную сильную шею и, заглянув в глаза, сказал, - Полетели лучше домой.
Дракон, взволнованный тем, что Маг назвал его замок домом, кивнул большой черной головой, осторожно подхватил эльфа когтистой лапой и бережно посадил к себе на загривок. Алвин обернулся к родителям:
- Отец… Мама… Не обижайтесь, мы правда скоро приедем.
Сабзиро встал на лапы, мощно оттолкнулся от каменных плит площади, взмахнул крыльями и взвился в быстро темнеющее небо.
- До свидааааньяяяя! – донесся откуда-то из-под облаков голос Мага.
Эльфы стояли, провожая глазами стремительно уменьшавшийся черный силуэт, пока, наконец, совсем не потеряли из виду. Любопытные постепенно разошлись, Лаирендил с Тироном, попрощавшись со всеми, тоже отправились домой, слегка волнуясь о том, что им скажут завтра на службе. Светлейший Виаран, конечно, обещал все уладить, но мало ли, как вышло, вдруг забыл? Впрочем, в том, что на содействие Элеммакила они могут рассчитывать, воины были уверены.
***
Элеммакил с Гэллаис и Виараном в сопровождении секретаря и советника тоже отправились в родовой особняк. Там, в бывшем своем, а ныне принадлежавшем по должности сыну, кабинете, он рассказал семье и помощникам все, что с ними произошло. При этом увлекся не хуже Лаирендила, энергично расхаживая перед изумленными слушателями и вдохновенно жестикулируя. Виаран стоял за письменным столом Главы спиной к окну, опираясь руками на кресло, в которое так и забыл сесть. Таллиамэ с Ираиданом вдвоем устроились на стульях у секретарского стола. Гэллаис сидела на диване для посетителей, не касаясь мягкой спинки, прямая, бледная, комкая в руках шелковый носовой платок. Она очень давно… Нет, она никогда не видела мужа таким. Таким воодушевленным, таким порывистым. Таким молодым, с горящими азартом глазами, с раскрасневшимся лицом, с небрежно заплетенной серебристой косой. Таким… таким живым. И эта перемена, как ей казалось, не сулила лично ей ничего хорошего.
Элеммакил договорил, и советник с секретарем встали, и, попрощавшись, собрались уходить, справедливо полагая, что члены семьи хотят остаться одни, без посторонних. Элеммакил по привычке хотел дать им на завтра поручение составить наиболее дипломатичную версию того, о чем он только что рассказал, для доклада Великому Князю, а также, отдельную, для народа Тиале. Но вовремя вспомнил, что бразды правления больше не у него и промолчал, надеясь на то, что Виаран сам догадается это сделать. Виаран догадался.
Лишь только дверь за Ираиданом и Таллиамэ закрылась, Виаран повернулся к Элеммакилу и вежливо, как положено почтительному сыну, спросил:
- Отец, скажи, для чего это было нужно? Я имею в виду передачу власти. Вы успели все сделать за сутки, живых свидетелей, как я понял, не осталось. Никто ничего не узнал бы, если бы вы не заявились с такой помпой верхом на драконе. Скажи, для чего?
Бывший Глава с доброй усмешкой взглянул на сына.
- Откуда ты знаешь, что свидетелей в живых не осталось? Я, например, не так уж в этом уверен. Иногда думаешь, что никто ничего не видел, а потом вдруг выясняется, что это вовсе не так. В любом случае, даже если это правда, откуда я мог знать об этом заранее? Мы вообще могли проиграть этот бой, и тогда у драконов обязательно возникли бы претензии к эльфам по поводу того, что Глава Тиале участвовал в нападении на замок одного из них. Я был обязан предусмотреть все варианты развития событий.
Виаран согласно кивнул. Пожалуй, отец прав. Он еще минуту подумал, потом, с надеждой глядя Элеммакилу в глаза, спросил:
- Отец… Может быть, вернем все назад? Мы с Ираиданом еще не объявляли народу Тиале о переходе власти. Давай, порвем это отречение и сделаем вид, что его просто не было.
Элеммакил чуть нахмурился, строго посмотрел на молодого Главу и серьезно сказал:
- Нет, Виаран. Что сделано, то сделано. Власть не мячик, чтобы перебрасывать ее из рук в руки туда и обратно. Странно, что ты этого не понимаешь. Потом, - продолжил он, - Еще неизвестно, как на гибель Урдрбрангра отреагируют драконы, все-таки он был Главой их Совета.
И уже мягче добавил:
- Не волнуйся. Я, Ираидан, Таллиамэ – мы все будем тебе помогать. Все будет хорошо. И, знаешь, я почти уверен, что войны с орками теперь не будет.
Виаран снова кивнул.
- Ладно, я понял. Я пойду?
- Конечно, иди. Час уже поздний.
- Можно мне все рассказать Иллиель?
- Разумеется, можно. Она твоя жена, наша дочь. И она имеет право быть в курсе всех семейных дел. И знаешь что? Отвыкай спрашивать у меня позволения по любому поводу. Ты теперь Глава и должен все решения принимать сам.
Проводив сына взглядом, Элеммакил повернулся к жене. Гэллаис по-прежнему сидела, вытянувшись в струнку, застыв, опустив взгляд в колени. Внезапно она вскинула на мужа глаза, блестевшие на белом лице слишком уж влажно, и прямо спросила:
- Что же теперь?
Элеммакил улыбнулся.
- Теперь? Теперь все, что угодно, свобода! Буду жить, как хочу, заведу друзей. Обязательно займусь Магией. Ты же знаешь, я всегда об этом мечтал. И учитель говорил, что у меня очень неплохие способности. Ну, и, конечно, первые несколько лет буду помогать Виарану. Буду, так сказать, вторым советником при Светлейшем. Надеюсь, Ираидан не станет возражать против такого разделения обязанностей.
- А я? Ты теперь меня бросишь? Уйдешь к той, которую всегда любил?
Элеммакил замолчал. Уйти к той, которую он любил? А что, теперь, пожалуй, и это реально. Развод, конечно, среди эльфов очень редкое дело. И он, разумеется, ляжет пятном на репутацию семьи. Но… это такая мелочь, просто ерунда по сравнению с тем, что его старший сын выбрал в спутники жизни дракона. Если репутация их семьи выдержит этот удар, то его развод – тем более. Но дело не в этом… Совсем не в этом. Он снова посмотрел на жену. Она теперь сидела, чуть склонив голову, словно корона светло-каштановых кос, так похожих на косу Виарана, вдруг оказалась непосильной тяжестью для ее стройной точеной шеи. Эти косы… Сколько раз он расплетал их по ночам. И эти голубые глаза, сверкающие от вот-вот готовых пролиться слез. Все эти годы они смотрели лишь на него, видели только его, ободряли взглядом в трудную минуту, вспыхивали звездами во время супружеских ласк. А его любовь… Его любовь, так жарко горевшая триста лет назад, какой далекой и нереальной казалась она сейчас.
Он подошел к дивану, опустился на пол у ног жены и, прислонившись головой к ее коленям, мирно сказал:
- Все это в прошлом, Гэллаис. В далеком-далеком прошлом. Ничего этого больше нет, остались лишь ты да я. Или, - Элеммакил запрокинул голову, глядя снизу жене в глаза, и с молодой ехидной усмешкой поддразнил, - Или старый бывший Глава тебе больше не нужен?
Гэллаис все-таки не удержала слез. Две жемчужные капельки скользнули по белым как мрамор щекам.
- Элеммакил… - мраморные щеки медленно розовели, из груди Гэллаис вырвался легкий вздох, - Меня, когда за тебя выдавали, тоже никто не спросил, ты же знаешь. Но ты… Ты всегда был мне нужен. Все эти триста лет.
- Вот и хорошо, - Элеммакил поймал узкую кисть супруги и прижался к ней щекой, - Вот и хорошо, Гэллаис. Значит, будем вместе воспитывать внуков. Надеюсь, хотя бы от Виарана мы их дождемся?
***
Алвин сидел на спине Сабзиро, держась за поднятый драконом ряд чешуй. Здесь, наверху было немного холодно, но вовсе не страшно, ничуть. Этот полет волновал Мага до глубины души. Он уже летал с Белым драконом – патрульным, потом в когтях Урдрбрангра, хотя это он помнил мало, потому что почти сразу лишился чувств. Летел вместе с остальными на Сабзиро до Тиале. Но этот полет, полет наедине, в темном бархатном небе, среди звезд, наперегонки с лунами, был особенным. Волшебный полет, по-настоящему первый. Говорить свершено не хотелось, они все скажут друг другу потом. И будут еще другие полеты, с разговорами, шутками, звонким смехом. А сейчас – молчанье вдвоем, теплая бархатистая шкура под рукой, магические потоки, сплетенные между собой, согласный стук двух сердец – его сердца и огромного сердца Дракона и такое чувство единства, неразделимости, какого они оба не испытывали еще никогда. И зачем им сейчас слова? Совсем ни к чему.