– И ты завелся?
– Наплевать на его оскорбления. Мне просто не до того, у меня важное…
– Не до того?! – он окончательно взбесился. – Ты мне нового вышибалу вырубил! А ну вали отсюда, щенок, и больше не…
Я схватил его за шиворот, притянул к себе и прошипел, глядя в глаза:
– Кочевые Миху похитили. Я за ним пришел. Мне не до разборок со сраными вышибалами. Или ты успокоишься и нормально поговорим, или я тебя прямо здесь урою!
Он замер, уставившись на меня, потом оторвал мою руку от воротника, шагнул к проходу вглубь Шатра и бросил:
– Иди за мной.
Глава третья
Тревожная ночь
– Проблемы с кланом Кирпича будут? – спросил я, садясь на лавку под стеной.
– Одиночка он, – буркнул Сиг, доставая из шкафа янтарную бутыль с двумя стаканами. – Бригадный бы ко мне в вышибалы не пошел.
– Ну, значит, и вопросов никаких нет. Выкинь его.
– А кто мне заведение охранять будет?
Я отмахнулся:
– Найдешь кого-нибудь. Кирпич все равно никакой боец. Слушай, пожрать у тебя тут есть что-нибудь?
– После пожрешь, здесь не держу. Пить будешь?
– Выпью.
В комнате Сига, расположенной в глубине Шатра, стояли продавленный диван, два стула, стол и шкаф. Хозяин до половины наполнил стаканы и сел за стол напротив меня. В бутылке был его фирменный самопальный ячменный виски, которым Сиг потчевал только избранных клиентов за большие деньги. Я взял из блюдца изюминку, поднял стакан, выпил залпом. Дыхание перехватило, потом желудок громко булькнул, и по телу пошли гулять волны тепла. Сигизмунд сделал маленький глоток и велел:
– Рассказывай.
Я рассказал. Хозяин слушал с мрачным видом, настороженно, и ясно было, что все это ему не нравится. История вышла недолгая, много времени не заняла. Закончив, я внимательно посмотрел на него.
Мне нужна была опорная база на Черном Рынке. Такая, где я чувствовал бы себя хоть в относительной безопасности. Шатер вполне подходил. Но Сига надо сделать своим союзником, заинтересовать, объяснив, что, если я найду Миху, хозяин Шатра что-то с этого получит. Только что? У меня пять патронов да три рубля… Я сказал:
– Дичь на твою кухню два месяца будем поставлять бесплатно.
– Четыре месяца, – отрезал он. – Раз в неделю.
– Много хочешь.
– А ты спасти напарника хочешь или нет? Еще торгуешься!
– Не факт, что ты сильно поможешь… Ладно, четыре месяца, но раз в две недели, иначе слишком хлопотно выйдет, мы от Рынка вообще никуда отойти не сможем. Всё, забились?
– Ладно.
– Знаешь парня по прозвищу Борзой?
– Это фраер такой в красной рубахе?
– Он самый.
Сиг качнул головой:
– Ничего не знаю. Из новых, раньше его не видал, недавно появился.
– Что за банда, где их стоянка?
– Не в курсе я, Стас. Но этот Борзой к нашей Ксюхе борзо так пристает, глаз на нее положил и явно хочет еще и руки того… на нее положить. Соответственно, она больше про него должна знать. Надо ее позвать.
Сиг налил мне еще и стал раскачиваться на стуле, покатывая свой стакан между ладонями и хмуро уставившись в него. В голове хозяина явно бродили всякие тревожные мысли. Я глотнул виски, закусил изюминой и задал следующий вопрос:
– Если мы начнем расспрашивать, она не проболтается? Тому же Борзому?
– Он вроде ей не нравится… – возразил Сигизмунд не слишком уверенно.
– Это ничего не значит. Иногда у женщин «нет» значит «да», а «да» значит «да-да-да!». Может, Борзой этот ей противен, а может, она просто ломается для порядка.
Сиг отхлебнул виски.
– Все возможно. Она недавно у меня, дочка знакомого одного. В целом девка вроде правильная, но стопроцентно отвечать за нее пока не могу.
– Ну, значит, и не надо ее в лоб расспрашивать, подозрения вызывать. Я у тебя ночую, и будет плохо, если сюда по мою душу заявятся те, с кем этот Борзой выкрал Миху.
– Но он точно один из тех похитителей?
– Я почти уверен. Почти.
– Ты ж, по твоим словам, видел их только издалека. А красные рубахи или там свитера тут не один Борзой носит.
– Но я уже здесь, в Шатре, еще вроде нож Михи узнал. Правда, только рукоять видел. В общем, Борзой обещал Ксюхе, что вечером опять подвалит…
– Кстати! – перебил Сиг. – Ты меня без Кирпича оставил. Так вот – займешь пока его место.
Я удивился:
– Какой из меня вышибала? Я ни ростом не вышел, ни мышцой.
– Без разницы. Махаться умеешь? Вон Кирпича вырубил.
– Ну и что? Для вышибалы грозный вид важен не меньше, чем драчливость. А у меня вид такой… средний. Обычный.
– Все равно, у меня других вариантов сейчас нет. Вышибала нужен. Скоро тут толпа будет. Напьются, тогда пойдут всякие того… эксцессы. Мои парни могут дубинками помахать, так что подсобят, если что. Только тебе шмот нужен более пристойный, чтоб на тебя не лезли просто из-за того, что вид не такой. Я выделю. Все понял?
Допив виски, я поставил стакан на стол и сказал:
– Ладно, поработаю у тебя пару вечеров и заодно понаблюдаю. С Ксюхой ближе познакомлюсь, расспрошу.
– Правильно, как раз хорошее прикрытие для тебя. Никаких вопросов не будет, ну, нанял я к себе нового парня, кому какое дело. Короче, сейчас идем на склад, натянешь другие панталоны, потом позовем Ксюху, она посмотрит твою ногу, подлечит, наложит компресс. Потом пожрешь – как раз уже ночь, тут веселье будет в самом разгаре. Ночевать выделю комнату на задах, в нее ход и с общего коридора, и отдельный есть, со стороны пустыря. И тайник для ствола имеется.
Он встал.
– Все, хватит болтать, а то у меня полно дел.
– Нет, подожди, – возразил я, – у меня еще один вопрос к тебе, важный.
– Ну?
Я замялся, подыскивая слова. Не хотел рассказывать Сигу про кулон и про оставленный углем рисунок – эти два момента я опустил, когда описывал ему произошедшее.
– Когда вы до Пандемии в последний раз виделись с Михаилом?
– А тебе это зачем сейчас? – удивился он.
– Ну, надо. Ответь.
– Лет, может, за пять или за четыре до того, как все случилось.
– И после того раза вообще не встречались?
– Нет. Только уже сейчас друг друга случайно увидели. Ну ты помнишь, когда вы в первый раз на Черный Рынок заявились.
– А до Пандемии кем он был, в ту вашу последнюю встречу?
– Полковником был. Заведовал охраной армейских перевозок Уральского военного округа.
– Крутая должность. Как думаешь, чем Михаил после мог заниматься?
– Ну, может теми же перевозками и заведовал? – Он направил к выходу, но приостановился и добавил, задумчиво оглаживая фартук: – Хотя, если рассудить, был бы Миха на той же службе, я бы столкнулся с ним еще не раз. На самом деле он… вроде как пропал куда-то. То есть последние года четыре перед Пандемией непонятно, чем он занимался. Может, уволился из рядов российской, понимаешь, армии, или, наоборот, в секретный какой проект угодил… А что, он тебе не рассказывал?
– Про это – нет. Скажи еще, Сиг, знак такой: латинская «V», перечеркнутая зигзагом, тебе ни о чем не говорит?
– Не-е, – он покачал головой. – Такого точно не знаю. Что за знак?
– Ладно, неважно, – ответил я, вслед за ним выходя в коридор и через рубаху нащупывая висящий на груди кулон.
* * *
Повязка с компрессом помогла, теперь рана беспокоила меньше. Одетый в потертые черные джинсы с дырой на колене и кожаную рубаху, я сидел на высоком ящике у стойки, потягивал кислое пиво из кружки и неторопливо оглядывал зал. Давно стемнело, народу в Шатер набилось прилично. От жарящейся на вертеле свиньи осталась едва ли половина, Ксюха и присоединившиеся к ней парни Сига, Игорь с Борькой, сновали между кухней и столами, разнося жратву с выпивкой. Дважды мне пришлось отрывать зад от стула, то есть от ящика, чтоб усмирить особо буйных кочевников, однако до серьезных потасовок пока не доходило.
После полуночи народ начал расходиться. Хотя в зале оставалось еще порядочно людей, но свежие клиенты уже не подваливали, и я поманил проходящую мимо Ксюху. Она с готовностью подошла. Раскрасневшаяся, глаза блестят, грудь вздымается под блузкой.
– Еще пива, Стас?
– Нет, так, поговорить просто. Не против?
Девушка выжидающе, с легкой полуулыбкой, смотрела на меня, и я спросил:
– Как тебе здесь?
– Ну, – Ксюха повела плечами. – Вроде нормально.
– Вроде?
– Да что тут может быть интересного? Бегаешь туда-сюда с этими подносами…
– А платит Сиг как?
– Ты сам вроде не понимаешь. Вчера вот рубль дал… Хотя еще еда и жилье. Но все равно, он же скупой.
– Есть такое дело, – согласился я. – Но ведь и клиенты что-то подкидывают?
– Подкидывают, если с ними, – она повела подбородком в сторону брезентового коридора, уходящего вглубь Шатра, – туда прогуливаться.
В том направлении недавно проследовала пара подвыпивших кочевников в обнимку с пьяной девицей. Я узнал в ней ту, что на похоронах неудержимого Бохи Хмеля стояла у стола с вещами покойного. Для чего эти двое повели ее туда, где были отдельные комнаты с койками, и мутанту понятно.
– А ты, значит, с клиентами по таким делам не ходишь? – уточнил я.
Ксюха на такой откровенный вопрос не обиделась:
– Я девушка приличная и ищу себе мужчину серьезного, постоянного. Чтобы…
Она смолкла, поджав губы.
– Чтобы увез тебя отсюда? – догадался я.
Она смотрела куда-то мимо меня. Я оглянулся. Ну наконец-то!
Кочевник по прозвищу Борзой ввалился в зал вместе с парочкой приятелей.
Приятели эти не понравились мне с первого взгляда. Один, в пятнистом комбинезоне, был какой-то снулый, с пустыми равнодушными глазами. Встречали мы с Михой таких – убийцы. Тихие, безучастные, часто – скрытые садисты, им перерезать человеку глотку в радость, хотя эмоции свои они не проявляют, не умеют. Второй – коренастый мужик лет шестидесяти с седой бородой, в кирзовых сапогах, брезентовых штанах и шерстяной фуфайке. Он смахивал не то на егеря, не то на крестьянина, лицо у него было грубое и жестокое.
Борзой, войдя в зал, сразу нашел взглядом Ксюху. Глянул на меня и отсалютовал девчонке. Отставив большой палец, ткнул им себе за спину, словно показывая ей, что приглашает выйти прогуляться прямо сейчас, и ухмыльнулся.
– Пришел, козел, – огорчилась Ксюха.
– Часто он к тебе пристает?
– Постоянно! Достал уже.
– А чего ж ты с ним неласково? Я смотрю, паренек видный, активный.
– Не люблю я таких. Он как… как петух наглый.
– То он у тебя козел, то петух, – хмыкнул я. – Ты уж определись. А кто это с ним?
– Тот спокойный – Рыба, а второго, кажется, Кузьмой звать.
– Они из клана какого-нибудь? Из банды?
– Не знаю. Недавно появились. Боря, эй, Борька! – позвала она, когда троица проследовала за свободный стол. – Обслужи вон тех, видишь?
– Ты сама чего не пойдешь? – недовольно ответил парень, проходящий мимо с подносом, полным пустых мисок.
– Сам не знаешь чего? Говорю, обслужи! Стас, ты точно больше пива не хочешь? Сиг сказал тебе бесплатно наливать.
Я покачал головой, и Ксюха ушла.
Вскоре пиво дало о себе знать. Окинув взглядом зал, я решил, что, во-первых, никто не собирается в ближайшие минуты устраивать потасовку, а во-вторых, Борзой с приятелями пока что сидят на месте и никуда не уходят. Опустошив кружку, я покинул зал через проход за стойкой, миновал кухню, коридор, свернул – и очутился возле брезентовый клапана, застегнутого на молнию. Ее фиксировал висячий замок. Достал кольцо с двумя ключами, полученными от Сига, раскрыл замок и шагнул в отведенное мне помещение.
Каморка была совсем небольшая. Из мебели только вешалка и низкая койка, то есть доски на камнях, сверху шкуры да набитая соломой меховая подушка.
Одна стена каморки была не брезентовой, а деревянной, с дверью. Потолок наклонный и низкий, я почти цеплял его макушкой, хорошо, хоть пол не земляной – там ковер из шкур. В углу их можно откинуть, под ними в твердой земле углубление, а в нем – длинный сейф. Сиг сказал, что ниже еще на полметра залит цемент, а к днищу сейфа приварены штыри, наглухо уходящие в бетон.
Сейф был закрыт на цифровой замок, шифр от которого хозяин дал мне вместе с ключами. Набрав комбинацию, я раскрыл дверцу – ТОЗ и патроны на месте. Обычное ружье в ящик бы не влезло, но короткоствольная «махновка» как раз поместилась. Доставать ее я сейчас не собирался, только проверил сохранность. Все-таки оружие – самое ценное из того, что у меня на данный момент есть.
Проверив сейф, я обернулся к осколку зеркала, висящему на вбитом в стену гвозде. Поправил ворот кожаной рубахи, оглядел себя. Каждый видит в зеркале то, что он заслуживает, и каждый считает, что заслуживает лучшего. Я видел парня с худым лицом и темными, остриженными «ежиком» волосами. С тонким шрамом справа на лбу и еще одним, едва заметным, на левой скуле. У мочки левого уха не хватало кончика, но это тоже было почти незаметно.
Накинув куртку, я провел по волосам ладонью, вышел из каморки через деревянную дверь и запер ее за собой.
Снаружи было темно, прохладно и сыро. Пока торчал в зале, прошел дождь – пахло влажной землей, но едва ощутимо, все забивал запах костров. Их по округе полно, ведь электрический свет, помимо того, что дают аккумуляторы машин, есть только в Ставке. Там у Хана стоят разборные ветряки и, говорят, даже солнечные батареи.
Позади Шатра никого не было. Слышался приглушенный шум голосов, доносящийся из питейного зала. Рядом на фоне усыпанного звездами неба высилась башенка на крыше диспетчерской – когда-то здесь была большая автобусная станция. Я не спеша, с чувством, помочился и зашагал к ней.
Ржавая пожарная лестница привела меня на верхний этаж. До катастрофы это был застекленный короб под крышей башни, вроде такого диспетчерского пункта наблюдения, теперь же от него остались только железные ребра. Пройдя по усыпанному мусором полу, я встал на краю.
Черный Рынок не спал. Горели огни, лаяли собаки. Пахло дымом. Развалины образовывали темный лабиринт, иногда по нему двигался свет фар, лучи выхватывали из тьмы части стен, остатки кирпичной кладки, кусты, груды земли и камней. Яркое пятно света горело там, где была Ставка. Я разглядел ветряки, мерно вращавшиеся длинные тени от их лопастей.
Вдруг по спине прошла волна дрожи, а в голове словно что-то сдвинулось. Лес забери, неужели начинается… Точно! Я присел на корточки, подождал немного, но странные ощущения не проходили, а только усиливались. Пришлось усесться, скрестив ноги, и прикрыть глаза.
И сразу же в темноте под веками протянулась тусклая линия – неровная граница далеко на востоке. Граница Леса. В реальности я не мог разглядеть его отсюда, с верхнего этажа диспетчерской башни, но я видел его внутри своей головы.
Не только у Михи есть тайна, у меня тоже. Иногда мне казалось: он догадывался, что со мной что-то не так, но вслух мы об этом не говорили. Ни разу ни с кем я не обсуждал свои видения. Мерцание, как я называл их.
Лес. Там, вдалеке – темный, странный, страшный. Чуждый. Разумный. Я смотрел на него, а он смотрел на меня.
А еще я видел их.
Они выглядели как тусклые светящиеся пятна. Ползали за той границей, где начинался Лес, клубились, меняя очертания. Иногда превращались во что-то знакомое, вроде силуэтов зверей или людей с очень длинными тонкими конечностями, без голов и ступней. Но чаще всего это были просто расплывчатые амебы, живущие своей странной жизнью среди лесных просторов, где не ступала нога человека.
Может, я просто сумасшедший?
Иногда существа – я называл их мерцающими – подползали близко к границе, скапливаясь в одном месте, привлеченные непонятно чем. А может, запахом? Запахом человеческой мысли? Что, если они чуяли меня, понимали, что я вижу их? Или никаких мерцающих нет, все это только мой бред? Я всего лишь больной на голову псих, которому надо лечиться, да негде!
Эта мысль пугала больше всего.
Несколько минут я сидел неподвижно, с закрытыми глазами глядя на мерцающих. Множество их собралось у границы Леса, они ворочались, слипшись в рыхлую световую массу. Еще я слышал тихий шепот – непонятный, глухой, далекий.