— Чего это у меня имеется? — подозрительно осведомилась я.
— Кинжал под штаны кто прятал? — ехидно усмехнулась чародейка.
— Точно! — я вытащила из-под штанины кинжал и примерилась к пирогу.
— Варя, — остановила меня Джинни, не надо пользоваться вещами этого замка. Пожалуйста.
— Хорошо. Тогда будем ломать. Извините, если получится не совсем ровно, — я хихикнула, вспомнив Хмару, делившего тортик, — я возьму самый маленький.
Делить пирог на пять частей — дело не простое, даже если имеешь нож. А уж если надо его ломать… При-шлось делить на шесть частей. Шестую часть я протянула Малике. Она гордо отвернулась, давая понять, что не го-лодна.
— Что, горек хлеб из рук победителя? — спросил Рыська.
— Просто, не хочу, — зло ответила хозяйка.
— Я хочу, — тут же предложил на лишний кусок свою кандидатуру Юдо, — давай сюда.
— Погоди, Чу. Я хочу убедиться, что она действительно не голодна, а не рассказывает нам тут сказки!
— Все ритуалы с жертвоприношениями совершаются на голодный желудок, — просветила нас Джинни. — Ешь, Малика, не упрямься. Жизнь продолжается. И голодом себя морить не стоит.
Малика нерешительно приняла кусок пирога из моих рук и слегка надкусила. Первые два жевка были вялыми, но потом её челюсти заработали в нормальном темпе, перемалывая пищу. Кто бы сомневался! Пироги Бабы Яги были выше всяких похвал, как, впрочем, и всё, что она готовила.
Быстро справившись с выпечкой, мы начали собираться домой. Рыська и Юдо перекинулись в людей. Рыська стал одеваться, а Чу сразу был в одежде.
— Как это у тебя так получается? — я пощупала рубашку Юдо. — Хлопок.
— Это моя особенность, — улыбнулся мне Чу и весело подмигнул. Других пояснений я от него не дождалась.
Рыська поделился одеждой с Джинни, отдав ей свою рубашку. Воспользоваться гардеробом Малики она на-отрез отказалась, опять сославшись на невозможность брать вещи из замка. Её одежду, как выяснилось, Саббах сжёг. Я обняла подругу, передавая ей мысленно столько силы, сколько она могла у меня позаимствовать.
— Спасибо, Варя! Ты не представляешь, какое это великолепное ощущение, когда твоя сила перетекает в меня. Похоже на то, как пьёшь хорошее вино: приятный вкус, кровь играет и такая бодрость разливается по всему организ-му…
— А мне так можно? — тихо поинтересовалась Малика.
— Если хорошо себя будешь вести, поделюсь, — вполне серьёзно пообещала я. — Видишь теперь, что существу-ют другие способы восстановления силы, причём абсолютно бескровные и долгоиграющие.
— Я поняла, — прошептала она. — А волосы мне обратно… можно?
— Увы… Но ты не волнуйся, я тебя не навсегда лысой сделала, отрастут. Или сама поколдуй…
— А гореть я не буду?
— Гореть ты будешь в том случае, если колдовство твоё кому-либо зло может принести! А по-доброму колдуй, сколько хочешь.
— Угу.
Мужчины уже выходили из зала. Я в последний раз окинула взглядом мрачное помещение.
— Девочки, вы идите…
— Ты чего задумала, Варя? — напряглась Джинни.
— Хочу здесь зоопарк устроить.
— ??? Что? — удивилась Малика.
— Зачем? — удивилась Джинни.
— За надом! Идите. Идите, говорю! Марш! — сёстры, чуть не строевым шагом покинули помещение, и лишь в дверях Джинни беспомощно на меня оглянулась. — Не волнуйся.
Когда дверь за ними закрылась, я принялась исполнять задуманное. Каменные алтари, как я не пыхтела, с места не сдвигались. Я пыталась их и раскачивать, и тянуть, и толкать… Толку — ноль.
— Ты чего это задумала? — раздался сзади возмущённый голос мужа.
— Помоги, — пыхтя, попросила я.
— Тебе это так важно? — Андрей потеснил меня от алтарей и стал потихоньку — полегоньку их двигать. — Что дальше?
— Надо их выстроить в замкнутый круг, фронтонами в центр, — поделилась я планами.
Андрей довольно споро выполнил мои задумки и вопросительно на меня посмотрел.
— А теперь иди за дверь, — глаза мужа удивлённо округлились, а физиономия стала обиженной, — что бы никто не подслушал. Я тут немного… заговорю этот кружок.
— Варя, — опасливо поинтересовался супруг, — ты хорошо всё продумала, взвесила? Это не опасно?
— Надеюсь, что — да. Андрюша, ты не волнуйся. Но, после контакта с Джинни, я как будто не поделилась си-лой, а сама её набрала. Надо куда-то её сбросить, а тут такой случай. Ну, ты иди…, не обижайся. Я и в самом деле не хочу, что бы кто-то подслушал. Сам знаешь, есть субъекты, у которых везде есть уши и глаза. А если только я одна буду знать суть заклинания, то, соответственно, и разрушить его будет некому.
— Ох, Варя, Варя, — сокрушённо покачал головой муж, а я улыбнулась. Варя, Варя… Прямо как Амерхан меня зовёт. Смешно.
Я убедилась, что дверь закрыта плотно и посторонних мышей в зале не наблюдается.
— Приступим, — подбодрила я сама себя и зловещим шёпотом начала читать заклинание:
Демоны мрака, вот вам обитель.
Бездну геенову сколь не молите,
Вы в бесконечности тёмного круга,
Выйдя из мрака, пожрёте друг друга.
Аминь.
Что тут началось! Каменные морды ожили. По крайней мере, те, которые располагались ко мне лицом. И ожили они не молча, а с ужасным воем, рычаньем и другими неприятными звуками. Они стали отделяться от алтарей, устремляясь к центру, но тут их ожидали другие собратья по заклятью, которые, подчиняясь моим словам, недву-смысленно разевали свои мерзкие пасти, дабы поглотить друг друга. Они довольно быстро сообразили, что мыше-ловка, нет, демоноловка, захлопнулась, и лучше сидеть тихо, не высовываясь. Когда всё стихло, каменные морды во-друзились на свои места, а я, по какому то наитию кинула в центр круга злосчастный кинжал, довольно потёрла руки и с чувством хорошо выполненного долга, покинула негостеприимный замок.
— Что там рычало? — бросилась ко мне Джинни, едва мы вышли на свежий воздух.
— Демоны, — как можно равнодушнее ответила я, но горделивое чувство выпирало из меня лихой улыбкой. — Я их того, заколдовала! Им не понравилось, и они попробовали возмущаться… Вы что так на меня уставились? — обвела я глазами своих спутников, — Я что-то сделала не так?
— Не так? — прямо- таки возопила Джинни. — Да ты понимаешь, что заточить демонов по силам только богам! Да и то не всем! И не так… быстро.
Она с ужасом и, одновременно, с восхищением смотрела на меня. Остальные тоже, как могли, выражали своё отношение к произошедшему. Рыська и Чу, одинаково склонив головы на бок, мудро улыбались… с одобрением. Муж родной не улыбался и смотрел на меня изучающее — напряжённо. И чего так переживает, спрашивается? А вот седь-мая Пери откровенно меня боялась. Затравленный взгляд загнанной жертвы. Неужели, я для неё — жуткое чудовище? Дура лысая! Нечего на меня так смотреть!
— Джинни, пойдём домой, — попросила я устало.
— К Хмаре, — добавил Рыська. — Малика насупилась и попыталась отстраниться от держащей её за руку сестры. — Э-э, нет, милая, ты идёшь с нами! — пояснил расклад фолк. — За тобой теперь глаз да глаз нужен. Вот, под нашим присмотром и поживёшь. И не возражай!
Как хорошо в родной средней полосе! Зелено всё, цветами пахнет, птицы поют. Не то, что в этих пустынных горах. Как там вообще жить можно?
Хмара сидел под своей любимой ивой и, кажется, дремал. Рядом с ним возлежал грустный Баська, и наблюдал за сорокой, чинно расхаживающей под самым его носом. Заметив наше появление, василиск вскочил на задние конеч-ности и неуклюже побежал в нашу сторону, радостно гыкая. Малика тут же спряталась за спину Юдо, всё с тем же выражением страха на лице. А Баська, тем временем, добежал до нашей процессии и принялся облизывать всех под-ряд, до кого доставал его язык.
— Хватит, хватит, — отбивалась от него Джинни, шедшая первой.
— Чего это вы с утра пораньше визиты наносить вздумали, — проревел недовольный Хмара. Год назад от такого его рыка я готова была бежать без остановки до канадской границы по дну Северного — Ледовитого океана. А сейчас только усмехнулась. Перед новой гостьей рисуется, морда антрацитовая.
— Джинни полечи, — обратился к нему Рыська. — Её тут немного поранили.
— Да? — тут же встрепенулся недипломированный врачеватель. — Куда?
— Вот, — Джинни протянула ему левое запястье. — Капает и капает.
— И тебя в руку, — огорчённо проворчал змей. — И что вас ранят в столь неинтересные места?
— Это ты о чём? — не поняла волшебница.
— Не обращай внимания, — усмехнулась я, — у него мечта есть, заветная, полечить…
— Варвара! — угрожающе зарычал Горыныч.
— Молчу! — еле сдерживая смех, пообещала я. — А ты сам не нарывайся.
— Варвара! — повторил грозно Хмара, сверкнув на меня озорным глазом. Ай да, притворщик! Самому смешно, но мину серьёзную держит… Лицедей.
Пока мы делились новостями с Хмарой, к нашей компании присоединился Николай Николаевич Дуплянский. Он удивился нашему присутствию в «Березани» в столь ранний час таким составом. Пришлось начать рассказ заново: как пропала Джинни; как мы бросились её искать; как Юдо съел Саббаха, и так далее. Леший от души повеселился и порадовался счастливому возвращению Джинни.
— Печально было бы осознавать, что такая чудесная девушка погибла. А хищники то наши, а! Бригада быстро-го реагирования. А уж про Лоцмана с Берегиней, — заливался леший, — по всему свету молва идёт… Ох! Заболтался я с вами совсем, — без пауз, и каких либо переходов к новой теме, сообщил нам Дуплянский, — мне же к бабру срочно на-до! — договаривал он уже на ходу, быстро удаляясь в сторону загона.
— Лютый вернулся!? — обрадовался Рыська и поспешил за лешим.
— И не один. С ним ещё какой-то бабр пришёл, — услышали мы уже издали.
— Груня? — радостно воскликнул фолк.
— Я с вами! — Май ринулся следом.
Мне тоже было ужасно интересно, с кем вернулся Лютый. С зимы его не видела. Но оставлять Джинни на-едине с Маликой я опасалась. Мало ли что…
— Девочки, идёмте домой. Отдохнём малость. Чу, ты с нами или с ними? — я кивнула в сторону удалившихся мужчин.
— Я домой, — отозвался Юдо, выходя из задумчивости, — есть хочу, — признался он, стесняясь.
— У нас поешь, — предложила Джинни.
— Не-е, я домой… Меня там курочка в печи дожидается, — он не удержался, облизал губы и сглотнул в пред-вкушении.
— Как хочешь. На поляне встретимся?
— Конечно.
— О! Совсем забыла! Надо же Бабу Ягу предупредить, что мы все вернулись, — опомнилась я, и уже было на-правилась в сторону заимки.
— Не надо, — успокоил меня Хмара, — к ней сорока полетела. Всё доложит, не бойся. Наверняка, Яга уже осве-домлена.
Мы разошлись по своим домам. День только начинался, и сулил быть насыщенным событиями до предела. По идее, одного утреннего происшествия хватило бы с лихвой. А нас ещё ожидает праздничные гуляния, аттракционы, встречи, знакомства, а в полночь — альтерация Марлы, как выразился Белый Волк. И это только перечень запланиро-ванных мероприятий.
Джинни переоделась и теперь изучающее осматривала одеяние Малики. Та, под её деловым взглядом стуше-валась, насупилась и, явно, не одобряла будущих намерений сестры. Она инстинктивно вцепилась в свою шёлковую рубашку.
— Джинан, — жалобно прошептала она, — не надо!
— Не надо? — Джинни поглядела на неё, как смотрят мамашки на своё больное чадо. — Расстанься с прошлым, Малика. Оно не должно держать тебя, порви с ним. И, чем быстрее, тем лучше. Для тебя, лучше.
— Я боюсь…
— Боишься? Ты? — соизволила не поверить старшая сестра. — Раздевайся! Как маленькая, прямо…
Малика хотела что-то сказать, но, встретившись с решительным взглядом родственницы, только тяжело вздохнула и стала разоблачаться, повернувшись к нам спиной. Джинни выбрала для неё лёгкие светлые брюки и сим-патичную пёструю футболку с озорным рисунком. Гардероб свой она создавала при активном участии Лукавы, так что вкус русалки очень явно прослеживался в подборе одежды. Взять, хотя бы вот этот комплект в стиле «разведчик в камышах»: пятнистые камуфлированные штаны и рябенькая рубашка цвета хаки. Явное влияние господина Грозного. А лёгкое платье в сине — белую полоску, дань папеньке — водяному. Про зелёные вещи я уже молчу. Я оторвалась от вороха Джинниной одежды (и когда только успела так прибарахлиться) и невольно остановила взгляд на татуировке, украшавшей спину Малики в районе седьмого шейного позвонка. Цветная, невероятно замысловатая картинка притя-гивала меня. Я приблизилась, разглядывая рисунок, и заметила, что он обладает 3-Д эффектом. Изображение углуби-лось — выпучилось, и на меня из этой глубины посмотрело нечто… Человеческое лицо? Звериная морда? Игра вооб-ражения?
— Что это? — пересохшими губами прошептала я, не отрывая взгляда от завораживающего рисунка.
— Правда, красиво? — отозвалась Джинни.
— Красиво, — согласилась я. — А у тебя тоже такое есть?
— Так это моё! — возмутилась подруга и вдруг толкнула меня. — Не смотри!
Я отскочила на несколько шагов, и ощутила, как будто нить лопнула, связавшая мои глаза с татуировкой.
— Что со мной? — захлопала я глазами.
— На это нельзя смотреть, — напугано призналась Джинни, — опасно.
— А что это? — не унималось моё любопытство, несмотря на опасность.
— Это клеймо подчинения, — Джинни как-то обречённо опустилась на лавку, даже не заметив, что уселась пря-мо на шикарное вечернее платье, — как ты согласилась?
Я поняла, что вопрос она задала не мне, а сестре. Меня озадачила её резкая перемена настроения. Только что с упоением перебирала свою одежду и сразу — похоронное выражение лица.
— На что? — обернулась Малика с невинным видом.
Мне показалось, что она очень неестественно притворяется. Ведь поняла, что сестра её спрашивает, не меня.
— На подчинение, — загробным голосом пояснила Джинни.
— Подчинение? — огромные глаза чародейки увеличились в полтора раза.
Вот, притвора! Под дурочку косит! Жертва невинная…
— ПОДЧИНЕНИЕ! — вдруг заорала подруга так, что я вздрогнула, а впечатлительная Малика плюхнулась на пятую точку и в ужасе открыла рот. — Он заклеймил тебя знаком подчинения! Что ты таращишься на меня? Неужели не знала?
— Джинан, — взмолилась обескураженная Малика, — я ничего не знаю ни про какой знак! Где он?
— У тебя на загрив… на спине, — зло посветила старшая сестра младшую. — Идиотка! Теперь всё ясно… И про твоё предательство, и вообще… про твои умственные способности. А то я гляжу, дура — дурой стала…
— Джинан, — всё тем же молящим голосом произнесла Малика, — я не знала. Правда.
— Возможно.
— Джинни, — я присела рядом с ней и осторожно тронула за руку, — сделать что-нибудь можно?
— Что тут сделаешь… Снять клеймо подчинения может только тот, кто его ставил или, в крайнем случае, с его добровольного согласия.
— Да… уж, — вздохнула я, — спросишь его… теперь.
— И я про то же.
— Ну, ничего, — попыталась я успокоить её, — и олигофрены как-то живут на этом свете.
— Кто? — слегка оживилась Джинни, услышав незнакомое слово.
— Умственно неполноценные субъекты.
— Я не полноценная! — возмутилась Малика.
Я с интересом посмотрела на младшую волшебницу.
— Ты сама то, поняла что сказала?
— Я сказала, — чуть не по слогам стала разъяснять свою позицию Малика, — что я не полноценная! — и задума-лась. Мы с Джинни терпеливо дожидались, когда да неё дойдёт смысл сказанного, и дождались. — Умственно непол-ноценная… не неполноценная, — и она разрыдалась.
— Поняла, — констатировала я.
В горнице воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипами Малики.
«Вот так, победишь, а потом побеждённым слёзы вытирать приходится, — мрачно думала я, глядя на бывшую врагиню. — Сначала лезет во всякое… непотребство, причём, лезет добровольно, без понуканий. Вляпывается там по самое не хочу. А потом, здрасьте вам, пожалейте нас убогих. Помогите, чем можете… и не можете. Скорбную голову спасите. А как спасёшь, если главный враг уничтожен и… переварен. Ох! Даже схоронить нечего. Конечно, при же-лании, схоронить можно. Но, это на любителя… экзотических погребальных ритуалов».