Лариендил внезапно почувствовал такой прилив гнева, какого не испытывал, наверное, еще никогда. Голова вдруг стала пустой и легкой, в ушах зазвенело. Захотелось в два шага пересечь комнату, вытащить Мага из кресла, бросить на кровать, навалиться, замучить, задушить в объятиях, подчинить, покорить, сделать своим. Увидеть мольбу и страх в серых, как пасмурный день, глазах. Ужаснувшись собственной ярости, воин бросился вон из дома. Он бежал, не разбирая дороги, напрямую, по лужам, под проливным дождем, почти ослепнув от горя. Будь ты проклят, Алвин!! Будь проклят тот день, когда мы с тобой встретились! Как же я люблю тебя, Алвин! И как ненавижу! Лаирендил остановился уже за селением, посреди луга. Рука сама нашла меч, с которым он, как любой эльфийский воин, никогда не расставался, и одинокий калиновый куст вздрогнул от удара.
Ливень все бушевал. Лаирендил рубил снова и снова, вымещая свой гнев на ни в чем не повинной калине, когда вдруг почувствовал рывок назад, крепкую руку поперек груди, сильные пальцы, стиснувшие запястье. И услышал спокойный, негромкий голос:
- Ну все, хватит.
Лаирендил попытался вырваться, но его держали надежно и крепко. Он повернул голову и узнал Тирона, воина другого отряда. Тирон был взрослым мужчиной, лет трехсот или даже больше, поэтому Лаи никогда с ним особенно близко не общался. С трудом расцепив стиснутые в ярости зубы, захлебываясь сорванным дыханием, обезумевший от отчаяния эльф выкрикнул:
- Что тебе здесь нужно, Тирон?!
- Стоял в карауле в покоях Светлейшего, услышал его разговор с сыном. Потом сменился, собрался в трактир пообедать, а тут ты мимо пронесся. Решил пойти глянуть, куда ты так рванул. Посмотри, что ты наделал, - Тирон неодобрительно покачал головой, глядя на растерзанный куст, - Луговицы на тебя рассердятся.
Лаирендил снова рванулся.
- Не говори... не говори со мной, как с ребенком!!
- А ты не веди себя, как ребенок. Брось меч, Лаирендил. Ну же, давай.
- Не могу!
Крепко стиснутую кисть будто свело на рукояти меча.
- Разожми пальцы. Давай, по одному. Вот так.
Меч с глухим стуком упал в мокрую траву. Лаирендил опять дернулся, пытаясь освободиться.
- Пусти!!
- Нет. Успокоишься, тогда отпущу.
- Алвин уезжает!
- Знаю.
- Надолго! Может быть, насовсем! И без меня!
- Вот как?
- Тирон! Он сказал, что у меня должна быть своя жизнь!!!
- Не кричи так.
- Своя жизнь!! Зачем?! Зачем мне вообще жизнь, если в ней не будет его?!! Да ты... Ты все равно не поймешь...
- Я-то как раз пойму.
Лаирендил, словно споткнувшись об эти слова, замолчал. Тирон лет десять назад потерял возлюбленного в приграничном конфликте с нитти, полудиким лесным народом, постоянно досаждавшим эльфам. Кто как не он поймет? Стало стыдно. Жестоко было с его стороны... Жестоко и глупо.
- Прости...
- Ничего.
Тирон развернул юного воина лицом к себе, спокойно и прямо посмотрел в глаза.
- Ничего страшного не случилось, Лаирендил. Твой Алвин жив, а это самое главное.
Лаи стало не по себе. С тех пор, как Тирон потерял любимого, рядом с ним словно возникло пустое, не занятое никем место. Эта пустота как будто сопровождала его всегда, и со стороны это было очень заметно. Он не хотел... тоже вот так. Гроза так и не разразилась, проходила стороной, погромыхивала где-то вдали. Ливень стихал, водяные потоки распадались на отдельные струи. Лаирендил тоже успокаивался, дышал уже ровнее, но все равно, было так горько.
- Я не могу без него, - пожаловался он Тирону.
- Можешь. Можешь, поверь. Просто не хочешь. А это не одно и то же.
- Я так долго его люблю... И всегда надеялся, что и он когда-нибудь... Почему?!! Почему, Тирон?! Почему он меня не любит?!
- Почему бы тебе не влюбиться в кого-то другого?
- Я не могу!!
- Вот и он не может. Пойми, Алвин не виноват в том, что ты его любишь. Не злись на него.
В разрывах туч уже проглядывало весеннее солнце, золотило дождевые нити, ласково гладило искалеченный калиновый куст, легко касалось двух насквозь промокших фигур посреди луга.
- Иди домой, Лаирендил. И выходи завтра на службу. Поверь, лучший целитель душевных ран - это дело.
- У меня отпуск...
- Ступай. Я зайду, скажу командиру, что ты его прерываешь.
Лаирендил наклонился, поднял меч, привычным движением кинул его в ножны.
- Хорошо.
***
Самолет заходил на посадку. Алвин вздохнул. И почему ему кажется, что он вот-вот совершит большую ошибку? Да уже совершил. Он ведь не только согласился на этот сомнительный контракт, но еще имел неосторожность скрепить намерения магической печатью. Теперь дороги назад нет. Маг посмотрел на свою правую ладонь, словно стараясь разглядеть на ней волшебный оттиск. Конечно, ничего не видно. Печать растворилась в теле, затаилась до поры и, если их договор до конца недели будет заключен, так никогда себя и не проявит. Но если соглашение будет нарушено, магия начнет действовать. Желание заключить проклятый контракт будет день ото дня расти, станет невыносимым, и, в конце концов, он сам прибежит к Дракону, умоляя надеть на него рабский ошейник. Эльф снова вздохнул. Надо же было загнать себя в такую ловушку. Тогда, в баре, решение казалось таким правильным. А сейчас все выглядит как-то по-другому. Расстроил родителей, обидел Лаирендила. Стоило оно того? Алвин помрачнел, вспомнив отчаяние в глазах друга. Он еле сдержался тогда, чтобы не броситься за ним вслед. Правильно, что не стал догонять. Не мог он ничем его утешить. Как хорошо, что Лаи все-таки пришел на пристань проводить его. Алвин даже не надеялся. Маг задумался. Кроме всего прочего ему ведь придется терпеть скверный характер Дракона. Интересно, что тот придумает для своего раба? Он наверняка способен на самые дикие выходки.
В таких невеселых мыслях прошел весь полет. Но они показались Магу совсем мелкими и неважными, как только он увидел среди встречающих Сабзиро. Дракон тоже заметил его, но не сделал навстречу ни шагу. Он так и стоял, глядя на эльфа, и в его глазах не было ничего, кроме усталости и раздражения. Алвин шел, рассматривая на ходу невысокую стройную фигуру в мундире городской стражи, бледное лицо, ровные, чуть нахмуренные брови, слегка покрасневшие, как от бессонницы, веки, гладкие черные волосы. Подойдя к Дракону, Маг остановился, посмотрел в фантастические синие глаза, и его душа замерла в предчувствии чуда, а последние сомнения бесследно исчезли.
Сабзиро молча смотрел, как носильщик перекладывает в багажник его машины четыре больших чемодана с пожитками эльфа и тихо бесился. Сегодня утром он снова проснулся с больной головой, поэтому его все раздражало. Раздражало количество багажа ушастого. Раздражал он сам, тем, что стоял рядом непринужденно и спокойно, чистый и свежий, как весеннее утро. Да еще при этом возвышался над ним на целых полголовы, что Дракону определенно не нравилось. "Длинный какой," - недовольно подумал Сабзиро, - "А барахла-то набрал. Как на модный курорт". И тут же сердито спросил:
- Куда тебе столько тряпья? Светскую жизнь ты вести там не будешь, и не надейся. Надо же, четыре баула.
Алвин на драконье ехидство отреагировал спокойно. Чуть пожал плечами и сказал:
- Тряпье только в одном. В остальных книги и артефакты. Мне все это нужно для моих занятий магией. Напоминаю, ты обещал, что препятствовать им не будешь.
И все-таки не удержался, чтобы тоже слегка не съязвить:
- А в чем дело? Твой замок так мал, что каждый лишний чемодан - проблема?
Дракон уже начал ощущать на себе благотворное влияние присутствия Мага. Боль по-прежнему тупо долбила виски, но, вроде бы, уже не так сильно. Поэтому он ответил неожиданно мирно:
- Да нет, почему? Замок обычный, места достаточно. Просто удивился. Ладно, садись. Нам еще часов пять ехать.
Сабзиро сел за руль, Алвин устроился рядом, на переднем пассажирском сиденье, они выехали со стоянки аэропорта и через полчаса уже были за городом. Ехали молча, каждый думал о своем. Маг гадал, что его ждет, Дракон в очередной раз взвешивал "за" и "против". Последние дни он тоже провел в сомнениях, мучая себя вопросом, правильно ли он поступил. С одной стороны, было очень стыдно. Это надо же было до такого докатиться - пойти на сотрудничество с каким-то эльфом. Хорошо еще, что не с огром или, что было бы совсем уж позорно, человеком. Эльфы, конечно, древняя и очень развитая раса, долгоживущая, владеющая магией, но все-таки бывшие враги. И потом, до драконов им далеко. Драконы вообще недосягаемы ни для кого, они вершина эволюции этого Мира. Сабзиро содрогался от стыда и ужаса, каждый раз, когда пытался представить, что сказали бы на Драконьем Острове, если бы узнали о его поступке. Да зачем пытаться, он знал и так. Его бы все презирали, и он стал бы изгоем. Таким же позором славного Драконьего Рода, как этот ренегат Фарргарр. Легко им, конечно, его осуждать. Сами бы попробовали так помучиться.
А с другой стороны, отказаться от такого невозможно. Тридцать лет без этой жуткой головной боли стоят того, чтобы ради них рискнуть репутацией. К тому же, вряд ли кто-то узнает. Не похоже, чтобы хоть кто-то из соплеменников интересовался его жизнью, а сам он до совершеннолетия на Острове не появится ни за что. Сабзиро нахмурился, вспомнив, как Маг удивился тому, что он живет среди людей. Тупой эльф, разве он может понять, как это мучительно? Провожать глазами взмывающих в небо драконов, наблюдать, как они в своей Истинной Форме резвятся в воздушных потоках. Каждый год, в дни Осеннего Состязания, уходить как можно глубже в Пещеры, чтобы не видеть, как ровесники с гордостью демонстрируют свои достижения в применении магических сил. А ведь когда-то он был в этих соревнованиях лучшим. А еще постоянно встречать чужие взгляды. Или сочувствующие, с легким оттенком снисходительной жалости, или откровенно насмешливые. Нет уж, лучше он проведет оставшееся до Второй Стадии время как капитан городской стражи Нуар. Так что все должно остаться в тайне. А лет через тридцать необходимость в Маге вообще отпадет, и можно будет отпустить его на свободу. Пусть катится обратно в свои леса и благодарит там господина за великодушный и благородный поступок. А он вернется к своим.
Размышлять становилось все трудней, потому, что головная боль усиливалась, даже присутствие эльфа уже не помогало. Все-таки тогда, в баре, Маг забрал у него слишком мало. Ненадолго хватило. Видимо через простое прикосновение рук много не возьмешь. Ничего, он что-нибудь придумает. Попозже, потом. Когда будет не так больно. Они давно уже свернули с магистрали и теперь двигались по узкому шоссе, проложенному прямо через лес. Обочины были неширокими, местами кроны деревьев нависали над дорогой. Минут через сорок Сабзиро притормозил, съехал на обочину и остановил машину. Голова болела уже так, что темнело в глазах, управлять автомобилем в таком состоянии он был просто не в силах. Дракон повернул к Магу лицо и, прикусив изнутри щеку, чтобы случайно не застонать, спросил:
- Ты водишь?
Алвин удивился вопросу.
- Нет. А зачем?
Говорить было трудно, но Сабзиро все-таки поинтересовался:
- А что, вы, эльфы, совсем не пользуетесь человеческой техникой?
- Ну, можно сказать, нет. Лишь некоторые. И никогда на своей территории, только среди людей. А поскольку нам в человеческих городах не очень комфортно, то...
- Хватит, я понял. Тогда положи руку мне на лоб. Как в тот раз.
Алвин повиновался. Дракон, почувствовав легкое прохладное касание, вздохнул, откинулся на подголовник, закрыл глаза и расслабился, с удовольствием ощущая, как уходит боль.
- Опять болит голова?
- Да.
Маг убрал руку, но Сабзиро продолжал сидеть неподвижно, наслаждаясь нахлынувшей легкостью, звуками и запахами леса, присутствием эльфа, которое он по-прежнему воспринимал, как прохладную дождевую свежесть. Через несколько минут он открыл глаза, выпрямился, завел машину, и они двинулись дальше. Алвину надоело молчать, к тому же ему хотелось узнать о Драконе побольше, поэтому он спросил:
- А почему ты так страдаешь? Драконы ведь магические существа, неужели вы не умеете лечить?