- Курсанты! - вопль Ильи Тверского ненадолго перекрыл голос из динамиков. - Хватайте оружие и вперед! На базу совершено нападение!
- Без тебя бы не поняли, - проворчала, вскакивая, Кайндел. Выдернула из ножен, лежавших на подставке, свой меч. Оружие ей вручили три дня назад, когда начались занятия по фехтованию. Ножны она даже не стала снимать с подставки. Зачем они ей?
Курсанты понеслись по лестнице вверх единой волной. Впереди всех бежал Абдагаро Джаншуру, которого и за глаза, и в глаза уже почти привычно называли Горо. Он перемещался очень забавно, согнувшись, словно орангутанг, уронив нижнюю пару рук к самым коленям, а верхнюю подняв. В каждой правой конечности у него был зажат меч, в верхней - короткий, больше похожий на кинжал или римский гладиус, в нижней - здоровенная стальная дура, сошедшая бы в руках средневекового человека за двуручник.
Кайндел неслась одной из последних - сказались сонливость и боль в мышцах. Гдето за очередным поворотом она отстала совсем, даже притормозила немного, чтобы сориентироваться, и поняла, что почти заблудилась. Нет, конечно, сообразить, куда приблизительно бежали ее соратники, было можно, но сейчас девушка находилась в той части базы, которую прежде никогда не видела. Уже какоето время она обитала на весьма ограниченном пространстве жилых комнат и учебных зал и, не желая вызывать подозрений, старалась не выходить за установленные рамки. Даже если ее терзало любопытство.
Сейчас она ощущала неуверенность. Впрочем, обладая великолепной тренированной памятью, Кайндел в любой момент могла повторить весь обратный путь, так что понастоящему заблудиться не могла. Но она оказалась в одиночестве, и будто повторился тот момент, когда, вырвавшись из рук бывших соратников, она почувствовала себя будто бы осиротевшей и совершенно беззащитной. Здесь, в пустых коридорах и залах, ей никто не смог бы оказать поддержку.
Проскочив еще один поворот, она оказалась на пороге огромного помещения, напоминавшего ангар. Оно пустовало, только в центре по какойто фантазии строителей был сделан широкий плавный пандус, достаточно широкий, чтобы по нему мог проехать грузовик, - он поднимался в аккурат к широкому дверному проему, где сейчас стояла девушка. На уровне верхнего конца пандуса залу опоясывало чтото вроде галерейки, по которой без труда могли бы пройти в ряд два человека. Кайндел с любопытством заглянула в помещение, огляделась - у одной из стен возвышались сложенные пирамидой пустые бочки (полные так не кладут), в противоположном от пандуса углу виднелся ободранный механический остов, в котором с трудом можно было угадать грузовик, лишенный кузова, кабины, колес и прочих привычных элементов.
Она шагнула на пандус, и в этот момент со скрипом раскрылись огромные железные двери на противоположном конце залы, а в дверях появились люди в сером. Их поведение говорило о том, что они здесь чужаки, и даже если бы Кайндел забыла, что оэсэновцы носят единообразную форму, она все равно узнала бы боевиков Алого Круга.
Девушка глубоко вздохнула - ей хотелось развернуться и убежать, но она взяла себя в руки и осталась стоять. Краем глаза следя за рассыпавшимися по зале боевиками (впрочем, к пандусу пока не приблизился ни один), она сосредоточилась только на одном из них, внешне, казалось, ничем не выделявшемся, одетом и экипированным так же, как и остальные, но с алым поясом. В отличие от своих подчиненных, он уверенно подошел к пандусу и, остановившись внизу, посмотрел на Кайндел - сперва удивленно, а потом с негодованием.
- Ты? - спросил он громко и недоверчиво.
У него были густые, немного вьющиеся темные волосы, темные глаза и гладкая, тронутая загаром кожа.
Кайндел, смотревшая только на старого знакомца, конечно, не заметила Варлока, выглянувшего из правой боковой двери, низенькой и узкой, ведущей на бетонную галерейку невнятного назначения. Маг, шагнув за порог, мягким кошачьим движением скользнул к массивной вентиляционной колонне и за нею укрылся от посторонних глаз. Ему, конечно, было плохо видно курсантку и адепта Круга, но зато слышал он все великолепно.
- Я, - спокойно подтвердила девушка.
У темноволосого на лице появилось искреннее отвращение.
- Знаешь, если бы мне сказали, что ты пошла служить этим… человекам… Я бы не поверил.
- Собачки служат, - холодно отозвалась Кайндел. - Я работаю.
- Работаешь?! - Он сделал к ней шаг. - Ты предаешь нас и предаешь себя. Я никогда не думал, что ты на это способна. Просто в голове не умещается…
- А я никогда не думала, что те, кого я давно знала и кому доверяла, способны приговорить меня к смерти лишь потому, что я не согласна идти их дорогой. Это у тебя в голове умещается?
- Я был против того, что Ночь и Звездный Свет сделали с тобой. Но теперь вижу, что они не заблуждались. И следовало, пожалуй, действовать жестче.
- Сразу убить, да?
- Не я, а ты ушла к людям. Может, еще и учишь их?
- Ты мог бы сообразить, что знания о нашей магии я даже при желании не смогу передать людям ОСН. Они для них бесполезны.
Выражение лица адепта Алого Круга стало таким озадаченным, что это заметил даже Варлок. Он слегка подался вперед изза вентиляционной колонны, но, смекнув, что его могут заметить боевики, спрятался обратно. Разговор начинал интересовать его все больше и больше.
- В таком случае тебе здесь и вовсе нечего делать, - произнес адепт Круга.
- Думаю, я и сама разберусь, где мне следует быть, а где нет.
- Ну, покинула Круг, ладно… Но переходить на сторону врага - это гнусно. Ничто не может оправдать предательство.
- Ты прекрасно знаешь, кто я такая. - Варлок не видел Кайндел, но по тону голоса догадался - она улыбается. - Ты знаешь, что предать я могу только одно существо в мире - саму себя.
- И ты считаешь, что не сделала этого, перейдя на службу к этим людям?
- Нет, не считаю, - в голосе скользнуло презрение. - Ты пришел сюда, чтоб читать мне мораль?
В этот момент ее противник нанес магический удар.
Варлок ощутил лишь слабый отзвук этого воздействия, но оно показалось ему весьма чувствительным. Он выглянул, пытаясь понять, что стряслось с Кайндел, но обнаружил, что девушка попрежнему на ногах и, судя по движениям ее рук, собирается адекватно ответить.
Как чародей, Варлок уже два года назад практиковал довольно сложную магию и давно понял, что чары всяк может создавать, как ему нравится. Можно, как предпочитали многие, составлять звуковое заклинание, то есть подбирать слова на какомнибудь малоизвестном или вовсе несуществующем языке, можно творить волшебство жестами и беззвучно - суть состояла не в этом. Любой способ выразить магическое действие лишь помогал концентрации сознания на достижении нужной цели, и избранный каждым отдельным чародеем способ говорил лишь о личных предпочтениях.
Конечно, курсантов ОСН учили колдовать при помощи жестов и заклинаний, в которых чаще всего использовались слова и выражения латинского, греческого и древнееврейского языков, а также разгадывать подобные жесты и заклинания у противника. Но все это являлось совершеннейшей условностью… Подобные приемы помогали лишь сориентироваться и сосредоточиться.
Поэтому манера Кайндел работать с энергиями не столько удивила Варлока, сколько заинтересовала. Он высунулся изза вентиляционного выступа и, окружив себя надежной защитой, попытался понять, чем все это может закончиться. По логике ему следовало броситься спасать курсантку, но куда более важным сейчас представлялось узнать, на что она способна, а также каковы в действительности ее взаимоотношения с былыми соратниками.
Кайндел, не мудрствуя лукаво, увела в сторону от себя брошенное первым заклинание и непринужденно построила вокруг себя защиту. Она не произнесла ни слова, пользуясь только руками, но и руки ее двигались весьма скупо. В конце концов, нельзя же составить заклинание, стоя, будто столб, - движения всетаки организуют и направляют энергетику чародея. Противник девушки поспешил атаковать ее еще раз, но та просто выставила перед собой ладони, и на пути чужих чар в одно мгновение вырос плотный, видимый лишь взгляду мага щит. Он казался хрустальным, слегка переливался, но стал для вражеского заклинания непреодолимой преградой.
А в следующий миг распахнулись обе боковые двери, и, лавиной ввалившись в зал, с галереи стали спрыгивать ребята из ОСН, видимо, не нашедшие врага в других частях базы. Кайндел не шевельнулась, будто ничего не произошло, а вот ее противник ненадолго растерялся - видимо, он пытался решить, что ему надлежит делать в первую очередь: расправляться ли с давней знакомицей или же организовывать боевиков. Девушка, воспользовавшись моментом, быстро развернула ладони к полу, пальцами в сторону вражеского мага, и резко толкнула руки вперед.
Варлок, продолжавший следить за нею краем глаза, определил это заклятие, как обычный эфирный удар. Но от него почемуто бесцветными осколками, словно мыльный пузырь, вдребезги разлетелась защита чародея с алым кушаком, и он покатился по полу, будто его смел порыв ветра. Более всего Варлока удивило отсутствие отдачи - сильный эфирный удар встревожил бы энергетическую ткань пространства, а слабый не смог бы сбить человека с ног. И уж тем более сорвать с него защиту.
На Кайндел тут же набросились сразу два боевика, почемуто вооруженные битами. Конечно, на поясе у них висели кобуры с пистолетами, но к огнестрельному оружию оба почемуто и не подумали прикоснуться. Уходя от удара битой, девушка упала на спину, причем весьма ловко, перекатилась через плечо и полоснула по одному из нападавших чемто, напоминающим огненный хлыст, - полосой подвижного, завивающегося колечками пламени. На боевике затлела одежда, а бита в его руке вспыхнула, словно бенгальский огонь.
Второму курсантка без затей врезала ногой. К счастью для себя, она успела обуть тяжелые ботинки, и удар ее оказался не только точен, но и весьма увесист. Боевик согнулся, хватаясь руками за промежность, и его смели оэсэновцы, добежавшие наконец до пандуса. Кайндел отпихнули в сторону, и, шагнув назад, она столкнулась с Офицером, удержавшимся от ругательства лишь большим усилием воли. В огромном помещении, достойном служить хорошим ангаром, сразу стало тесновато.
- Кайндел! - гаркнул Офицер. - Обратно в спальню! Курсантам нечего здесь делать!
Девушку ктото жестко схватил за локоть, и, оглянувшись, она увидела Отца Тука. Обычно этот преподаватель выглядел добродушным и даже немного потешным. Сейчас ни от добродушия, ни тем более от потешности не осталось и следа. На лице, обычно довольном и круглом, залегли глубокие морщины, а взгляд глаз стал цепким и очень неприятным.
Правда, сейчас он смотрел не на Кайндел, а на Офицера.
- Она может заблудиться! - крикнул ему Отец Тук. - Детка не знает базы. Пусть останется здесь.
- Держись позади! - рявкнул Офицер девушке и оттолкнул ее к дверям.
Схватка длилась недолго, и в этой кутерьме ничего нельзя было разобрать, потому что все дрались со всеми. Потом боевики Круга както разом подались назад (не все, конечно, а только те, которые к тому моменту могли еще ходить) - должно быть, приказ, отданный им, являлся телепатическим или какимнибудь условным, потому что ничего особенного ни Офицер, ни Отец Тук или Варлок, выбравшийся таки изза вентиляционной колонны, ни сама Кайндел не услышали.
Оэсэновцы бросились следом за противником; девушка тоже не отставала от них.
База оказалась куда больше, чем ей думалось прежде. Преследование адептов Круга продолжалось долго, и можно было лишь дивиться тому, как убегающие умудрялись ориентироваться в этом лабиринте. Небольшие комнатушки и тесные коридорчики сменялись переходами, по которым без проблем проехала бы грузовая машина, и залами, пригодными для размещения пары самолетов, а то и целого дирижабля. Изредка попадались лестницы, ведущие либо вниз, либо вверх, причем по какому принципу они сменялись, не разгадал бы ни один обитатель Земли, привыкший к типовой застройке.
Однако боевики Алого Круга знали, куда отступать, и, преследуя их, оэсэновцы добрались до самого выхода с базы. Впервые за все время, проведенное здесь, Кайндел увидела этот выход - широкие, но не слишком высокие ворота, изнутри железные, с массивными створками, а снаружи отделанные деревом и замаскированные чемто вроде сети, увитой зеленью. Они, распахнутые настежь, вели прямо в темноту и смутное беспокойство ночного леса, вдалеке, постепенно затихая, шумело множество моторов - очевидно, люди Алого Круга явились сюда не пешком. На бетонных плитах, совсем недалеко теряющихся в траве (траву здесь поддерживали заклинаниями, во имя тайны), валялись остатки перекореженного стального засова.
Из темноты выскочил молодой парень в камуфляжной форме и вытянулся перед Офицером. Видимо, он недавно попал в ОСН из армии и еще не преодолел инерцию, заставлявшую вытягиваться во фрунт перед старшим по званию и говорить исключительно «Так точно» или «Никак нет». В Организации пока еще царили весьма демократичные нравы, хотя дисциплину никто не отменял. Но это и понятно, большая часть людей перекочевала сюда из среды военных.
- Противник отступил, - доложил парень.
- Я заметил, - поморщившись, ответил Офицер. - Пленные?
- Никак нет.
- Ясно, - он огляделся. - Где Лиден?
- Здесь, - прозвучало из темноты.
- Когонибудь мы зацепили, не знаешь? Где ты там?
- Здесь есть один, - ктото завозился в гуще темной до черноты зелени, а потом свет трех прожекторов, прикрепленных над входом, выхватил высокую фигуру, с усилием волокущую чтото вроде большого мешка на плечах. Когда боец подошел поближе, стало заметно, что нагружен он вовсе не мешком, а безвольным телом. Приблизившись, он аккуратно пристроил добычу на бетон, прислонив спиной к одной из створок.
Лиден был росл, худощав, при этом очень жилист, мрачен и не слишкомто молод. Выглядел он лет на сорок, возможно, и больше - многовато для боевика, однако он являлся именно боевиком, из числа младших офицеров. Наклонившись над тем, кого притащил из темноты, он окатил Кайндел хрустальноледяным взглядом, и она оценила его проницательность. Этот парень, несмотря на всю свою мрачность, ей почемуто понравился.
Он убрал с лица бесчувственного человека волосы, и ктото из присутствующих охнул.
- Это же Старший!
Офицер, присев перед телом на корточки, внимательно вгляделся в осунувшееся бледное лицо. Кажется, он даже применил магию.
- Да, - подтвердил он, помолчав. - Это Старший. - Пощупал пульс на шее, оттянул ему веко. - Живет, но елееле.
Кайндел тоже присела рядом с Офицером, хотя ее никто не звал. Правда, в отличие от командира, она не стала щупать пульс, вместо этого взяла на ладонь прядь длинных волос Старшего, и только теперь все заметили, что он совершенно сед. Чуть больше недели назад, когда один из двух курсантских наставников пропал, его шевелюра была черна, как вороново крыло. Мгновение все смотрели на белую, словно лунь, голову, а потом Отец Тук негромко приказал:
- Медика сюда. И пусть готовят реанимационный куб.
Один из оэсэновцев убежал. Варлок, не обращая внимания на суету вокруг, кропотливо восстанавливал огромный стальной замок с засовом, сорванный с железных дверей, Офицер внимательно следил за боевиками, прочесывающими окрестности, а Отец Тук приглядывал за теми, кто наводил порядок внутри. Двое боевиков попытались поудобнее усадить Старшего, но в результате он завалился набок, и его пришлось усаживать снова. Правда, не с лучшим результатом.
Кайндел подошла, нагнулась над ним, еще разок подержала в ладони длинную седую прядь, а потом оттянула веко и внимательно всмотрелась в закатившийся глаз. Радужка явственно отливала краснотой.
- Ну, что тут? - перехваченно дыша после бега, спросил появившийся из недр базы врач. Белоснежный, хрустящий от чистоты халат, красовавшийся на нем, казался совершенно неестественным в обстановке общей неразберихи, грязи и развала. Врач, еще совсем молодой парень, зато уже с замашками чародея, присел возле Старшего и тут же поставил пластиковую коробку со всеми необходимыми принадлежностями. - Ранен? Или… Это же Старший. Он из плена? Последствия допросов? - и деловито пощупал пульс.
- Мне кажется, нет, - ответила Кайндел, поднимаясь на ноги. Порыскав взглядом, она обратилась к Офицеру: - Вы знаете о таком веществе… ну, скажем так, о наркотике под названием «кристаллический снег»?