– Вы не знаете, откуда он брал вещества для своих опытов?
– Не знаю, мисс, – пожал плечами Клерман. – Часть изготавливал сам. Его первым увлечением после совершения гнусностей была химия, и разбирался он в ней очень хорошо. Намного лучше меня. Был у него, правда, какой-то поставщик, но однажды он пожаловался, что этот канал закрылся и придется лететь в Африку самому. Летал он туда, или нет – не знаю. Но за столько лет Бартуолок наверняка не раз терял старые связи и приобретал новые. Тут я вам помочь ничем не смогу.
– Вам знаком этот состав? – достала полиэтиленовый пакет Скалли.
Банкир без особой опаски достал смолу, помял между пальцами, понюхал, передернул плечами:
– Она самая. Ею мы на спиритических сеансах девок и пугали. Только тогда мы пользовались очень маленькими порциями, раз в десять меньше, чем эта.
– Вы писали заявление в полицию по поводу изнасилования сестры? – подал голос Молдер.
– Она не захотела, – покачал головой Клерман. – И стыдно, и как докажешь? Ощущения ведь к бумаге не приколешь, а больше ничего нет. Она даже не могла ни одной приметы назвать, что у Бартуолока под одеждой имеются.
– А незаконное проникновение? – вспомнила Скалли. – Почему вы решили, что вашего знакомого можно обвинить еще и в этом?
– Мы… – на этот раз банкир отвечал куда менее охотно. – Пару раз мы влезали… Ну, в чужие дома. Ничего не брали, Боже упаси. Первый раз пробрались к одной очень симпатичной девице и поставили камеру у нее в ванной, а второй раз… Вы не поверите, второй раз мы попали под дождь, и Бартуолок просто открыл замок в одной из квартир ближайшего дома. Мы посидели, подсохли. Посмотрели телевизор, выпили пива. А когда дождь кончился – ушли. И дверь за собой закрыли. И все. Так что, он может. Он вообще себя кем-то вроде полубога считает. А всех остальных – дерьмом, на которое внимания можно не обращать. Хочу трахаю, хочу на видео снимаю, хочу – в дом захожу и пиво пью. Пока сам такой, пока вместе – это еще незаметно. Но со стороны посмотреть: жуткий ублюдок этот Бартуолок. Жалко я его тогда не убил. С хорошим адвокатом и чистой биографией, да еще с учетом сильного душевного волнения – больше двух-трех лет наверняка бы не дали. Убивать его нужно было, а не морду бить. Сломать шею к чертовой бабушке, и все.
– А адрес дома, куда вы влезали, вы помните? – поинтересовался Молдер.
– Конечно помню, – жизнерадостно расхохотался банкир. – Он у моего адвоката записан. Хотите узнать?
– Нет, – покачала головой Скалли. – Раз вы не причинили имущественного ущерба, то это, наверное, ни к чему. С этой стороны у нас к вам никаких претензий нет.
– А с какой есть?
– Мы хотим знать: если в этом возникнет необходимость, вы готовы дать показания в суде?
– Так в чем его обвиняют? Вы скажете мне, или нет?
– Пока еще не обвиняют, а только подозревают, – ответил Молдер. – В двух умышленных убийствах и четырех убийствах по неосторожности.
– Хороший список, – широко улыбнулся Антони Клерман. – Электрическим стулом пахнет. Пожалуй, дам. И даже с удовольствием дам. Всегда к вашим услугам. Кстати, хотите кофе?
– И что мы теперь имеем? – поинтересовался Молдер, усаживаясь в машину.
– Ничего, – пожала плечами Скалли. – Совершенно ничего. Мы получили еще одно подтверждение того, что Роберт Бартуолок мог убить своего брата. Но это еще не доказательство того, что он это действительно сделал. Выходов на поставщика ядовитой смолы Клерман не дал, а если Бартуолок летал в Кению сам – то их и вовсе не найти.
– Может, он получал туда визу?
– Нет. Я проверила это сразу, как только получила результаты анализов. Наш клиент успел подумать о заметании следов первым. А уж теперь, спустя пять лет… Уже ни свидетелей, ни следов не найти. Даже отпечатков на смоле не осталось: расползлись от времени. А то, что Бартуолок был изрядной сволочью, даже косвенной уликой не назовешь. За это у нас в тюрьму не сажают. Мотив, возможность… И ни единого факта… Что скажешь, Молдер?
– Даже не представляю… Может, попытаться проверить данные по последним правонарушениям? Со своим-то гнусным характером он наверняка хоть где-нибудь, но отметился. Если не получается привлечь его за старое убийство, нужно подловить на «свежем» преступлении. А там, глядишь, ниточка потянется…
– А еще связаться с таможенниками. У них должны быть данные на поступающие в страну психотропные препараты. Я попытаюсь проследить пути их распространения. Возможно, проявится выход на Бартуолока. А ты тогда проверь его законопослушность за прошлый год, – Скалли завела двигатель, резко нажала на газ, срываясь с места с проворотом передних колес, развернулась и помчалась в сторону Вашингтона.
Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия,
15 августа 1998 г. 09:50.
– Ну и что за произведение вы принесли мне почитать? – Скиннер раздраженно бросил на стол толстый скоросшиватель. – Вы потратили на это дело целый месяц. Где результат?!
– Мы определили причину всех несчастных случаев, и устранили ее, – осторожно сообщил Молдер. – Машина возвращена владельцу, никакой опасности она более не представляет…
– Но где виновник шести смертей? Где он, я вас спрашиваю? Агент Скалли, кто виновен в смерти шести людей?
– Роберт Бартуолок, сэр! – невольно вытянула руки по швам женщина.
– Почему я не вижу этого из вашего отчета?
– Нам удалось собрать только косвенные улики, сэр.
– Очень рад, – притянул к себе скоросшиватель Скиннер и открыл последнюю страницу. – Сейчас посмотрю, против кого они позволяют выдвинуть обвинение… О Боже, Скалли! Тут не хватает страницы! Вы забыли подшить в дело обвинительное заключение!
– Его нет, сэр, – прокашлялся Молдер. – Мы не смогли найти достаточно улик.
– Я только что слышал конкретное имя подозреваемого.
– Простите сэр, – Молдер смотрел не на начальника, а мимо него, чуть выше левого плеча. – Но это является только нашим предположением. Косвенные улики в равной степени указывают как на Роберта Бартуолока, так и на других людей.
– Поясните свою мысль, – уже более спокойно потребовал заместитель начальника ФБР.
– Роберт Бартуолок имел опыт общения с соком обезьяньей пальмы и мотив убить своего брата. Но в равной степени и Антони Клерман имел опыт общения с этим веществом и мотив убить Роберта Бартуолока, поместив отраву в машину последнего. То, что проклятый «Мустанг» затем был подарен Джорджу Бартуолоку, может оказаться случайностью.
– Кроме того, мы не можем исключить возможности того, что смола попала в воздуховод случайно, в результате халатности, – добавила Скалли. – Например, уборщица, не зная, что за грязь попалась ей в руки, взяла, да и сунула ее в щель перед лобовым стеклом, чтобы не тащить до мусорного бака. Мы не способны доказать, что именно Роберт Бартуолок поместил отраву в воздуховод, а без этого все прочие улики не имеют смысла.
– А вы полагали, преступник станет готовить преступление, предварительно созвав прессконференцию? – Скривился Скинер. – Разумеется, он сделал это, оставшись с машиной наедине. Ладно, садитесь. Так почему вы считаете, что убийство подготовил именно Роберт? Агент Скалли?
– Его поведение указывает именно на это. Он пытался помириться с братом, передал машину сперва ему, потом мистеру Кирцотьяну, с которым находился во враждебных отношениях. В результате гибели брата он получил значительное наследство.
– Желание помириться с братом в качестве доказательства преступного умысла? – приподнял брови Скинер. – Адвокаты поднимут нас на смех! Почему вы считаете убийцей Бартуолока, агент Молдер?
– Потому, что все собранные нами о нем данные указывают на то, что он был изрядной сволочью, сэр!
– Ну, это тоже не аргумент, – Скинер поднялся, обошел стол и встал перед агентами, присев на столешницу. – Что-нибудь еще?
– После покупки «Мустанга» и до самого дня рождения первой жертвы машина простояла в гараже Роберта, и никто, кроме него и охраны, не имел туда доступа.
– Однако, если бы на преступление решился Антони Клерман, он бы, конечно, тоже постарался сделать это незаметно… Вы проверяли его алиби?
– Пять лет прошло, сэр. Никто толком ничего не помнит.
– Пять лет, – согласно кивнул Скинер. – Да еще охрана, которую адвокаты назовут в качестве основных подозреваемых… Вы проверяли нынешние связи Бартуолока?
– Да, сэр, – кивнула Скалли. – Переселившись в усадьбу, он стал редко выезжать в город и ведет себя на людях с безусловной примерностью. За пять лет – ни единой жалобы на его поведение или высказывания. Правда, про оргии, которые он устраивает у себя в доме, постоянно циркулируют разные слухи… Но это его частные владения. Жалоб от участников развлечений нет, общественный порядок он не нарушает.
– Примерный гражданин, – вздохнул Скинер. – А как на счет его увлечений психотропами?
– Этим вопросом я интересовалась особо, но подозрительных контактов нет. К тому же, он владелец химического комбината, закупающего широкую номенклатуру различных реагентов, органического и минерального сырья. Бартуолок без особого труда может получать нужные реагенты там, а благодаря хорошему образованию и опыту – самостоятельно изготовить практически все, что только пожелает.
– Как по налогам?
– Чисто. За последние пять лет – никаких претензий. До вступления в права наследства он получил большое количество очень ценных подарков от различных людей. Скорее всего, имел место шантаж, но жертвы, разумеется, его не признают. Ссылаются просто на дружеские чувства к «дорогому Роберту». Налоговый департамент в такой ситуации ничего предпринять не может, поскольку доходов, скрытых от государства, у Бартуолока нет.
– Значит, ничего? – заместитель начальника ФБР снова перелистал собранные подчиненными документы. – Ваши предложения?
– Закрыть дело за недостаточностью улик, – ответила Скалли.
– Шесть жертв… – задумчиво повторил Скинер. – Вы уверены, что это сделал Бартуолок?
– Да, сэр.
– Тогда почему сидите здесь, вместо того, чтобы работать?! – рявкнул он. – Вы хоть знаете, во сколько обходится налогоплательщикам содержание нашего Бюро? Вы думаете, они платят эти деньги для того, чтобы убийцы гуляли на свободе, а мы растеряно поднимали лапки? Даю вам неделю! Чтобы через неделю расследование было закончено, а материалы подготовлены для ареста преступника и передачи дела в суд! Вам все ясно? Забирайте свой роман, и идите. Через семь дней жду вас у себя.
В кабинет они вернулись в заметно подавленном состоянии.
– Ну и что будем делать? – спросила Скалли, бросая на стол «дело о проклятом «Мустанге»».
– Искать, раз приказывают, – пожал плечами Молдер. – Не может быть, чтобы наш паразит нигде не оставил никаких следов.
– Может. Поскольку он, собственно, ничего своими руками не делал. Он просто подготовил обстоятельства таким образом, чтобы братец оказался покойником, а он наследником.
– Подожди, Скалли, давай повторим все еще раз. Каналы получения сока пальмы мы проверили. Места, которые посетил Бартуолок перед преступлением – тоже. Свидетелей искали… Что еще? Ты узнала, почему Джордж не оставил завещания? Может, оно где-то есть?
– Он молод, и не начал думать о смерти. К тому же, он не обзавелся семьей и ему пока еще не было между кем делить имущество.
– Постой, – зашуршал бумажными страницами Молдер. – Помнится, Кирцотьян мне что-то про кого-то говорил.
– Он говорил, что у Джорджа Бартуолока имелось увлечение, которое тот не собирался превращать во что-то серьезное. Я тоже успела проверить эту девицу. Дина Вайс, семьдесят второго года рождения. Не замужем, имеет двух детей. Безработная, получает пособие, живет с матерью. Кажется, все. Оставь, Молдер. Ну что может знать любовница об убийце своего воздыхателя?
– О заблудшем братце своего воздыхателя, – поправил ее напарник, захлопывая скоросшиватель. – Откуда мы знаем, что Бартуолок не сболтнул ей что-нибудь интересное про Роберта? Поднимайся, поехали!
Город Рейдсвил, штат Северная Каролина,
15 августа 1998 г. 17:30.
Длинная, мокрая и узкая улица, тянущаяся между серых семиэтажных домов, напоминала по виду – тенистое ущелье, а по запаху – выгребную яму. Скалли, медленно доехав до двухсот сорокового адреса, покрутила головой по сторонам и решительно нажала на газ:
– Нет, здесь я машину не оставлю. Уж лучше пройдемся пешком.
Они проехали два квартала, выскочив на бульвар Независимости, повернули направо и только тут, возле ювелирного магазина, женщина заглушила мотор.
Когда агенты ФБР возвращались к нужному дому, они различили неслышимые из салона далекие детские голоса, приглушенное тявканье, задорные крики.
– Надо же, – удивилась Скалли, заметив во дворе одного из сумрачных зданий обнесенную высокой металлической сеткой спортивную площадку. – Оказывается, здесь тоже есть жизнь.
– Человек существо живучее, – усмехнулся Молдер. – Он ухитряется существовать даже там, где дохнут крысы и тараканы. Гол.
– Что?
– Да вон же, – указал Фокс Молдер на радостно прыгающих по площадке ребят. – Только что мяч в кольцо забросили.
– Господи, как же она тут живет с двумя детьми? – покачала головой женщина. – Если так плохо, то почему не уехать куда-нибудь в маленький городок, не поселиться на ферме? Там и жизнь проще, и рабочих рук всегда не хватает. Свежий воздух, природа.
– Рабочие руки там, конечно, нужны, – согласился Молдер. – Но только два раза в год. Перед посевной, и во время сбора урожая. А остальное время – хоть в спячку впадай. Ага, вот и двухсотые номера. Кажется, нам нужна вот эта лестница…
Ни о каких лифтах речи, естественно, не шло. Домовладелец экономил на всем, что только можно, а потому на ступеньках валялись обертки сникерсов, пустые пачки из-под сигарет, шприцы и прочий сор, не убиравшейся не меньше года. С потолка лохмотьями свисала старая водоэмульсионка, а масляная краска стен выцвела до однообразно-серого цвета. Воняло здесь еще сильнее, чем на улице.
– Зато дешево, – негромко напомнил себе Молдер. – Кажется, это здесь. Пятый этаж.
Скалли расстегнула пиджак и проверила наличие наплечной кобуры. Не то, чтобы опасалась нападения – просто подобные трущобы у любого человека вызывали вполне естественную настороженность. Тут и местные жители без ножа или кастета на улицу не высовываются.
– Здесь, – нашел Молдер нужную квартиру, поискал кнопку звонка, не нашел, после чего постучал и толкнул дверь. Створка поддалась. – Не заперто!
Оба тут же взялись за оружие, прекрасно помня, что оставленное распахнутым жилье очень часто таит очень неприятные сюрпризы. Скалли кивнула, показывая, что готова. Ее напарник скользнул в дверь, привычно, отработанными на сотнях тренировок движениями, осматриваясь: слева – никого, сзади – никого, сверху – пусто, снизу – безопасно. Отсюда, из прихожей, оказалась хорошо видна кухня, где громко орал телевизор, крутился, разгоняя табачный дым, вентилятор, а женщина в черной майке что-то делала на широком обеденном столе.
Молдер с облегчением вздохнул, спрятал оружие и еще раз постучал – теперь уже по косяку. Женщина опять не отреагировала. Гость громко прокашлялся и спросил:
– Я могу увидеть Дину Вайс?
Хозяйка наклонилась вперед, подобрала со стула пульт, выключила в телевизоре звук, и только после этого оглянулась:
– А кто вы такие?
– Агент Дейна Скалли, а это агент Фокс Молдер, – прошла вперед женщина. – Федеральное Бюро Расследований. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
– ФБР? – Дина Вайс, потирая лоб, задумалась. – Нет, нет у меня ничего интересного для вас, ребята. Ни наркотиков, и трупов.